– Я очень тороплюсь. Как ты думаешь, – спросил Ефимов. – Если я уйду прямо сейчас, самый первый, это будет удобно?
– Вполне, – сказал я. – Вслед за тобой разойдутся остальные. Просто первым никто не решается, – добавил я и зашел в комнату, боясь простыть.
Ко мне подошел Пашка, он отвел меня в угол комнаты, усадил в кресло и по секрету, шепотом стал рассказывать, о том, что мама, бабушка и дедушка разрешили ему, наконец, купить собаку. Он никак не мог решить какую породу ему выбрать, добермана или пуделя. Потом он рассказал, как в комнату к дедуле залетела синица и обкакала его газеты. Потом он убежал, а я остался в кресле и стал ждать, пока Спарыкин закончит разговор с родителями Игоря. Спарыкин разговаривал из вежливости, он несколько раз бросал в мою сторону нетерпеливый взгляд и пожимал плечами. Наконец ему удалось вырваться от стариков, он пошел в сторону двери, кивнув мне головой, приглашая следовать за ним. Спарыкин курил у подъезда, он кашлял и свистел при выдохе.
– Поздравляю, – сказал я при пожатии.
Спарыкин внимательно посмотрел на меня, пытаясь понять, нет ли в моих словах подвоха.
– Вы теперь полковник, – пояснил я.
– Спасибо, – нехотя поблагодарил он. – Выкладывай, что там у тебя.
– Я понемногу вникаю в суть дела, – осторожно начал я. – По ходу у меня возникло несколько вопросов.
– Ну.
– Во-первых, Игорь пользовался кредитами.
– Какими кредитами?
– Брал взаймы деньги в своем банке.
– Этого не может быть.
– Это – факт. Мало того, для него была открыта кредитная линия.
Полковник погрустнел. С него как-то сразу сошел весь понт.
– А ошибки быть не может? – с надеждой спросил он.
– Есть документы. Какая может быть ошибка?
– И сколько мы должны?
– Мы, то есть вы, нисколько не должны. Все кредиты погашены, проценты выплачены еще в прошлом году. Ничего страшного в этом нет, я, например, обеими руками – за.
– Это уже лучше, – облегченно вздохнул Спарыкин. – А я ведь ему полностью доверял.
– Видимо, он не смог вас переубедить, – ехидно сказал я. – Вы себя в зеркале видели? С вами тяжело спорить. Практически невозможно. Срочно нужны были деньги. Пошел и взял, вложил, прокрутил, отдал!
– А если бы пролетел?
– Он брал небольшие деньги – от пятисот тысяч, до миллиона.
– Ни хрена себе небольшие!
– В пятнадцать раз меньше месячного оборота, и не более тридцати процентов товарного запаса на складе. Это вполне безопасно. Завтра у меня на руках будет вся кредитная история предприятия. Если хотите, я разложу ее для вас по полочкам.
Полковник достал еще одну сигарету.
– В принципе, я ведь – мент, а не коммерсант, – примирительно, уже оправдывая Игореху, сказал он. – Но, имей ввиду, ты – не Игорь, без моего разрешения ни-ни. Что еще?
– Вы получали в этом году дивиденды?
– Пока нет, но я очень надеюсь в ближайшее время выдернуть лимончик. Мне нужно купить квартиру.
– Это вряд ли. Игорь в январе уже изъял из оборота один миллион.
– Он без меня никогда ничего не вытаскивал.
– Это вы так думаете.
– Ты хочешь сказать, что он их украл?
– Нет, он записал в журнале, что берет в долг, на месяц, но так и не вернул. Аркаша решил, что вы поделили их на дивиденды.
– Ну и где же они? – раздраженно спросил полковник.
– Не знаю. У Игорька теперь не спросишь.
– Этого не может быть, – упрямо пробубнил Спарыкин.
– Да что вы заладили, – рассердился я. – Не может быть! Не может быть! Я ведь факты привожу, а не гадаю. Я думаю, что он на самом деле взял их в долг, но не для себя, а кому-то.
Полковник отмахнулся от меня как от назойливой мухи.
– Он же не дурак, он всегда советовался со мной, без меня ничего не делал. Кто же, как не я, будет вытаскивать его из дерьма, если его кинут? Какой ему смысл скрывать?
Смешной он все-таки парень, этот полковник. Я его как на ладошке разглядел, я его теперь насквозь видел. Как он растерялся! Естественно, тут не по его пошло. А когда не по его, думать надо, а думать тяжело. Тупарь!
– А если он их под проценты дал на пару месяцев, а с вами делиться не захотел?! – спросил я. – Сейчас за нефиг делать под два, а то и под все три процента в месяц можно клиента найти, представляете, сорок штук за шестьдесят дней в кармашек лягут!
– Вот козел! – взревел полковник.
– Подождите вы его ругать, – попытался я его успокоить.
– А я не его, а тебя. Он же твой друг, а ты так легко, да еще с ехидцей, про него такие вещи говоришь. Наверное, по себе людей судишь.
Мне стало неловко.
– Я ни чего не утверждаю, – стал оправдываться я. – Это просто один из вариантов.
– Вряд ли он был на такое способен, – сказал полковник. – Мне не хочется так думать.
«Мало ли, чего тебе не хочется, – подумал я. – Все возможно. Факты – вещь упрямая», – а вслух сказал:
– Тогда есть другой вариант, он дал взаймы, не сказав вам, потому что заранее знал, что вы будете против. Например, ему нравился человек, а вам – нет.
– На себя намекаешь?
Я пропустил его реплику мимо ушей и спросил:
– Может быть такое?
– Пожалуй, да, – согласился полковник. – Сейчас в принципе гадать бессмысленно. Деньги пропали. Нужно искать. Ведь еще восемьсот штук сперли из сейфа. Как мы с такими потерями, выживем?
– Выживем, – уверенно сказал я. – Но чтобы развиваться, нам придется занимать.
– Я против, – сказал полковник, но в голосе его не чувствовалось непоколебимой уверенности.
– Давайте с вами потом об этом поговорим, – не стал спорить я. – Я попробую все четко и ясно обосновать. Не будьте столь категоричны тем более, что вы сами недавно сказали, что вы не коммерсант, а – мент. Кстати, как продвигается расследование?
– Продвигается, – туманно ответил Спарыкин. – На всякий случай взяли Клима с бригадой. Сидят смирно, но никто не колется.
– Мне кажется, что этот лимон вполне может послужить поводом для убийства, – предположил я. – Человек взял деньги, отдать не смог, а, может быть, изначально не собирался и завалил Игорька, зная, что тот никому не сказал о деньгах.
– Я уже подумал об этом. Миллион – очень хороший повод для убийства. Мы возьмем в разработку эту версию.
– У меня для вас есть еще одна, – сказал я.
– Валяй.
Из подъезда вышла бабушка с палочкой в шали, синем пальто и прорезиненных валенках. Она села на скамейку в метре от нас и нам пришлось выйти из-под козырька, ближе к березе, с которой на нас стали падать мелкие капельки влаги непонятного происхождения.
– Вы знали, что у Игоря была любовница? – осведомился я.
Спарыкин сделал удивленное лицо. За все время нашего знакомства я успел заметить, что его мимика чрезвычайно скупа. Он был или сердит, или непроницаем, сейчас впервые в выражении его лица появились какие-то человеческие оттенки. По всей видимости, он действительно удивился, причем настолько, что не смог совладать со своими эмоциями.
– Ты серьезно? – спросил он.
– Вполне, – я не понимал, что тут удивительного, вон у Сереги, например, их – сотни.
– Кто она?
– Я не знаю. Она позвонила Игорю на сотовый, назвалась иволгой, я даже с ней встречался. Ей хотелось поговорить о его смерти поподробнее.
– Ну и при чем здесь …?
– Она обмолвилась, что ее муж – большая шишка, то ли чиновник, то ли бандюган, и она подозревает, что он заказал Игоря, после того, как узнал об их связи. Правда, потом добавила, что это – маловероятно.
– Вероятно это или нет, мы решим сами. Где она живет?
– Я не знаю.
– Ты ведь ее отвез.
– Она ушла сама.
Полковник подозрительно посмотрел на меня.
– С какого номера она тебе звонила?
– Откуда мне знать?
– У тебя же на трубке есть определитель.
– Я не запомнил. Копался, да стер номера.
– Когда она тебе звонила?
– В пятницу утром два раза с небольшим перерывом, первый раз бросила трубку, решив, что неправильно набрала номер, и потом еще в обед.
– Как она выглядит?
– Да я больно-то не приглядывался. От двадцати пяти до тридцати, симпатичная, стройная, богато одетая, загорелая. Только что приехала с отдыха, по-видимому, из-за границы.
– Будем пробивать, – сказал полковник.
Запел Стинг.
– У нас проблемы, – повизгивая сообщил Нырко.
Я жестами пояснил полковнику, что звонок важный.
– Что случилось?
– Только что приехали люди из «Спецторга» и поменяли конкурсную документацию. Это по правилам. Они выставили цены ниже ваших.
– Что это означает?
– У вас на корабле крыса. Идет слив информации. Я очень боюсь, что и против меня собирается компромат.
– Это плохо.
– Безобразно. Я хочу, чтобы с сегодняшнего дня все наши дела были известны только вам и Аркадию. Если подобное повторится, мы прекратим отношения.
«А они и так известны только мне и Аркадию», – подумал я. Или нет?
– А как быть с тендером?
– Этот вопрос я закрыл. Я позвонил Аркадию и велел быстренько и секретно состряпать новый список с ценами на семь процентов меньше. Мы еще успеем его подменить. Но, я хочу, чтобы все это было в последний раз.
От его писка звенело в ушах.
Я пересказал содержание разговора Спарыкину. И добавил от себя историю о том, как представители «Спецторга» пытались свести с нами дружбу.
– Найду предателя, разорву пасть от уха до уха! – вскипел полковник. – А этим спецторговцам скажи, чтобы больше не совались, а то я к ним спецназ пришлю! Мы надолго замолчали. Полковник достал еще одну сигарету.
– Честно говоря, ты меня огорошил, известием о деньгах и кредитах, – миролюбиво сказал он. – Очень много неожиданной информации, есть над чем поразмыслить. Давай, пока.
– Алексей Лукьянович, – я чуть было не забыл о своих проблемах. – У меня есть к вам личные дела.
– Выкладывай, – нехотя сказал он.
Я рассказал ему о том, как нас кинули с остановочным павильоном, о стрелке и о том, как Серега набил морду Симохе. Эпизод с дракой Спарыкин попросил повторить еще раз, во всех подробностях. Он доставил ему видимое удовольствие.
– Молодец, – похвалил он Сергея. – Так их и надо, козлов, мордой об асфальт. Не хрен их бояться.
– Так-то оно так, – возразил я. – Только Серега сейчас в больнице. Симохины дружки скинули его с моста, я боюсь, как бы они не сожгли наши точки.
– Что ты говоришь! Это на Симоху не похоже. Я ему сейчас позвоню.
– Вот так запросто?
– Легко. Ваш Симоха у меня вот где, – он поднес к моему носу увесистый кулак. – Он – никто, мелкая шестерка. Можешь считать, что с сегодняшнего дня я – ваша крыша.
– Раз вы наша крыша, то вам и карты в руки. Симоха не смог, так может быть, вы отобьете павильон у братьев Пивоваровых? Они ведь самые настоящие аферисты.
– Это вы – самые настоящие идиоты. А там люди работают, и кто у них за спиной неизвестно, – он подошел к урне и выбросил окурок. – Ты завтра утром принеси мне копии договоров и напечатай на бумаге по пунктам всю ситуацию. Кто такие, где сидят, на чем ездят, все что вспомнишь. Попробуем что-нибудь сделать.
– Мы весь разговор записали на диктофон. Кассету тоже принесу, только не утром. Есть дела по фирме.
– Тогда в час, около УБОПа, позвонишь, я выйду. А кто вас надоумил сделать запись?
– Сами.
– Молодцы.
Он секунду сомневался, потом все-таки пожал мне руку и ушел к машине, темно-синей, тонированной «Премьере».
Наш разговор произвел на меня странное впечатление. Я стал относится к Спарыкину иначе. Не то чтобы он стал мне нравиться, нет. Он мне до сих пор не нравился, однозначно и без всяких сомнений, но уже не так категорически, как раньше. Что-то в нем появилось живое, какие-то оттенки, которые я принимал и понимал. Я думал о том, что он бросил семью, и не знал как к этому отнестись. Вроде бы ничего хорошего. Совсем не умно. Ведь можно же, как Серега…. А этот, поди, ж ты, одним махом все, что нажил, коту под хвост. Вот теперь квартиру покупать собрался.
Я позвонил Аркашке и выяснил, что тендерные документы по скотчу свободно валялись у Вероники на столе, и их мог сфотографировать кто угодно, даже отксерить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37