Как сказано в Писании: «Царство Божье внутри вас». Вместо того чтобы довериться Господу, словно дети, всецело предаться в Его руки и искать Бога внутри себя, мы отвергаем Его помощь и пытаемся добраться до небес собственными усилиями, подобно строителям башни Вавилонской. Но из-за этого искушения гордыней, желания всемогущества, которое уводит человека от его истинной цели, мы не должны забывать, что конечная задача духовной жизни – приближение к Богу. Мы все призваны – и в этом состоит величие человеческой жизни! – стать подобными Богу.
– Не означает ли это, что мы обретем Божественную сущность и приравняемся к Создателю?
– Вовсе нет. Христианство – не пантеистическая философия, согласно которой душа индивидуума сливается с Природой или Душой Вселенной. Бог в своей сущности всегда будет недостижимым для человека. Мы можем познать Бога, желать Его и приобщиться к Нему только через Его энергии.
– Как это?
– Бог – совершенно иной. Он – тайна, которую может познать только Он сам. Но, движимый любовью, этот трансцендентный Бог решил явить себя и разделить свою сущность с созданиями, сотворенными Им самим и которые существуют только в Нем и благодаря Ему.
Это приобщение к Божьей сущности и есть то, что Дионисий Ареопагит называет Божественной «силой», а Григорий Палама – Божественными «энергиями». Эти «энергии» присутствуют в начале и конце создания. Таким образом, все существа, сотворенные по образу Божью и наделенные разумом и волей, призваны участвовать в приобщении к Господу и обрести богоподобие. Это обожение означает приближение к Богу и в то же время сохранение непохожести Бога и человека. Человек не может стать единым с неописуемой Божественностью. В этом-то и кроется тонкость христианской доктрины, почти непознанная и непонятая.
Глава 47
Старец откашлялся. Джованни заворожили его слова. Он, конечно, изучал богословие, но никто никогда не рассказывал ему о духовной жизни так подробно, отчетливо обозначая ее конечную цель. Юноша снова задал вопрос древнему отшельнику:
– Но если это и есть цель человеческого существования, разве монашеская жизнь не призвана создать самые лучшие условия для человека, чтобы он сосредоточился на этой главной задаче, целиком предав себя в руки Господа?
– Конечно, и твое желание посвятить свою жизнь служению Богу достойно похвалы. Но если в этом стремлении прячется страх перед миром и самим собой, твоя духовная жизнь будет нарушена. Мне кажется, что ты еще обременен тяжестью своих прошлых грехов и страхом плотских влечений.
– Может быть, и так, отче. Но что мне делать, чтобы освободиться от бремени?
– «Прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много», – сказал Иисус о женщине-грешнице. Ты тоже, брат Иоаннис, совершил тяжкий грех, лишив человека жизни, но пошел на это из-за любви к женщине, а потом искренне раскаялся в содеянном. И потому не думай, что Господь не простит тебя. Помни, что Божья милость необъятна и превосходит глубину пропасти грехов человеческих.
Джованни кивнул. Он чувствовал это с тех пор, как икона Андрея Рублева обратила его душу к Богу, но слова, сказанные святым старцем, глубоко взволновали юношу.
– В твоем сердце нет покоя, – продолжил отшельник, его голос звучал уверенно и сильно, несмотря на усталость. – Угрызения совести мучают тебя. Не знаю, виной ли тому совершенное тобой убийство или данное наставнику обещание, которое ты нарушил, а может, ты все еще чувствуешь влечение к этой женщине, но сердце твое неспокойно. Ты чувствуешь вину, и она препятствует благодати Духа Святого излиться на душу твою.
– Но отче, разве то, что моя совесть не давала мне покоя из-за совершенного убийства и предательства, не естественно? Я испытывал страшные муки до обращения. А затем Господь простил меня, и душа моя успокоилась.
– Ты уверен?
– Думаю, да, – ответил Джованни, смущенный вопросом старца. – А то, что я чувствую после разговора с настоятелем о моих иконах, скорее печаль, а не раскаяние.
– Значит, ты не раскаиваешься в том, что лики на твоих иконах больше похожи на женщину, которую ты любил и, может, все еще вожделеешь, чем на образ Богоматери?
– Только благодаря тебе, отче, я понял это.
– А не думаешь ли ты, сын мой, что в глубине души ты уже знал? Не считаешь ли, что правда о любви, которую ты до сих пор испытываешь к этой женщине, оказалась слишком тяжелой ношей? А я просто выразил то, что твое сердце давно уже знало, но отказывалось признать?
– Я… я не знаю, – пробормотал Джованни.
– Не думаешь ли ты, что это внутреннее смятение, непризнанное и не способное проявиться ни в признании того, что ты все еще стремишься к этой женщине, ни в осознанном раскаянии, могло стать болезненным чувством вины?
– Что это значит?
– Чтобы излечиться от печали, которая гнетет твою душу, сперва ты должен признать, что все еще вожделеешь эту женщину. Затем тебе придется сделать выбор: либо воссоединиться с ней и жить в любви, либо остаться здесь и предложить свою любовь Господу. Просить Его, чтобы Он очистил твою любовь так, чтобы ты мог исполниться благодатью, и твое сердце и душу не разъедали бы желание и вина, которую оно порождает.
– Понимаю, отче. Но если я останусь в монастыре, разве не лучше, чтобы я осознанно винил себя за то, что все еще люблю женщину, хотя поклялся полностью посвятить свою жизнь Богу и молитвам?
– Думаю, ты путаешь раскаяние и вину.
Джованни удивленно взглянул на старого монаха.
– Раскаяние – это искреннее сожаление, которое мы испытываем, совершив грех. Раскаяние возвращает нас к благодати Святого Духа и помогает вновь подняться. Когда такое случается, душа полностью обращена к Богу. Вина же, в свою очередь, отравляет душу. Вместо того чтобы обратиться к Господу, мы обращаемся к самим себе и судим себя, порой сами того не замечая. Совершив или подумав что-то скверное, мы считаем себя плохими. Впадаем в отчаяние и, что еще хуже, приписываем собственное самообвинение Богу. Бог кажется нам грозным судией. После этого мы уже слышим не глас Господа, а обвиняющий голос собственной совести, которая скрывается под маской всемогущего и всепрощающего Бога. Вспомни слова апостола Иоанна: «Ибо если сердце (наше) осуждает нас, то кольми паче Бог, потому что Бог больше сердца нашего и знает все».
Плоды угрызений совести и вины – печаль, страдание, а порой и отчаяние. Божественные плоды сожаления и раскаяния – радость, мир и благодать. Открыв себя прощению Господню, которое Он всегда дарит нам, искренним раскаянием мы освобождаем сердце, в то время как суровые упреки совести запирают его вместе с собственными демонами.
Слушая слова старца, Джованни понял, что, должно быть, на самом деле чувствует вину, пусть и неосознанно, а память о Елене и прошлых ошибках все еще преследует его. Когда он обратился к вере, моля о прощении, и получил его, то думал, что освободился от укоров совести, которые тем не менее исподволь разъедали его душу.
– Отче, я понял, что мое сердце все еще гнетет вина за грехи прошлого. Но ведь я столько раз обращался к Богу… и думал, что уже обрел его прощение. Почему же эти проступки продолжают довлеть надо мной, несмотря на все молитвы?
Отшельник медленно поднял очи к небу и вздохнул.
– Ты должен искать только любви Бога… ибо ты – раб страха.
Джованни удивился замечанию старца.
– Отче, что ты хочешь сказать?
– Все наши проступки, все грехи происходят от трех величайших зол: гордыни, невежества и страха. Тебе, должно быть, говорили о гордыни, когда ты изучал богословие. Но как часто мы забываем об остальных двух: невежество, так великолепно разоблаченное Сократом, есть порок разума, страх – порок сердца. Как познание – единственный путь преодолеть невежество, так и любовь является противоядием от страха. Потому что человеческое сердце жаждет одного: любить и быть любимым. Все раны, нанесенные любовью с самого детства, пробуждают страх, который в конце концов парализует сердце и заставляет нас совершать разного рода проступки, а порой и преступления.
– Но я совершил преступление не из-за страха. Это произошло из-за гнева и ревности…
– Не сомневаюсь, – произнес старец, – но кроме гнусных оскорблений того человека, что еще вызвало гнев и ревность?
Джованни подумал несколько секунд.
– Мне кажется, еще великая печаль. Печаль от понимания того, что я никогда не смогу жениться на любимой женщине… потому что родился не там, где нужно, и не в то время.
– Правильно, печаль возникает, когда нас лишают того, чего мы хотим. Разве не страх лишиться любви заставил тебя потерять голову?
– Да… думаю, так оно и было, – ответил Джованни неуверенно.
– И разве не страх навредить своему бывшему наставнику или опечалить его до сих пор гложет твое сердце?
– Скорее всего, да, – признал Джованни после секундного раздумья.
– Единственное зло, которое ты должен уничтожить в своем сердце, сын мой, – это страх. Все остальные пороки – ярость, ревность, уныние, мучительное чувство вины – происходят от этого внутреннего врага. Если сумеешь превозмочь свой страх, ничто и никогда не сможет на тебя подействовать, никакое зло не будет властвовать над твоим сердцем. А для того, чтобы победить страх, есть только одно средство – любовь. Потому как великий путь жизни в том, чтобы пройти от страха к любви.
Старик замолчал. Он сложил руки перед устами и слегка склонил голову. Потом раскрыл морщинистые ладони и протянул их Джованни.
– Откройся любви Господа нашего. Тогда ты родишься заново свободным от страха, который до сих пор не давал любви целиком овладеть твоим сердцем.
Старец внезапно умолк и положил руки на колени. Казалось, он погрузился в размышления. Затем отшельник спросил:
– Знаешь, сколько раз слова «не бойтесь» встречаются в Библии?
– Нет.
– Триста шестьдесят пять раз. Каждый день, когда восходит солнце, Бог говорит: «Не бойтесь, не ведайте страха!» Библейское откровение, если понимать его правильно, очень простое – это откровение победы любви над страхом, жизни над смертью. С той самой минуты, когда Каин совершил первое убийство, история человечества была кровавой чередой убийств, вызванных страхом, желанием властвовать и жаждой мести. После пророков появился Христос, чтобы разорвать этот порочный круг. У Него было всемогущество Бога, но Он избрал путь смиренного слуги. Даже на кресте Он не проклинал своих мучителей, но говорил: «Отче! Прости им, ибо не ведают, что творят». Он пришел, чтобы показать нам силу прощения, победу любви над ненавистью и страхом.
Старец сел, как сидел раньше, держа руки на коленях и перебирая бусины четок.
– Я больше не хочу отнимать у тебя время, отче, или испытывать твою доброту. Слова твои тронули мое сердце, и я буду размышлять над ними всю жизнь. Но дай совет, что мне делать сейчас?
– Открой свой разум любви и прощению Бога.
Слова старца привели Джованни в замешательство, и он решил спросить еще раз. В этот раз вопрос прозвучал конкретнее:
– Думаешь, мне нужно продолжать писать иконы?
– Не мне о том судить. Если не можешь отыскать ответ в своем сердце, спроси наставника, что он думает о твоих последних работах.
– А стоит ли мне принимать постриг?
– И об этом не мне судить. Если не можешь найти ответ внутри себя, спроси у настоятеля, как он считает.
Джованни помедлил несколько мгновений, затем задал последний вопрос:
– Неужели мое сердце все еще в плену любви к этой женщине?
– Если в сердце твоем любовь, Господь благословит тебя.
– Но если я люблю женщину, как я могу посвятить жизнь Богу?
– Не будет никаких противоречий между твоим служением Господу в монашеской жизни и любовью к женщине, если ты решишь отказаться от плотского вожделения, которое влечет тебя к ней. Не пытайся забыть ее или отрицать это вожделение, как ты делал до сих пор из страха, что не выдержишь и поддашься ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– Не означает ли это, что мы обретем Божественную сущность и приравняемся к Создателю?
– Вовсе нет. Христианство – не пантеистическая философия, согласно которой душа индивидуума сливается с Природой или Душой Вселенной. Бог в своей сущности всегда будет недостижимым для человека. Мы можем познать Бога, желать Его и приобщиться к Нему только через Его энергии.
– Как это?
– Бог – совершенно иной. Он – тайна, которую может познать только Он сам. Но, движимый любовью, этот трансцендентный Бог решил явить себя и разделить свою сущность с созданиями, сотворенными Им самим и которые существуют только в Нем и благодаря Ему.
Это приобщение к Божьей сущности и есть то, что Дионисий Ареопагит называет Божественной «силой», а Григорий Палама – Божественными «энергиями». Эти «энергии» присутствуют в начале и конце создания. Таким образом, все существа, сотворенные по образу Божью и наделенные разумом и волей, призваны участвовать в приобщении к Господу и обрести богоподобие. Это обожение означает приближение к Богу и в то же время сохранение непохожести Бога и человека. Человек не может стать единым с неописуемой Божественностью. В этом-то и кроется тонкость христианской доктрины, почти непознанная и непонятая.
Глава 47
Старец откашлялся. Джованни заворожили его слова. Он, конечно, изучал богословие, но никто никогда не рассказывал ему о духовной жизни так подробно, отчетливо обозначая ее конечную цель. Юноша снова задал вопрос древнему отшельнику:
– Но если это и есть цель человеческого существования, разве монашеская жизнь не призвана создать самые лучшие условия для человека, чтобы он сосредоточился на этой главной задаче, целиком предав себя в руки Господа?
– Конечно, и твое желание посвятить свою жизнь служению Богу достойно похвалы. Но если в этом стремлении прячется страх перед миром и самим собой, твоя духовная жизнь будет нарушена. Мне кажется, что ты еще обременен тяжестью своих прошлых грехов и страхом плотских влечений.
– Может быть, и так, отче. Но что мне делать, чтобы освободиться от бремени?
– «Прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много», – сказал Иисус о женщине-грешнице. Ты тоже, брат Иоаннис, совершил тяжкий грех, лишив человека жизни, но пошел на это из-за любви к женщине, а потом искренне раскаялся в содеянном. И потому не думай, что Господь не простит тебя. Помни, что Божья милость необъятна и превосходит глубину пропасти грехов человеческих.
Джованни кивнул. Он чувствовал это с тех пор, как икона Андрея Рублева обратила его душу к Богу, но слова, сказанные святым старцем, глубоко взволновали юношу.
– В твоем сердце нет покоя, – продолжил отшельник, его голос звучал уверенно и сильно, несмотря на усталость. – Угрызения совести мучают тебя. Не знаю, виной ли тому совершенное тобой убийство или данное наставнику обещание, которое ты нарушил, а может, ты все еще чувствуешь влечение к этой женщине, но сердце твое неспокойно. Ты чувствуешь вину, и она препятствует благодати Духа Святого излиться на душу твою.
– Но отче, разве то, что моя совесть не давала мне покоя из-за совершенного убийства и предательства, не естественно? Я испытывал страшные муки до обращения. А затем Господь простил меня, и душа моя успокоилась.
– Ты уверен?
– Думаю, да, – ответил Джованни, смущенный вопросом старца. – А то, что я чувствую после разговора с настоятелем о моих иконах, скорее печаль, а не раскаяние.
– Значит, ты не раскаиваешься в том, что лики на твоих иконах больше похожи на женщину, которую ты любил и, может, все еще вожделеешь, чем на образ Богоматери?
– Только благодаря тебе, отче, я понял это.
– А не думаешь ли ты, сын мой, что в глубине души ты уже знал? Не считаешь ли, что правда о любви, которую ты до сих пор испытываешь к этой женщине, оказалась слишком тяжелой ношей? А я просто выразил то, что твое сердце давно уже знало, но отказывалось признать?
– Я… я не знаю, – пробормотал Джованни.
– Не думаешь ли ты, что это внутреннее смятение, непризнанное и не способное проявиться ни в признании того, что ты все еще стремишься к этой женщине, ни в осознанном раскаянии, могло стать болезненным чувством вины?
– Что это значит?
– Чтобы излечиться от печали, которая гнетет твою душу, сперва ты должен признать, что все еще вожделеешь эту женщину. Затем тебе придется сделать выбор: либо воссоединиться с ней и жить в любви, либо остаться здесь и предложить свою любовь Господу. Просить Его, чтобы Он очистил твою любовь так, чтобы ты мог исполниться благодатью, и твое сердце и душу не разъедали бы желание и вина, которую оно порождает.
– Понимаю, отче. Но если я останусь в монастыре, разве не лучше, чтобы я осознанно винил себя за то, что все еще люблю женщину, хотя поклялся полностью посвятить свою жизнь Богу и молитвам?
– Думаю, ты путаешь раскаяние и вину.
Джованни удивленно взглянул на старого монаха.
– Раскаяние – это искреннее сожаление, которое мы испытываем, совершив грех. Раскаяние возвращает нас к благодати Святого Духа и помогает вновь подняться. Когда такое случается, душа полностью обращена к Богу. Вина же, в свою очередь, отравляет душу. Вместо того чтобы обратиться к Господу, мы обращаемся к самим себе и судим себя, порой сами того не замечая. Совершив или подумав что-то скверное, мы считаем себя плохими. Впадаем в отчаяние и, что еще хуже, приписываем собственное самообвинение Богу. Бог кажется нам грозным судией. После этого мы уже слышим не глас Господа, а обвиняющий голос собственной совести, которая скрывается под маской всемогущего и всепрощающего Бога. Вспомни слова апостола Иоанна: «Ибо если сердце (наше) осуждает нас, то кольми паче Бог, потому что Бог больше сердца нашего и знает все».
Плоды угрызений совести и вины – печаль, страдание, а порой и отчаяние. Божественные плоды сожаления и раскаяния – радость, мир и благодать. Открыв себя прощению Господню, которое Он всегда дарит нам, искренним раскаянием мы освобождаем сердце, в то время как суровые упреки совести запирают его вместе с собственными демонами.
Слушая слова старца, Джованни понял, что, должно быть, на самом деле чувствует вину, пусть и неосознанно, а память о Елене и прошлых ошибках все еще преследует его. Когда он обратился к вере, моля о прощении, и получил его, то думал, что освободился от укоров совести, которые тем не менее исподволь разъедали его душу.
– Отче, я понял, что мое сердце все еще гнетет вина за грехи прошлого. Но ведь я столько раз обращался к Богу… и думал, что уже обрел его прощение. Почему же эти проступки продолжают довлеть надо мной, несмотря на все молитвы?
Отшельник медленно поднял очи к небу и вздохнул.
– Ты должен искать только любви Бога… ибо ты – раб страха.
Джованни удивился замечанию старца.
– Отче, что ты хочешь сказать?
– Все наши проступки, все грехи происходят от трех величайших зол: гордыни, невежества и страха. Тебе, должно быть, говорили о гордыни, когда ты изучал богословие. Но как часто мы забываем об остальных двух: невежество, так великолепно разоблаченное Сократом, есть порок разума, страх – порок сердца. Как познание – единственный путь преодолеть невежество, так и любовь является противоядием от страха. Потому что человеческое сердце жаждет одного: любить и быть любимым. Все раны, нанесенные любовью с самого детства, пробуждают страх, который в конце концов парализует сердце и заставляет нас совершать разного рода проступки, а порой и преступления.
– Но я совершил преступление не из-за страха. Это произошло из-за гнева и ревности…
– Не сомневаюсь, – произнес старец, – но кроме гнусных оскорблений того человека, что еще вызвало гнев и ревность?
Джованни подумал несколько секунд.
– Мне кажется, еще великая печаль. Печаль от понимания того, что я никогда не смогу жениться на любимой женщине… потому что родился не там, где нужно, и не в то время.
– Правильно, печаль возникает, когда нас лишают того, чего мы хотим. Разве не страх лишиться любви заставил тебя потерять голову?
– Да… думаю, так оно и было, – ответил Джованни неуверенно.
– И разве не страх навредить своему бывшему наставнику или опечалить его до сих пор гложет твое сердце?
– Скорее всего, да, – признал Джованни после секундного раздумья.
– Единственное зло, которое ты должен уничтожить в своем сердце, сын мой, – это страх. Все остальные пороки – ярость, ревность, уныние, мучительное чувство вины – происходят от этого внутреннего врага. Если сумеешь превозмочь свой страх, ничто и никогда не сможет на тебя подействовать, никакое зло не будет властвовать над твоим сердцем. А для того, чтобы победить страх, есть только одно средство – любовь. Потому как великий путь жизни в том, чтобы пройти от страха к любви.
Старик замолчал. Он сложил руки перед устами и слегка склонил голову. Потом раскрыл морщинистые ладони и протянул их Джованни.
– Откройся любви Господа нашего. Тогда ты родишься заново свободным от страха, который до сих пор не давал любви целиком овладеть твоим сердцем.
Старец внезапно умолк и положил руки на колени. Казалось, он погрузился в размышления. Затем отшельник спросил:
– Знаешь, сколько раз слова «не бойтесь» встречаются в Библии?
– Нет.
– Триста шестьдесят пять раз. Каждый день, когда восходит солнце, Бог говорит: «Не бойтесь, не ведайте страха!» Библейское откровение, если понимать его правильно, очень простое – это откровение победы любви над страхом, жизни над смертью. С той самой минуты, когда Каин совершил первое убийство, история человечества была кровавой чередой убийств, вызванных страхом, желанием властвовать и жаждой мести. После пророков появился Христос, чтобы разорвать этот порочный круг. У Него было всемогущество Бога, но Он избрал путь смиренного слуги. Даже на кресте Он не проклинал своих мучителей, но говорил: «Отче! Прости им, ибо не ведают, что творят». Он пришел, чтобы показать нам силу прощения, победу любви над ненавистью и страхом.
Старец сел, как сидел раньше, держа руки на коленях и перебирая бусины четок.
– Я больше не хочу отнимать у тебя время, отче, или испытывать твою доброту. Слова твои тронули мое сердце, и я буду размышлять над ними всю жизнь. Но дай совет, что мне делать сейчас?
– Открой свой разум любви и прощению Бога.
Слова старца привели Джованни в замешательство, и он решил спросить еще раз. В этот раз вопрос прозвучал конкретнее:
– Думаешь, мне нужно продолжать писать иконы?
– Не мне о том судить. Если не можешь отыскать ответ в своем сердце, спроси наставника, что он думает о твоих последних работах.
– А стоит ли мне принимать постриг?
– И об этом не мне судить. Если не можешь найти ответ внутри себя, спроси у настоятеля, как он считает.
Джованни помедлил несколько мгновений, затем задал последний вопрос:
– Неужели мое сердце все еще в плену любви к этой женщине?
– Если в сердце твоем любовь, Господь благословит тебя.
– Но если я люблю женщину, как я могу посвятить жизнь Богу?
– Не будет никаких противоречий между твоим служением Господу в монашеской жизни и любовью к женщине, если ты решишь отказаться от плотского вожделения, которое влечет тебя к ней. Не пытайся забыть ее или отрицать это вожделение, как ты делал до сих пор из страха, что не выдержишь и поддашься ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67