– Я просто загружу все это в посудомойку. Иди развлекай гостей.
– Их чаще надо разнимать, – фыркнул Эшвин.
Он скрылся в глубине коридора, пока Элиз дожидалась, когда закипит чайник. Когда кофе был готов, она собрала поднос и пошла в гостиную. Эрик и Морган сидели вместе на диване, сильно смахивая на преподавателя и студентку. В вельветовых брюках и твидовом пиджаке Эрик выглядел лет на двадцать старше, тогда как Морган была в джинсах, черной водолазке и своих любимых сапожках.
– Надеюсь, ты не возражаешь, – сказал Эрик, – я убрал их, чтобы освободить место для кофе. – Он подал ей аккуратно сложенную колоду ее карт Таро.
– Спасибо, Эрик. – Элиз опустила поднос на стол, взяла у него потрепанную колоду и убрала в специальную шкатулку из полированного орехового дерева.
– Я смотрю, ты еще не переросла это свое увлечение. – Эрик не старался скрыть неодобрение.
– Нет, не переросла, – сказала Элиз. Она старалась не выглядеть оправдывающейся, но безуспешно. Лицо ее вспыхнуло, и она кляла свою бледную кожу за то, что та немедленно выдала ее смущение. – Мне хочется верить, что в мире осталось множество тайн.
Эрик состроил гримасу, но Морган сказала:
– Это именно так, во всяком случае в сфере моих интересов. Разве ты не согласишься, Эрик, что история хранит массу неразгаданных тайн?
– Только потому, что мы не располагаем всеми фактами, – пробурчал Эрик, наклоняясь, чтобы положить сахар себе в чашку.
Элиз бросила на Морган благодарный взгляд за то, что та прервала спор.
И вот все наконец расселись поудобнее с чашками кофе, и у Элиз не осталось больше причин откладывать разговор, к которому она готовилась целый день.
– Спасибо за то, что вы сегодня пришли, хотя мы и не предупредили вас заранее. Я полагаю, вы знаете, зачем мы здесь.
Морган кивнула, но Эрик лишь отпил кофе, лицо его было непроницаемым.
– Мы все знаем характерец Джеймса, – сказала Элиз, красноречиво подняв глаза к небу. – Щедрый, милый и донельзя безответственный. Я первая это признаю. Но на этот раз он крепко влип, и ему нужна наша помощь. Для того ведь и существуют друзья.
Элиз оглядела своих слушателей. Морган была внимательна, но Эрик, похоже, не разделял ее чувств, а Эшвин казался расстроенным.
– Как ты предлагаешь ему помочь? – спросил Эрик.
– У меня есть два предложения насчет того, как мы можем ему помочь. Для начала, я думаю, Джеймсу будет полезно уехать ненадолго из Лондона, чтобы обдумать свои дальнейшие действия. Мне кажется, было бы здорово, если бы мы провели вместе с ним выходные за городом.
– И правда здорово придумано, – согласилась Морган. – Нам всем не помешает проветриться. Меня моя диссертация почти что свела с ума. – Ее взгляд скользнул к Эшвину, и она тут же отвела глаза.
– А каково твое второе предложение? – Бледное подобие улыбки промелькнуло на лице Эрика.
– Джеймсу никогда самому не найти пяти тысяч фунтов. Так что, если мы ему не поможем, ему точно придется отсидеть в тюрьме. – Элиз остановилась, пытаясь оценить их реакцию. – Если бы каждый из нас вложил тысячу фунтов, Джеймсу осталось бы наскрести последнюю тысячу.
Эрик поставил на стол свою чашку.
– Я думаю, это неудачная мысль. Джеймс забыл об ответственности в этой жизни давным-давно. Знаю, ты иного мнения, Элиз, но как бы ни тяжело далась ему тюрьма, возможно, это необходимо ему, чтобы наконец-то взять себя в руки.
– Ты ведь не можешь желать ему такого? – сказала Элиз.
– Могу и желаю.
– Морган? – Она повернулась к ней с надеждой, зная, что Эшвин примет сторону Эрика. Они сказали почти одно и то же – глупые, лишенные сочувствия мужчины.
– Эрик в чем-то прав, – сказала Морган. – Джеймс явно не способен контролировать свои действия, причем с давних пор. Ему не хватает дисциплинированности.
– Тюрьма не дисциплинирует Джеймса. Она сломает его. Он действительно выйдет оттуда другим человеком, но вряд ли лучшим, чем был, – взмолилась Элиз. Она вглядывалась в их лица в поисках надежды. – Я единственная, кто помнит, как мы заключали пакт о взаимопомощи в ночь перед выпуском. Я про то, чтобы помогать друг другу, куда бы ни вела нас судьба. Помните?
– Никто из нас не забыл, – мягко произнесла Морган, – потому мы и здесь. Но нам уже не по двадцать два, Элиз.
Рик хмуро поглядывал сквозь свои дурацкие очки.
– Элиз, это твое отчаянное стремление помогать Джеймсу больше связано с тобой, чем с ним.
– О чем это ты?
Беседа явно зашла не туда.
– Ты всем хочешь помочь, – сказал Эрик. – С тех пор как я с тобой знаком, ты всегда была в первых рядах добровольцев-благотворителей и заступалась за каких-нибудь несчастных и обделенных. Но иногда лучший способ помочь человеку – это позволить ему самому справиться с трудностями. Я знаю, это трудно, но тебе пора прекратить нянчиться с Джеймсом.
– Ты не хочешь помочь Джеймсу из-за того, что я люблю помогать людям? – Элиз бросила на Эшвина взгляд, ясно говорящий: «Ты можешь в это поверить?» Он поежился, но не сказал ни слова.
– Эрик, хватит читать нотации Элиз, – сказала Морган. – Мы здесь из-за Джеймса, а не из-за нее.
– Но это правда, – запротестовал Эрик, – она вечно...
– Я и в тот раз слышала, что ты сказал, – оборвала его Морган. – Если ты это повторишь, больше правды в твоих словах не станет.
Элиз покраснела, а Эрик смолк. Два предложения. Морган обошлась всего лишь этим. Двумя фразами она сбила спесь с Эрика. Почему же ей это всегда так трудно дается?
– Так, скажу честно, – начала Морган. – Я все еще учусь, и для меня тысяча соверенов – большая сумма. Через несколько лет все изменится, но сейчас... Пока это большой вопрос.
– Ну и ладно, – вступила Элиз, цепляясь за шанс, оставленный ей Морган. – Дай столько, сколько сможешь. Разницу покроем мы.
– А что об этом думает Эшвин? – спросил Эрик.
Они все повернулись к Эшвину. Он смотрел, как дождь часто стучит в стекло. Когда через миг он посмотрел ей в глаза, Элиз поняла, что он принял решение.
– Если бы мне грозила тюрьма, – промолвил Эшвин, – я бы надеялся, что лучшие друзья внесут за меня залог размером в стоимость дивана. – В его словах была тихая ярость, за которую Элиз захотелось крепко его обнять.
После этого им осталось только выбрать выходные и разработать план, как им удивить Джеймса.
ДЖЕЙМС
В баре было многолюдно. Не то чтобы яблоку негде упасть, но достаточно, чтобы, пролагая себе путь сквозь толпу с подносом, уставленным кружками, Джеймс иногда приговаривал: «Извини, друг». Закопченные балки нависали низко над головой, и Джеймс не раз под них подныривал, чтобы не удариться. Горькое пиво, которое варили здесь, в Йоркшире, густое, со сливочным вкусом, не выплескивалось через край кружки, как водянистое пиво южных графств. Нетрудно было привыкнуть к этому местечку, где все было чуть более честно и чуть менее пресно.
– Вот и я. Три пинты лучшего горького пива «Скиптон армс» для друзей, – сказал Джеймс. Он передал две кружки Эрику и Эшвину. – И две полупинты для дам. – Элиз приняла свою полупинту с улыбкой, а Морган – с гримасой.
– За прежние времена и лучшее будущее! – сказал Джеймс.
Остальные четверо присоединились к тосту и отпили кто сколько. Джеймс, как обычно, последним опустил свою кружку.
Эти выходные за городом явились для него полной неожиданностью. Много месяцев они не собирались все вместе, поэтому он онемел от удивления, увидев их всех в минивэне, взятом ими напрокат. Они выехали по M1 через Кембридж, а после свернули на А1 к северу. Эрик хотел распланировать их маршрут, но Морган переспорила его, указывая повороты и направление наобум. Так они и оказались в Скиптоне, городке к северо-западу от Лидса, на границе Йоркширской равнины.
Он знал, конечно, чего они пытаются добиться. Они сплотились вокруг него единым фронтом, но если взаправду, то его это только еще больше удручало. На самом деле в эти выходные они прощались.
Пока. Увидимся через шесть месяцев. Желаем тебе в тюрьме разобраться в себе самом.
Все знали, что ему не по карману штраф – при его редко появляющихся сценических ролях и неспособности удержаться на временной работе. В минуты тоски Джеймс признавался Элиз, что с тревогой думает, не пропустил ли он свою птицу счастья, не заметив ее с пьяных глаз. И его тошнило слышать об актерах, выбившихся в звезды, когда в них уже никто не верил. Если еще один доброхот упомянет Энтони-мать-перемать-Хопкинса, он его пристрелит.
Взять бы в долг, да нет такого банка, который ссудил бы Джеймсу деньги. Так что сидеть ему в тюрьме – от наказания не уйти. Ему и двух сотен фунтов не собрать. Если Бог и есть на свете, то театру он явно не покровительствует.
Прибыла официантка с заказанными блюдами, и самокопание Джеймса было прервано.
– Довольно вкусно, – сказал Джеймс, расправляясь с крупным куском картофелины. – Интересно, насколько мерзкой будет еда за решеткой?
Сидящие за столом замерли, четверо его старейших друзей глядели на него с разными выражениями лица.
– Что?
– Ты не сядешь в тюрьму, – сказала Элиз с болезненной гримасой.
– Конечно сяду, – сказал Джеймс так решительно, как только смог.
– Мы тут скинулись и наскребли для тебя денег, – сказал Эшвин.
– И тебе осталось найти только последнюю тысячу соверенов, – добавил Эрик.
Джеймс потерял дар речи. Он переводил взгляд с одного на другого. Элиз улыбалась, но в глазах ее стояли слезы. Эшвин и Морган очень схоже ухмылялись. Даже Эрик, казалось, был доволен его замешательством.
– Вы... вы не можете так поступить. – Джеймс снова и снова вглядывался в одно лицо за другим. Это явно была не шутка. Они говорили всерьез. – Как же я с вами расплачусь? У меня ведь на это годы уйдут. К тому же... это моя проблема, не ваша. – Он наколол на вилку ломтик картошки и замахал на них, как рассерженный отец. – Вы просто не можете, – скомкано закончил он.
– Нет, мы можем, – сказала Морган. – Это наши деньги, и мы поступим с ними, как нам будет угодно.
– Но...
– Никаких «но», – сказала Элиз. Широкая улыбка осветила ее лицо. – Это уже решено.
– Я не знаю, что сказать... И вы все знаете, это будет первейшим долгом для меня. Это... – Джеймс затряс головой, пытаясь выразить болезненные и радостные ощущения, которые боролись в его душе. Получить такой подарок, когда он опустился почти на самое дно. – Никто до сих пор не делал для меня ничего подобного. Я не знаю, что я сделал, чтобы заслужить таких щедрых друзей, но спасибо. Правда. Большое вам спасибо.
Голубые глаза Элиз увлажнились, и Джеймсу этого хватило. Он захлюпал носом, как девчонка. Она неистово его обняла, и после все они похлопывали его по спине и бормотали что-то ободряющее. Это было чертовски неловко. Они же в пабе, прах его побери!
– Я вам все верну, – говорил Джеймс. – Как только смогу. Обещаю.
– Да, мы знаем, – ответил Эшвин. – Ты только не попадай больше в переделки, ладно? Это будет нам лучшей благодарностью.
Элиз бросила взгляд на Эшвина. Джеймс перехватил этот взгляд и сказал:
– Да ничего, все правильно. Мне бы давно надо взять себя в руки. Я найду работу. Любая хрень сойдет. И я обещаю, вам никогда больше не придется отмазывать меня от тюрьмы, как сейчас. Вы дали мне шанс начать все сначала, и я собираюсь им воспользоваться.
– Ну, с меня достаточно высоких слов на сегодня, – ворчливо прокомментировал Эрик. Даже его обычно суровые черты смягчились. – Так где мы сегодня остановимся?
Морган подозвала официантку:
– Простите, вы не могли бы порекомендовать нам приличную небольшую гостиницу?
– С этим вам на Санрайз-стрит, – ответила та. – Там гостиниц полно.
– Где эта улица?
– Если ехать по Хай-стрит к Лидсу, то Санрайз будет первая улица направо после перекрестка с круговым движением.
Санрайз-стрит действительно нетрудно было найти. Ее окаймляли двухэтажные дома, перед многими из которых были объявления о сдаче комнат внаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
– Их чаще надо разнимать, – фыркнул Эшвин.
Он скрылся в глубине коридора, пока Элиз дожидалась, когда закипит чайник. Когда кофе был готов, она собрала поднос и пошла в гостиную. Эрик и Морган сидели вместе на диване, сильно смахивая на преподавателя и студентку. В вельветовых брюках и твидовом пиджаке Эрик выглядел лет на двадцать старше, тогда как Морган была в джинсах, черной водолазке и своих любимых сапожках.
– Надеюсь, ты не возражаешь, – сказал Эрик, – я убрал их, чтобы освободить место для кофе. – Он подал ей аккуратно сложенную колоду ее карт Таро.
– Спасибо, Эрик. – Элиз опустила поднос на стол, взяла у него потрепанную колоду и убрала в специальную шкатулку из полированного орехового дерева.
– Я смотрю, ты еще не переросла это свое увлечение. – Эрик не старался скрыть неодобрение.
– Нет, не переросла, – сказала Элиз. Она старалась не выглядеть оправдывающейся, но безуспешно. Лицо ее вспыхнуло, и она кляла свою бледную кожу за то, что та немедленно выдала ее смущение. – Мне хочется верить, что в мире осталось множество тайн.
Эрик состроил гримасу, но Морган сказала:
– Это именно так, во всяком случае в сфере моих интересов. Разве ты не согласишься, Эрик, что история хранит массу неразгаданных тайн?
– Только потому, что мы не располагаем всеми фактами, – пробурчал Эрик, наклоняясь, чтобы положить сахар себе в чашку.
Элиз бросила на Морган благодарный взгляд за то, что та прервала спор.
И вот все наконец расселись поудобнее с чашками кофе, и у Элиз не осталось больше причин откладывать разговор, к которому она готовилась целый день.
– Спасибо за то, что вы сегодня пришли, хотя мы и не предупредили вас заранее. Я полагаю, вы знаете, зачем мы здесь.
Морган кивнула, но Эрик лишь отпил кофе, лицо его было непроницаемым.
– Мы все знаем характерец Джеймса, – сказала Элиз, красноречиво подняв глаза к небу. – Щедрый, милый и донельзя безответственный. Я первая это признаю. Но на этот раз он крепко влип, и ему нужна наша помощь. Для того ведь и существуют друзья.
Элиз оглядела своих слушателей. Морган была внимательна, но Эрик, похоже, не разделял ее чувств, а Эшвин казался расстроенным.
– Как ты предлагаешь ему помочь? – спросил Эрик.
– У меня есть два предложения насчет того, как мы можем ему помочь. Для начала, я думаю, Джеймсу будет полезно уехать ненадолго из Лондона, чтобы обдумать свои дальнейшие действия. Мне кажется, было бы здорово, если бы мы провели вместе с ним выходные за городом.
– И правда здорово придумано, – согласилась Морган. – Нам всем не помешает проветриться. Меня моя диссертация почти что свела с ума. – Ее взгляд скользнул к Эшвину, и она тут же отвела глаза.
– А каково твое второе предложение? – Бледное подобие улыбки промелькнуло на лице Эрика.
– Джеймсу никогда самому не найти пяти тысяч фунтов. Так что, если мы ему не поможем, ему точно придется отсидеть в тюрьме. – Элиз остановилась, пытаясь оценить их реакцию. – Если бы каждый из нас вложил тысячу фунтов, Джеймсу осталось бы наскрести последнюю тысячу.
Эрик поставил на стол свою чашку.
– Я думаю, это неудачная мысль. Джеймс забыл об ответственности в этой жизни давным-давно. Знаю, ты иного мнения, Элиз, но как бы ни тяжело далась ему тюрьма, возможно, это необходимо ему, чтобы наконец-то взять себя в руки.
– Ты ведь не можешь желать ему такого? – сказала Элиз.
– Могу и желаю.
– Морган? – Она повернулась к ней с надеждой, зная, что Эшвин примет сторону Эрика. Они сказали почти одно и то же – глупые, лишенные сочувствия мужчины.
– Эрик в чем-то прав, – сказала Морган. – Джеймс явно не способен контролировать свои действия, причем с давних пор. Ему не хватает дисциплинированности.
– Тюрьма не дисциплинирует Джеймса. Она сломает его. Он действительно выйдет оттуда другим человеком, но вряд ли лучшим, чем был, – взмолилась Элиз. Она вглядывалась в их лица в поисках надежды. – Я единственная, кто помнит, как мы заключали пакт о взаимопомощи в ночь перед выпуском. Я про то, чтобы помогать друг другу, куда бы ни вела нас судьба. Помните?
– Никто из нас не забыл, – мягко произнесла Морган, – потому мы и здесь. Но нам уже не по двадцать два, Элиз.
Рик хмуро поглядывал сквозь свои дурацкие очки.
– Элиз, это твое отчаянное стремление помогать Джеймсу больше связано с тобой, чем с ним.
– О чем это ты?
Беседа явно зашла не туда.
– Ты всем хочешь помочь, – сказал Эрик. – С тех пор как я с тобой знаком, ты всегда была в первых рядах добровольцев-благотворителей и заступалась за каких-нибудь несчастных и обделенных. Но иногда лучший способ помочь человеку – это позволить ему самому справиться с трудностями. Я знаю, это трудно, но тебе пора прекратить нянчиться с Джеймсом.
– Ты не хочешь помочь Джеймсу из-за того, что я люблю помогать людям? – Элиз бросила на Эшвина взгляд, ясно говорящий: «Ты можешь в это поверить?» Он поежился, но не сказал ни слова.
– Эрик, хватит читать нотации Элиз, – сказала Морган. – Мы здесь из-за Джеймса, а не из-за нее.
– Но это правда, – запротестовал Эрик, – она вечно...
– Я и в тот раз слышала, что ты сказал, – оборвала его Морган. – Если ты это повторишь, больше правды в твоих словах не станет.
Элиз покраснела, а Эрик смолк. Два предложения. Морган обошлась всего лишь этим. Двумя фразами она сбила спесь с Эрика. Почему же ей это всегда так трудно дается?
– Так, скажу честно, – начала Морган. – Я все еще учусь, и для меня тысяча соверенов – большая сумма. Через несколько лет все изменится, но сейчас... Пока это большой вопрос.
– Ну и ладно, – вступила Элиз, цепляясь за шанс, оставленный ей Морган. – Дай столько, сколько сможешь. Разницу покроем мы.
– А что об этом думает Эшвин? – спросил Эрик.
Они все повернулись к Эшвину. Он смотрел, как дождь часто стучит в стекло. Когда через миг он посмотрел ей в глаза, Элиз поняла, что он принял решение.
– Если бы мне грозила тюрьма, – промолвил Эшвин, – я бы надеялся, что лучшие друзья внесут за меня залог размером в стоимость дивана. – В его словах была тихая ярость, за которую Элиз захотелось крепко его обнять.
После этого им осталось только выбрать выходные и разработать план, как им удивить Джеймса.
ДЖЕЙМС
В баре было многолюдно. Не то чтобы яблоку негде упасть, но достаточно, чтобы, пролагая себе путь сквозь толпу с подносом, уставленным кружками, Джеймс иногда приговаривал: «Извини, друг». Закопченные балки нависали низко над головой, и Джеймс не раз под них подныривал, чтобы не удариться. Горькое пиво, которое варили здесь, в Йоркшире, густое, со сливочным вкусом, не выплескивалось через край кружки, как водянистое пиво южных графств. Нетрудно было привыкнуть к этому местечку, где все было чуть более честно и чуть менее пресно.
– Вот и я. Три пинты лучшего горького пива «Скиптон армс» для друзей, – сказал Джеймс. Он передал две кружки Эрику и Эшвину. – И две полупинты для дам. – Элиз приняла свою полупинту с улыбкой, а Морган – с гримасой.
– За прежние времена и лучшее будущее! – сказал Джеймс.
Остальные четверо присоединились к тосту и отпили кто сколько. Джеймс, как обычно, последним опустил свою кружку.
Эти выходные за городом явились для него полной неожиданностью. Много месяцев они не собирались все вместе, поэтому он онемел от удивления, увидев их всех в минивэне, взятом ими напрокат. Они выехали по M1 через Кембридж, а после свернули на А1 к северу. Эрик хотел распланировать их маршрут, но Морган переспорила его, указывая повороты и направление наобум. Так они и оказались в Скиптоне, городке к северо-западу от Лидса, на границе Йоркширской равнины.
Он знал, конечно, чего они пытаются добиться. Они сплотились вокруг него единым фронтом, но если взаправду, то его это только еще больше удручало. На самом деле в эти выходные они прощались.
Пока. Увидимся через шесть месяцев. Желаем тебе в тюрьме разобраться в себе самом.
Все знали, что ему не по карману штраф – при его редко появляющихся сценических ролях и неспособности удержаться на временной работе. В минуты тоски Джеймс признавался Элиз, что с тревогой думает, не пропустил ли он свою птицу счастья, не заметив ее с пьяных глаз. И его тошнило слышать об актерах, выбившихся в звезды, когда в них уже никто не верил. Если еще один доброхот упомянет Энтони-мать-перемать-Хопкинса, он его пристрелит.
Взять бы в долг, да нет такого банка, который ссудил бы Джеймсу деньги. Так что сидеть ему в тюрьме – от наказания не уйти. Ему и двух сотен фунтов не собрать. Если Бог и есть на свете, то театру он явно не покровительствует.
Прибыла официантка с заказанными блюдами, и самокопание Джеймса было прервано.
– Довольно вкусно, – сказал Джеймс, расправляясь с крупным куском картофелины. – Интересно, насколько мерзкой будет еда за решеткой?
Сидящие за столом замерли, четверо его старейших друзей глядели на него с разными выражениями лица.
– Что?
– Ты не сядешь в тюрьму, – сказала Элиз с болезненной гримасой.
– Конечно сяду, – сказал Джеймс так решительно, как только смог.
– Мы тут скинулись и наскребли для тебя денег, – сказал Эшвин.
– И тебе осталось найти только последнюю тысячу соверенов, – добавил Эрик.
Джеймс потерял дар речи. Он переводил взгляд с одного на другого. Элиз улыбалась, но в глазах ее стояли слезы. Эшвин и Морган очень схоже ухмылялись. Даже Эрик, казалось, был доволен его замешательством.
– Вы... вы не можете так поступить. – Джеймс снова и снова вглядывался в одно лицо за другим. Это явно была не шутка. Они говорили всерьез. – Как же я с вами расплачусь? У меня ведь на это годы уйдут. К тому же... это моя проблема, не ваша. – Он наколол на вилку ломтик картошки и замахал на них, как рассерженный отец. – Вы просто не можете, – скомкано закончил он.
– Нет, мы можем, – сказала Морган. – Это наши деньги, и мы поступим с ними, как нам будет угодно.
– Но...
– Никаких «но», – сказала Элиз. Широкая улыбка осветила ее лицо. – Это уже решено.
– Я не знаю, что сказать... И вы все знаете, это будет первейшим долгом для меня. Это... – Джеймс затряс головой, пытаясь выразить болезненные и радостные ощущения, которые боролись в его душе. Получить такой подарок, когда он опустился почти на самое дно. – Никто до сих пор не делал для меня ничего подобного. Я не знаю, что я сделал, чтобы заслужить таких щедрых друзей, но спасибо. Правда. Большое вам спасибо.
Голубые глаза Элиз увлажнились, и Джеймсу этого хватило. Он захлюпал носом, как девчонка. Она неистово его обняла, и после все они похлопывали его по спине и бормотали что-то ободряющее. Это было чертовски неловко. Они же в пабе, прах его побери!
– Я вам все верну, – говорил Джеймс. – Как только смогу. Обещаю.
– Да, мы знаем, – ответил Эшвин. – Ты только не попадай больше в переделки, ладно? Это будет нам лучшей благодарностью.
Элиз бросила взгляд на Эшвина. Джеймс перехватил этот взгляд и сказал:
– Да ничего, все правильно. Мне бы давно надо взять себя в руки. Я найду работу. Любая хрень сойдет. И я обещаю, вам никогда больше не придется отмазывать меня от тюрьмы, как сейчас. Вы дали мне шанс начать все сначала, и я собираюсь им воспользоваться.
– Ну, с меня достаточно высоких слов на сегодня, – ворчливо прокомментировал Эрик. Даже его обычно суровые черты смягчились. – Так где мы сегодня остановимся?
Морган подозвала официантку:
– Простите, вы не могли бы порекомендовать нам приличную небольшую гостиницу?
– С этим вам на Санрайз-стрит, – ответила та. – Там гостиниц полно.
– Где эта улица?
– Если ехать по Хай-стрит к Лидсу, то Санрайз будет первая улица направо после перекрестка с круговым движением.
Санрайз-стрит действительно нетрудно было найти. Ее окаймляли двухэтажные дома, перед многими из которых были объявления о сдаче комнат внаем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60