Так что в сторону это.
- Вот, пожалуйста! Фотоаппарат. Он у меня всегда с собой, с
двенадцати лет. "Кодаколор", как видишь. Пленку проявить можно почти в
любом месте земного шара.
- А это - те двенадцать кадров, да?
- Сколько раз ты...
- Погоди, Гуля. Те три кадра, ну, которые были последними на пленке.
Ты сняла их как обычно, как все предыдущие?
- Д-да... Ну да, конечно.
- Ты смотрела в видоискатель и снимала. Что ты видела в видоискателе?
В подробностях!
- Не кричи на меня! Я видела Джой Хэррис! Наверное, она пробралась на
нос через маленькую кабину, помнишь ее? Она... она лежала на боку,
подперев одной рукой голову, и смотрела прямо вперед. Я еще мельком
подумала, что фигурка у нее славная, не отнимешь. Немного маленькая, но
все на месте. На ней были трисики от бикини, темно-синие или сине-зеленые,
ткань переливалась на солнце. Топ лежал рядом, на люке. Ее светлые волосы
были темнее обычного и, кажется, мокрые - она, наверное, вымыла их, она
была крашенная блондинка, не натуральная.
- Она влезла в кадр целиком?
- С трудом. Я довольно долго старалась вписать ее, здорово отступила
назад. Если бы я во что-нибудь врезалась...
- А ты ничего не задела?
- Нет, успокойся, она не видела меня. Говард дрых без задних ног. Да
и я вышла только глянуть, не сбились ли мы с курса - я не доверяю
автопилоту. У меня на этот случай есть одно приспособление - петля, я ею
закрепляю штурвал. Все было в порядке, и я вышла на палубу, прошла у
левого борта - и вдруг вижу ее. Она лежала ко мне спиной, так что я могла
подобраться поближе. Вот, видишь этот кадр? Люк снят с более близкого
расстояния. А меня не было видно, я стояла за углом большой каюты. У меня
были теперь настоящие доказательства, понимаешь? Я хотела снять ее лицо, и
думала, как бы мне окликнуть ее, чтобы она подскочила и обернулась, а я бы
ее тут же "щелкнула". И тут я заметила при переводе кадра цифры "11", и
поняла, что у меня остался последний. Пока я раздумавыла, как лучше
сделать, она встала и принялась надевать топ. Я тут же спряталясь. А когда
выглянула снова, увидела, что она стоит у самых перил. Вот здесь. Ну я и
сняла ее напоследок. Ее волосы очень красиво развевались по ветру. И тут
она то ли услышала меня, то ли почувствовала, и обернулась, прежде, чем я
успела спрятать фотоаппарат. Я тут же удрала. Что в этом было такого? Это
была моя яхта, мой фотоаппарат и мой несчастный брак. Так что я убежала,
не извиняясь.
- А девять предыдуших кадров на пленке сняла тоже ты?
- Ну да. Это снимки с Санта-Круз, порт, яхты и все такое. Там был
один потрясающий катамаран из Хустона - вот он - самый большой из всех,
какие я видела. Я даже не знала, что такие бывают. Видишь? А на этих двух
Говард... Да, это все с Санта-Круза.
- Ну так и что же дальше с пленкой?
- Я же тебе уже говорила...
- А теперь в подробностях.
- Господи, ты невозможное существо! А, так ты же знаешь об этом. Тем
лучше, тем лучше... Ну, так я сбежала вниз. Ты сам знаешь, когда кончается
пленка, она сматывается на пустую кассету, а наружу остается торчать
маленький засвеченный хвостик. Ты раскрываешь фотоаппарат, вытаскиваешь
кассету с хвостиком и заряжаешь новую пленку. Я так и сделала. А кассету
положила в одно потайное местечко, о нем никто, кроме меня не знает.
- Звучит убедительно.
- Выглядит тоже. Моя музыкальная шкатулка. Ты ее знаешь, та, которую
открываешь, а так кружится маленькая балерина. Тебе кажется, что ты
смотришь прямо на нее, внутрь шкатулки, но на самом деле так только
кажется из-за фокуса с зеркалами. Музыка называется "Вариации на тему
"Лары", и в шкатулке есть специальная кнопочка. Если ее нажать, шкатулку
не закроешь, только сломаешь, так что я всегда узнаю, лазал ли в нее
кто-нибудь без меня. Эту пленку никто, кроме меня не трогал, если ты это
имеешь в виду. Господи, да если бы трогал, все бы тут же встало на свои
места! Когда мы прибыли в Форт-де-Франс, я вынула пленку из шкатулки и не
выпускала ее из рук, пока мне ее не проявили в маленьком салончике.
- И так ты поняла, что девушки на яхте не было.
- Да нет же, Трэв, я ничего не поняла! Я не знаю, чему верить. Когда
я забрала пленку, просмотрела ее и увидела... что ее просто нет на этих
трех кадрах, мне весь мир показался черным. Черным в маленькую сверкающую
крапинку. Наверное, я чуть было не потеряла сознание. У меня и сейчас так
иногда бывает...
- А что с теми голосами, которые ты слышала?
- Ну что, голоса, как голоса. Ну да, я их слышала. Каждый может
слышать голоса. Все сумашедшие время от времени слышат голоса.
- И всегда именно той девушки?
- Да. Джой. Мне ни разу не удалось различить слова. А смех был точно
ее. Вернее, ее и Говарда - они смеялись и болтали. Еще что-нибудь?
- Да нет, пока вполне достаточно.
- Тогда я хочу выпить.
Она ненадолго вышла и вскоре появилась с бокалами в руках. Садясь
рядом со мной на диван, она так взмахнула руками, что расплескала половину
на пол. Заметив это, Гуля хихикнула и бросила в лужу какую-то тряпку. А
секундой спустя помрачнела и выпалила:
- Я знаю, что ты хочешь меня спросить! Да, да, да, черт возьми, этот
сукин сын пытался переехать меня "Ланью".
- Ты думаешь, он тебя видел?
- А почему нет? Было уже не так уж и темно. Я-то видела его
великолепно!
- И ты думаешь, он нарочно вильнул яхтой, чтобы ты слетела за борт?
- Разумеется!
- Но он сбросил тебе спасательный круг.
- Я думаю, у него просто кишка была тонка. Он скинул меня в воду,
потом испугался, ударился в панику и тогда бросил круг. Но пока
разворачивался и шел обратно ко мне, видно, набрался решимости все же
переехать меня, по крайней мере, ободрал мне корпусом колено. А потом
опять испугался в последний момент и бросил мне обрывок каната. Как
подачку.
- Он об этом не упоминал.
- И в самом деле, чего это он.
- Он сказал, что произошло еще кое-что, и что об этом ты расскажешь
мне сама, если захочешь.
- Я же говорю, с винтовкой было тоже самое. Ее давным-давно купил
отец - обороняться от акул, на всякий случай. Она хранилась в аллюминиевом
ящике сбоку от всех инструментов. Там было еще несколько запасных обойм.
Он научил меня обращаться с ней еще когда мы вышли в первый раз, на
"Телепне". Это "Ремингтон-700". Вот только калибр я не помню.
- Может быть, тридцать восьмой?
- Точно! Знаешь, иногда друзья позволяют себе не слишком умные шутки
с оружием, особенно если вы не в порту, где каждый даст за это по шее, а
на собственной яхте в открытом море. Нам была еще примерно неделя пути до
Гонолуну, стоял мертвый штиль, мы делали около шести узлов - самый
экономный режим в смысле горючего, - на автопилоте. Я сидела на крыше,
спиной к корме, сушила волосы на солнышке. БА-А-БАХ! Прямо из ниоткуда! Я
подскочила, обернулась - что ты думаешь, он стоял у меня за спиной, футах
в восьми от меня! В одной руке у него была винтовка, а в другой пара
каких-то пустых жестянок. Физиономия у него была самая ошеломленная. Он
сказал, что просто хотел разрядить ее. Он, мол, не знал, как вытащить
патроны. Во всяком случае, стреляя, он направил ствол вверх, сказал он. Но
я очень хорошо знаю звук выстрела вверх. Да еще при шумящих двигателях. Он
скорее похож на бамм. Или на бух. Но никак не на БА-БАХ. Я до сих пор
плохо слышу этим ухом. Трэв, я уверена, что пуля прошла в нескольких
дюймах от моей головы.
- И как он это воспринял?
- Он был шокирован. Пожалуй, даже слишком шокирован. Он кричал. Он
размахивал руками. Он только собирался попросить меня кинуть эти жестянки
за борт, ничего больше. Я сидела наверху, я бросила бы их дальше, чем он.
Я бы кинула их с носа, а он поймал на корме, их не надо было бы мыть, вот
и все...
- И именно тогда ты решила, что оставишь яхту в первом же порту?
- Нет, не тогда.
- Что-то еще успело произойти за эту неделю?
- Ох, да нет, я не это имела ввиду. Я хочу сказать, я уже почти
решила еще раньше, до винтовки. А может, еще раньше этого моего дурацкого
падения и голосов, и девчонки, которой не было на яхте...
- Я тебя не очень понимаю.
- Нечего тут понимать. Ох, Господи, Трэв, я просто пьяна. Я сама не
знаю, что несу. У меня в глазах двоится. Ты напоил меня.
- Ты хочешь сказать, что не так уж все было хорошо после вашей
свадьбы?
- Слушай, дай мне поспать.
- О'кей, можешь вздремнуть. Я разбужу тебя.
- Я не шучу, я правда хочу спать. Уже ночь. Пожалуйста. А ты пойдешь
к себе, ладно?
- Нет, не ладно, по крайней мере, пока мы не закончим.
- Да что еще осталось заканчивать? Ты уже все из меня выудил.
- Ты сказала: ты должна выяснить кое-что. Давай попытаемся это
сделать вместе.
- Тогда я должна умыться и во что-нибудь переодеться. Ты уже целый
час меня паришь.
- Давай живее.
Она вернулась через десять минут, посвежевшая и причесанная, босиком,
в одном только коротком халате в неимоверно ярких огромных букетах. Видно
было, что она очень устала - и от выпивки, и от затянувшегося вечера, и от
моего допроса. Плюхнувшись на табуретку, она сгорбилась, зажала ладони
между колен, зевнула и проговорила:
- Ей-Богу, Трэв... Правда. Я просто...
- Были у Джой родинки?
- Чего?
- Родинки, родимые пятна, рубцы, какие-нибудь шрамы, словом не
заметила ты у нее каких-нибудь особых примет, когда разглядывала ее в
видоискатель?
- Н-нет.
- Тот смех, который ты слышала. Ты думаешь, они смеялись над тобой?
- Да, именно так я и думаю.
- И тебе никогда не было чертовски хорошо в постели?
- Что-о? Что ты имеешь ввиду? У меня было все в порядке со Скотти.
Можно даже сказать, более чем все в порядке. Куда это вдруг тебя понесло?
Скотти? Ах да, вспомнил я, это тот самый ее сокурсник, который так
равнодушно отнесся к смерти ее отца.
- Но никогда - с Говардом?
Она дотянулась до своего бокала и принялась взбалтывать его
содержимое. Лед уже растаял, но крепости от этого почти не убавилось. Гуля
сделала большой глоток и скривилась. Потом начала рассказывать - сначала
медленно, запинаясь, а потом все увереннее. Доброму старому Дяде Трэвису.
Она хотела, чтобы их брак был совершенством во всех отношениях. А
Говард был всегда стпанным существом. Трэв, ты же сам пытался раскусить
его, ты знаешь. Он был похож на маленький домик с большой парадной дверью
и маленьким черным ходом. С единственной комнатой. Он впускал в дом, и все
казалось прекрасным. Смешки и игры. Никакого давления. Затем ты хотел
узнать его лучше, и шел через черный ход, полагая, что за ним находится
его личная комната, куда пускают не всех. А на самом деле ты вдруг
оказываешся на заднем дворе, и со двора домик выглядел совершенно так же,
как и с фасада. Комната была одна.
- А я - я очень сама по себе. Собственное существо, - заявила она и
допила бокал. Она раскачивалась на табурете, упираясь круглыми коленками в
край дивана, я видел, как шевелились тени под ее резче обозначенными
скулами. Порой ее лицо оказывалось так близко от моего, что я ощущал кожей
ее дыхание. Мы были сейчас по-настоящему близки.
- Загляни в меня, - грустно сказала она.
Передо мной были два огромных печальных глаза, с искорками на дне,
такого глубокого серого цвета, что казались голубыми, с агатово-черными
зрачками. Гуля сморгнула, но в следующую секунду снова смортела прямо в
мои глаза. Сейчас для меня весь мир сфокусировался в глазах этой женщины,
так странно и неотрывно глядящей на меня. Сердце мое гулко отстучало
десять раз. Между нами было какое-то особое родство, к которому не
подходило определение "родство душ".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41