У Кольки на висках выступил пот.
– Надеюсь, ты не станешь их никому продавать? – испуганно спросил он.
– А почему бы и нет?
– Нас с тобой растопчут, как младенцев, как только мы сунем голову в это змеиное гнездо. Мы и сейчас в опасности. Как ты думаешь? Кто-нибудь из наших это еще видел?
– Это видел Федя, но он губера не узнал.
– Может, Лариса?
– Вряд ли.
– Их нужно уничтожить. И навсегда забыть.
– Не спеши.
– Я тебе говорю, что это надо стереть! Тут не может быть двух мнений. Мы с этого ничего не выиграем. На него работает целая махина от ФСБ до МВД, мы только заявим о себе, как нас тут же скрутят! Вот влипли, так влипли! – запричитал он.
– Можно что-то придумать. Обезопасить себя.
– Как ты себя обезопасишь?! Надо валить отсюда, как Ленин в ссылку. До марта! Вот лажа!
– Да теперь никто уже не знает, что она у нас. По одной из версий хозяин сгорел.
– А по второй? Вряд ли он был один. Забудь. Давай уедем на какой-нибудь срок. Ты только что чуть всю семью не потерял!
Этот ссыкун меня заколебал.
Я вспомнил, что у меня в кабинете, на полке лежат два компакт-диска, На одном записан дизайн рекламного плаката для нашего магазина, разработанный нашими партнерами в студии «Эго-Дизайн», а на другом парни записывали мне какую-то игру для дочери, но она не запустилась, я приволок ее обратно и забыл. Я стал думать о том, какой из этих дисков мне лучше использовать. Решение созрело просто. Игра могла не запуститься из-за некачественного диска, а баннер – открывался, я сам видел.
– Что молчишь? – проявил нервозность Чебоксаров.
– Как хочешь, – примирительным тоном сказал я. – Стирай.
Дальтоник сел за стол, и нет чтобы, удалить всю папку, принялся удалять каждый ролик в отдельности. «Вы действительно хотите отправить 01.mpg в корзину?» – спрашивал у него компьютер. «Да», – отвечал Колька. Вообще-то мне это было на руку.
– Пойду пока приму почту с интернета, – как можно безразличнее сказал я.
– Угу.
В своей комнате я быстренько врубил комп в сеть, взял с полки диск, и, дождавшись, когда машина загрузилась, открыл его. Там было всего пять картинок. Я их удалил, вытащил диск, положил его в футляр и спрятал в карман. Когда Колька вошел и встал за моей спиной, я уже успел подключиться к интеренету и вовсю пялился в «Outlook express».
– Ты идешь? – спросил он.
– Сейчас.
– Пойду пока заведу машину и смету снег.
Как только он закрыл за собой дверь, я вырубил свой персональник и кинулся в приемную.
Ларисин компьютер грузился целую вечность, потом еще несколько лет открывалась корзина. Там было много всякого хлама. В том числе и все наши десять порно роликов. Я не стал в ней рыскать, просто нажал клавишу «восстановить все». Вставил CD, вошел в локальный диск «Н» и отправил папку «сохраненные файлы» всю целиком в дисковод. Потом разберемся. Папка записывалась медленно и неохотно. Ой, как не хотелось, чтобы Колька сейчас поднялся и застал меня за этим занятием.
Тикали часы, билось сердце. На каждый ход стрелки, два удара по ребрам.
Кто-то поднимается по лесенке. Я выключил монитор и стал спускаться. Это оказался охранник.
– Николай Александрович спрашивает, вы идете?
– Иду, уже спускаюсь.
Охранник развернулся и пошел впереди меня. Мы почти в вестибюле.
– Ой, – хлопаю себя по карманам, – забыл зажигалку.
Возвращаюсь через три ступеньки.
Включаю монитор. Папочка закаталась! Опять удаляю ее в корзину, потом вхожу в корзину и нажимаю на клавишу «очистить». Достаю диск, кладу в футляр и в карман. Все выключаю. Билет на тропический остров у меня за пазухой. Там же дом и небольшая яхта. Настроение близкое к истерике.
Колька вышел из своего мерса и подошел ко мне.
– Чего же ты так долго?
– Полный ящик. Сам понимаешь, всякие поздравления и открытки.
– Ну что? С Новым Годом?
– С Новым Годом.
– Давай, всего тебе хорошего.
– Ты прости меня за глупые подозрения.
– Дурак ты.
– Я же знаю, ты влюблен в мою жену.
– Это было сто лет назад.
– Разве кончилось?
– Еще в институте.
– Что-то я не заметил.
– В последний год, перед выпуском. Я ее разлюбил.
– Разве так бывает? Взял и разлюбил.
– Так же, как и любовь с первого взгляда. Помнишь, мы отмечали окончание последней зимней сессии?
– Смутно.
– Там была твоя Ольга с медичками и еще две девчонки из университета с биофака.
– Допустим.
– Разговор зашел про сусликов. Вспомнил?
– Пока нет.
– Кто-то спросил, а что суслики делают зимой? Биологички сказали, что спят. Ты предложил поехать будить сусликов. Все были на рогах и подхватили эту идею.
– Представляешь, ничего не помню.
– Мы оделись, кто во что, поймали два такси, забились туда как шпроты, пообещали двойной счетчик и поехали за город на поле, будить сусликов.
– Что-то припоминаю.
– Бегали по полю, по пояс в снегу, орали, топали ногами, пили водку и будили сусликов.
– А при чем тут Ольга?
– Она слишком радовалась этой затее. Она ловила кайф. Ей нравилось будить сусликов и нравилось, что это предложил именно ты.
– Ну, и что?
– По-моему это глупость.
– А я бы и сейчас не прочь, разбудить пару зловредных грызунов.
– В том-то и дело, – загадочно выразился Дальтоник.
– Слушай, – сказал я, – а поехали ко мне, встречать Новый Год. Куда ты теперь?
– Меня ждет девушка, – гордо сказал Колька.
– У тебя есть девушка?
– Да, и давно.
– А что же ты нас не познакомил?
– С тобой опасно знакомить девушек. Будь здоров.
– Пока.
Чебоксаров развернулся и пошел к машине. Еще две секунды, он хлопнет дверью и растворится в белом многоточие.
– Эй! – крикнул я.
– Чего тебе?
– Спасибо.
– За что?
– За дочь.
– Пожалуйста.
Он исчез в машине, включил фары и поехал к своей девушке, а я поехал к себе домой, хотя меня неудержимо влекло в поле – будить сусликов.
13.
Я решил оставить машину во дворе. Снег валил сплошной стеной. Вряд ли дворник утром расчистит ворота, а мне нужно ехать в больницу к жене и дочери. Я все еще был без шапки. Теперь вообще непонятно, куда она запропастилась. Прежде чем зайти в подъезд, я запрокинул голову и постарался рассмотреть небо. Одна сплошная чернота, только бледные пятна от ламп накаливания. Почти во всех окнах горел свет. Люди чему-то радовались и на что-то надеялись.
Диск за пазухой обжигал тело, как фляжка во время запоя. Теперь, поостыв, я прекрасно понимал, что одному мне с этой затеей не справиться. Нужно кого-то привлечь. Впрочем, у меня имеется всего две кандидатуры, это Спарыкин и Макарыч. И обе они далеки от идеала.
Поднимаясь в лифте, я загадал, что если Макарыч сейчас выйдет мне навстречу, и если не будет пьян, то я расскажу все ему. А если он занят и не выйдет, то завтра первым делом позвоню Спарыкину.
Я открывал дверь очень медленно, чтобы дать фору генералу. Он хоть и мудак, но все же роднее чем полковник. Я даже замешкался в проеме и нарочито громко покашлял. Никого. Тоже мне – молодожен.
В двери три замка, соответственно три ключа. Каждый из них шепчет по-своему. Сегодня их голоса были охрипшими. В прихожей перегорела лампочка. Я щелкнул приличия ради пару раз выключателем – никакого эффекта. Снял Колькин пуховик, прошел в зал, нашарил клавишу, но нажать не успел. Рука взлетела сама по себе куда-то за спину, за ней другая. Потом меня уронили на пол. Я уже сбился со счета, в который раз за последние сутки мне приходится принимать горизонтальное положение.
Орудовали как минимум двое. Один держал за кисти, другой – соединил локти и стал обматывать руки скотчем, от предплечий до кистей.
– Осторожно, – сказал высокий голос прямо мне в правое ухо. – Не наделай ему синяков, и не задевай скотчем за кожу. Запомни: только одежда.
– Знаю, – раздраженно ответил второй.
Очень заботливые ребята.
После рук принялись за ноги, обмотали их тоже. Потом меня посадили, прислонили спиной к креслу и включили свет.
Одного из них я уже видел. Это был тот самый самозванец, компьютерщик, пытавшийся влезть в нашу базу. Второго встречать раньше не приходилось, по крайней мере, вот так на вскидку, ничего не припоминалось. Оба они были моего возраста, средней комплекции с никакими лицами. Компьютерщика я бы назвал мутным, а его напарника – субтильным. Их физиономии ничего не выражали, судя по всему они не испытывали ко мне никакой ненависти, как впрочем и особой любви. Ситуация напоминала деловую встречу, когда стороны изучают друг друга, прежде чем начать диалог.
Непрошеные гости присели около меня на корточки и стали деловито рассматривать рукава моего свитера. Тот, которого я не знаю, отогнул ворот рубашки и посмотрел шею.
– Пить охота, – сказал мутный. – Я схожу на кухню, а ты присмотри за этим.
Этот тип вел себя властно, чувствовалось, что он привык, когда его слушаются. Он встал и пошел вразвалку, привычно, как у себя дома. На кухне минуты три стучал стеклом и фыркал помпой.
– Тебе принести, Антип? – крикнул он.
– Неси, – отозвался субтильный.
Мутный притащил стакан воды. Налил, между прочим, в хрусталь. Не хухры-мухры, со вкусом пацан.
Напарник осушил его в один миг и попросил еще. Видать, волнуется. Тот, хоть и главный, но безропотно пошел выполнять просьбу друга.
Утолив жажду, они опять сели передо мной на корточки.
– Вроде все чисто, – сказал субтильный.
– Кажись, – усмехнулся мутный. – Теперь считай до тридцати.
– Зачем? – удивился Антип.
– Надо. Чтобы снять с него стресс.
Глупость какая-то.
– Один, два, три, – начал Антип, – четыре, пять, шесть…
На двенадцати он сбился. Или мне показалось. Двадцать пять он повторил два раза, двадцать шесть – четыре. На двадцати семи его совсем заклинило. Он повторил «семь» раза три, потом закатил глаза и стал заваливаться на бок. Мутный вскочил, подхватил его подмышки и потащил к дивану. Посадил, аккуратно запрокинул голову на спинку, снял верхнюю одежду, ботинки и отнес все в прихожую, потом вернулся и стащил с бедолаги свитер.
– Все произошло в точности так, как я рассчитывал. Эта штука почти всегда срабатывает на счет тридцать, – он показал пальцем на хрустальный бокал. Потом мотнул головой в сторону лежащего на диване и спросил: – Ты его знаешь?
– Первый раз вижу.
– Познакомься – Антипин. Между прочим, вы друзья и сегодня справляли Новый Год вместе.
– Он мне не друг.
– Теперь это будет тяжело доказать.
– Мне руки больно.
– Теперь это уже не важно, – он сделал пару шагов в сторону лоджии и достал из-за шторки небольшую текстильную сумку, расстегнул молнию и извлек на свет божий бутылку водки.
Когда он вернул штору на место, материя продолжала шевелиться, как будто за ней не было стекла. Я понял, откуда эти люди взялись в моей квартире. Можно было сразу догадаться, что проникли они ко мне по пожарной лестнице. Это ясно, как дважды два, если уж в жизни начались пожары один за другим, значит, и пожарная лестница должна для чего-то пригодиться. Давно уже нужно было поставить сигнализацию.
Мутный открутил крышку и понюхал.
– Пришлось купить «Финляндию». Никто не поверит, что бизнесмен такого уровня, как ты отмечает Новый Год какой-нибудь «Гжелкой».
Слово «бизнесмен» он произнес презрительно.
– Нужен стакан, – сказал он сам себе и опять пошел на кухню, около двери неожиданно резко развернулся, как по команде «кругом». – А этот фужерчик тщательно помыть! Остатки еды мы организуем позже.
Он взял хрусталь, пробормотал что-то себе под нос, задумался секунд на тридцать, сделал несколько шагов, потом остановился, и, наконец, исчез в коридоре.
Вернулся он с обыкновенным стеклянным стаканом в руке, подсел к своему уснувшему напарнику и налил в сосуд грамм сто водки.
– Открой ротик, дружок, – похлопал он Антипина по щекам. – Надо чуть-чуть выпить.
Он надавил указательным и большим пальцами на щеки бедняги, рот у того приоткрылся. Он влил всю водку, почти не разлив. Подопытный сделал два больших судорожных глотка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45