Он бросил сумку и пошел назад к машине. Перед этим он, правда, позвонил в гостиницу в Свеге.
— Комната останется за тобой, — заверила девушка-администратор.
— Я вернусь завтра.
— Когда вернешься, тогда вернешься.
Стефан нашел выезд из города. До Крукума было всего двадцать километров, и он сразу нашел то, что искал. Маклерская контора находилась в желтом здании с большим садом. Какой-то человек возил по газону бензиновый агрегат вроде пылесоса — убирал опавшие листья. Увидев Стефана, он выключил мотор. Мужчина оказался примерно в том же возрасте, что и Стефан, хорошо тренированный, с татуировкой на запястье. Лицо его украшал темный южный загар.
— Ищешь дом? — спросил он.
— Не совсем. Это ты — Ханс Марклунд?
— Я.
Он вдруг посерьезнел.
— Из налогового управления?
— Опять же не совсем. Мне дал твой адрес Джузеппе Ларссон.
Ханс Марклунд наморщил лоб. Потом вспомнил:
— Полицейский. Я только что вернулся из Испании. Там многих зовут Джузеппе. Или что-то в этом духе. Но здесь, в Эстерсунде, Джузеппе только один. Ты тоже полицейский?
Стефан замялся.
— Да, — наконец сказал он. — Я тоже полицейский. Ты в свое время продал дом человеку по имени Герберт Молин. Как тебе известно, его уже нет в живых.
— Зайдем в дом, — предложил Ханс Марклунд. — Мне даже в Испанию позвонили, что он убит. Но я думал, что они придут завтра.
— Они и придут, — сказал Стефан.
Одна из комнат на первом этаже была оборудована под офис. На стенах висели карты и фотографии домов на продажу. Стефан прикинул — цены намного ниже, чем в Буросе.
— Я пока один, — сказал Марклунд. — Жена с детьми остались в Испании еще на неделю. У нас там маленький домик в Марбелле. Наследство от родителей. У детей осенние каникулы, или как они там называются.
Он принес кофе, и они уселись за стол, заваленный папками и проспектами.
— У меня в прошлом году были проблемы с налоговиками, — сказал Марклунд извиняющимся тоном, — поэтому и спросил. У коммуны плохо с деньгами, вот они и выжимают все до последней кроны.
— Одиннадцать лет тому назад ты продал дом под Линселлем Герберту Молину, — сказал Стефан. — Я работал с ним в Буросе. Он ушел на пенсию и переехал сюда. А теперь он мертв.
— А что, собственно, произошло?
— Его убили.
— Мне сказали. А почему? И кто его убил?
— Пока не знаем.
Ханс Марклунд покачал головой:
— Все это очень неприятно. Мы всегда думали, что живем в более или менее спокойном месте. Но таких уже, наверное, не осталось?
— Возможно. Что ты помнишь об этой сделке одиннадцать лет назад?
Ханс Марклунд встал, вышел в соседнюю комнату и вернулся с папкой в руке. Открыл ее и очень быстро нашел, что искал.
— Вот, восемнадцатое марта восемьдесят восьмого года, — сказал он. — Сделка заключена в моей конторе. Продавец — старый егерь. Сумма сделки — сто девяносто восемь тысяч крон. Никаких займов. Оплачено почтовым переводом.
— Что ты помнишь о Герберте Молине?
Ответ удивил Стефана.
— Ничего.
— Ничего?
— Я его никогда не видел.
Стефан смотрел на него, недоумевая:
— Не понял?
— Все очень просто. Дела по покупке вел не он. Не он обратился ко мне, не он подыскивал дом, не он решал. Насколько я знаю, он, прежде чем въехать в дом, никогда здесь не появлялся.
— А с кем ты вел дела?
— С женщиной по имени Эльза Берггрен. Живет в Свеге.
Марклунд развернул папку и подвинул ее Стефану:
— Вот доверенность. Он дал ей право действовать от его имени — смотреть, выбирать, покупать.
Стефан посмотрел на подпись. Он помнил ее еще по Буросу. Сомнений не было — подпись Молина. Стефан отложил папку:
— Так ты никогда не встречался с Молином?
— Даже по телефону не говорил.
— Как ты познакомился с этой женщиной?
— Как обычно. Она мне позвонила.
Ханс Марклунд перелистал папку и показал Стефану.
— Вот ее адрес и телефон, — сказал он. — Тебе, скорее всего, надо поговорить с ней. Не со мной. То же самое я скажу и Джузеппе Ларссону. Интересно, удержусь ли я, чтобы не спросить, откуда у него такое имя. Может быть, ты знаешь?
— Нет.
Ханс Марклунд захлопнул папку.
— A так часто бывает? — спросил Стефан. — Чтобы маклер ни разу не встречался с клиентом?
— Моим клиентом была Эльза Берггрен, и с ней я встречался. Но с Гербертом Молином — никогда. Ничего необычного в этом нет. Я продаю дачи в горах немцам и голландцам. Они сами не приезжают — за них ведут дела другие.
Стефан кивнул:
— Так что это вполне обычная сделка?
— Вполне обычная.
Ханс Марклунд проводил его до калитки.
— И все же, — вдруг сказал он, когда Стефан уже готов был закрыть калитку с другой стороны.
— Что — все же?
— Я помню, Эльза Берггрен как-то сказала, что ее доверитель не хочет иметь дела с большими маклерскими конторами. Мне показалось это странным.
— Почему?
— Когда люди покупают дом, они чаще всего не обращаются в маленькие фирмы.
— И как ты это можешь истолковать?
Марклунд улыбнулся:
— Никак не могу. Я только говорю, что помню — мне показалось это странным.
Стефан поехал назад в Эстерсунд. Примерно через десять километров он свернул на просеку и выключил мотор.
Эльза Берггрен, кем бы она ни была, получила от Молина инструкцию избегать крупных маклерских контор. Почему?
Он хотел купить дом незаметно. Другой ответ не приходил в голову. Первое впечатление оказалось верным. Дом, где Герберт Молин жил последние годы, не был домом. Это было убежище.
7
В этот вечер Стефан совершил путешествие в жизнь Герберта Молина. За строчками заметок, докладных, заключений и протоколов, успевших накопиться в папках у Джузеппе, несмотря на то, что следствие только недавно началось, вырисовывался портрет совершенно незнакомого человека. Кое-что из того, что он прочитал, заставило его задуматься, а кое-что просто поразило. Молин, которого, как ему представлялось, он неплохо знал, оказался совершенно другим человеком, совершенно ему незнакомым.
Уже за полночь он захлопнул последнюю папку. Время от времени Джузеппе заходил в кабинет, но они почти ни о чем не разговаривали — пили кофе и обменивались впечатлениями, как проходит оперативное дежурство в эстерсундской полиции. В первые часы все было спокойно, но в девять Джузеппе пришлось ехать на место преступления — взлом квартиры в Хеггеносе. Его не было несколько часов, а когда он вернулся, Стефан дочитал последнюю папку.
И что же он обнаружил?
Карта, подумал он. Карта с большими белыми пятнами. Человек, в жизни которого то и дело появляются странные провалы. Он то вдруг исчезает из поля зрения, то неожиданно появляется вновь. Ускользающая биография, которую местами совершенно невозможно отследить.
Он весь вечер делал заметки. Захлопнув последнюю папку, он просмотрел свой блокнот и попытался систематизировать прочитанное.
Больше всего Стефана удивило, что Герберта Молина когда-то звали совсем иначе. Судя по выписке из налогового управления, запрошенной полицией, Герберт Молин родился под другим именем. Он появился на свет 10 марта 1923 года в родильном доме в Кальмаре и получил при крещении имя Август Густав Герберт. Фамилия его была никак не Молин, поскольку родителями его были капитан кавалерии Аксель Маттсон-Герцен и его жена Марианна. Но полученное при рождении имя исчезло в июне 1951 года, когда регистрационная служба удовлетворила его просьбу переменить фамилию на Молин. Одновременно он поменял первое имя: стал из Августа Гербертом.
Стефан довольно долго сидел, вглядываясь в эти имена. У него сразу возникли два вопроса. Почему, собственно, Маттсон-Герцен поменял фамилию и почему выбрал третье имя в качестве первого? Что заставило его это сделать? И почему он взял фамилию такую же обычную, как и Маттсон? Большинство меняет фамилию, потому что она слишком банальна, людям надоедает, что их постоянно с кем-то путают.
Он вкратце переписал его биографию в блокнот. В 1951-м Августу Маттсону-Герцену было двадцать восемь лет. Он тогда служил в армии, был лейтенантом пехотного полка в Будене. И тогда-то, наверное, что-то случилось, думал Стефан, пытаясь проследить биографию Молина. Вообще, начало пятидесятых — очень важная эпоха в его жизни. Сначала он меняет имя. Через год, в марте 1952 года, уходит из армии в отставку с хорошими рекомендациями. Но нигде ничего не сказано, на что он жил после этого. Тем не менее в тот же год он женится, и у него рождаются двое детей, в 1953 и 1955 году — вначале сын Герман, потом дочь Вероника. Вместе с женой по имени Жанетт он покидает Буден и, если верить документам, переезжает в Сольну под Стокгольмом и живет по адресу Росундавеген, 132. Лишь через пять лет, 1 октября 1957 года, появляются первые сведения о его профессиональной деятельности. Он начинает работу в Алингсосе, в одной из контор существовавшего тогда управления по поддержанию общественного порядка. После этого его переводят в Бурос, и после того, как в начале шестидесятых полиция становится государственной, он начинает службу в полиции. В 1980 году разводится с женой. Через год вновь женится, на этот раз на Кристине Седергрен — брак, который через несколько лет, в 1986 году, тоже распался.
Стефан изучал свои записи. Итак, с 1952-го по 1957 год Герберт Молин зарабатывал на жизнь чем-то, чего нельзя установить по следственным материалам. Это не такой маленький срок, больше пяти лет. К тому же он перед этим сменил фамилию. Почему?
Когда Джузеппе вернулся с выезда в Хеггенос, Стефан стоял у окна, уставясь на пустую улицу. Джузеппе в двух словах рассказал о взломе — полная чепуха, взломали дверь гаража и унесли две бензопилы.
— Мы их возьмем, — пообещал он. — Это два брата в Йерпене, только они и промышляют таким образом. Мы их возьмем. А ты как? Нашел что-нибудь?
— Очень странно, — сказал Стефан. — Я думал, что знаю его. Оказывается, совершенно не знаю.
— Что ты имеешь в виду?
— Смену фамилии. Почему он сменил фамилию? И этот странный пробел в его жизни с 1952-го по 1957 год.
— Меня тоже удивила смена фамилии, — сказал Джузеппе. — Но мы еще до этого просто не дошли, если ты понимаешь, о чем я говорю.
Стефан прекрасно понимал. Расследование убийства ведется по определенному шаблону. В начале всегда есть надежда быстро обнаружить преступника. Если это не удается, начинается долгий и скучный сбор материалов, а потом их анализ.
Джузеппе зевнул.
— Долгий день, — сказал он. — Надо выспаться — завтрашний будет не короче. Когда ты собираешься назад, в Вестеръётланд?
— Не знаю.
Джузеппе снова зевнул:
— Вижу, у тебя есть что мне рассказать. Я заметил это, еще когда здесь был Рундстрём. Вопрос — это может подождать до завтра?
— Безусловно.
— То есть назвать преступника ты пока не можешь?
— Нет.
Джузеппе поднялся:
— Я зайду с утра в гостиницу. Может быть, позавтракаем вместе? Полвосьмого?
Стефан кивнул. Джузеппе поставил папки на место и погасил настольную лампу. Они вместе прошли через темную приемную. В одной из комнат сидел дежурный оперативник — он принимал вызовы.
— Всегда важно понять мотив, — сказал Джузеппе, когда они вышли на улицу. — Кто-то хотел убить Герберта Молина. Это мы знаем точно. Убить хотели именно его, и никого другого. Мотивом был он сам — для этого кого-то, кто хотел его убить.
И он опять широко зевнул.
— Поговорим завтра.
Джузеппе направился к своей машине. Стефан помахал ему вслед, а сам пошел пешком — немного в гору и налево. Город был совершенно пуст.
Ему стало зябко.
И вновь пришли мысли о болезни.
В половине восьмого Стефан спустился в ресторан. Джузеппе уже ждал его. Они выбрали угловой столик, где им никто бы не мешал. За едой Стефан рассказал о беседе с Авраамом Андерссоном и о своей прогулке вдоль озера, наведшей его на покинутый палаточный лагерь. Тут Джузеппе отодвинул наполовину съеденный омлет и начал слушать очень внимательно. Стефан вынул сверточек с окурком и кусочком головоломки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Комната останется за тобой, — заверила девушка-администратор.
— Я вернусь завтра.
— Когда вернешься, тогда вернешься.
Стефан нашел выезд из города. До Крукума было всего двадцать километров, и он сразу нашел то, что искал. Маклерская контора находилась в желтом здании с большим садом. Какой-то человек возил по газону бензиновый агрегат вроде пылесоса — убирал опавшие листья. Увидев Стефана, он выключил мотор. Мужчина оказался примерно в том же возрасте, что и Стефан, хорошо тренированный, с татуировкой на запястье. Лицо его украшал темный южный загар.
— Ищешь дом? — спросил он.
— Не совсем. Это ты — Ханс Марклунд?
— Я.
Он вдруг посерьезнел.
— Из налогового управления?
— Опять же не совсем. Мне дал твой адрес Джузеппе Ларссон.
Ханс Марклунд наморщил лоб. Потом вспомнил:
— Полицейский. Я только что вернулся из Испании. Там многих зовут Джузеппе. Или что-то в этом духе. Но здесь, в Эстерсунде, Джузеппе только один. Ты тоже полицейский?
Стефан замялся.
— Да, — наконец сказал он. — Я тоже полицейский. Ты в свое время продал дом человеку по имени Герберт Молин. Как тебе известно, его уже нет в живых.
— Зайдем в дом, — предложил Ханс Марклунд. — Мне даже в Испанию позвонили, что он убит. Но я думал, что они придут завтра.
— Они и придут, — сказал Стефан.
Одна из комнат на первом этаже была оборудована под офис. На стенах висели карты и фотографии домов на продажу. Стефан прикинул — цены намного ниже, чем в Буросе.
— Я пока один, — сказал Марклунд. — Жена с детьми остались в Испании еще на неделю. У нас там маленький домик в Марбелле. Наследство от родителей. У детей осенние каникулы, или как они там называются.
Он принес кофе, и они уселись за стол, заваленный папками и проспектами.
— У меня в прошлом году были проблемы с налоговиками, — сказал Марклунд извиняющимся тоном, — поэтому и спросил. У коммуны плохо с деньгами, вот они и выжимают все до последней кроны.
— Одиннадцать лет тому назад ты продал дом под Линселлем Герберту Молину, — сказал Стефан. — Я работал с ним в Буросе. Он ушел на пенсию и переехал сюда. А теперь он мертв.
— А что, собственно, произошло?
— Его убили.
— Мне сказали. А почему? И кто его убил?
— Пока не знаем.
Ханс Марклунд покачал головой:
— Все это очень неприятно. Мы всегда думали, что живем в более или менее спокойном месте. Но таких уже, наверное, не осталось?
— Возможно. Что ты помнишь об этой сделке одиннадцать лет назад?
Ханс Марклунд встал, вышел в соседнюю комнату и вернулся с папкой в руке. Открыл ее и очень быстро нашел, что искал.
— Вот, восемнадцатое марта восемьдесят восьмого года, — сказал он. — Сделка заключена в моей конторе. Продавец — старый егерь. Сумма сделки — сто девяносто восемь тысяч крон. Никаких займов. Оплачено почтовым переводом.
— Что ты помнишь о Герберте Молине?
Ответ удивил Стефана.
— Ничего.
— Ничего?
— Я его никогда не видел.
Стефан смотрел на него, недоумевая:
— Не понял?
— Все очень просто. Дела по покупке вел не он. Не он обратился ко мне, не он подыскивал дом, не он решал. Насколько я знаю, он, прежде чем въехать в дом, никогда здесь не появлялся.
— А с кем ты вел дела?
— С женщиной по имени Эльза Берггрен. Живет в Свеге.
Марклунд развернул папку и подвинул ее Стефану:
— Вот доверенность. Он дал ей право действовать от его имени — смотреть, выбирать, покупать.
Стефан посмотрел на подпись. Он помнил ее еще по Буросу. Сомнений не было — подпись Молина. Стефан отложил папку:
— Так ты никогда не встречался с Молином?
— Даже по телефону не говорил.
— Как ты познакомился с этой женщиной?
— Как обычно. Она мне позвонила.
Ханс Марклунд перелистал папку и показал Стефану.
— Вот ее адрес и телефон, — сказал он. — Тебе, скорее всего, надо поговорить с ней. Не со мной. То же самое я скажу и Джузеппе Ларссону. Интересно, удержусь ли я, чтобы не спросить, откуда у него такое имя. Может быть, ты знаешь?
— Нет.
Ханс Марклунд захлопнул папку.
— A так часто бывает? — спросил Стефан. — Чтобы маклер ни разу не встречался с клиентом?
— Моим клиентом была Эльза Берггрен, и с ней я встречался. Но с Гербертом Молином — никогда. Ничего необычного в этом нет. Я продаю дачи в горах немцам и голландцам. Они сами не приезжают — за них ведут дела другие.
Стефан кивнул:
— Так что это вполне обычная сделка?
— Вполне обычная.
Ханс Марклунд проводил его до калитки.
— И все же, — вдруг сказал он, когда Стефан уже готов был закрыть калитку с другой стороны.
— Что — все же?
— Я помню, Эльза Берггрен как-то сказала, что ее доверитель не хочет иметь дела с большими маклерскими конторами. Мне показалось это странным.
— Почему?
— Когда люди покупают дом, они чаще всего не обращаются в маленькие фирмы.
— И как ты это можешь истолковать?
Марклунд улыбнулся:
— Никак не могу. Я только говорю, что помню — мне показалось это странным.
Стефан поехал назад в Эстерсунд. Примерно через десять километров он свернул на просеку и выключил мотор.
Эльза Берггрен, кем бы она ни была, получила от Молина инструкцию избегать крупных маклерских контор. Почему?
Он хотел купить дом незаметно. Другой ответ не приходил в голову. Первое впечатление оказалось верным. Дом, где Герберт Молин жил последние годы, не был домом. Это было убежище.
7
В этот вечер Стефан совершил путешествие в жизнь Герберта Молина. За строчками заметок, докладных, заключений и протоколов, успевших накопиться в папках у Джузеппе, несмотря на то, что следствие только недавно началось, вырисовывался портрет совершенно незнакомого человека. Кое-что из того, что он прочитал, заставило его задуматься, а кое-что просто поразило. Молин, которого, как ему представлялось, он неплохо знал, оказался совершенно другим человеком, совершенно ему незнакомым.
Уже за полночь он захлопнул последнюю папку. Время от времени Джузеппе заходил в кабинет, но они почти ни о чем не разговаривали — пили кофе и обменивались впечатлениями, как проходит оперативное дежурство в эстерсундской полиции. В первые часы все было спокойно, но в девять Джузеппе пришлось ехать на место преступления — взлом квартиры в Хеггеносе. Его не было несколько часов, а когда он вернулся, Стефан дочитал последнюю папку.
И что же он обнаружил?
Карта, подумал он. Карта с большими белыми пятнами. Человек, в жизни которого то и дело появляются странные провалы. Он то вдруг исчезает из поля зрения, то неожиданно появляется вновь. Ускользающая биография, которую местами совершенно невозможно отследить.
Он весь вечер делал заметки. Захлопнув последнюю папку, он просмотрел свой блокнот и попытался систематизировать прочитанное.
Больше всего Стефана удивило, что Герберта Молина когда-то звали совсем иначе. Судя по выписке из налогового управления, запрошенной полицией, Герберт Молин родился под другим именем. Он появился на свет 10 марта 1923 года в родильном доме в Кальмаре и получил при крещении имя Август Густав Герберт. Фамилия его была никак не Молин, поскольку родителями его были капитан кавалерии Аксель Маттсон-Герцен и его жена Марианна. Но полученное при рождении имя исчезло в июне 1951 года, когда регистрационная служба удовлетворила его просьбу переменить фамилию на Молин. Одновременно он поменял первое имя: стал из Августа Гербертом.
Стефан довольно долго сидел, вглядываясь в эти имена. У него сразу возникли два вопроса. Почему, собственно, Маттсон-Герцен поменял фамилию и почему выбрал третье имя в качестве первого? Что заставило его это сделать? И почему он взял фамилию такую же обычную, как и Маттсон? Большинство меняет фамилию, потому что она слишком банальна, людям надоедает, что их постоянно с кем-то путают.
Он вкратце переписал его биографию в блокнот. В 1951-м Августу Маттсону-Герцену было двадцать восемь лет. Он тогда служил в армии, был лейтенантом пехотного полка в Будене. И тогда-то, наверное, что-то случилось, думал Стефан, пытаясь проследить биографию Молина. Вообще, начало пятидесятых — очень важная эпоха в его жизни. Сначала он меняет имя. Через год, в марте 1952 года, уходит из армии в отставку с хорошими рекомендациями. Но нигде ничего не сказано, на что он жил после этого. Тем не менее в тот же год он женится, и у него рождаются двое детей, в 1953 и 1955 году — вначале сын Герман, потом дочь Вероника. Вместе с женой по имени Жанетт он покидает Буден и, если верить документам, переезжает в Сольну под Стокгольмом и живет по адресу Росундавеген, 132. Лишь через пять лет, 1 октября 1957 года, появляются первые сведения о его профессиональной деятельности. Он начинает работу в Алингсосе, в одной из контор существовавшего тогда управления по поддержанию общественного порядка. После этого его переводят в Бурос, и после того, как в начале шестидесятых полиция становится государственной, он начинает службу в полиции. В 1980 году разводится с женой. Через год вновь женится, на этот раз на Кристине Седергрен — брак, который через несколько лет, в 1986 году, тоже распался.
Стефан изучал свои записи. Итак, с 1952-го по 1957 год Герберт Молин зарабатывал на жизнь чем-то, чего нельзя установить по следственным материалам. Это не такой маленький срок, больше пяти лет. К тому же он перед этим сменил фамилию. Почему?
Когда Джузеппе вернулся с выезда в Хеггенос, Стефан стоял у окна, уставясь на пустую улицу. Джузеппе в двух словах рассказал о взломе — полная чепуха, взломали дверь гаража и унесли две бензопилы.
— Мы их возьмем, — пообещал он. — Это два брата в Йерпене, только они и промышляют таким образом. Мы их возьмем. А ты как? Нашел что-нибудь?
— Очень странно, — сказал Стефан. — Я думал, что знаю его. Оказывается, совершенно не знаю.
— Что ты имеешь в виду?
— Смену фамилии. Почему он сменил фамилию? И этот странный пробел в его жизни с 1952-го по 1957 год.
— Меня тоже удивила смена фамилии, — сказал Джузеппе. — Но мы еще до этого просто не дошли, если ты понимаешь, о чем я говорю.
Стефан прекрасно понимал. Расследование убийства ведется по определенному шаблону. В начале всегда есть надежда быстро обнаружить преступника. Если это не удается, начинается долгий и скучный сбор материалов, а потом их анализ.
Джузеппе зевнул.
— Долгий день, — сказал он. — Надо выспаться — завтрашний будет не короче. Когда ты собираешься назад, в Вестеръётланд?
— Не знаю.
Джузеппе снова зевнул:
— Вижу, у тебя есть что мне рассказать. Я заметил это, еще когда здесь был Рундстрём. Вопрос — это может подождать до завтра?
— Безусловно.
— То есть назвать преступника ты пока не можешь?
— Нет.
Джузеппе поднялся:
— Я зайду с утра в гостиницу. Может быть, позавтракаем вместе? Полвосьмого?
Стефан кивнул. Джузеппе поставил папки на место и погасил настольную лампу. Они вместе прошли через темную приемную. В одной из комнат сидел дежурный оперативник — он принимал вызовы.
— Всегда важно понять мотив, — сказал Джузеппе, когда они вышли на улицу. — Кто-то хотел убить Герберта Молина. Это мы знаем точно. Убить хотели именно его, и никого другого. Мотивом был он сам — для этого кого-то, кто хотел его убить.
И он опять широко зевнул.
— Поговорим завтра.
Джузеппе направился к своей машине. Стефан помахал ему вслед, а сам пошел пешком — немного в гору и налево. Город был совершенно пуст.
Ему стало зябко.
И вновь пришли мысли о болезни.
В половине восьмого Стефан спустился в ресторан. Джузеппе уже ждал его. Они выбрали угловой столик, где им никто бы не мешал. За едой Стефан рассказал о беседе с Авраамом Андерссоном и о своей прогулке вдоль озера, наведшей его на покинутый палаточный лагерь. Тут Джузеппе отодвинул наполовину съеденный омлет и начал слушать очень внимательно. Стефан вынул сверточек с окурком и кусочком головоломки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62