Здравствуйте, гости дорогие, до проституток докатились. Марина, пошли!
– Ну, подождите.
Жена взяла в руки чемоданы. Дочь вышла из своей комнаты и покатила сумку.
– Нам от тебя уже ждать нечего.
Они вышли из квартиры.
– Куда вы пойдете?
– Слава Богу, у меня еще мама есть.
– Оставайтесь, я сам уйду.
– Мне твоя квартира не нужна. И машина не нужна.
– Машину-то возьми, не дури, холодно же.
– Не нужна она мне. Я вообще ничего твоего не беру. Благодетель хренов. Только трусы забрала и все.
– Не многовато ли у тебя трусов? – кивнул я на чемоданы. Зря я это сказал.
– Ах, так? – жена швырнула мне под ноги чемоданы один за другим. – Подавись!
Дочь швырять сумку не стала, она только отпустила ручку, прислонилась к стене и заткнула уши.
Я подошел к ней, взял за руки и посмотрел в глаза.
– Марин, уговори маму остаться. Скоро Новый Год, к нам придет Дед Мороз.
– Папа, – снисходительно сказала Маринка, – я уже давно не верю в Деда Мороза. Я растерялся. Меня этот ответ почему-то поразил.
Жена схватила дочь за руку и поволокла к дверям тамбура.
– Я знаю, куда ты уходишь! – крикнул я ей вслед. – К Чебоксарову!
Ольга как будто натолкнулась на преграду.
– К кому? – переспросила, она оглянувшись. На лице было написано изумление.
– К Кольке.
– Ты идиот. Не хочу больше тебя видеть.
Они хлопнули дверью прямо перед моим носом.
Тут же открылась дверь Макарыча. Он посмотрел на меня с сочувствием, даже Пуля завиляла хвостом.
– От меня жена ушла, – просто сказал я.
– Бабские мозги пустые, гладкие и бесполезные, как стреляная гильза, – нашелся генерал.
– Да уж.
– Не из-за меня случайно? Мы изрядно вчера покуражились.
– Ты тут ни при чем.
– Ко мне ночью участковые приходили. Кто-то им позвонил. Разбудили, сволочи.
– Ну и?
– Заставил их отжиматься от пола. Пусть знают, как по ночам шляться, – похвастал пенсионер.
Бля, что за врун! Как он меня достал!
Я даже ничего ему не ответил, повернулся и зашел в квартиру. В голове к тенорам подключились басы.
Я сел на пол, прислонился к входной двери и стал думать про Деда Мороза. Как будто это самая большая проблема в моей жизни. Перед глазами кружились сонмы бородатых стариков в разных одеждах, но обязательно с мешками. Они были всякие, черные, белые и рыжие, высокие и низкие, толстые и худые. Ни одного нормального. Они меня не устраивали.
Потом я стал думать про дочь. Ей всего около десяти, а она настолько взрослая, что уже не верит в Деда Мороза. Мне казалось, что я был уверен в его существовании лет до четырнадцати – пятнадцати.
Я встал и попытался привести себя в порядок. Дед Мороз не отставал ни на шаг. Он заглядывал в рот, когда я чистил зубы и дул на кофе, чтобы он быстрее остывал.
Даже под душем, когда я обычно мечтаю о своих тропических островах, он испортил картинку, забравшись на пальму прямо в валенках.
Я вытерся, надел халат и позвонил Апрельцеву. Он напугал вчера, заинтриговал, но так и не перезвонил. Естественно, «абонент временно отсутствует». Спит, урод. Я позвонил Аркашке:
– Заедь за мной.
– Через полчаса.
– Хоть через час.
Зря я попил кофе. Эти Санта Клаусы стали бить меня кувалдой по голове. Пришлось лечь и закрыть голову руками. Не особо помогло.
На потолке прижились две тени, они то увеличивались, то уменьшались, иногда дрожали. Позвонил Шамрук.
– Ты где справляешь Новый Год?
– Теперь уже не знаю.
– Приходите к нам. Посидим, потом покатаемся по городу. Я не бухаю. Буду за рулем.
– Ничего не обещаю.
– Я тебе тут подарочек приготовил, дружище. Давай увидимся. Я тебя с осени не видел.
– Давай. Правда, я занят под завязку. Сам понимаешь, Новый Год, самый медосбор.
Он начал что-то говорить, я убрал трубку от уха, а потом нажал отбой. Придурок.
Сейчас бы проблеваться, да позывов нету. Где Апрельцев?
Я опять набрал его номер. Недоступен. Вот как он ходит на задания. Дрыхнет, сволочь. Хер ему, а не бабки.
Позвонил Спарыкин, сказал, что через полчаса мы все должны встретиться около нового помещения, посмотреть все хорошенько и получить ключи от строителей. Чебоксаров тоже будет. Я пообещал подтянуться.
Приехал Аркашка. Он с сочувствием посмотрел на мою рожу, но комментировать не стал. Пока я одевался, этот деятель рассказывал мне о том, как закончилась вчерашняя пьянка в офисе. Он скрупулезно обрисовал детали и сообщил, кто с кем и куда отправился после ее окончания.
– Знаешь, шеф, я ведь пошутил насчет процентов со страховой суммы, – неожиданно сменил он тему. – Я ведь просто выполнял свою работу. Конечно, если подкинете пару копеек – не откажусь, но и настаивать не буду.
Умеет все-таки Спарыкин запугивать людей. Я пропустил его реплику мимо ушей. Не буду лезть в эту беду. Пусть полковник сам решает.
За дверью все еще стояли чемоданы жены. Я занес их в квартиру. Аркашка спрашивать не стал, а я не горел желанием трепаться на эту тему.
Мы спустились к машине. Ноги у меня дрожали, как камыши на ветру. В тамбуре я уловил густой аромат женских духов. Видимо, к генералу пришла Белла.
Мы подъехали к нашему будущему канцелярскому магазину самыми последними. Спарыкин и Чебоксаров уже лазили по сугробам по периметру фасада, за ними неотступно, след в след, вышагивали два незнакомых мужика.
– Кто должен убирать снег? – орал Дальтоник.
– ПТЖХ, – виновато бурчал один из мужичков.
– А почему не убирает?
– Мы с ними договор не заключали.
– Почему?
– Договор заключают на весь год, а мы готовили помещение к продаже. Зачем он нам?
– На фасад электропроводка выведена?
– Зачем?
– Освещать рекламу. У меня через час люди из «Горрекламы» приедут и из двух рекламных агентств. Нам в первых числах января нужно, чтобы все тут горело и искрилось.
Колька встал под козырьком и вдохновенно рассказал о том, как он себе представляет рекламную вывеску. Потом мы с грехом пополам открыли дверь, заваленную снегом, и прошли внутрь. Чебоксаров был активен. Он задавал много вопросов по существу, советовался с нами и ругал ни в чем не повинных продавцов. Я смутно понимал, о чем речь, смотрел вниз на пыльные ботинки, пожимал плечами и пытался делать умное лицо. Я все время думал о Деде Морозе.
– Слушай, – сказал я шепотом Аркашке, – отмени заказ на Деда Мороза.
– Шеф, я уже отдал аванс.
– Плевать. Извинись и отмени. Аванс пусть оставят себе.
Аркашка кивнул, как будто что-то понял.
Мне было наплевать на то, что помещение оказалось прекрасным, даже лучше, чем мы могли предположить. Мне было глубоко наплевать на то, что под центральной комнатой находился небольшой подвал, который тоже был наш и нигде не числился. Мне казалось, что весь мир рушится, потому что у меня на Новом Году не будет Деда Мороза. Это какое-то зловещее совпадение, Деда Мороза не было на работе, а теперь не будет и дома.
– Сегодня на заводе собираются все арендаторы, – обратился ко мне Чебоксаров. – Ты, пожалуйста, поприсутствуй, а то у меня здесь очень много работы, да еще надо съездить проверить почки, что-то очень болят. Спать не могу.
– Шеф, мне нужно купить подарки, – сказал Аркашка, когда мы вышли.
– Мне тоже. Поехали, – я нащупал в кармане список.
В машине я попробовал закурить. Даже с закрытыми глазами мне это не удалось. Видимо, после пьянки страхи обостряются. Я опять позвонил Апрельцеву. Он опять был недоступен.
Передвигаться по городу было невозможно. Стоянки опустели, за покупками выехали все, начиная от пятнадцатилетних нимфеток и заканчивая подслеповатыми пенсионерами. Все матерились, сигналили и кишели, как муравьи, только бестолково.
Особая напряженка творилась в парфюмерных магазинах и в отделах бытовой химии. Мы с Аркашкой тоже не стали придумывать порох, остановились на духах, дезодорантах, так как «все воняют» и шампунях, потому что среди наших близких «лысых нету».
Памятуя о том, как дочь отшила меня с Дедом Морозом, я купил ей настоящие взрослые духи, чтоб не тырила у матери. Жене купил белье. В свете всех последних событий, более дебильного подарка, конечно, не придумаешь. В самый разгар толкучки позвонил Чебоксаров.
– Где Ольга? – спросил он. – Я хотел проверить почки. На работе ее нет. Сотовый не отвечает.
Интересно, прикидывается или на самом деле не знает? По моим расчетам, моя жена должна была позвонить ему в первую очередь.
– Она у матери.
Наверное, обрадует Кольку позже.
– Что-то случилось?
– Ерунда. Семейное дело.
Не дождется. Не буду ему ничего рассказывать.
Потом позвонил Полупан.
– Анисимов и Решетников сгорели сегодня в охотничьей избушке в пригороде. Не знакомы?
– Нет. Достал.
– А ты не груби. Это моя работа. Ты обязан отвечать. Чтобы помочь следствию.
– Дело закрыто.
– Как закрыли, так и откроем. В прокуратуре недавно на совещании его обсуждали.
– Давай без меня. Я скоро от слова «пожар» начну под себя ходить.
Полупан хмыкнул и отключился.
После того, как все имена в наших с Аркашкой списках были вычеркнуты, мы пообедали в турецкой забегаловке и отправились дарить подарки нужным людям. Долго мучиться нам не пришлось, потому что, слава богу, все начальство в нашем городе сконцентрировано в центре, при желании можно пешком пройти. Учитывая пробки, мы так и делали.
После еды мне стало совсем плохо, желудок натуральным образом кипел и рвался наружу со всем содержимым. В голове опять забухали колокола. Надо убить этот день, расстрелять из гранатомета, вычеркнуть из календаря, признать недействительным и прожить снова, когда-нибудь в другой жизни. Прожить правильно, чтобы можно было им гордиться.
Из канцелярского офиса позвонила Вероника и сообщила, что меня ждут на собрании арендаторов. Сам бы я на него не поехал, но раз Чебоксаров попросил, пришлось навострить стопы.
Почему-то собрание опять проходило в нашем торговом зале. Любителей помахать руками после драки оказалось немного. Друг напротив друга сидели Колодий и Гурылев.
– Автозапчасти и строители не придут, – сказал Гурылев.
– Они уже почти съехали, – подтвердила Колодий.
– Вы как? – спросил продавец бытовой химии. – Будете бороться, или тоже ту-ту?
– Пока не знаю, – ответил я.
– Да ладно, – вскипела хохлушка. – Говори правду. Не получилось у вас задушить узкоглазых. Великая Россия называется.
– Не получилось, – признался я.
– Я слышал, вы переговоры с вьетнамцами ведете, – поделился Гурылев. – Интересно было бы знать, на предмет чего?
– Ничего мы не ведем.
– Не ври. Он к вам приезжал, этот Хо Ши Мин долбанный.
– Просил съехать пораньше.
– А не получится так, что мы все съедем, а вы с вьетнамцами на месте останетесь? И будете капусту тут рубить.
– Ты за кого нас держишь? – возмутился я.
– За кого надо, за того и держим, – встряла Колодий. – Что-то вы, парни, темните.
– Я тут на всякий случай недвижимостью интересовался, – прищурился Гурылев. – Ну, думаю, мало ли. Присмотрел одно помещение. А когда жареным запахло, когда стало ясно, что вы кроме понтов ничего не можете, позвонил в агентство. Так помещение уже ушло. Не вы часом купили?
– В центре? Сто пятьдесят квадратов?
– Да.
– Мы, – не стал отпираться я.
– Я так и знал.
У меня зазвонил телефон.
– Я еду к вам, везу деньги, – сказал Нгуен.
Этого еще не хватало.
– Давайте встретимся у нас в офисе, – я назвал адрес. – Минут через пятнадцать.
– Что, вьетнамцы звонят? – съязвил Гурылев. Он, конечно, пошутил, но попал в точку.
– Угадал, – глупо хихикнул я. – Мне нужно идти.
– Счастливого пути.
– И вам того же.
Из машины я позвонил Ларисе, велел, чтобы она приготовила купюросчетную машинку и принесла ее в мой кабинет, и туда же провела вьетнамца, если он приедет раньше меня. Аркашка непонимающе лупал на меня глазами.
– Здесь полмиллиона, – Нгуен достал из одного большого пакета пакет поменьше. – Пишите расписку.
Лариса стала считать деньги, а я написал петицию о том, что взял у такого-то и такого-то деньги за произведенный ремонт помещения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45