Мур повернул ключ в зажигании, мотор заурчал, и он до отказа вдавил
акселератор. В ответ грузовичок взревел, из-под колес полетели комья сырой
земли, и машина помчалась по дороге. В боковое зеркало Мур увидел, как они
возвращаются с опушки в джунгли, сжал руль так, что побелели костяшки
пальцев, и тут пикап проскочил взлетную полосу и понесся в сторону
деревни.
- КТО ЭТО БЫЛ? - Яна в смятении вцепилась ему в рукав. Страх наконец
настиг ее, и она утратила способность думать и рассуждать.
- Они живые, - ответил Мур, зорко поглядывая по сторонам - не
притаилось ли что в зеленом полумраке по сторонам извилистой дороги;
истинность собственного высказывания лишила его дара речи, а на висках
выступил холодный пот. - Я видел их на лодке... и Кип видел. - Он коснулся
красных отметин у себя на горле. - Не знаю, как это получается или почему,
но знаю, что они живые...
Показалась деревня. Мур промчался по пустынным улицам; он заметил,
что джип исчез со своей обычной стоянки перед конторой Кипа, но долго
колотил в дверь в тщетной надежде, что Кип может оказаться на месте.
Повернув от двери, он поднял голову и увидел клубящиеся в небе густые
облака, тускло-серые, ослепительно-белые, далекие с черной каймой. Он
пересек Площадь и обнаружил, что бакалея заперта, а витрины закрыты
щитами; он постучался в хозяйственный магазин, но никто не ответил. Он
оглядел Хай-стрит, магазин за магазином - везде замки на дверях, тишь,
безлюдье: город-призрак. Ветер доносил от Кисс-Боттома крики чаек, птицы
кружили над рифом, проносились над самой водой и вновь взмывали в небо.
Мур смотрел, как они стаями летят в открытое море, словно решив навсегда
покинуть Кокину.
Он вернулся к грузовичку. Не глядя Яне в глаза (из-за того, что
непременно увидел бы там, а еще из страха перед тем, что она могла
прочесть в его глазах), он завел мотор, включил передачу и поехал через
площадь в гору по Хай-стрит.
И увидел, что двери гостиницы распахнуты.
Мур непроизвольно напрягся. Он помнил, что утром закрыл дверь, хоть и
не запер ее. Взвинченный до предела, он сунул разделочный нож за ремень.
- Ждите здесь, - велел он Яне. - Первым пойду я. - Он оставил ее в
грузовичке и крадучись поднялся на крыльцо; вытаскивая одной рукой нож,
другой потянул на себя дверь-ширму и переступил порог, прислушиваясь и
принюхиваясь чутко, как зверь. Вдруг Мур застыл на месте, всматриваясь в
полумрак комнаты.
В кресле сидел какой-то человек, рядом на полу стоял чемодан. В руках
он держал стеклянное пресс-папье и смотрел на него так, словно вновь обрел
нечто утраченное давным-давно. Мур отпустил ширму, та громко захлопнулась
за ним, и человек торопливо - и неуклюже - поднялся.

19
- Прошу прощения, - сказал незнакомец с заметным акцентом. - Дверь
была открыта, и я зашел, чтобы подождать здесь. - Он поднял пресс-папье. -
Прошу вас, скажите... где вы это взяли? - Он опустил глаза и заметил нож в
руке Мура и очень спокойно добавил: - Я... не имел в виду ничего плохого.
- Кто вы? - спросил Мур.
- Меня зовут Фредерик Шиллер. Мне сказали, что здесь можно подыскать
комнату, но, пока я шел по деревне, я не встретил ни одного человека...
Мур на миг замер, пытаясь определить, что у гостя за акцент. Ну как
же - немецкий! Он по-прежнему осторожно отложил нож на стол.
- Так откуда это у вас? - снова поинтересовался Шиллер. Пресс-папье
он держал так, точно это был бесценный самоцвет.
Мур не стал удовлетворять его любопытство и вместо этого спросил:
- Как вы сюда попали?
- Приплыл на грузовом судне с Ямайки. - Шиллер помолчал, сунул руку
во внутренний карман пиджака и вытащил недорогой коричневый бумажник. -
Деньги у меня есть, - сказал он.
Мур отмахнулся от кошелька.
- Я не знаю, что у вас за дела на Кокине, мистер Шиллер, но вы
выбрали не самое удачное время для визита.
- О? Почему?
- Надвигается буря - вон какое нынче небо. Последний ураган чуть не
развалил гостиницу.
- Я ненадолго, - отозвался Шиллер. - А теперь, пожалуйста, скажите...
где вы нашли этот предмет?
- На лодке...
Шиллер закрыл глаза.
- ...или, вернее, на том, что от нее осталось. - Дверь-ширма за
спиной у Мура открылась, вошла Яна. Она посмотрела на Мура, потом на
Шиллера, потом опять на Мура. - С вами все в порядке? - встревоженно
спросил он.
Она кивнула и провела рукой по лбу.
- Да... просто я очень устала. У меня... у меня еще путаются мысли.
- Молодая леди нездорова? - спросил Шиллер.
- Пожалуй, я пойду отлежусь, - сказала Яна Муру.
Он взглянул на немца.
- Если хотите кофе, кухня в глубине дома. Я провожу мисс Торнтон
наверх. - Его заинтриговал этот человек, он гадал, кто это и откуда.
Мур помог Яне подняться по лестнице, проводил в конец коридора, в
номер, и откинул одеяло на постели. Когда он уже уходил, Яна вдруг
схватила его за руку пониже локтя. Золотистые волосы веером рассыпались по
подушке.
- Я не понимаю, что здесь творится, мне страшно, я не знаю, что
делать...
Мгновение Мур стоял, глядя на нее сверху вниз, а потом отвел волосы с
ее лба - бережно, как когда-то с другой женщиной.
- Отдыхайте, - сказал он. - Зажечь свет?
- Нет, - ответила Яна. Секунду-другую она лежала очень неподвижно,
потом закрыла лицо руками. - Я его видела... я его трогала... Боже
милостивый, мне кажется, от меня все еще разит тухлятиной...
Мур прошел через комнату и закрыл дверь на террасу. Когда он опять
посмотрел на Яну, то увидел только ее затылок. Светлые волосы в бледном
свете казались почти серебристыми. Интересно, удастся ли ей уснуть,
подумал Мур, а если да, то что ей приснится? Труп с развороченным мозгом?
Ухмыляющаяся физиономия твари, в ком еще сорок лет назад должна была
угаснуть последняя искра жизни? Яна пошевелилась, не отнимая рук от лица,
и Мур услышал, как она протяжно, страдальчески вздохнула. Он еще немного
постоял подле нее и вышел, но оставил дверь открытой.
Он пошел к себе и проверил, на месте ли пистолет. Обойма была полная,
и в ящике лежали еще две запасные. Он убрал пистолет и спустился вниз.
Немец, окутанный клубами сизого табачного дыма, сидел, держа в руках
пресс-папье со скорпионом. При виде Мура он положил стеклянный куб на
столик у своего кресла. Мур, не обращая на него внимания, налил себе рома
и единым махом проглотил. День клонился к вечеру, солнце спряталось за
тучи, и спустились бледно-серые сумерки, но, хотя в комнате царил
полумрак, а в углах колыхалась паутина теней, Мур не собирался зажигать
лампу.
- Итак, - начал он, наконец поворачиваясь к гостю, - что привело вас
сюда?
Шиллер выпустил струю дыма.
- Подводная лодка.
- Так я и думал.
Немец полез в нагрудный карман и показал Муру вырезку из газеты. Мур
наскоро пробежал ее глазами.
- Эта женщина - доктор Торнтон... она занимается подводной
археологией и тоже приехала посмотреть на лодку. Не знаю, в чем состоит
ваш интерес, но, если оставить в стороне историческую ценность, эта лодка
- никчемное корыто. Вы представить не можете, как я жалею, что нашел эту
проклятую посудину... - Он умолк и снова отхлебнул из стакана.
- И вы были внутри?
- Да.
Шиллер откинулся в кресле, вздохнул, затянулся.
- Что от нее осталось? - странным далеким голосом спросил он.
Мур пристально разглядывал его: седина, острый нос, острый
подбородок, высокие скулы, усталые, измученные глаза, глубокие складки на
лбу. Возможно, представитель фирмы, занимающейся подъемом затонувших
кораблей; прислан с Ямайки оценить старую лодку в плане металлолома? Нет.
Он немец - вряд ли это простое совпадение. Мур сказал:
- Взять там нечего.
На губах гостя промелькнула тонкая улыбка.
- Взять? Нет, этот аспект меня не волнует; по моим соображениям, она
давно должна была пройти эту стадию. Вообще, это невероятно - видите ли, я
думал, что море давно разбило ее на куски, что не осталось ничего. - Он
поднял голову и встретился глазами с Муром. - Значит, газета не врет. -
Это было утверждение, не вопрос.
Мур сидел так, чтобы видеть лицо немца.
- Верно.
Немец вновь взял пресс-папье; Мур заметил, что руки у него чуть-чуть
дрожат. Шиллер бережно повернул пресс-папье, провел пальцем по гладкой
поверхности.
- В сорок втором, - сказал он, - я, матрос германского флота, служил
на U-198 и был на борту, когда ее потопил у берегов вашего острова
британский морской охотник.
Мур подался вперед, лицо его застыло.
- Да-да, - сказал Шиллер. Его глаза походили теперь на кусочки
стекла, взгляд посуровел, сосредоточился в одной точке у Мура на лбу. -
Спасся только я... Все прочие... кроме одного... пошли на дно вместе с
лодкой, а тот, что не утонул, сгорел - попал в горящую солярку. Я звал
его... я пытался его найти, но море было усеяно трупами, а в воздухе
воняло дымом и горелым мясом. Наша лодка ушла; буквально ушла из-под
ног... нет-нет, на месте командира я сделал бы то же самое - видите ли, у
них не оставалось времени... И тогда я остался один, а вокруг гремели
взрывы, выли сирены, звучали крики... - Шиллер вдруг спохватился; взгляд
его едва заметно смягчился, он ткнул окурок в пепельницу. - Извините, -
сказал он. - Я не хотел вдаваться в подробности.
- Да нет, - сказал еще не пришедший в себя Мур, - я понимаю. А как
вас занесло на Ямайку?
Шиллер рассеянно провел по губам тыльной стороной ладони - привычка,
от которой он так и не избавился. У всех, кому довелось стоять вахту на
мостике подводных лодок типа "U", вырабатывался и в разной степени
укоренялся в подсознании схожий жест - приходилось вытирать с губ соленую
корку, а волны снова и снова, тысячу раз окропляли их брызгами, с грохотом
разбиваясь о железный фальшборт. Еще одно звено в цепи, которая связывает
меня с погибшими, понял он, касаясь губ.
- Теперь я живу на Ямайке, - сказал он. - В конце пятидесятых я
вернулся сюда преподавать немецкий язык и историю в Вест-Индском
университете, в Моне. По крайней мере, так я объяснял себе это поначалу.
Но, наверное, на самом деле я вернулся на Карибы из-за лодки.
Мур ждал продолжения, но Шиллер молчал, и он спросил:
- Из-за лодки? Почему?
- Потому что, - с усилием выговорил Шиллер, - пока я жив, я остаюсь
одним из команды... последним из команды этой лодки. - Он снова погладил
грани пресс-папье и поставил его на стол. - Я никогда не был рьяным
сторонником дела нацизма и, возможно, с самого начала понимал, что Гитлер
ведет нашу страну к полному разорению. Но история подарила нам краткий -
очень краткий - миг торжества и славы, яркий, как пламя, и, как пламя,
канувший в забвение. Этого я никогда не забуду.
В тишине комнаты слышно было, как гудят снаружи насекомые и тихонько
шелестит, поет в натянутой на дверь сетке морской ветерок.
- Кажется, вы не сказали мне, как вас зовут, - нарушил молчание
Шиллер.
- Дэвид Мур, - представился тот. Он поставил стакан, поднялся, зажег
лампу. При свете немец вдруг показался старше своих лет. Взгляд его был
подернут дымкой воспоминаний.
- Я бы сейчас с огромным удовольствием выпил, - сказал Шиллер. -
Иногда, знаете ли, надо.
- Да. Со мной так тоже бывает. - Мур плеснул рома в другой стакан и
протянул гостю.
Шиллер с благодарностью принял его, пригубил и прислушался к звону
насекомых. Он встал, подошел к двери и устремил взгляд на темнеющую бухту.
- Красивый остров, - сказал он чуть погодя, не оборачиваясь к Муру. -
Вы знаете, что наша лодка чуть было не уничтожила его?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45