Развернувшись в сторону холла, я увидел лицо Ефимова, летящий в мою сторону кулак, почувствовал сильнейший удар в нос, который откинул меня на косяк. В глазах расплылось и потемнело, но сознания я не потерял. Попытавшись встать, я получил еще один такой же удар, который окончательно свалил меня на пол. Меня поволокли в зал, усадили на стул и защелкнули за спиной наручники. Голова гудела, глаза отказывались открываться, из носа на новую рубашку текла кровь. Ситуация с наручниками была до боли знакомой, совсем недавно мне пришлось испытывать точно такие же ощущения. Так и привыкнуть не долго.
Когда глаза все же удалось открыть, я увидел сидящего передо мной на корточках Ефимова, а чуть поодаль – его двоюродного брата. Как же его зовут? Кажется, Толик. В руках у него было двуствольное ружье. Ефимов смотрел на меня с ненавистью. Это был совсем другой человек, не тот Витек, которого я знал. Во-первых, он был без очков, наверное, в линзах, потому что совсем не щурился, во-вторых, на его лице сейчас напрягались совсем другие мышцы, эти мышцы отвечали за гримасы агрессии и предназначались для того, чтобы напугать противника. Нормальные люди этими мышцами никогда не пользуются. И, в-третьих, взгляд его был полон злобы, как у психически больного человека. Я окинул взором комнату и увидел Галю. Она тоже сидела на стуле, но в отличие от меня, была к нему привязана. По щекам ее текли слезы, а в глазах застыл ужас.
– Ну, пришел в себя? – спросил Ефимов и приподнял указательным пальцем мою голову за подбородок. На руках у него были надеты тонкие резиновые перчатки, так же как и у его двоюродного брата, на ногах у обоих – новенькие кеды.
– Я только что тебя вычислил, – сообщил я.
– Поэтому мы здесь. Мы пришли, чтобы тебя убить, – сказал Виктор. – И твою подружку теперь придется тоже.
– За что?
– За то, что ты видел, как этот идиот убивал Угланова, – указал он рукой в сторону Толика.
– Я не идиот, – сказал Толик.
– Он – прапорщик, – уточнил Ефимов. – Бывший.
– Я ничего не видел, – возразил я, пытаясь сосредоточить свой взгляд. В глазах новогодней метелью кружили серебристые искорки.
– Нелька сказала, что видел, – нахмурился Виктор.
– Я бы никогда его не узнал. Я видел только спину, и то всего одну секунду.
– Хорошо, пусть, ты его не видел, но машину его ты не мог забыть!
– Светлых девяток полным-полно. А на номера я не смотрел, да и не увидел бы, было слишком темно.
– При чем здесь номера?! – заорал Ефимов и опять что есть силы врезал мне по носу. – При чем здесь номера, пидор! Не прикидывайся идиотом.
Я чуть не упал со стула. До меня только сейчас дошло, что дело обстоит очень серьезно, и эти ребята не шутят. Я наконец-то испугался и начал лихорадочно соображать о том, как мне выпутаться из этой ситуации. Во время удара я изогнулся, и мои скованные в наручники руки коснулись смартфона, торчащего из заднего кармана.
– Я не прикидываюсь, – сказал я. – О чем ты говоришь?
– Если ты видел его машину, то ты никогда ее не спутаешь ни с какой другой!
– Ничего особенного я не заметил.
– Не ври! – он опять саданул меня по переносице. – Как ты мог не заметить желтую машину с лиловой молнией через весь кузов на обеих дверях! Этот идиот купил ее у гонщиков в Тольятти.
– Я не идиот, – сказал Толик.
– Ты – конченый идиот, – заорал Ефимов. – Ты поехал на дело на разукрашенной машине и поставил ее прямо под фонарем.
– Я не идиот, – спокойно сказал Толик. – У меня нет другой машины.
– Ты мог бы поставить ее за квартал от офиса.
– Ага, и идти целый квартал с ружьем на плече, как часовой.
– Ружье можно разобрать, – орал Ефимов.
– А если бы что-то случилось, – резонно заметил Толик, – то мне пришлось бы бежать целый квартал. Я ведь внимательно осмотрел все вокруг, его москвич я тоже видел, он был пустой.
– Я нагнулся за веревочкой, – вставил я. – У меня тумблер перегорел.
Пока они ругались, я пытался вспомнить, как мне открыть рабочий стол и как он выглядит. Чтобы набрать номер полковника, мне нужно нажать на его фотографию, только вот где она расположена? Я немного вытянул телефон из кармана и указательным пальцем правой руки водил по кнопкам, силясь их представить, при этом я должен был говорить.
– Не ругайтесь, – сказал я. – Я дальтоник, не вижу синий цвет, поэтому и не разглядел вашу полосу. Виктор, ты забыл, что Игореха всегда меня называл дальтоником?
– При чем здесь синий? – опять заорал Ефимов. – Я же сказал: полоса – лиловая!
– Это из школьной программы, – объяснял я, а сам водил пальцами по телефону. – Желтый цвет получается, когда смешивают зеленый и красный, а лиловый – когда красный и голубой. В свою очередь голубой получается от смешивания зеленого и синего, а синий я не вижу! Остаются опять зеленый и красный, а это – желтый! Ваша лиловая полоса кажется мне желтой, а желтый на желтом хрен увидишь, особенно в потемках. У меня и так одна желтизна, да зелень перед глазами. Так что, ни шиша я не видел, кроме его спины и марки машины. Ни какой я не свидетель.
– Ты мне голову не морочь, – немного спокойнее произнес Ефимов. – Хотя теперь уже поздно, все равно нам придется вас убить.
Так, этой кнопочкой я открываю меню, потом нажимаю в верхний правый угол экрана и вхожу в рабочий стол. Теперь нужно сориентироваться, где висит ярлычок с полковником. Вроде справа, самый первый. Проверю еще раз. Я провел пальцем по кнопкам и по экрану. Вроде все правильно.
– Я замучился за тобой бегать, – сказал Толик. – Вначале ждал у стоянки, когда ты приедешь на москвиче, приехал, часа два бухал с охранниками. Думаю, на руку. Дождался, сбросил с моста, оказалось – не того. Потом ждал, когда ты приедешь на десятке, а ты ее почему-то оставил около дома.
– Так это ты мою машину разбил? – удивился я.
– Нет, вот этот псих, – Толик указал рукой на Ефимова. – Мы вместе были. А вчера я ждал у стоянки, он – у подъезда, а ты вообще не приехал. Так что замочить тебя – дело чести.
– О какой чести вы говорите, – неожиданно вмешалась в разговор Галя. – Вы – подонки.
Большим пальцем правой руки я нажал вначале кнопочку для открытия меню. Две секунды на открытие. Теперь в верхний правый угол. Две секунды на рабочий стол. Теперь жму предположительно на портрет полковника. Двадцать секунд на набор, еще шесть секунд до первого гудка и десять, чтобы полковник снял трубку. Я пытался слизывать с губ кровь текущую из носа, но не успевал, и она затекала под рубашку.
– А зачем вы убили Игоря? – громко спросил я.
– За дело, – слегка удивился Ефимов.
– Он тебе деньги одолжил? – не унимался я. – Он думал, что ты – его друг. А ты его за его же деньги…
– Давай с ними кончать, – произнес Толик.
– Подожди, – остановил его Ефимов. – Ты кто такой, откуда ты вообще взялся? – обратился он ко мне. – Ты ведь гондон! Я тебя в упор не видел. Это меня должны были поставить вместо Игоря. Я его лучший друг, я – его компаньон. Мы вместе начинали. Я тебя ненавижу!
– Давай я ему башку прострелю, – вызвался Толик.
– Постой, – опять остановил его Ефимов. – Это то же самое ружье? – спросил он у Толика.
– Да.
– Не будем стрелять, чтобы менты не связали их с теми. Нужно голубков как-то по-другому порешить, чтобы подумали, что это – бытовуха, может из-за этой бляди, – он указал на Галю. – Может, с целью ограбления.
– Может пришли грабить, думали, что это – хозяева, – подхватил Толик. – Пытали на счет денег, а они не знают. Вот и замучили.
– Тогда на телах должны остаться следы пыток, – с восторгом воскликнул Ефимов.
– Это мы устроим, – заверил его Толик.
«Это не может быть явью», – думал я. – «Это сон».
– Ну, что, голубки, ссыте? Сейчас мы вам будем резать носы и уши.
«Полковник уже все слышит. Нужно назвать адрес», – подумал я. Но адреса я не знал. Чтобы остановить кровь я запрокинул голову, и соленая жидкость потекла через носоглотку прямо в пищевод. Потолок был украшен лепниной. На гипсовых цветках осела пыль, а на стыках кое-где появились трещины. «Надо бы подмазать цнементом, а то отвалится, – подумал я.
– Хочешь, голуба, – обратился Ефимов к Гале. – Я у твоего дружка прямо на твоих глазах ухо отрежу?
– Вы что, прямо здесь нас убьете? – спросил я, опустив голову. – Прямо здесь, на десятом километре Московской трассы.
– Совсем тронулся, – сказал про меня Толик.
– А если отсосешь у меня как следует, – продолжал Ефимов, обращаясь к Гале. – Я его, может быть, пожалею, он умрет быстро.
Он расстегнул ширинку, достал член и помахал им перед лицом у Гали.
– Как называется эта деревня?! – зорал я. – Галя, скажи, как она называется?!
– Жуковка, – сквозь зубы прошептала Галя. – Поселок «Мечта». Наверное, она поняла мою игру.
– Ну, ты будешь сосать, или нет? – Ефимов вплотную приблизился к ее лицу.
– Значит, я подохну в поселке «Мечта»! – продолжал орать я. – А улица как называется?
– Улица без названия, – сказала Галя. – Дом – десять.
– Дом десять, – проорал я, надеясь, что полковник слышит.
Ефимов все понял, он обернулся и посмотрел на меня звериными глазами. Потом в два прыжка подскочил, прямо с болтающимся пенисом, пнул меня в пах, схватил за плечи, поднял со стула и начал трясти.
– Ты что делаешь? – вопил он. – Ты, что делаешь, скотина? – он опять дал мне в нос, потом в солнечное сплетение.
Смартфон, который я перед этим наполовину вытащил из кармана, упал на пол. Мой мочевой пузырь не выдержал, по ногам потекла теплая жидкость.
– Ты кому звонил, пидор? – заорал Ефимов и поднял трубку. – Какой номер ты набрал?
– Вам конец, – сказал я. – Половина милиции города уже едет сюда. Пока еще все можно обратить в шутку, но, если вы нас убьете, вам не отвертеться.
Ефимов внимательно разглядывал коммуникатор, потом вдруг истерически захохотал.
– Ты забыл снять блокировку, – давясь от смеха, сообщил он. – Ты ни кому не позвонил. Посмотри сюда, идиот, клавиатура заблокирована.
Я похолодел. Я действительно забыл снять блокировку. Теперь помощи ждать было уже неоткуда. Все пропало. Где ты, солнышко, посмотреть бы на тебя в последний раз, перед смертью.
В это время Толик заметил мои мокрые штаны.
– Слышь, брат, – позвал он. – Этот урод обоссался!
Ефимов отошел на шаг, полюбовался на меня и снова заржал. Они смеялись искренне и заразительно, как дети, показывая на меня пальцами. Ефим так и не застегнул ширинку.
– Посмотри на своего друга, – всхлипывая обращался он к Гале. – Он сделал в штаны от страха.
– А может, он еще и навалил, – подхватил братец. – Скоро мы почувствуем запах.
Они вытолкали меня на середину комнаты и поставили напротив Гали. Мы встретились с ней глазами. У меня текло из штанины.
– Это не от страха, – сказал я, глядя в глубину ее глаз. – Я просто очень давно хотел в туалет, еще когда ехал из города. От удара не выдержал. Ты мне веришь?
Почему-то для меня было очень важно, чтобы она поверила.
– Поверь мне, – попросил я. Она смотрела на меня полными слез глазами и молчала.
– Я их не боюсь, – заверил я ее. – Прости меня.
Помирать не хотелось. Сердце оглушительно колотило по ребрам. Мне подумалось, что я не совершил в своей жизни ни одного стоящего поступка, сейчас у меня есть единственный шанс. Я посмотрел боковым зрением на моих противников. Так, одному в пах коленом, потом быстро развернуться и ударить другого лбом по переносице. Потом бежать к двери. Нет, стоп. Дверь открывается внутрь, пока я буду с ней возиться, они меня догонят. Значит надо прыгать в окно, разбивать стекло и падать на газон. Где у нас газон? Вроде под окном, которое у меня за спиной я видел травку, туда и побегу.
Я повернулся к Толику и что есть силы, пнул его по яйцам. Толик сделал шаг назад, я промахнулся и упал в свою собственную мочу. Я был жалок. Они опять заржали.
– Ты нас не боишься? – язвительно спросил Ефимов.
– Нет, не боюсь – соврал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37