– Расскажи поподробнее, – попросил я.
– После того, как ты меня оставил около шестерки, я сразу пошел к своим ребятам, чтобы выяснить, кто из них курирует узкоглазых. Начал задавать вопросы. Смотрю, они реагируют настороженно. Типа: Мы тебя, Лукьянович, конечно, уважаем, но… Все ням-нямы под шефом. Он лично их опекает. А шеф – Витек, мой жополиз. Я сам его на эту должность ставил. Дождался, зашел, все пояснил. Он мне говорит: «Про этот новый рынок я, Лукьяныч, знаю. Это мои пацаны работают. (Это он ням-нямов своими пацанами называет) Я не знал, что там твои интересы. Я его закрывать, конечно, не буду ради тебя. Но, и защищать теперь не стану. Если сможете их свалить, пожалуйста. Если – нет, то уж не обессудь». Короче, слово за слово, мы с ним разговорились. Он лично с каждого вьетнамского рынка штуку баксов в месяц имеет. Я так пораскинул мозгами, а ведь правда. С какой стати он должен из-за меня терять доход. Согласен?
– Но, ведь они – вьетнамцы.
– Которые приносят доллары.
– Оборотни твои менты.
– Ты так не говорил, когда эти оборотни решали твои проблемы.
– А патриотизм?
– Да ты что! Наши ребята в Чечне свой патриотизм с лихвой проявили. Каждый второй ранение имеет, кого уж нет. Кто об их семьях позаботится?
– Ну, не знаю.
– У меня есть кое-какие мысли по этому поводу. Хорошо, что ты достал эту визитку. Пробью узкоглазого по другим каналам, потом поделюсь.
Мы подъехали к зданию УВД. Спарыкин позвонил ребятам, сказал, что мы прибыли, послушал минуту и велел мне заехать за угол.
– Видишь, вот этот столб, – он указал на фонарь. – В восемьдесят девятом выходит на связь один мой агент. Ну, как агент – так, бывший уголовник на крючке. В общем, информатор. Сам он занимался шиномонтажом на Парковой. Короче, выходит он на связь и говорит, мол, только что менял колеса мужику, резина вся в крови и передок помятый. Жигули шестая модель, номер такой-то. Я звоню в ГАИ по спецсвязи, там мне сообщают, что имеется наезд со смертельным исходом, дело было ночью, свидетелей никаких, транспортное средство с места происшествия скрылось. Я пробиваю хозяина шестерки, посылаю двух парней к нему на квартиру. Жена говорит, что тот два дня как в командировке. Ясно, что врет. Или она нам, или он ей. Колеса менял в городе, только что. На работе нет. Объявляем перехват, даем ориентировку.
Через два часа едем с напарником около центрального рынка, и видим эту тачку. От счастья чуть не обосрались. Уже в мечтах представили: задержание, благодарность, очередное звание и т.д. Врубаем громкоговоритель. Водитель такой-то, прижмитесь к обочине. А он вместо этого по газам и в пургу. Мы за ним, как в кино. На дороге лед, тачку заносит. Он «Оку» царапнул, какой-то «Москвич» задел, по бордюрам все пороги отбил. Кое-как догнали. Прижали, он радиатором прямо в этот столб со всего размаху. Представляешь, под окнами у шефа. Мы выскакиваем, роняем его мордой в снег, одеваем наручники. Красота. Можно крутить дырочки для орденов.
– Ну и?
– Если бы мне тот сраный разведчик доложил, что он не снимал окровавленные колеса, а, наоборот, одевал, то я тогда, быть может, и не гонялся бы. Оказалось, что шипованая резина лежала у него в гараже. Там же висело мясо. Он тушу разделывал, а куски вешал. Вот кровь и накапала. Морду долбанул сто лет назад, починить денег нет. Короче, полная лажа.
– Извинились?
– С чего бы это? Нечего убегать.
– А зачем он убегал то?
– Я уж не помню. Но, ребята что-то на него нарыли. Благодарность нам все же объявили.
Подошли Иван и Женя. Они сели на заднее сиденье и без спросу закурили. Мне тоже ужасно хотелось подымить, но я представил себе, какими глазами посмотрят на меня мои собеседники, если я попрошу их засовывать мне в рот сигареты.
– Если встреча назначена завтра на два, – сказал Иван. – То собраться желательно минимум в одиннадцать. Нужно все подготовить.
– Мы назавтра все дела отменили. Нам хватит работы по вашему делу до самого вечера, – стал набивать себе цену Женя. – А вам нужно определиться, чего вы хотите. Посадить их или вернуть лаве. Если будем пытаться возвращать бабки, то нужно прессинговать и днем и ночью. У нас всего трое суток. Потом материалы нужно или рвать, или отдавать следакам.
– Нам нужны бабки, – сказал я. – Пусть живут уроды. От того, что мы их посадим нам ни горячо, ни холодно.
– Тогда нужно думать, – многозначительно произнес Иван.
– От нас что-нибудь нужно? – поинтересовался я.
– Купюры, – усмехнулся Женя. – И если вы будете присутствовать при задержании, то спрячьте свои машины. Он может их заметить и струхнуть.
– Ясно.
Мы пообщались еще минут пятнадцать. Договорились, что Женя утром заедет за мной на работу, если Дальтоник к тому времени объявится, то и он поедет с нами в Жениной машине. Спарыкина привезет Иван.
Я доставил полковника домой. По пути он рассказал мне еще несколько историй. У него было своеобразное представление о нашем городе. Улицы он запоминал не по названиям, а по совершенным на них преступлениям.
Когда Спарыкин скрылся в подъезде, я набрал сотовый Полупана.
– Мне пришлось задержаться, – сказал он. – Только что прибыл на базу. Беседую со сторожем.
– Я освободился.
– Подтягивайся.
Второй раз за день мне пришлось поехать на место пожара.
Полупан сидел в теплушке и пил чай из грязной алюминиевой кружки. Лично я бы побрезговал. Федорыч был пьян, но не в дугу, а всего чуть-чуть, до степени залихвацкого бесстрашия. Он вызывающе смеялся и хлопал Полупана по плечу.
– Откуда же мне было знать? – продолжил сторож, начатый до моего появления разговор. – Они показали красную корочку и заявили, что будут меня допрашивать. Мне-то что? Допрашивать, так допрашивать. Я человек маленький.
– И как они тебя допрашивали?
– Очень просто. Один из них пришел сюда, сел за вот этот стол, достал бумагу и стал писать. Задает вопросы, я отвечаю, а он пишет. Между прочим, на милицейском бланке протокола.
– А на какой машине они приехали? – спросил я.
– Я не видел. Машину они оставили за забором.
– Сколько их было? – поинтересовался Полупан.
– Трое. Один пошел со мной, а двое на место пожара.
– Ну а обгоревшие компьютеры они куда грузили?
– Дак я не видел. Пока мы беседовали, те двое уже все перетаскали. Мы когда еще сидели, я увидел в окно, что один под фонарем что-то тащит. Я спросил. Тот, который меня допрашивал, говорит, увезем некоторые вещественные доказательства. Я уже потом понял, что он компьютеры имел ввиду.
– И о чем он тебя спрашивал?
– Как обычно. Всякую нелепицу. Особенно его интересовало, помню ли я что-нибудь после того, как вот он уехал, – Федорыч указал на меня.
– А как они его называли? – спросил Полупан.
– У тебя же Тихонов фамилия? – уточнил сторож.
– Да.
– Так они его и называли – Тихонов. Они были в курсе всех дел. Поэтому я им и поверил.
– Опиши их, – приказал милиционер.
Федорыч долго и невнятно пытался выдавить из себя некие отличительные признаки мнимых стражей порядка, но у него ничего не получилось. Из высокохудожественных описаний можно было твердо уяснить только одно – это были взрослые мужики без шрамов, усов и прочей растительности.
Когда вся информация у ценного свидетеля была получена, мы надели шапки и вышли на улицу. У крыльца бегал тот самый знаменитый кобель.
– А твоя собака, случайно, на тех мужиков не лаяла? – поинтересовался я.
Федорыч вылупился на меня и присвистнул.
– Ты думаешь, это они? – возопил он. – Точно! Он лаял не переставая. Чуть цепь не оборвал. Я на него ору, а он не успокаивается. Я же говорил, он все помнит! Наверняка это были они. Убийцы!
– Глазастый у тебя сфинктер, – похвалил я.
– Кто? Кто? – хором переспросили они.
– Сфинкс, – ответил я. – А вам что послышалось?
Когда мы подошли к машине, Полупан спросил:
– Что-то я не понял в чем смысл вашего последнего диалога.
Я обрисовал ему теорию сторожа о том, что Виталика убили, и этих убийц видел его кобель по кличке Сфинкс. Если упираться в этот постулат, то тот факт, что собака брехала на мнимых ментов, должен послужить доказательством, что это и есть убийцы.
– Логично, – сказал Полупан. – Если исходить из предположения, что вашего кладовщика убили, а потом появились люди с удостоверениями и изъяли компьютеры, то можно сделать вывод, что убийство произошло из-за тех самых компьютеров. Хотя, какая-то неувязочка все-таки есть. Почему они не забрали компьютеры в тот же вечер, до поджога, а изъяли их после того как они пришли в негодность, да еще рискуя и испытывая всякие трудности?
– Вот именно, вначале, по уму, им нужно было забрать что надо, а потом уж бить Виталика по голове и поджигать склад. И причем тут девушка?
– Да уж. А он кому компьютеры ремонтировал?
– Всем подряд. Его весь город знал.
– А у тебя, случайно нет списка?
– Откуда? Знаешь, я забыл тебе рассказать про один интересный факт. Пару-тройку дней назад к нам в офис приходил мужик устраиваться вместо Виталика. Такой мутный тип. Всех называет по именам и отчествам, сразу сел за мониторы и принялся, что-то там высматривать. Мы с ним повздорили, я его прогнал, потом начал выяснять, так его вообще никто не приглашал.
– Может, конкуренты?
– Да ну, брось. Я всех конкурентов в городе знаю, как облупленных. Никому не нужны такие заморочки.
– Надо подумать.
– У нас, вдобавок ко всему, как раз в канцелярском бизнесе воровство обнаружилось. Там тоже хищения при помощи компьютеров скрывались. Может, есть связь?
– Ну-ка, расскажи.
Я рассказал.
– Завтра, когда их возьмете, попроси ребят, пусть они на счет поджога этих орлов попытают. Может, по горячим следам с перепугу и выплывет что-то. Я бы сам приехал, да у вас ведь не вполне законная операция, вы ведь бабки будете вышибать. Парни из УВД могут меня застесняться. Как только все кончится, ты меня набери, введи в курс.
– Ладно.
Полупан пошел к своей десятке. Потом остановился, постоял с минуту и вернулся. В зубах у него торчала сигарета. Меня чуть не перекосило. Так хотелось подымить.
– Ты можешь того компьютерщика, который приходил к вам в офис, описать?
– Естественно.
– Тогда пошли, – он шагнул за проволоку.
Вначале из теплушки, дружелюбно размахивая хвостом, выскочил кобель, потом вышел Федорыч.
– Я смотрел в окно, – сказал он.
– Среди тех людей, которые забрали компьютеры, – обратился Полупан к сторожу, – не было такого типа? Ну-ка опиши, – велел он мне.
Я описал, как мог.
Сторож вскинул очи к небу.
– Шибко похож на того, который меня допрашивал.
– Ясно, – я заметил, что при Полупане из уст Федорыча не прозвучало ни одного матерного слова. Уважает он власть.
Мы опять вышли.
– Нужно будет показать ему ваших воров. Может, кого опознает.
– Это вряд ли. Все водители сюда по десять раз на дню приезжают, да и кладовщики заглядывали не раз. Они бы, конечно, под ментов косить не стали.
– Логично.
Полупан в который раз попрощался, пожал мне руку и пошел к своей машине.
Я окликнул его, когда он уже открыл дверь.
– Слушай, если дело закрыто, тогда зачем тебе все это?
– Мне интересно, – подумав, сказал он.
Наконец мы разъехались.
Мир за стеклом автомобиля был неустойчивый, серый и липкий. Пластилиновый. Он сморщился в кучу и пытался вылепиться снова, но получалось еще хуже.
6.
Ночевал я один, на диване, в кабинете. Вчера, прождав своих дам до двенадцати, я стал их искать. Телефон жены по-прежнему был недоступен, поэтому я позвонил на сотовый дочери.
– Ты где?
– У бабули.
Кому бабуля, а кому теща.
– Могли бы и предупредить.
– Я думала, что мама тебе сказала.
Дождешься от нее.
Спалось мне плохо и одиноко. Когда они за стенкой, все-таки как-то приятнее. Я долго не мог уснуть и все пытался вспомнить, как сказала дочь: «я у бабули», или «мы у бабули». Может, жена куда в другое место забурилась? Интересно, почему это вдруг телефоны недоступны и у нее и у Дальтоника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45