Легкий бриз вдруг показался старику ледяным, пробрал до костей.
Облачный рот раскрылся до предела - и вдруг отделился от лица, уплыл прочь
самостоятельным облачком. Теперь лицо больше не было похоже на лицо, в
небе вертелось нечто неузнаваемое, фантастическое, словно взбесившийся
зверь гонялся за своим хвостом.
Рыбак резко отвел взгляд.
Послышался пронзительный лай, потом сдавленное рычание.
- Эй! - крикнул старик. - Эй! Оставь их в покое!
Его терьер с края колодезной палубы наблюдал, как внизу, сплетаясь
щупальцами, резвятся белые кальмары.
- Не совался бы ты к ним, Кокос, - проговорил рыбак. - Оглянуться не
успеешь, нос оттяпают.
Пес спрыгнул с колодезной палубы и подбежал туда, где, держа руку на
румпеле маленького, деловито гудящего мотора, сидел хозяин.
- Давно надо было бросить тебя русалкам, - изображая недовольство,
проворчал старый рыбак.
До рассвета оставалось меньше двух часов, но кальмаров, обычно
поднимавшихся на поверхность Кисс-Боттома в это время суток, видно не
было. Невеликий улов старика составляла лишь та рыба, какую он сумел
подманить лучом фонаря и, трепыхающуюся и бьющуюся, поднять из воды сетью.
Он давно научился точно определять, когда кальмары поднимутся к
поверхности, и за те двадцать лет, что он рыбачил у рифов, это происходило
всегда в один и тот же час. Где же они сегодня? Впереди виднелся огромный
силуэт вставшей на дыбы подводной лодки. Море глухо рокотало у ее бортов.
Эта гадина и распугала нынче кальмаров. Небось, начала гнить в
соленой воде, проклятая дрянь, отравила море ржой, вот кальмары и ушли на
глубину... Посудина, застрявшая на рифах, огорошила его своими размерами.
Он никогда еще не видел такой обтекаемой, наглухо задраенной со всех
сторон громадины. Как, интересно, дышали ее капитан и команда? Черт
подери, вот загадка! Жена не хотела, чтобы он выходил в море нынче утром,
но все эти двадцать лет лишь бури и ураганы заставляли его отменить ловлю
кальмаров. И никакое ржавое корыто его не застращает - так он объявил
жене.
- А кроме того, - прибавил он, - эта посудина давно мертва.
- Нет, нет, - торопливо заговорила жена, - ты ведь знать ничего не
знаешь, а я все помню, здесь тогда была. Ну да тебе и знать неоткуда -
когда ты в наших краях объявился, все уж кончилось...
Суеверия. Все это время они терзали его жену и подступались к нему,
пытаясь одолеть. Нельзя сказать, что он не прислушивался к ветрам и
приливам или сомневался в могуществе преподобного Бонифация, но кое-что из
того, во что испокон века свято верили его отец и дед, он отказывался
принимать на веру.
Он подплывал к диковинной посудине. Вода шипела у ее бортов. Не иначе
там внутри змеиное гнездо, подумал старик. Он оглядел задранный нос лодки,
потом рубку. Время и волны изрядно помяли корпус, но - странное дело - на
железной поверхности не было ни водорослей, ни ракушек. Большая волна
перекатилась через корму. На корме остался след: тускло фосфоресцирующая
зеленая дорожка и бурые водоросли. Лодка эта подводная, так сказала ему
жена. И прибавила: тут дело нечисто - разве может лодка столько пролежать
на дне, а потом взять да и всплыть? Старик тряхнул головой. Эта загадка
была ему не по зубам. Пронзительный лай Кокоса вывел его из задумчивости.
В воде у рифа плавали длинные рыжеватые водоросли, похожие на пряди
женских волос. Ялик закачало на волнах, и старик ухватился за планширы,
чтобы не упасть. Он вдруг понял, что очень близко подошел к камням и
бурунам и нужно поворачивать назад. Он повернул румпель, ложась на
обратный курс. По всему рифу кружились в танце утреннего прилива
водоросли, вода блестела, точно жидкий изумруд.
А потом, словно откуда-то издалека, послышался громкий скрежет.
Пес вздрогнул и заскулил. Старик весь покрылся гусиной кожей.
Тишина. Только шумит море и ветер посвистывает в сломанных леерах.
Кокос снова залаял.
- Тихо! Тихо, кому говорю! - Старик нагнулся за фонариком, щелкнул
выключателем и посветил в воду около подводной лодки.
Белая пена ничего не позволила ему разглядеть. Старик осветил палубу,
и во рту у него вдруг пересохло. Скрежет повторился, громче, из пены
появились клубки водорослей и кораллов, похожие на отрубленные головы.
Вода вдруг забурлила, заплескала в стальную обшивку, расшвыряла плавучий
мусор. Сперва старик недоумевал, но, скользнув взглядом за лучом фонарика,
внезапно все понял, и сердце у него заныло. Лодка двигалась! Пусть едва
заметно, но двигалась! Она медленно отходила назад, царапая днище о рифы.
- Боже Всемогущий! - вскрикнул старик. Лодка задрожала, и он чуть не
выронил фонарь. Скрежет стал глуше, почти затих, потом вновь послышался
громкий, безобразный скрип железа, крушащего кораллы. - Эй! - закричал
старик в сторону спящей деревни. "Они должны услышать, должны! Ну же,
сонные тетери!" - Эй! Эй! - Но скрежет стал слишком громким, оглушительно
громким, и старик уже не слышал собственного голоса. Ялик очутился на
гребне очередной волны, и он споткнулся о пса. Пока он нащупывал в темноте
планшир на правом борту, фонарик выскользнул у него из рук и полетел в
море. В полной темноте старик исхитрился найти румпель.
И оцепенел.
Его глаза привыкли к окружающей тьме, и он увидел, как неясный
силуэт, вспенивая воду, с тихим зловещим скрежетом соскользнул с рифа. Тут
дело нечисто - так, кажется, сказала жена? Нос лодки лег на воду, и море
захлестнуло ее, забулькало в кингстонах, хлынуло на полуразрушенную
палубу. Но стук не прекращался - настойчивый, размеренный, постоянный...
"Тонет, образина!" - обрадовался старик, предвкушая приятное зрелище.
Он повернул румпель в другую сторону, направляя ялик к выходу из зоны
рифа. Дышал он хрипло и тяжело. Терьер вскочил и залаял, подвывая, и не
перестал скулить, даже когда хозяин ткнул его в бок носком башмака. У
самого выхода из зоны рифа старик заметил водоворот; там, точно церковные
колокола, перекликались гулким звоном два бакена - динь-дон, динь-дон,
динь-дон. В нескольких ярдах от прохода старик решил оглянуться на тонущую
лодку.
И увидел: нечто огромное, черное неслось на него, вспарывая морскую
гладь. Внутри у него все сжалось от ужаса, рот приоткрылся в беззвучном
крике. Бросив румпель, старик испуганно вскинул руки, загораживаясь от
неминуемого удара. Потерявший управление ялик развернулся бортом поперек
курса страшного корабля.
Исполинский нос раскромсал суденышко старого рыбака, подмял его под
себя. Обломки взметнулись к небу, описали круг и посыпались в воду. Железо
загрохотало по камням, бакены отчаянно зазвенели, но их голоса потонули в
общем шуме. С протяжным скрежетом лодка вышла из зоны рифа в гавань, с
глухим "бум!" ткнулась в песок отмели и спокойно легла на дно. За ее
кормой, точно пятно солярки, по воде расплывались щепки. Среди них плавало
изуродованное, раздавленное тело.
В деревне медленно загорались желтые точки огней. Завыла собака,
словно хотела своим воем прогнать луну.

5
Жемчужно-серым утром у рифа появились трое. Пробравшись через буруны,
они отогнали в сторону щепки и обломки и вытащили из воды обезображенный
труп рыбака. На берегу, не сводя с них глаз, причитала немолодая женщина в
разорванном зеленом платье. При виде мертвого мужа она заплакала.
- Осторожно, - сказал Кип помощникам. - Пошли отсюда. Под ноги
смотрите!
Им казалось, что они несут не тело своего соседа, а безобразную
соломенную куклу - в этом мешке с костями трудно было признать существо,
которое совсем недавно жило, дышало, ходило по этой земле. Теперь вдохнуть
в него жизнь было уже невозможно. Одна рука была вытянута вперед, словно
хрупкое копье, не защитившее от нападения, на изуродованном лице белели
зубы. Зрелище было жуткое. Кип отвел взгляд, пытаясь взять себя в руки.
Господи, что за ужасная смерть! - подумал он. Один из тех, кто помогал ему
в этой мрачной работе, безостановочно кивал, точно китайский болванчик,
другой просто смотрел в сторону, туда, где у воды собралась кучка людей.
Старуха все кричала и не могла остановиться, и успокоить ее было
невозможно. Пошатываясь, трое наконец-то выбрались на берег. Зеваки
отпрянули, отворачиваясь. Страшную ношу опустили на брезент, расстеленный
на песке, и закрыли от любопытных взглядов.
- Ах ты сволочь... - процедил сквозь зубы Кип, обращаясь к подводной
лодке. Он вдруг обнаружил, что странное судно завораживает его. Огромное,
багряно-черное в лучах рассветного солнца, оно сейчас было совершенно
неподвижно. Вероятно, течения или прилив сняли его с рифа, а потом... что
потом? Как вышло, что лодка раздавила старика? Конечно, море могло
развернуть ее, когда ялик был еще в полосе рифов, но, Господи помилуй,
каким образом она ухитрилась пройти в гавань проливом? Зато теперь - вон,
сидит на мели внутри рифа, в кокинской гавани... Кип задумчиво прошел
вперед; прибой вымывал песок из-под его башмаков. Наверняка все произошло
очень и очень быстро, размышлял он, и старик с перепугу растерялся. А
водоизмещение этой лодки? Семьсот, восемьсот тонн? Что-то стукнулось о
ботинок Кипа, и он посмотрел вниз. Рядом всплыла серая, ноздреватая масса.
Заметив глаз, он понял, что это: отрезанная голова терьера старика. Кип
отошел чуть в сторону, и прибой унес голову пса в море.
Старуха тем временем перестала причитать и теперь не отрываясь
смотрела на очертания тела под брезентом. Какая-то женщина успокаивала ее.
- Отведите ее домой, - велел Кип женщинам. - И пусть кто-нибудь
сходит за доктором Максвеллом...
Они повели старуху в поселок, но та вдруг заартачилась, отчаянно
мотая головой и не сводя глаз с брезента, словно ее муж мог в любую
секунду откинуть грубую ткань, точно одеяло, и подняться, целый и
невредимый.
- Идите, - мягко велел Кип. - Здесь вы уже ничем не поможете...
Старуха посмотрела на него и моргнула, по изрезанному глубокими
морщинами лицу хлынули крупные слезы.
- Я расскажу ему, - вдруг проговорила она устало. - Расскажу.
М_а_с_с_а_н_г_о_!
Одна из женщин осторожно взяла ее под руку.
- М_а_с_с_а_н_г_о_! - повторила старуха, зыркнув в сторону подводной
лодки. И позволила увести себя домой (она жила на берегу гавани
неподалеку), двигаясь как сомнамбула. Кип проводил ее взглядом,
озадаченный только что услышанным. Что это было? КАКОЕ-НИБУДЬ ДЬЯВОЛЬСКОЕ
ЗАКЛИНАНИЕ?
По Фронт-стрит к ним катил помятый зеленый грузовичок-пикап. Съехав с
дороги на песок, он сбавил скорость. Из пикапа вылез Мур и пошел через
пляж к констеблю.
- Кто это? - спросил Мур, и Кип заметил темные круги вокруг глаз
друга, как будто Мур спал всего пару часов.
- Кифас, рыбак, - ответил констебль. - Вряд ли ты знал его...
Мур посмотрел на брезент, которым был прикрыт труп, вскинул глаза и
уставился на подводную лодку.
- Как это произошло? - спросил он со странной интонацией в голосе.
- Вероятно, течения освободили лодку, и она налетела на ялик старика.
Теперь смотреть на беднягу не очень-то приятно, - Кип взглянул на кучку
островитян, стоявших поодаль. - Все свободны. Мне нужны два человека нести
тело, остальные могут идти по домам.
- Боже мой, - пробормотал Мур, едва толпа рассеялась. - Я увидел с
балкона, как эта штуковина вошла в гавань, и когда увидел толпу на берегу,
то сразу понял - беда, но я не знал...
- Ну что, понесем к его преподобию?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45