К этому моменту ему следовало быть уже в "Фольксвагене", и ехать по долине к шоссе, которое привело бы его домой, в Зальцбург, к завтраку. Хоть и тревожась, он продолжал работать. Он достал нож, затолкал остатки двигателя в пустой баллон, и добавил ещё камень, который придерживал его одежду. Теперь он туго перемотает веревкой получившийся сверток и отправит на дно озера, вслед за поясом и фонариком. Надо надеяться, сверток, брошеный с высоты в четыре фута, не вызовет сильного всплеска.
Теперь он был готов вытаскивать контейнер. Он перевязал ладони лоскутами носового платка и собрался намочить шерстяные перчатки, чтобы усилить хватку (рваные рукавицы были уже в свертке), но тут солнце вышло из-за тучки и ярко засияло над озером. Он спрятался среди деревьев и скал, сквозь ветки вглядываясь в дальний берег, укрытый густой пеленой тумана. Над горной цепью клубились низкие облака. И они казались неподвижными. Так что придется мне подождать, мрачно подумал он. И прождать можно до сумерек. Где этот ветер, будь он неладен, который обычно приносит туманы и дождь с огромных, порождающих штормы южных скал? Но Финстерзее казалось сейчас полоской темно-зеленого стекла. Оно выглядело даже чересчур спокойным, и это предвещало плохую погоду. Возможно, подумал он, снова позволяя проснуться надежде, мне и не придется выжидать в этой западне до вечера. Западня на берегу озера, омытого утренними лучами...
Он просидел так почти час, растирая тело, чтобы поддержать кровообращение, растирая ноги, поглядывая на озеро. И наконец поднялся ветер, сгоняя облака с юга, заворачивая в густой туман верхушки деревьев. Небо заволокло, солнце исчезло, голые склоны позади окутало серым. Видимость стала хуже некуда - едва ли футов десять. Теперь я сумею закончить, подумал он, и стал действовать быстро и решительно.
Он взялся за веревку и начал подтягивать её, пока не почувствовал сопротивление груза внизу, на подводном карнизе. Предположим, ты вытаскиваешь доброго лосося фунтов в трдцать, сказал он себе. Он встал поближе к дереву, снова удостоверился, что резиновая прокладка на месте, и продолжал тянуть. Ладони чертовски ныли, но чем меньше он будет обращать на них внимание, тем быстрее поднимет контейнер. В четыре коротких рывка, стараясь, чтобы основную часть веса приняло дерево, он сделал это. Контейнер вынырнул на поверхность, подозрительно покачиваясь. Он торопливо обмотал конец веревки вокруг дерева, обеими руками осторожно взялся за ящик и бережно поставил его на землю. Ну да, на воздухе он стал потяжелее. Он отнес контейнер к своему тайнику за кманями и деревьями и поставил на землю рядом с рюкзаком. Он все ещё не мог отвести глаз от своей находки. Теперь она стала тяжелей, но казалась меньше по объему, словно подтаяла. Конечно же, сообразил он, стекло маски под водой искажало размеры предметов.
Усмехнувшись, он осторожно отодрал от ствола резину, размотал веревку, закрученную вокруг контейнера, все эти обрывки и куски добавил к своему увесистому мотору, для надежности перекрутив разок веревкой, чтобы сверток не развалился. Он поднес сверток к краю воды. Тот беззвучно ушел на дно. Он бросил нож следом. Он засунул контейнер в рюкзак - сложная работа, ещё больше осложненная висячим замком. Правда, закрыть клапан рюкзака ему не удалось, но на худой конец он мог теперь нести этот груз на спине, освободив руки для камеры и треноги. Руки... Шерстяные перчатки на ладонях разлезлись в лохмотья, но он не стал их стягивать. Сыро и ветрено; лучше мокрые рваные перчатки, чем никаких. Они ещё послужат ему, когда придется прятать контейнер.
Нужно торопиться. Каждая секунда значит для него больше, чем когда-либо в жизни. Он отошел от своего укрытия из крупных булыжников и деревьев и ещё раз оглянулся - убедиться, что он ничего не оставил позади. Берег пока был окутан туманом, но южный ветер оставался все таким же сильным, и высокие зубцы скал противоположного берега уже понемногу очистились от облаков, так что он не успевал вернуться той же тропой, какой шел сюда. Ему пришлось направиться прямо по нижним склонам, следуя прибрежной линии, через густой туман. Это был один из тех моментов, когда срочность вытесняла любуюболь, и невозможное становилось довольно простым. Завтра он сам удивится: да неужели он ухитрился все это проделать? Но сейчас, направляясь к краю луга, он был слишком целеустремлен, чтобы хоть на миг усомниться в своих силах.
И он добрался до цели.
Туман над западной оконечностью озера стал таким густым, что он не видел площадку для пикников и деревья, прикрывавшие его подъем в горы четыре часа назад. Все его расписание полетело к черту, но, на худой конец, теперь, в самом конце, ему улыбнулась удача - повезло с погодой, именно сейчас, когда он в этом нуждался больше всего. Он едва не прошел мимо трех уродливых обломков скалы, лежавших футах в двадцати от края воды.
Они были свалены в груду, словно чья-то исполинская рука сбросила их с горы, целя в озеро, но промахнулась. Брайант быстро нашел пещеру у основания двух камней, вход в которую был завален третьим, и сбросил лямки рюкзака. Он осторожно раздвинул влажную траву и колючие побеги шиповника, окружавшие вход в пещеру. Летом в этом месте должно быть чертовски живописно... Придавив ветки и стебли штативом, чтобы ненадолго придержать их, он поднял рюкзак с контейнером и задвинул в пещеру - как можно глубже. Веревки, перевязывавшие груз, он благоразумно оставил - пригодятся, когда придет время доставать ящик.
Проникнуть в пещеру было невозможно, слишком тесно сходились наклонные обломки скал, огромные, в человеческий рост, глубоко уходившие в землю, словно здесь и выросли. Без бульдозера или динамита их не раздвинешь... Когда он забрал штатив и отпустил ветки, отверстие совершенно скрылось из виду. Шиповник снова обвился вокруг входа, оставив пару колючек в его толстых штанах, и полностью закрыл провал.
Он отступил на несколько шагов, с удовлетворением разглядывая замаскированную пещерку. Ее словно и в природе нет. Вскоре туман сгустился ещё сильней. Он двинулся к размытым очертаниям деревьев и наконец вошел в лес, по которому сегодня утром поднимался в горы. Здесь видимость была получше - словно густая листва на верхушках деревьев удерживала на себе облака. Походка его становилась все медленней, и теперь он не мог не признаться себе, что силы его на пределе. Но все же он был осторожен настолько, чтобы избегать прямого пути к дереву, под которым оставил свою куртку. Напротив, он здорово забрал на север, чтобы подойти туда снизу. Он легко узнает это дерево - по низко опущенным ветвям.
Он сорвал наконец свои перчатки, изорванные и разлезшиеся, и зашвырнул в первый попавшийся куст. Лучше уж сказать Анне, что потерял их, чем позволить ей догадаться по их виду, какой опасности он подвергался. Дома он будет к завтраку, самое позднее - к десяти. Точнее, к одиннадцати, уточнил он, сверившись с часами. Было уже двадцать минут девятого. Он скажет Анне ровно столько, сколько необходимо, чтобы избежать ненужных расспросов. Прошлой ночью ему пришлось чуточку приоткрыться, рассказать ей самый минимум - на случай, если что-нибудь пойдет не так. Но даже это немногое привело её в ужас. Он вспомнил внезапно побледневшее, лицо жены, дрожащие губы, пустые глаза. Словно все будущее рухнуло... Она не плакала, не кричала. Но прикосновение её рук было ледяным - от страха. Пронизывающим насквозь, как лесное убежище, в котором он побывал. Он бы с удовольствием поднял воротник куртки до самого носа. А вот и дерево, которое он высматривал - с густыми, низко опущенными ветвями.
И ещё - двое мужчин.
2
Августа Грелля разбудил какой-то звук. Его сознание, наполовину одурманенное сном, не смогло определить источник этого звука. Машина, направляющаяся в горы к Финстерзее? Но тогда он должен был услышать, как она проезжает деревню. Его маленькая гостиница стояла на лугу чуть выше Унтервальда, окруженная деревьями, в которых тонули нижние склоны горы. Он усилием воли стряхнул с себя дрему и вылез из теплой постели. Ступая по тщательно выскобленному деревянному полу, Грелль подошел к окну. Если какая-то машина и взбирается по горной тропе, света фар не видно. За окном стояла предрассветная тьма, между ветками деревьев едва просвечивало небо. В это время года рассвет занимается медленно. В деревне нигде не горел свет, так что никто ничего не слышал. Шайка тупых крестьян, подумал он, снова забираясь в теплую постель. Дальше своего носа ничего не видят. Двадцать лет, в течение которых он владел "Гастоф Вальдесрух", вполне убедили его в этом.
Он не успел коснуться щекой подушки, как зазвонил телефон. Август Грелль быстро подскочил, сунул ноги в домашние теплые шлепанцы, расшитые шерстяными нитками, на ходу накинул старую куртку поверх пижамы и поспешил в холл, где на конторке портье стоял телефон. Может, это телефонный звонок его и разбудил, а вовсе не какой-то посторонний звук? Во всяком случае, Антон в своем убежище у Финстерзее начеку; если какая-то машина едет к озеру, он обязательно это заметит.
Не зажигая свет, Грель нащупал трубку. Мужской голос поинтересовался:
- Какая у вас погода?
Грелль осторожно произнес:
- Довольно туманно, собираются тучи.
Звонивший вполне мог оказаться обычным охотником, предусмотрительно интересующимся погодой, прежде чем пускаться в путь через долину.
- Вам стоило бы послушать прогноз погоды.
- Я последую вашему совету, - хмыкнул Грелль, когда в трубке прозвучали гудки отбоя. Это не был обычный охотник. Грелль запер ставни, зажег свет и взглянул на висящие на стене часы, ни на минуту не отставшие за те двадцать лет, что он прожил здесь. Было ровно 4: 36. "Прогноз погоды" передадут ровно через час после телефонного звонка. К этому времени он успеет подготовиться.
Но первым делом, перед тем, как варить себе кофе или начинать одеваться, ему следует связаться с Антоном и выяснить, не происходит ли чего-нибудь подозрительного у озера. Наблюдательный пост Антона представлял собой обычную пещеру с узким входом у самого подножья скалы на южном берегу Финстерзее, которую обстоятельные немецкие саперы превратили в безупречное водонепроницаемое убежище, с длинной, грубо вытесанной каменной галереей, ведущей в большее помещение, откуда открывался обзор на долину. Солдаты оборудовали это убежище даже полевым телефоном, соединявшим его с "Вальдесрух", служившим штаб-квартирой германских оккупационных войск. Пещера в скале была обустроена согласно обширному плану по созданию сотен надежных убежищ - последнего оплота немецкой армии. Но весь этот кропотливый труд к апрелю и маю 1945 пошел прахом. Впрочем, не совсем; работы в пещере велись тайно, местных жителей к ним почти не привлекали, только самых умелых ремесленников, да и те не имели полного представления о назначении этого укрепления. И хотя галерея и большое помещение, планировавшиеся под склад, так и не наполнились амуницией и боеприпасами, маленькая комнатка, обращенная к Финстерзее, вполне оправдывала существование этого тайника. Прочная дверь, закрывавшая вход, была полностью скрыта кронами растущих перед скалой деревьев, а случайные побеги вьюнка и шиповника вокруг замаскированного окна были аккуратно подстрижены, чтобы не мешали вентиляции и - самое главное - обзору телескопа, нацеленного на противоположную оконечность озера. Конечно, Антон не торчал там постоянно. Но на прошлой неделе поступил сигнал тревоги, и последние четверо суток он провел в своей голубятне.
Август Грелль вернулся в свою спальню. Прежде чем включить свет, он закрыл ставни, зажег настольную лампу и откинул крышку бюро. Затем он потянул на себя верхнюю панель с ящиками, и они выдвинулись все разом, открыв углубление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Теперь он был готов вытаскивать контейнер. Он перевязал ладони лоскутами носового платка и собрался намочить шерстяные перчатки, чтобы усилить хватку (рваные рукавицы были уже в свертке), но тут солнце вышло из-за тучки и ярко засияло над озером. Он спрятался среди деревьев и скал, сквозь ветки вглядываясь в дальний берег, укрытый густой пеленой тумана. Над горной цепью клубились низкие облака. И они казались неподвижными. Так что придется мне подождать, мрачно подумал он. И прождать можно до сумерек. Где этот ветер, будь он неладен, который обычно приносит туманы и дождь с огромных, порождающих штормы южных скал? Но Финстерзее казалось сейчас полоской темно-зеленого стекла. Оно выглядело даже чересчур спокойным, и это предвещало плохую погоду. Возможно, подумал он, снова позволяя проснуться надежде, мне и не придется выжидать в этой западне до вечера. Западня на берегу озера, омытого утренними лучами...
Он просидел так почти час, растирая тело, чтобы поддержать кровообращение, растирая ноги, поглядывая на озеро. И наконец поднялся ветер, сгоняя облака с юга, заворачивая в густой туман верхушки деревьев. Небо заволокло, солнце исчезло, голые склоны позади окутало серым. Видимость стала хуже некуда - едва ли футов десять. Теперь я сумею закончить, подумал он, и стал действовать быстро и решительно.
Он взялся за веревку и начал подтягивать её, пока не почувствовал сопротивление груза внизу, на подводном карнизе. Предположим, ты вытаскиваешь доброго лосося фунтов в трдцать, сказал он себе. Он встал поближе к дереву, снова удостоверился, что резиновая прокладка на месте, и продолжал тянуть. Ладони чертовски ныли, но чем меньше он будет обращать на них внимание, тем быстрее поднимет контейнер. В четыре коротких рывка, стараясь, чтобы основную часть веса приняло дерево, он сделал это. Контейнер вынырнул на поверхность, подозрительно покачиваясь. Он торопливо обмотал конец веревки вокруг дерева, обеими руками осторожно взялся за ящик и бережно поставил его на землю. Ну да, на воздухе он стал потяжелее. Он отнес контейнер к своему тайнику за кманями и деревьями и поставил на землю рядом с рюкзаком. Он все ещё не мог отвести глаз от своей находки. Теперь она стала тяжелей, но казалась меньше по объему, словно подтаяла. Конечно же, сообразил он, стекло маски под водой искажало размеры предметов.
Усмехнувшись, он осторожно отодрал от ствола резину, размотал веревку, закрученную вокруг контейнера, все эти обрывки и куски добавил к своему увесистому мотору, для надежности перекрутив разок веревкой, чтобы сверток не развалился. Он поднес сверток к краю воды. Тот беззвучно ушел на дно. Он бросил нож следом. Он засунул контейнер в рюкзак - сложная работа, ещё больше осложненная висячим замком. Правда, закрыть клапан рюкзака ему не удалось, но на худой конец он мог теперь нести этот груз на спине, освободив руки для камеры и треноги. Руки... Шерстяные перчатки на ладонях разлезлись в лохмотья, но он не стал их стягивать. Сыро и ветрено; лучше мокрые рваные перчатки, чем никаких. Они ещё послужат ему, когда придется прятать контейнер.
Нужно торопиться. Каждая секунда значит для него больше, чем когда-либо в жизни. Он отошел от своего укрытия из крупных булыжников и деревьев и ещё раз оглянулся - убедиться, что он ничего не оставил позади. Берег пока был окутан туманом, но южный ветер оставался все таким же сильным, и высокие зубцы скал противоположного берега уже понемногу очистились от облаков, так что он не успевал вернуться той же тропой, какой шел сюда. Ему пришлось направиться прямо по нижним склонам, следуя прибрежной линии, через густой туман. Это был один из тех моментов, когда срочность вытесняла любуюболь, и невозможное становилось довольно простым. Завтра он сам удивится: да неужели он ухитрился все это проделать? Но сейчас, направляясь к краю луга, он был слишком целеустремлен, чтобы хоть на миг усомниться в своих силах.
И он добрался до цели.
Туман над западной оконечностью озера стал таким густым, что он не видел площадку для пикников и деревья, прикрывавшие его подъем в горы четыре часа назад. Все его расписание полетело к черту, но, на худой конец, теперь, в самом конце, ему улыбнулась удача - повезло с погодой, именно сейчас, когда он в этом нуждался больше всего. Он едва не прошел мимо трех уродливых обломков скалы, лежавших футах в двадцати от края воды.
Они были свалены в груду, словно чья-то исполинская рука сбросила их с горы, целя в озеро, но промахнулась. Брайант быстро нашел пещеру у основания двух камней, вход в которую был завален третьим, и сбросил лямки рюкзака. Он осторожно раздвинул влажную траву и колючие побеги шиповника, окружавшие вход в пещеру. Летом в этом месте должно быть чертовски живописно... Придавив ветки и стебли штативом, чтобы ненадолго придержать их, он поднял рюкзак с контейнером и задвинул в пещеру - как можно глубже. Веревки, перевязывавшие груз, он благоразумно оставил - пригодятся, когда придет время доставать ящик.
Проникнуть в пещеру было невозможно, слишком тесно сходились наклонные обломки скал, огромные, в человеческий рост, глубоко уходившие в землю, словно здесь и выросли. Без бульдозера или динамита их не раздвинешь... Когда он забрал штатив и отпустил ветки, отверстие совершенно скрылось из виду. Шиповник снова обвился вокруг входа, оставив пару колючек в его толстых штанах, и полностью закрыл провал.
Он отступил на несколько шагов, с удовлетворением разглядывая замаскированную пещерку. Ее словно и в природе нет. Вскоре туман сгустился ещё сильней. Он двинулся к размытым очертаниям деревьев и наконец вошел в лес, по которому сегодня утром поднимался в горы. Здесь видимость была получше - словно густая листва на верхушках деревьев удерживала на себе облака. Походка его становилась все медленней, и теперь он не мог не признаться себе, что силы его на пределе. Но все же он был осторожен настолько, чтобы избегать прямого пути к дереву, под которым оставил свою куртку. Напротив, он здорово забрал на север, чтобы подойти туда снизу. Он легко узнает это дерево - по низко опущенным ветвям.
Он сорвал наконец свои перчатки, изорванные и разлезшиеся, и зашвырнул в первый попавшийся куст. Лучше уж сказать Анне, что потерял их, чем позволить ей догадаться по их виду, какой опасности он подвергался. Дома он будет к завтраку, самое позднее - к десяти. Точнее, к одиннадцати, уточнил он, сверившись с часами. Было уже двадцать минут девятого. Он скажет Анне ровно столько, сколько необходимо, чтобы избежать ненужных расспросов. Прошлой ночью ему пришлось чуточку приоткрыться, рассказать ей самый минимум - на случай, если что-нибудь пойдет не так. Но даже это немногое привело её в ужас. Он вспомнил внезапно побледневшее, лицо жены, дрожащие губы, пустые глаза. Словно все будущее рухнуло... Она не плакала, не кричала. Но прикосновение её рук было ледяным - от страха. Пронизывающим насквозь, как лесное убежище, в котором он побывал. Он бы с удовольствием поднял воротник куртки до самого носа. А вот и дерево, которое он высматривал - с густыми, низко опущенными ветвями.
И ещё - двое мужчин.
2
Августа Грелля разбудил какой-то звук. Его сознание, наполовину одурманенное сном, не смогло определить источник этого звука. Машина, направляющаяся в горы к Финстерзее? Но тогда он должен был услышать, как она проезжает деревню. Его маленькая гостиница стояла на лугу чуть выше Унтервальда, окруженная деревьями, в которых тонули нижние склоны горы. Он усилием воли стряхнул с себя дрему и вылез из теплой постели. Ступая по тщательно выскобленному деревянному полу, Грелль подошел к окну. Если какая-то машина и взбирается по горной тропе, света фар не видно. За окном стояла предрассветная тьма, между ветками деревьев едва просвечивало небо. В это время года рассвет занимается медленно. В деревне нигде не горел свет, так что никто ничего не слышал. Шайка тупых крестьян, подумал он, снова забираясь в теплую постель. Дальше своего носа ничего не видят. Двадцать лет, в течение которых он владел "Гастоф Вальдесрух", вполне убедили его в этом.
Он не успел коснуться щекой подушки, как зазвонил телефон. Август Грелль быстро подскочил, сунул ноги в домашние теплые шлепанцы, расшитые шерстяными нитками, на ходу накинул старую куртку поверх пижамы и поспешил в холл, где на конторке портье стоял телефон. Может, это телефонный звонок его и разбудил, а вовсе не какой-то посторонний звук? Во всяком случае, Антон в своем убежище у Финстерзее начеку; если какая-то машина едет к озеру, он обязательно это заметит.
Не зажигая свет, Грель нащупал трубку. Мужской голос поинтересовался:
- Какая у вас погода?
Грелль осторожно произнес:
- Довольно туманно, собираются тучи.
Звонивший вполне мог оказаться обычным охотником, предусмотрительно интересующимся погодой, прежде чем пускаться в путь через долину.
- Вам стоило бы послушать прогноз погоды.
- Я последую вашему совету, - хмыкнул Грелль, когда в трубке прозвучали гудки отбоя. Это не был обычный охотник. Грелль запер ставни, зажег свет и взглянул на висящие на стене часы, ни на минуту не отставшие за те двадцать лет, что он прожил здесь. Было ровно 4: 36. "Прогноз погоды" передадут ровно через час после телефонного звонка. К этому времени он успеет подготовиться.
Но первым делом, перед тем, как варить себе кофе или начинать одеваться, ему следует связаться с Антоном и выяснить, не происходит ли чего-нибудь подозрительного у озера. Наблюдательный пост Антона представлял собой обычную пещеру с узким входом у самого подножья скалы на южном берегу Финстерзее, которую обстоятельные немецкие саперы превратили в безупречное водонепроницаемое убежище, с длинной, грубо вытесанной каменной галереей, ведущей в большее помещение, откуда открывался обзор на долину. Солдаты оборудовали это убежище даже полевым телефоном, соединявшим его с "Вальдесрух", служившим штаб-квартирой германских оккупационных войск. Пещера в скале была обустроена согласно обширному плану по созданию сотен надежных убежищ - последнего оплота немецкой армии. Но весь этот кропотливый труд к апрелю и маю 1945 пошел прахом. Впрочем, не совсем; работы в пещере велись тайно, местных жителей к ним почти не привлекали, только самых умелых ремесленников, да и те не имели полного представления о назначении этого укрепления. И хотя галерея и большое помещение, планировавшиеся под склад, так и не наполнились амуницией и боеприпасами, маленькая комнатка, обращенная к Финстерзее, вполне оправдывала существование этого тайника. Прочная дверь, закрывавшая вход, была полностью скрыта кронами растущих перед скалой деревьев, а случайные побеги вьюнка и шиповника вокруг замаскированного окна были аккуратно подстрижены, чтобы не мешали вентиляции и - самое главное - обзору телескопа, нацеленного на противоположную оконечность озера. Конечно, Антон не торчал там постоянно. Но на прошлой неделе поступил сигнал тревоги, и последние четверо суток он провел в своей голубятне.
Август Грелль вернулся в свою спальню. Прежде чем включить свет, он закрыл ставни, зажег настольную лампу и откинул крышку бюро. Затем он потянул на себя верхнюю панель с ящиками, и они выдвинулись все разом, открыв углубление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34