- Ты запомнила, где это было?
- Конечно. Зрительная память у меня отменная. Когда девять лет только и занимаешься тем, что наблюдаешь жизнь со стороны, то начинаешь обращать внимание на каждую мелочь.
- Прекрасно. Возможно, на следствии это пригодится. Мы сможем сразу доказать, что пистолет, оставленный в камере хранения, был приобретен тобой. И он - ни разу не стрелял.
- Но я же не проверяла! Я даже не знаю, сколько в нем должно быть патронов.
- Не разочаровывай меня, детка. В суде вряд ли поверят, что убийцы бывают настолько наивны. Надеюсь, эксперты у них более опытны, чем ты, и сумеют установить истину.
- Скажи, Берт, а о чем ты думал, вытаскивая из музея эту машину?
- Вначале я просто заинтересовался ею как конструктор. Потом был заинтригован и увлечен. А сейчас - мечтаю использовать как орудие мести... Даже не представляю, как это выйдет, наверно, вмешается справедливое провидение... Но Клер должен уничтожить этот автомобиль. Она будет двадцать третьей жертвой...
- Как? Не "мерседес", а какой-то ангел смерти... Это не сказки?
- Похоже, нет. Впервые я узнал о существовании зловещего автомобиля в Лос-Анджелесе, где познакомился с твоей матерью и журналистом Морисом. Это он предложил нам дружеский ужин, затеяв разговор о роковых предметах... Причем, именно ему принадлежала идея покопаться в этой машине. Он явно меня к чему-то подстрекал, этот симпатяга-репортер. А мне было досадно и скучно. Досадно от того, что все говорили какие-то глупости о "проклятых вещах". А скучно... В общем, вне гонок я чувствовал себя совсем тоскливо. Тогда я ещё не знал, что на свете существуешь ты...
- А Дастин, наверняка, ещё в тот вечер успел положить глаз на Мону.
- Наверно, так. Она всегда привлекала мужчин и была готова на любые приключения. Я к этому привык.
- Разве можно привыкнуть к неверности любимой жены? Все равно, что сидеть на пороховой бочке...
- А разве не этим сейчас занимаемся мы? Не испытываем судьбу, став пассажирами печально знаменитого "мерседеса"?
- Я чувствую, что у него на душе тяжело. Слышишь, как печально пыхтит?
- Готовит новую пакость... Представь, Сандра, солнечный летний день, толпы народа, встречающие приехавшего в столицу Сербии Сараево наследника австро-венгерского престола Франца Фердинанда... Он молод, красив. С ним рядом, на сидении этого, новенького тогда автомобиля - нарядная жена в белой шляпе с широкими полями... Крики приветствий, цветы, летящие в открытый кузов... И вдруг - выстрелы, кровь, крики, ужас разбегающейся с воплями толпы.
Это было восемьдесят два года назад, 15 июля 1914 года. А вскоре мир был охвачен войной, поводом к которой, как известно, послужило именно это убийство...
Сандра нахмурилась, оглядывая черную кожу сидений, словно отыскивая на ней пятна крови.
- Салон дважды переоборудовали, обивку меняли. Да и от мотора того автомобиля осталось не так уж много. У этого дряхлого инвалида пересажено не мало органов - заменены детали двигателя, колеса и прочее... Но кто знает, в каком уголке его темной души таится материализовавшееся проклятие? Во время той войны было убито 10 миллионов и более 20 миллионов стали калеками. Ведь как-то это должно отразиться на жизни человечества. И может, каплю проклятия несет в себе этот автомобиль. Ведь он не переставал приносить несчастья всю свою долгую жизнь - убитый принц лишь возглавил список жертв. Сразу же после начала войны в Европе автомобиль перешел в руки прославленного офицера австрийской кавалерии генерала Патевека. "Мерседес" использовался как штабная машина, заработав репутацию черного вестника, а его владельца преследовали военные неудачи. После катастрофического разгрома при Вальво Патевек вышел в отставку и вернулся к себе на родину, где вскоре сошел с ума.
- Но уж автомобиль здесь совсем ни при чем. - Вступилась Сандра.
- Да? Послушай дальше. Наш "мерседес" перешел к капитану того же полка. В начале 1915 года он врезался в бампер грузовика и погиб вместе с водителем и двумя солдатами.
- Все это происходило на дорогах войны, где никто не был застрахован от гибели.
- Ладно. После подписания мирного договора "мерседес" оказался в руках коменданта Югославии, который пользовался им чрезвычайно редко. Но осенью 1919 машина перевернулась на повороте, убив шофера и лишив самого коменданта руки.
В 1923 году власти продали экипаж с аукциона, и он стал собственностью преуспевающего врача. После двух лет совершенно беспечальной эксплуатации автомобиля, тот встретил смерть за рулем, разбившись насмерть, когда "мерседес" снова перевернулся. Погибли также два крестьянина, стоявшие на обочине.
- Невеселая судьба у этой железки. - Вздохнула Сандра. - Мне теперь он вовсе не кажется таким уж симпатичным.
- Погоди. На этом кровавая сага не закончилась. Из четырех гражданских владельцев автомобиля лишь один не умер в результате аварии. Этот человек оказался единственным исключением.
- Вот видишь! - Обрадовалась Сандра. - Исключения делают твой рассказ более оптимистическим.
- Если не вспомнить, что этот четвертый - богатый ювелир, лишил себя жизни сам.
Заметь, что страдали не только хозяева: попал под колеса сербский фермер, погиб владелец гаража, когда проверял зловещий автомобиль после сделанного им ремонта. Последний собственник машины, Тибор Хиршфилд, умер при лобовом столкновении с автобусом, когда возвращался со свадьбы, и вместе с ним четыре пассажира. Число жертв несчастных случаев, связанных с этим автомобилем, составляет таким образом двадцать два человека!
- Господи, и зачем ты вытащил этого монстра из Венского музея, где он пугал посетителей, как мумия какого-нибудь фараона, "убивающая" исследователей.
- А тебе не кажется. что мой странный шаг объясняется не капризом и не странным замыслом мести. - Лицо Берта приобрело несвойственную ему серьезность. - Иногда я чувствую, будто просто напросто явился орудием чьей-то злой воли, выпустив черного убийцу на свободу...
- Довольно. Тормози. Я не настолько люблю приключения, чтобы ехать дальше в этом гробу на колесах!
- Но мы уже прибыли - слышишь, гармошка!
Сельский праздник был в самом разгаре. Гудела ярмарка, развернувшаяся на краю леса. Из бочек разливали вино и пиво, на длинных деревянных столах, покрытых трепещущими на ветру скатертями, красовались блюда с мясными сельскими деликатесами, круглились головки сыров, радовали глаз яркие овощи и фрукты, а над всем этим пиршеством вился дымок коптящейся на вертелах форели.
Местная публика бродила среди торговых рядов целыми семьями, вырядившись в национальные костюмы. Краснолицые богатыри в фетровых шапочках с загнутыми полями мерились силой в окружении болельщиков или грохали молотами по старомодному силомеру.
На образовавшемся среди столов пятачке плясали, подпрыгивая и хлопая в ладоши, несколько пар. Толстяк в коротких баварских штанах и клетчатом пиджаке с наслаждением растягивал свою гармонь, а мальчишка лет тринадцати подыгрывал ему на "чертовой скрипке" - народном инструменте, напоминающем трехструнную виолончель.
- Надеюсь, все страхи позади? - Усадив Сандру за деревянный стол, Берт заказал самые экзотические сельские яства и, конечно же, форель.
- Ты бы здорово выглядела в такой цветастой юбке и кружевных штанишках А корсаж на шнуровке - прелесть! - Разглядывал Берт пляшущую крестьянку в национальном костюме.
- Я едва сдержала присланного тобой маэстро, чтобы он не забил все шкафы в моей комнате целой коллекцией экстравагантной одежды... Спасибо, Берт, я была потрясена твоим вниманием. Никогда бы не подумала, что ты способен замечать, во что одета женщина.
- Если честно, я редко обращаю на это внимание и не могу внятно объяснить, почему нравится или не нравится какая-то одежда... Вот просто взглянешь - и ах! Душа в пятках - Берт сосредоточился на разделке принесенной форели. - Я был потрясен твоим черным купальником. Ну, когда нашел тебя на пляже. И с этими чудесными волосами - умница, что восстановила свой цвет.
- А сейчас, чур, замри - не смотри на меня! - Сандра предостерегающе подняла руку. - В какой одежде мелькаю перед твоими глазами с утра?
- Вчера ты уснула на моем плече в такой трогательной, совсем детской пижамке - беленькой, усыпанной крошечными цветочками. Я запомню их навсегда.
- Я была не права, Берт, прости... Ведь у меня никогда не было настоящей близости с мужчиной. Я почему-то страшно боюсь этого, особенно, с тобой.
- Боишься, что тебе будет плохо? Ладно, - пойдем-ка попляшем! Потянув Сандру в круг, Берт изобразил какой-то лихой танец. Когда они вернулись на место, стол был покрыт разнообразной снедью.
- Думаю, часа на три нам удастся переключиться на обсуждение процесса приготовления кровяной колбасы или местного камамбера. - Удовлетворенно заметила Сандра.
- А вечером снова - в бой! - Подмигнул Берт.
Они не торопясь отведали принесенные блюда, затем долго гуляли по ярмарке, приобретая глиняные свистульки, сушеные специи, какие-то пояски, вышитые ленты, перочинные ножи с оленьей головой на рукоятке. Солнце готовилось скрыться за горный хребет, толпа редела, засидевшиеся компании все громче и нестройней затягивали наперебой друг другу веселые песни.
- Все. тянуть больше невозможно. Пора отправляться домой. - Сандра передала Берту корзинку из лозы, полную сувениров.
- Скажи, кстати, что за гномы ведут хозяйство в твоем доме?
- Супруги Виркаши, что живут поблизости и помнят, как я под стол пешком ходил. Славные старики. Мы должны подарить им что-нибудь, хотя бы эту бутылку старого вина и копилку-поросенка.
Сандра с опаской посмотрела на автомобиль, поджидавший их на стоянке.
- Пойди, хорошенько "обнюхай" нашего страшилу. Не задумал ли он что-нибудь? - Подтолкнула Сандра Берта к припаркованному среди других автомобилей и велосипедов "мерседесу".
Возле древнего автомобиля толпились знатоки, обсуждая дату выпуска, мощность двигателя и прочие достоинства ветерана.
- Разойдись, ребята, заводиться буду! - Весело крикнул Берт и попросил Сандру. - Отойди на всякий случай подальше, детка. Может оказаться много дыма.
Из-за кустов Сандра наблюдала, как Берт осторожно и внимательно обследовал автомобиль, открыл дверцу, осмотрел салон и махнул ей рукой:
- Экипаж подан, Фея. Извольте занять свое место!
Сандра с опаской села на переднее сидение и пристегнула ремень. Берт улыбнулся:
- Не доверяешь. Хочу предупредить, у меня здесь выставлены собственные "капканы". Похоже, никто в автомобиль не совался.
Уже стемнело и дорога к избушке выглядела совсем по-иному, особенно когда машина свернула в лес. В открытое окно веяло осенней свежестью, в свете фар кружили мотыльками падающие листья.
- Здорово. И мне кажется - мы возвращаемся домой. А там, как по волшебству, все прибрано, затоплен очаг, на столе ждет ужин... У тебя такие чудесные гномы...
- Старики Виркаши уверены, что я привез жену и наверно сильно удивлены, что мы ночуем в разных комнатах.
- Конечно, Мона не позволяла тебе такой роскоши. У нее, кажется, бурный темперамент. - С отвращением вспомнила Сандра гадкую сцену в ресторане и то, что рассказал ей Дастин. Кроме того, все, что он проделывал с ней в кресле гримерной и что говорил при этом - предназначалось Моне. Не хотелось думать, что эротические фантазии полубезумной наркоманки притягивали и Берта.
- В последние годы у нас ничего не ладилось. Даже то, что сильно привязывало друг к другу раньше... Я видел рядом с собой жалкую, разбитую женщину, зачастую превращавшуюся в сексуально озабоченную чертовку. Первая вызывала сострадание и чувство вины. Ведь это мои рискованные шутки со смертью толкнули Мону к наркотикам, перенапрягли и без того ослабленные нервы... А другая, та. что готова была уйти с первым встречным, или подчинить меня своему безумному бреду, чаще всего вызывала отвращение и ненависть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63