– О, бедный Эрик, – промолвила Элиз, и у нее перехватило дыхание. Она содрогнулась и уткнулась в голую грудь Джеймса.
– Пойдем, надо найти его и убираться отсюда.
Элиз хлюпала носом, но он почувствовал, как она кивнула.
Они нашли неподвижное тело Морган в следующем углу. Элиз погладила ее по щеке, и та резко проснулась, неровно и порывисто дыша.
– Все хорошо, Морган, – сказала Элиз. – Это всего лишь я.
– Я подвела вас, – сказала Морган убитым голосом. – Я была такой эгоисткой.
– Ш-ш-ш, все уже прошло.
– Во мне такая пустота. Это ужасно.
– Это ощущение пройдет, – сказал Джеймс. – Ты разве не чувствуешь, как оно исчезает?
– Я... думаю, да.
– Ты можешь подняться? – спросил Джеймс. – Я думаю, нам всем станет легче на открытом воздухе.
– Да.
Джеймс оставил Морган с Элиз и нащупал дорогу к последнему углу.
– Эрик? Ты меня слышишь?
Ответа не последовало, но Джеймс обнаружил, что Эрик, съежившись, лежит на полу. Его очки упали рядом, и Джеймс положил их ему в карман.
– Пусть с тобой все будет в порядке, пожалуйста. – Джеймс склонился над лицом Эрика, чтобы услышать дыхание, но не услышал ни звука. – Проснись, Эрик.
Эрик не откликнулся. Что-то рушилось внутри Джеймса.
– Джеймс, – позвала Элиз, – неси его к нам. – Ее голос был тверд, несмотря ни на что, и это придало Джеймсу сил.
– Правильно, – сказал он, глубоко вдохнув, чтобы успокоиться. Он перекинул Эрика через плечо, как спасатель-профессионал, после чего с трудом пошел обратно к каменной двери и дальше за своими друзьями по туннелю.
Они шли молча, лишь предупреждая иногда друг друга о торчащих тут и там камнях. Низкий потолок все время заставлял Джеймса наклоняться, и в конце концов ему ничего иного не осталось, как наполовину волочь за собой Эрика по полу. Эшвин остановился, чтобы помочь ему, и вместе они стали управляться много лучше.
Туннель посветлел, и Джеймс стал различать две темные тени девушек, шедших впереди. Они дошли до ступенек и, тратя последние силы, поднялись под ним к неласковому холоду ночи. Облака частично скрывали луну, и свежий запах дождя поселился в развалинах. Лунный свет соткал на земле лоскутный ковер из теней, а холодный ветерок заставил Джеймса поежиться.
– Положите его вот там, – сказала Элиз, указывая на лужайку мягкой травы.
Эшвин и Джеймс повиновались; Джеймс уже стучал зубами от холода.
Элиз склонилась над Эриком, ее сестринский опыт пришелся как нельзя кстати. На вид он не был ранен, насколько мог судить Джеймс. Ни единого синяка на горле – ни следа от попытки удушения, предпринятой Саммаэлем. Элиз засучила его рукав и попыталась нащупать пульс.
– Его больше нет, – наконец сказала она сквозь слезы.
Трое остальных опустились на колени у тела, объединенные своей скорбью. Морган отчаянно зарыдала, и Джеймс задумался, о ком она на самом деле горюет. Эшвин все качал головой и держал холодеющую руку Эрика с яростной силой. Что до Джеймса, он впечатывал облик Эрика в свою память, давая клятву никогда его не забывать.
– Он победил их, – сказал Эшвин. – Он был слишком умен. Видели вы их лица, когда он их спросил о том единственном, в чем они согласны друг с другом? Вот поэтому Саммаэль и заставил его задать тот последний вопрос. Он был слишком умный.
– Я думаю, Саммаэль уже расплачивается за это, – заметил Джеймс.
– Как-то Эрик разгадал, что ангелов тоже испытывают, – добавила Элиз, в чьих глазах светилось удивление.
– Он знал! – Эшвин ударил кулаком по земле. – Эрик знал, что нечто подобное произойдет. Он с самого Храма знал, что как минимум одному из нас не суждено вернуться, точно как в каббале Чизвиков.
– Почему непременно должно быть так? – печально спросил Джеймс.
– Только Эрик мог бы объяснить тебе это, – сказала Морган. Она выглядела изможденной, будто из нее вынули всю душу. – Как же мы без него?..
– Я не знаю, – содрогнувшись, сказал Джеймс, – но как вы думаете, он бы не возражал, что я возьму его куртку? Я напрочь замерз.
– На, возьми мою. – Морган сняла с себя куртку и отдала ее Джеймсу, и тот с благодарностью ее принял.
– Но штаны мне все же не помешают.
– Они так и лежат там на тропинке, – ответил Эшвин отсутствующим тоном.
Он глубоко вздохнул, и воцарилась тишина.
– Нам нужно похоронить Эрика здесь, – наконец сказал Эшвин. – Никто его не потревожит, и так будет лучше.
– Я согласна, – сказала Элиз. – Мы не можем забрать его с собой.
– Но что же нам делать? – истерично воскликнула Морган. – Мы не можем просто вернуться в Лондон без него. Кто-нибудь станет задавать вопросы.
– Ты полагаешь, что мы вернемся? – возразил Джеймс. – Вы и вправду хотите вернуться к своей прежней жизни после всего, что произошло? Лично мне не особенно-то есть к чему возвращаться. Ни работы, ни дома, зато можно огрести полгода тюрьмы. Я согласен с Эшем. Давайте похороним Эрика здесь, а потом уничтожим наши досье в гостинице Чизвиков, чтобы не осталось никаких официальных данных о нашем существовании. Мы можем зажить новой жизнью, начать с чистого листа. Что скажете?
– Это... увлекательно, – признала Морган, – Меня больше не интересует карьера психолога после всего, что случилось. Но что будет с нашими семьями и друзьями? Мы не можем просто исчезнуть.
– Не насовсем, это правда, – согласился Джеймс. – Но ты можешь покопаться в памяти нескольких человек, может, вложить им ложные воспоминания, скажем об автомобильной аварии, и потом просто остаться частью прошлого. Сотни, если не тысячи людей исчезают в Британии ежегодно.
– Но мы же не поступим так с самыми близкими? – спросил Эшвин. – Им ведь мы можем раскрыть секрет.
– Конечно, – ответил Джеймс.
– Нет, – ответила Морган. – Мой дар истощается, как вы сами говорили. Это невозможно.
– Но может стать возможным, – заспорил Эшвин. – Гордон и Марджи проходили Испытание Столпов, а их дар остался в силе. Может быть, есть способ как-то его возобновить. Какими-нибудь тренировками, скажем. Но для этого нужно будет отправиться обратно в Храм.
– Нет, мне этого хватило на всю оставшуюся жизнь, спасибочки, – сказала Морган. – Больше никогда.
– Морган, Эрик мертв, и мы никогда от этого не избавимся, – произнесла Элиз. – Храм, быть может, наша единственная надежда залечить эту рану. Я знаю, что уже не смогу вернуться к прежней жизни. Я не вынесу обыденности после всего, что мне довелось увидеть.
Темные глаза Морган наполнились слезами, и она встряхнула головой.
– Да, и я не смогу. – Ее тело содрогнулось от глубоких рыданий.
– Нам не обязательно принимать решение прямо сейчас, – сказала Элиз, привлекая Морган в свои объятия.
Джеймс встретился глазами с Эшвином.
– Нужно что-то, чем мы будем копать.
Эшвин кивнул и огляделся в поисках какого-нибудь подобия лопаты. Элиз увела Морган подальше от тела Эрика, на минуту оставив Джеймса наедине с ним. Он посмотрел в небо, потом оглядел прогалину.
– Я знаю, что ты где-то рядом, Эрик, – ласково промолвил Джеймс. – Ты слишком умен, чтобы бессмысленно погибнуть. Где бы ты ни был, да благословит тебя Господь, мой друг; мы будем по тебе скучать. Подожди нас. Не так уж нескоро мы снова будем вместе.
Джеймс вынул очки из кармана своего друга и надел их на него. На миг ему почудилось, будто дух Эрика стоит рядом с ним в знак сочувствия. Снова подступили слезы, но их удержало сознание того, что Эрик не ушел. Не насовсем.
Эшвин вернулся с острым камнем и несколькими палками. Общими усилиями они вырыли яму, достаточно большую, чтобы в ней поместилось тело Эрика. Земля была мягкой после прошедшего дождя, но они все равно продвигались небыстро.
Элиз вернулась с Морган, и обе казались спокойнее после того, как побыли вместе. Обе они поцеловали Эрика в лоб, и Морган коснулась пальцами его коротких волос. Джеймс и Эшвин подняли тело Эрика и подтащили его к неглубокой могиле. Опускали его, держа под руки. Это было странно, но действенно.
– Это неправильно, – сказала Элиз. – Он заслуживает большего.
– Может быть, вы не откажете мне, – сказал чужой голос. Рид выступил из теней; его темная кожа сливалась с ночной тьмой.
– Ты! – сказал Джеймс.
Это звучало почти обвинением.
– Да, я. – Рид подошел к краю могилы и посмотрел вниз, на Эрика. – Это естественно, что вы сейчас скорбите, но вы должны понять, что его жертва была необходима.
– Мы – должны? – иронично уточнила Элиз.
– Я знаю, вам это кажется непереносимым и несправедливым, но Эрик знал, что кто-то из вас должен быть принесен в жертву испытанию, чтобы крепче связать остальных. Так было со всеми остальными Пятигранными каббалами. Ипсиссими сказали ему об этом, и он принял на себя ответственность. Равной его уму была только его храбрость.
– Но я все так же не понимаю зачем, – возразила Элиз. – Зачем он должен был умереть?
Рид улыбнулся. Легко было забыть, кто он на самом деле, когда он улыбался.
– Элиз, для этого тебе нужно будет понять то мое воплощение, которое есть Метатрон, представитель Сознания, а это займет у нас много-много лет. – Он поднял руку, чтобы Элиз не возражала. – Но я постараюсь. Когда Саммаэль попытался занять его место, у Эрика не было иного выбора, кроме как помешать ему исказить испытание. Он решил сделать это, шагнув с края Шетлиа, самой грани Бытия. Раз Нешамах внезапно не стало, Шетлиа в ответ очистила его колонну. Поэтому Саммаэля вытолкнуло из света, и Эрик восторжествовал.
– Но почему он погиб? – спросил Эшвин. – Это ведь должно было быть только испытание. Уравновешивание весов. Оно не должно было стоить ему жизни.
Рид посмотрел себе под ноги.
– Боюсь, один человек из Пятигранной каббалы всегда приносился в жертву, иногда даже не один. Хотя ни один не заходил так далеко, как Эрик. Его дух заточен в Аваддоне, и ему понадобится какое-то время, чтобы найти дорогу домой.
– Ты хочешь сказать, он в аду? – спросил Джеймс.
– Нет, не в том смысле, который подразумеваешь ты. Аваддон – это не столько место, сколько пространство между мирами. Оно не существует в том смысле, который поняли бы вы, потому что его создали, чтобы не дать возможности Падшим облекаться в свои истинные тела в вашем мире. Но, как я сказал, он не сможет запретить духу Эрика отыскать путь домой. И Падшие не смогут причинить ему вред, потому что он владеет мощью Саммаэля, пока не найдет выход оттуда.
Минуту-другую они переваривали это молча.
– Если вас это утешит, – продолжил Рид, – его самопожертвование определило следующую эпоху развития человечества. В ней будет гармония между физическим и духовным, это будет время истины и доверия, но ценой индивидуальности. Это будет золотой век для людей.
– И все равно он слишком дорого за это заплатил, – сказал Эшвин.
– Да, я могу понять, почему вы так считаете, – согласился Рид. – Идите в Храм Просветляющего Восхода. Вы больше не увидитесь с Ипсиссими, но другие адепты ждут вас. Они излечат ваши раны, телесные и иные, и они могут научить вас, как обрести былую силу в таинствах, если вы этого пожелаете. Но знайте... – выражение лица Рида ожесточилось, и та его часть, что звалась Метатроном, на время засияла, – цикл не завершен. Только две части человеческой души примкнули к Среднему Столпу. Испытания продлятся, пока не примкнут все пять. И этот день станет концом того мира, который мы знаем, и началом чего-то нового. Мне нужно теперь вас оставить, но я полагаю, что мы встретимся вновь, когда следующая каббала предстанет перед испытанием. Прощайте.
Рид повернулся и пошел прочь. Решительный разворот его плеч и упругая походка отметали возможность дальнейших разговоров. Миг спустя он исчез, будто скрывшись под завесой небытия.
Джеймс взглянул на покоящегося в земле Эрика. По телу разливалась тяжелая усталость, но он уже забрасывал тело друга землей. Эшвин помогал ему, а Элиз и Морган стояли у кромки могилы немыми свидетелями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60