Судя по всему, он был прав в своих подозрениях: сверху находилось либо серебряное покрытие, либо крышка. Квин просунул пластиковую палочку глубже, пытаясь отделить верхнюю часть от нижней. Потом то же самое проделал со всех четырех сторон квадратика. Но крышка не поддавалась.
– Что за черт? – в нетерпении воскликнул Нейт, подглядывая за действиями Квина.
– Следи за тем, что творится вокруг, а не за мной, – осадил его Квин.
Он положил браслет на стол так, чтобы звено, над которым он работал, находилось перед ним. Глубоко вздохнул и, придерживая одной рукой браслет, другой с помощью палочки стал отделять крышку от квадратика. Достаточно было слегка нажать в нужном направлении, как та отскочила в сторону и упала на стол.
Как и думал Квин, данное звено оказалось не цельным куском металла, а чем-то вроде миниатюрного контейнера. Внутри его на каком-то прорезиненном материале лежал кусочек стекла. Квин решил, что эластичная ткань играет роль своего рода подушки, но, судя по всему, та своего назначения не выполнила, потому что стекло хотя и уцелело, но было треснутым. А вот защищавшая его резиновая подложка выглядела совершенно неповрежденной.
«Стекло треснуло от огня», – подумал Квин.
Он наклонился над столом, чтобы разглядеть контейнер поближе, и обнаружил, что там находится не одно, а два тонких куска стекла. Вместе они походили на стеклянный сэндвич.
«Или на предметное стекло микроскопа», – продолжил свою мысль Квин.
Он продолжал изучать его, пытаясь найти признаки каких-нибудь отпечатков. Но не мог ничего разглядеть из-за трещинки на верхнем стекле.
Спокойно вздохнуть Квин смог лишь тогда, когда вернул крышку контейнера на прежнее место. Удалось это сделать не сразу. Смещенная с первоначальной позиции, она долго не поддавалась его усилиям. Пока он не знал, что же это за стекла, но понимал, что резиновая подушка находится там неспроста. Она служила не столько подстилкой, сколько препятствовала их обнаружению.
– Что это? – спросил Нейт.
– Пока не знаю.
«В какую чертовщину мы вляпались?» – задал себе вопрос Квин.
Первое, что захотелось ему сделать, – это спрятаться в таком надежном месте, чтобы, сколько их ни искали, никогда не смогли бы найти. Но самое большее, на что они могли рассчитывать, – это на время скрыться из виду, по крайней мере до тех пор, пока над ними не развеются тучи.
Он вновь взглянул на браслет.
Если тучи вообще когда-нибудь развеются.
Счет за обед оказался на удивление небольшим. Всего сто пятьдесят тысяч донгов, что соответствовало пяти долларам. Квин добавил к ним столько же чаевых и, положив деньги на стол, направился к выходу. Нейт последовал за ним.
Ань поспешила открыть перед ними дверь.
– Вы к нам надолго? – осведомилась она.
– Навряд ли, – ответил Нейт, посмотрев на Квина.
– Да, полагаю, мы здесь не задержимся, – подтвердил Квин.
Она вновь улыбнулась:
– Надеюсь еще увидеть вас до отъезда.
– Не беспокойтесь, – сказал Нейт, – мы еще придем.
Глава 10
Вернувшись в отель, Квин взял карту города и сказал Нейту, что хочет на время остаться один.
– Только не вздумай спать, – предупредил он.
– Не буду.
– Я серьезно.
– Я же сказал, что не буду.
Карта оказалась не столь полной, как хотелось бы Квину, но ему все же удалось найти нужную улицу. Поначалу он хотел отложить поездку до следующего утра, чтобы успеть отоспаться. Он даже вынашивал мысль о том, чтобы вообще от нее отказаться, нутром чуя, что совершает ошибку. Но они прибыли во Вьетнам не только затем, чтобы лечь на дно. Помимо всего прочего им нужна была помощь. А после того как Квин вскрыл тайничок в браслете, он понял, что помощь требуется незамедлительно.
Он вышел из отеля и направился к стоянке такси, однако в последний миг передумал и решил воспользоваться услугами велосипеда. То, что ему нужно попасть в одно местечко, вовсе не означало, что он должен делать это в спешке.
Велорикша, парень лет тридцати, по-английски не понимал, поэтому Квину пришлось достать из кармана ручку и написать адрес на оборотной стороне карты. Прочитав его, тот улыбнулся и кивнул.
Сайгон – Квин не желал принимать название Хошимин – был сумасшедшим домом. Самым настоящим перенаселенным беспорядочным сумасшедшим домом. Но Квин его любил. В нем ощущалась такая энергия и такое возбуждение, какие редко встречаются в других городах.
Мотоциклы, велосипеды всех видов и мотороллеры были самым распространенным транспортом на улицах города. Грузовые или легковые машины попадались гораздо реже. Хотя Квин нагляделся в других азиатских городах на всевозможные способы использования средств передвижения, увидеть на одноместном мотоцикле сразу пятерых членов семьи ему довелось здесь впервые.
Впрочем, это было не единственное зрелище, которое привлекло его внимание. Еще он увидел трехколесные велосипеды, переделанные в некое подобие маленьких грузовиков. Для этого к передней части велосипеда была пристроена большая платформа, позволявшая владельцу перевозить всякий крупногабаритный груз, от клеток с цыплятами до груды старых покрышек, коробок, банок и бог знает чего еще. Весь этот товар возвышался перед водителем и, казалось, полностью заслонял ему обзор.
Еще одна особенность, на которую обратил внимание Квин, заключалась в том, что на знаки дорожного движения здесь обращали мало внимания; знаки как бы не приказывали, а всего лишь рекомендовали. Подобная картина была типичной для всех стран третьего мира. Хотя на дорогах стояли полицейские, казалось, они не считали необходимым во что-либо вмешиваться до тех пор, пока в движении не наступал затор.
Рикша провез Квина по самой загруженной части города. Вдоль улиц шеренгой выстроились торговцы. Чего тут только не предлагалось покупателю, начиная животными и кончая фейерверком, горшками и сковородками. Органы чувств западного человека с трудом могли вынести такую нагрузку. Особенно сильными были удары по обонянию. Запах рыбы, пота и всякой рухляди смешивался с ароматами цветов, фруктов и свежевыпеченного хлеба.
– Чолон, – слегка подавшись вперед, сказал водитель.
Квин уже встречал это название в проспекте, который лежал в его гостиничном номере. Так назывался китайский квартал в Сайгоне.
Минут через двадцать водитель свернул на более спокойную улочку и остановился посреди квартала рядом с длинным двухэтажным зданием.
– Это здесь? – осведомился Квин, совершенно забыв, что тот его не понимает.
Поняв свою оплошность, он указал на адрес на карте.
– Ici, – расплывшись в широкой улыбке, подтвердил вьетнамец.
– Parlez vous fran?ais? – осведомился Квин.
– Un peu, monsieur.
Квин сунул руку в карман.
– Combien? – спросил он.
– Два доллара, – ответил вьетнамец по-английски.
Едва Квин сошел с велосипеда, как начался дождь. Он побежал по потрескавшейся дорожке к дому и успел укрыться под козырьком входной двери прежде, чем дождь обратился в ливень.
Войдя в дом, Квин увидел в конце коридора стойку администратора, за которой сидела одетая на западный манер вьетнамка. Поймав на себе ее взгляд, Квин надел на лицо приличествующую случаю улыбку и направился к ней.
– Говорите по-английски? – спросил он.
– Конечно, – ответила она. – Чем могу помочь?
– Я не уверен, что попал в нужное мне место.
– Что вы ищете?
– Агентство гуманитарной помощи «Три-Континент».
Она улыбнулась:
– Вы правильно пришли. Вторая дверь налево. Комната двести четырнадцать. Если хотите, я могу проводить вас.
Квин отрицательно покачал головой:
– Нет-нет, спасибо. Я найду.
– Как вам угодно.
Квин вышел на лестницу, что находилась справа от стойки администратора, и стал подниматься по ней. На втором этаже повернул налево и проследовал по коридору до комнаты с номером 214.
На добротной деревянной двери красовалась медная табличка с выгравированной на ней надписью на английском: «Агентство гуманитарной помощи „Три-Континент“. Филиал в Хошимине». Ниже, более мелкими буквами, следовал перевод на вьетнамский.
Квин немного подумал, прежде чем постучать. Он понимал, что потом пути к отступлению у него не будет. Пока его рука не коснулась двери, он еще мог уйти и вернуться в отель. И навсегда выбросить эту затею из головы.
Он набрал в легкие воздуха, поднял руку и постучал.
Невысокий, средних лет вьетнамец, открывший дверь, устремил на него выжидающий взгляд.
– Агентство «Три-Континент»? – осведомился Квин.
– Пожалуйста, проходите, – с традиционной улыбкой ответил тот.
Он отошел в сторону, пропуская Квина. Комната была небольшой. Как отметил про себя Квин, по размерам она не превосходила его теперешнего гостиничного номера. Возле одной из стен стоял деревянный стол, заваленный папками и бумагами. Все прочее пространство у стены заполняли кипы книг и журналов. Напротив двери располагалось несколько окошек, за которыми виднелось довольно мрачное сейчас небо.
Дверь справа, которая, очевидно, вела в смежную комнату, была наполовину прикрыта. Оттуда доносилась музыка, и Квину показалось, что он расслышал знакомые интонации Эдит Пиаф.
– Меня зовут мистер Во, – представился вьетнамец. – Чем могу служить?
– Здесь ли директор Чжан?
– Да, она здесь. Могу я назвать ей ваше имя?
– Да, скажите, что я Квин.
Вьетнамец немного подождал, но когда понял, что посетитель не собирается к сказанному ничего добавить, развернулся и исчез в соседней комнате.
Квин подошел к большой доске объявлений, висящей на стене. Она была покрыта множеством заметок и информационных сообщений. Квин быстро пробежался по ним глазами. Все они повествовали о стихийных бедствиях в Юго-Восточной Азии.
Когда она появилась в комнате, Квин читал о предстоящей встрече, посвященной вопросам здравоохранения в регионе. Он не слышал, как она вошла, тем не менее каким-то образом ощутил ее присутствие. И медленно обернулся. На пороге смежной комнаты стояла изящная азиатка.
Какое-то время они, не шевелясь, молча глядели друг на друга. Наконец Квин улыбнулся и сказал:
– Привет, Орландо.
Она отрицательно покачала головой и направилась к выходу.
– Только не здесь, – по дороге произнесла она.
Орландо, известная во Вьетнаме под именем Кейра Чжан, вывела Квина на улицу. Пока они, не говоря друг другу ни слова, шли к расположенному в нескольких кварталах от агентства небольшому парку, дождь почти прекратился. Пользуясь случаем, Квин тайком разглядывал свою спутницу.
Со времени их последней встречи, которая состоялась четыре года назад, она почти не изменилась. Исчезли разве что привычные светлые пряди в ее темных, до плеч, волосах. И появились тонкие очки в прозрачной оправе из голубого пластика – новый штрих в ее образе. В остальном она была прежней. Смугловатая кожа была все такой же безукоризненно гладкой. Лишь когда она хмурилась, над переносицей появлялась неглубокая складка. Она была маленькой, всего пять футов ростом. И могла изъясняться на разных языках – японском, китайском, филиппинском, а также на вьетнамском и малайском. Ее мать была кореянкой, а отец – наполовину таиландец, а наполовину ирландский американец. Об этом знали только самые близкие Орландо люди, Квин в том числе. Она была его другом, его соратником, коллегой и тогда, когда оба только начинали себя пробовать в деле, и потом, когда обрели опыт. Она выручала его, когда ему приходилось трудно, и он, в свою очередь, всегда старался прийти к ней на помощь. Но тут он оказался хуже ее, и по этой причине они уже четыре года не общались.
Разумеется, была и другая причина. Чувство самосохранения. Находясь рядом с ней, Квин ощущал потребность в том, чего никогда не смог бы иметь. Такие душевные муки ему были вовсе ни к чему. Орландо всегда была для него вне досягаемости. И где-то в глубине души он знал, что так будет всегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– Что за черт? – в нетерпении воскликнул Нейт, подглядывая за действиями Квина.
– Следи за тем, что творится вокруг, а не за мной, – осадил его Квин.
Он положил браслет на стол так, чтобы звено, над которым он работал, находилось перед ним. Глубоко вздохнул и, придерживая одной рукой браслет, другой с помощью палочки стал отделять крышку от квадратика. Достаточно было слегка нажать в нужном направлении, как та отскочила в сторону и упала на стол.
Как и думал Квин, данное звено оказалось не цельным куском металла, а чем-то вроде миниатюрного контейнера. Внутри его на каком-то прорезиненном материале лежал кусочек стекла. Квин решил, что эластичная ткань играет роль своего рода подушки, но, судя по всему, та своего назначения не выполнила, потому что стекло хотя и уцелело, но было треснутым. А вот защищавшая его резиновая подложка выглядела совершенно неповрежденной.
«Стекло треснуло от огня», – подумал Квин.
Он наклонился над столом, чтобы разглядеть контейнер поближе, и обнаружил, что там находится не одно, а два тонких куска стекла. Вместе они походили на стеклянный сэндвич.
«Или на предметное стекло микроскопа», – продолжил свою мысль Квин.
Он продолжал изучать его, пытаясь найти признаки каких-нибудь отпечатков. Но не мог ничего разглядеть из-за трещинки на верхнем стекле.
Спокойно вздохнуть Квин смог лишь тогда, когда вернул крышку контейнера на прежнее место. Удалось это сделать не сразу. Смещенная с первоначальной позиции, она долго не поддавалась его усилиям. Пока он не знал, что же это за стекла, но понимал, что резиновая подушка находится там неспроста. Она служила не столько подстилкой, сколько препятствовала их обнаружению.
– Что это? – спросил Нейт.
– Пока не знаю.
«В какую чертовщину мы вляпались?» – задал себе вопрос Квин.
Первое, что захотелось ему сделать, – это спрятаться в таком надежном месте, чтобы, сколько их ни искали, никогда не смогли бы найти. Но самое большее, на что они могли рассчитывать, – это на время скрыться из виду, по крайней мере до тех пор, пока над ними не развеются тучи.
Он вновь взглянул на браслет.
Если тучи вообще когда-нибудь развеются.
Счет за обед оказался на удивление небольшим. Всего сто пятьдесят тысяч донгов, что соответствовало пяти долларам. Квин добавил к ним столько же чаевых и, положив деньги на стол, направился к выходу. Нейт последовал за ним.
Ань поспешила открыть перед ними дверь.
– Вы к нам надолго? – осведомилась она.
– Навряд ли, – ответил Нейт, посмотрев на Квина.
– Да, полагаю, мы здесь не задержимся, – подтвердил Квин.
Она вновь улыбнулась:
– Надеюсь еще увидеть вас до отъезда.
– Не беспокойтесь, – сказал Нейт, – мы еще придем.
Глава 10
Вернувшись в отель, Квин взял карту города и сказал Нейту, что хочет на время остаться один.
– Только не вздумай спать, – предупредил он.
– Не буду.
– Я серьезно.
– Я же сказал, что не буду.
Карта оказалась не столь полной, как хотелось бы Квину, но ему все же удалось найти нужную улицу. Поначалу он хотел отложить поездку до следующего утра, чтобы успеть отоспаться. Он даже вынашивал мысль о том, чтобы вообще от нее отказаться, нутром чуя, что совершает ошибку. Но они прибыли во Вьетнам не только затем, чтобы лечь на дно. Помимо всего прочего им нужна была помощь. А после того как Квин вскрыл тайничок в браслете, он понял, что помощь требуется незамедлительно.
Он вышел из отеля и направился к стоянке такси, однако в последний миг передумал и решил воспользоваться услугами велосипеда. То, что ему нужно попасть в одно местечко, вовсе не означало, что он должен делать это в спешке.
Велорикша, парень лет тридцати, по-английски не понимал, поэтому Квину пришлось достать из кармана ручку и написать адрес на оборотной стороне карты. Прочитав его, тот улыбнулся и кивнул.
Сайгон – Квин не желал принимать название Хошимин – был сумасшедшим домом. Самым настоящим перенаселенным беспорядочным сумасшедшим домом. Но Квин его любил. В нем ощущалась такая энергия и такое возбуждение, какие редко встречаются в других городах.
Мотоциклы, велосипеды всех видов и мотороллеры были самым распространенным транспортом на улицах города. Грузовые или легковые машины попадались гораздо реже. Хотя Квин нагляделся в других азиатских городах на всевозможные способы использования средств передвижения, увидеть на одноместном мотоцикле сразу пятерых членов семьи ему довелось здесь впервые.
Впрочем, это было не единственное зрелище, которое привлекло его внимание. Еще он увидел трехколесные велосипеды, переделанные в некое подобие маленьких грузовиков. Для этого к передней части велосипеда была пристроена большая платформа, позволявшая владельцу перевозить всякий крупногабаритный груз, от клеток с цыплятами до груды старых покрышек, коробок, банок и бог знает чего еще. Весь этот товар возвышался перед водителем и, казалось, полностью заслонял ему обзор.
Еще одна особенность, на которую обратил внимание Квин, заключалась в том, что на знаки дорожного движения здесь обращали мало внимания; знаки как бы не приказывали, а всего лишь рекомендовали. Подобная картина была типичной для всех стран третьего мира. Хотя на дорогах стояли полицейские, казалось, они не считали необходимым во что-либо вмешиваться до тех пор, пока в движении не наступал затор.
Рикша провез Квина по самой загруженной части города. Вдоль улиц шеренгой выстроились торговцы. Чего тут только не предлагалось покупателю, начиная животными и кончая фейерверком, горшками и сковородками. Органы чувств западного человека с трудом могли вынести такую нагрузку. Особенно сильными были удары по обонянию. Запах рыбы, пота и всякой рухляди смешивался с ароматами цветов, фруктов и свежевыпеченного хлеба.
– Чолон, – слегка подавшись вперед, сказал водитель.
Квин уже встречал это название в проспекте, который лежал в его гостиничном номере. Так назывался китайский квартал в Сайгоне.
Минут через двадцать водитель свернул на более спокойную улочку и остановился посреди квартала рядом с длинным двухэтажным зданием.
– Это здесь? – осведомился Квин, совершенно забыв, что тот его не понимает.
Поняв свою оплошность, он указал на адрес на карте.
– Ici, – расплывшись в широкой улыбке, подтвердил вьетнамец.
– Parlez vous fran?ais? – осведомился Квин.
– Un peu, monsieur.
Квин сунул руку в карман.
– Combien? – спросил он.
– Два доллара, – ответил вьетнамец по-английски.
Едва Квин сошел с велосипеда, как начался дождь. Он побежал по потрескавшейся дорожке к дому и успел укрыться под козырьком входной двери прежде, чем дождь обратился в ливень.
Войдя в дом, Квин увидел в конце коридора стойку администратора, за которой сидела одетая на западный манер вьетнамка. Поймав на себе ее взгляд, Квин надел на лицо приличествующую случаю улыбку и направился к ней.
– Говорите по-английски? – спросил он.
– Конечно, – ответила она. – Чем могу помочь?
– Я не уверен, что попал в нужное мне место.
– Что вы ищете?
– Агентство гуманитарной помощи «Три-Континент».
Она улыбнулась:
– Вы правильно пришли. Вторая дверь налево. Комната двести четырнадцать. Если хотите, я могу проводить вас.
Квин отрицательно покачал головой:
– Нет-нет, спасибо. Я найду.
– Как вам угодно.
Квин вышел на лестницу, что находилась справа от стойки администратора, и стал подниматься по ней. На втором этаже повернул налево и проследовал по коридору до комнаты с номером 214.
На добротной деревянной двери красовалась медная табличка с выгравированной на ней надписью на английском: «Агентство гуманитарной помощи „Три-Континент“. Филиал в Хошимине». Ниже, более мелкими буквами, следовал перевод на вьетнамский.
Квин немного подумал, прежде чем постучать. Он понимал, что потом пути к отступлению у него не будет. Пока его рука не коснулась двери, он еще мог уйти и вернуться в отель. И навсегда выбросить эту затею из головы.
Он набрал в легкие воздуха, поднял руку и постучал.
Невысокий, средних лет вьетнамец, открывший дверь, устремил на него выжидающий взгляд.
– Агентство «Три-Континент»? – осведомился Квин.
– Пожалуйста, проходите, – с традиционной улыбкой ответил тот.
Он отошел в сторону, пропуская Квина. Комната была небольшой. Как отметил про себя Квин, по размерам она не превосходила его теперешнего гостиничного номера. Возле одной из стен стоял деревянный стол, заваленный папками и бумагами. Все прочее пространство у стены заполняли кипы книг и журналов. Напротив двери располагалось несколько окошек, за которыми виднелось довольно мрачное сейчас небо.
Дверь справа, которая, очевидно, вела в смежную комнату, была наполовину прикрыта. Оттуда доносилась музыка, и Квину показалось, что он расслышал знакомые интонации Эдит Пиаф.
– Меня зовут мистер Во, – представился вьетнамец. – Чем могу служить?
– Здесь ли директор Чжан?
– Да, она здесь. Могу я назвать ей ваше имя?
– Да, скажите, что я Квин.
Вьетнамец немного подождал, но когда понял, что посетитель не собирается к сказанному ничего добавить, развернулся и исчез в соседней комнате.
Квин подошел к большой доске объявлений, висящей на стене. Она была покрыта множеством заметок и информационных сообщений. Квин быстро пробежался по ним глазами. Все они повествовали о стихийных бедствиях в Юго-Восточной Азии.
Когда она появилась в комнате, Квин читал о предстоящей встрече, посвященной вопросам здравоохранения в регионе. Он не слышал, как она вошла, тем не менее каким-то образом ощутил ее присутствие. И медленно обернулся. На пороге смежной комнаты стояла изящная азиатка.
Какое-то время они, не шевелясь, молча глядели друг на друга. Наконец Квин улыбнулся и сказал:
– Привет, Орландо.
Она отрицательно покачала головой и направилась к выходу.
– Только не здесь, – по дороге произнесла она.
Орландо, известная во Вьетнаме под именем Кейра Чжан, вывела Квина на улицу. Пока они, не говоря друг другу ни слова, шли к расположенному в нескольких кварталах от агентства небольшому парку, дождь почти прекратился. Пользуясь случаем, Квин тайком разглядывал свою спутницу.
Со времени их последней встречи, которая состоялась четыре года назад, она почти не изменилась. Исчезли разве что привычные светлые пряди в ее темных, до плеч, волосах. И появились тонкие очки в прозрачной оправе из голубого пластика – новый штрих в ее образе. В остальном она была прежней. Смугловатая кожа была все такой же безукоризненно гладкой. Лишь когда она хмурилась, над переносицей появлялась неглубокая складка. Она была маленькой, всего пять футов ростом. И могла изъясняться на разных языках – японском, китайском, филиппинском, а также на вьетнамском и малайском. Ее мать была кореянкой, а отец – наполовину таиландец, а наполовину ирландский американец. Об этом знали только самые близкие Орландо люди, Квин в том числе. Она была его другом, его соратником, коллегой и тогда, когда оба только начинали себя пробовать в деле, и потом, когда обрели опыт. Она выручала его, когда ему приходилось трудно, и он, в свою очередь, всегда старался прийти к ней на помощь. Но тут он оказался хуже ее, и по этой причине они уже четыре года не общались.
Разумеется, была и другая причина. Чувство самосохранения. Находясь рядом с ней, Квин ощущал потребность в том, чего никогда не смог бы иметь. Такие душевные муки ему были вовсе ни к чему. Орландо всегда была для него вне досягаемости. И где-то в глубине души он знал, что так будет всегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53