– А что такого? По крайней мере, я не использовал своего настоящего имени.
Квин уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Вскоре Ань принесла им напитки – пиво для мужчин и бутылку воды для Орландо.
– Что нового? – отхлебнув из бокала, спросил Квин у Орландо.
– Не слишком много, – ответила она. – Офис закрыт. Делеон, Коллинс, Маркевич, Костелло, Холтон, Дайк… Насколько мне известно, все они мертвы.
– Черт! – тихо ругнулся Нейт.
Новости потрясли Квина не меньше, чем его ученика. Орландо перечислила шестерых лучших оперативников Офиса.
– Это только то, что мне удалось узнать точно. Отнюдь не полный список пострадавших.
– Помнится, Дьюри говорил, – начал Квин, – что не важно, каким именно путем вы вошли в дело. Выйти из него можно только двумя. Один из них, наиболее вероятный, – смерть.
Он нахмурился. Его терзали мрачные предчувствия.
– А что слышно насчет ликвидации? – осведомился он. – И вообще, кто собирается брать на себя ответственность?
– Пока ничего, – ответила Орландо. – Будем надеяться, со временем что-нибудь прояснится. Отсидитесь здесь недели две. А потом, думаю, вам будет лучше вернуться домой.
– За мной кто-то продолжает охотиться. – Квин глубоко вздохнул и добавил: – Хотелось бы знать кто.
Орландо слегка кивнула в знак согласия. Он знал, что на его месте она тоже попыталась бы это выяснить.
На несколько секунд воцарилось молчание.
Первым нарушил тишину Нейт:
– Что все это значит?
Квин вновь взял бокал:
– Хочешь знать правду?
– Да.
Прежде чем ответить, Квин отхлебнул пива и, поставив бокал на стол, повернулся к Нейту:
– Это значит, что у тебя есть выбор. Первый, как сказала Орландо, отсидеться две-три недели здесь. А потом убраться домой. О наличности не беспокойся. Я дам тебе денег. Столько, сколько понадобится. Но когда вернешься обратно, тебе придется подыскивать для себя другую работу. Та жизнь, которую ты провел, работая на меня, кончится.
– А второй вариант, насколько я понимаю, остаться с тобой, – сказал Нейт.
Квин покачал головой:
– Не просто остаться. Но выполнять все, что я от тебя потребую. Без возражений и лишних расспросов. Но даже в этом случае я не могу гарантировать тебе жизнь.
Над столом повисла гнетущая тишина. Орландо собралась что-то сказать, но Квин остановил ее взглядом.
– Итак? – обратился он к Нейту спустя некоторое время, за которое тот должен был принять решение.
– Я остаюсь, – сказал Нейт.
Квин помолчал, думая, что тот добавит что-нибудь еще, но, не дождавшись, спросил:
– Ты уверен?
– Да, уверен.
– Очень впечатляюще! – воскликнула Орландо, когда Нейт, извинившись, удалился в туалет.
– Вполне возможно, что он сделал неправильный выбор. – Квин помолчал. – Питер вышел со мной на связь.
На лице Орландо отпечаталось нечто среднее между удивлением и настороженностью:
– Правда?
– Но только через другого человека.
Квин рассказал ей о письме Дюка, полученном по электронной почте.
– Но мне не удалось дозвониться до Питера, чтобы подтвердить этот факт.
– И что ты об этом думаешь?
Квин покачал головой:
– Меня терзают сомнения.
Она принялась было за еду, но тут же спросила:
– А Дюк не сказал, что это за работа?
– Нет.
– Может, он хотя бы назвал место операции?
– Поскольку я не смог связаться с Питером, то пришлось послать письмо Дюку с просьбой сообщить о задании подробнее. Ответа пока что нет.
На лице Орландо отразилась тревога, красноречивым свидетельством которой явилась проступившая над переносицей складка.
– Он по-прежнему работает в Берлине?
– Насколько мне известно, да.
Уже отвечая на ее вопрос, он ощутил, как по спине побежал холодок.
– Германия, – произнес он. – Символы на браслете.
– Возможно, это ничего не значит. Говоришь, ты ни словом не обмолвился об этой вещице Питеру?
– Да, ему я ничего о ней не сказал. Исходя из этого, дело обретает еще более любопытный оборот.
Поначалу он колебался, не решаясь высказать то, что вертелось у него на языке, но потом собрался и выпалил:
– Не могла бы ты еще кое-что для меня расследовать?
На несколько мгновений наступила тяжелая тишина. Наконец Квин проговорил тихим голосом, почти шепотом:
– Я вспомнил одну вещь. Это было, когда мы с Дьюри выехали из отеля на задание. Когда я еще мог сказать, чтобы он остался. Мы с Ортегой справились бы без него.
Орландо вперила взгляд в стол, так что со стороны казалось, что она его даже не слушает.
– Помнится, я тогда подумал, – продолжал Квин, – на какую-то долю секунды подумал, что он не готов. Но ничего не сказал. Он был моим учителем. Он был Дьюри.
– Даже если бы ты и сказал, все равно бы он тебя не послушал, – едва слышно вымолвила Орландо.
Квин молчал, не решаясь продолжать.
– Просто он исчерпал себя, – продолжала Орландо. – Подчас на протяжении нескольких недель все шло хорошо. Он становился прежним Дьюри. Тем, которого я полюбила. А потом вдруг на него как будто что-то накатывало, и он снова впадал в депрессию. Запирался у себя в офисе и не выходил из него по нескольку дней. А иногда вообще исчезал в неизвестном направлении. На неделю, а то и две. Помнишь операцию в Мехико?
Еще бы Квин ее не помнил. Это задание он выполнял в паре с Орландо. Дьюри сказал, что он в ней не задействован. Дабы не привлекать к себе нежелательного внимания, Квин с Орландо сняли один номер. Узнав об этом, Дьюри не стал кричать или требовать, чтобы они переехали в разные комнаты, а просто промолчал.
– Когда я вернулась домой, он обвинил меня в том, что мы с тобой переспали, – произнесла она. – Мне пришлось целую неделю убеждать его, что между нами ничего не было. Потом он даже извинился. Сказал, что был уверен, что я с ним никогда так не поступлю.
– Почему же ты не ушла?
Эти слова невольно вырвались у Квина, прежде чем он смог осознать их смысл.
Она посмотрела на него тяжелым усталым взглядом. Ее охватили воспоминания.
– К тому времени мы с ним прожили вместе пять лет. Я не могла просто так взять и уйти. Я была ему нужна.
– Прости, – сказал Квин. – Я ничего такого не имел в виду.
Какое-то время они оба молчали.
Наконец Орландо подняла глаза и вновь заговорила:
– Я хотела обвинить во всем тебя. Хотела тебя возненавидеть. И на какое-то время мне это удалось. Когда ты приехал ко мне в Сан-Франциско, тебе крупно повезло, что я тебя не убила.
– Что же изменилось?
Она молча поглядела на него, потом произнесла:
– Время. – Она помолчала. – Я знала, что он стал не таким. Но просто не хотела в это верить. И не переубеждай меня. Я до сих пор злюсь на тебя. И на себя тоже. Но больше всего на него. Иногда я задаю себе вопрос, изменился бы он, если бы дотянул до появления на свет Гарретта. Обрел бы с рождением сына стимул к жизни?
– Мне очень жаль, – произнес Квин.
– Мне тоже.
– Но ты же все равно мне поможешь?
Она усмехнулась, а когда бросила на него взгляд, у нее в глазах горел игривый огонек:
– А ты мне за это заплатишь?
Квин засмеялся:
– Нет.
Она напустила на себя еще больше игривости, но потом вдруг резко стала серьезной.
– Что тебе нужно?
Квин про себя облегченно вздохнул. На какой-то миг она превратилась в ту Орландо, которую он знал раньше.
«Нужно немножко выждать», – сказал он себе.
– Мне необходимо выяснить, с кем был связан Гибсон, – сказал он. – На кого он работал. Какие задания выполнял в последнее время. Хорошо бы проверить, не было ли какой-нибудь связи между ним и Таггертом.
– Ясно. Но его могли нанять на одну операцию. За подобные штучки Гибсон всегда охотно берется… вернее, брался.
– И все же проверь. Ладно?
Она на миг отвела взгляд в сторону.
– Хорошо. Это я смогу сделать.
Когда завтрак подошел к концу, Нейт сообщил:
– Ань хочет показать мне город.
– Да что ты говоришь? – Квин был ничуть не удивлен услышанным. – И когда же вы собираетесь это делать?
– Э-э… сейчас, если ты не против.
– Ну и как по-твоему? Стоит это делать?
– Квин, отпусти его, – вступилась за парня Орландо.
Но он сделал вид, что ее не слышит.
– Помнишь, о чем гласит правило о привязанности? – спросил он своего ученика.
– Да. Но ничего такого со мной не происходит, – принялся было оправдываться Нейт.
– Однако ты недалек от этого.
– Постараюсь не забыть.
Квин строго кивнул.
– Спасибо, – сказал Нейт и, улыбнувшись наставнику и Орландо, устремился к стойке бара, возле которой его поджидала Ань.
– С ним ничего не случится, – произнесла Орландо, когда они с Квином вышли из ресторана. – Перестань опекать его, как родной отец.
– Я за него сейчас отвечаю.
– Знаешь, на кого ты становишься похож?
Он знал точно, кого она имела в виду. Дьюри.
– Да пошел он…
Прежде чем сесть в такси и вернуться в гостиницу, Орландо обратилась к Квину:
– Не возражаешь, если мы прежде заедем в одно место?
– Конечно нет, – ответил Квин.
Она рассказала водителю, куда ехать, и они тронулись в путь. Спустя десять минут машина остановилась возле большой пагоды. Орландо расплатилась с таксистом, и они вышли.
– Храм? – удивился Квин.
Орландо, молча кивнув, стала подниматься по ступенькам ко входу.
Просторное помещение пагоды было залито солнечным светом, который врывался внутрь через несколько огромных распахнутых дверей. Но этот свет с каждым их шагом тускнел, поглощаясь висящим в воздухе толстым слоем дыма. Квин не сразу сумел разглядеть его источник, зато сразу ощутил его запах – пряно-сладостный, расслабляющий и успокаивающий.
Орландо повела своего спутника к алтарю, где возвышалась статуя Будды. Но вместо того чтобы остановиться там, она обогнула изваяние и направилась дальше. Квин последовал за ней. За главным алтарем находился другой, поменьше, перед которым молилась добрая дюжина людей. Здесь тоже стояла статуя Будды, но ростом с ребенка. Напротив алтаря в ряд были выставлены круглые горшки с песком, утыканные множеством палочек, источающих запах ладана. Одни из них уже догорали, другие продолжали тлеть, вознося спирали дыма к потолку, словно бесплотные хвосты, устремленные к небесам только затем, чтобы исчезнуть и стать частицей бесконечного тумана.
За статуей Будды висели ряды полок с фотографиями недавно и давно усопших людей. Орландо нашла свободное место слева и, преклонив колени, стала молиться. Но вместо того чтобы устремить взгляд вниз, она впилась глазами в один из снимков. Квин подошел поближе, чтобы разглядеть фотографию.
Это был мужчина, причем, в отличие от прочих, белый. Стекло, покрывавшее фотографию, было закопчено дымом, беспрестанно испускаемым ароматическими палочками. Приглядевшись к снимку, Квин испытал противоречивые чувства. На фотографии был Дьюри – снимок, очевидно, был сделан за несколько лет до смерти. Волосы у него были почти такими же седыми, как и в день гибели. Но на фотографии он улыбался и, казалось, был вполне уравновешен и умиротворен.
Квин направился к выходу, оставив Орландо молиться. Купил банку газированной воды у пожилого торговца рядом с лестницей и, отыскав неподалеку тенистое местечко, стал ждать Орландо.
Сколько ни пытался он избавиться от мыслей о фотографии Дьюри, которая его просто потрясла, все было тщетно. На него нахлынула буря чувств. Вина. Досада. Ненависть. Ненависть к человеку, бросившему сына, которого никогда не знал. Ненависть к человеку, который учил Квина умению выживать и побеждать, а сам оказался не способен следовать собственным урокам. Но более всего ненависть к человеку, который разбил сердце Орландо и оставил ее в одиночестве.
Так он простоял несколько минут и еще не успел открыть банку газировки, когда к нему присоединилась Орландо.
– Спасибо, – тихо произнесла она.
– Ты часто сюда ходишь?
Она подняла на него глаза:
– Каждый день.
Квин хотел ей сказать: «он не заслуживает этого», или, вернее, «он не заслуживает тебя», но вместо этого протянул ей банку и пошел ловить такси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Квин уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Вскоре Ань принесла им напитки – пиво для мужчин и бутылку воды для Орландо.
– Что нового? – отхлебнув из бокала, спросил Квин у Орландо.
– Не слишком много, – ответила она. – Офис закрыт. Делеон, Коллинс, Маркевич, Костелло, Холтон, Дайк… Насколько мне известно, все они мертвы.
– Черт! – тихо ругнулся Нейт.
Новости потрясли Квина не меньше, чем его ученика. Орландо перечислила шестерых лучших оперативников Офиса.
– Это только то, что мне удалось узнать точно. Отнюдь не полный список пострадавших.
– Помнится, Дьюри говорил, – начал Квин, – что не важно, каким именно путем вы вошли в дело. Выйти из него можно только двумя. Один из них, наиболее вероятный, – смерть.
Он нахмурился. Его терзали мрачные предчувствия.
– А что слышно насчет ликвидации? – осведомился он. – И вообще, кто собирается брать на себя ответственность?
– Пока ничего, – ответила Орландо. – Будем надеяться, со временем что-нибудь прояснится. Отсидитесь здесь недели две. А потом, думаю, вам будет лучше вернуться домой.
– За мной кто-то продолжает охотиться. – Квин глубоко вздохнул и добавил: – Хотелось бы знать кто.
Орландо слегка кивнула в знак согласия. Он знал, что на его месте она тоже попыталась бы это выяснить.
На несколько секунд воцарилось молчание.
Первым нарушил тишину Нейт:
– Что все это значит?
Квин вновь взял бокал:
– Хочешь знать правду?
– Да.
Прежде чем ответить, Квин отхлебнул пива и, поставив бокал на стол, повернулся к Нейту:
– Это значит, что у тебя есть выбор. Первый, как сказала Орландо, отсидеться две-три недели здесь. А потом убраться домой. О наличности не беспокойся. Я дам тебе денег. Столько, сколько понадобится. Но когда вернешься обратно, тебе придется подыскивать для себя другую работу. Та жизнь, которую ты провел, работая на меня, кончится.
– А второй вариант, насколько я понимаю, остаться с тобой, – сказал Нейт.
Квин покачал головой:
– Не просто остаться. Но выполнять все, что я от тебя потребую. Без возражений и лишних расспросов. Но даже в этом случае я не могу гарантировать тебе жизнь.
Над столом повисла гнетущая тишина. Орландо собралась что-то сказать, но Квин остановил ее взглядом.
– Итак? – обратился он к Нейту спустя некоторое время, за которое тот должен был принять решение.
– Я остаюсь, – сказал Нейт.
Квин помолчал, думая, что тот добавит что-нибудь еще, но, не дождавшись, спросил:
– Ты уверен?
– Да, уверен.
– Очень впечатляюще! – воскликнула Орландо, когда Нейт, извинившись, удалился в туалет.
– Вполне возможно, что он сделал неправильный выбор. – Квин помолчал. – Питер вышел со мной на связь.
На лице Орландо отпечаталось нечто среднее между удивлением и настороженностью:
– Правда?
– Но только через другого человека.
Квин рассказал ей о письме Дюка, полученном по электронной почте.
– Но мне не удалось дозвониться до Питера, чтобы подтвердить этот факт.
– И что ты об этом думаешь?
Квин покачал головой:
– Меня терзают сомнения.
Она принялась было за еду, но тут же спросила:
– А Дюк не сказал, что это за работа?
– Нет.
– Может, он хотя бы назвал место операции?
– Поскольку я не смог связаться с Питером, то пришлось послать письмо Дюку с просьбой сообщить о задании подробнее. Ответа пока что нет.
На лице Орландо отразилась тревога, красноречивым свидетельством которой явилась проступившая над переносицей складка.
– Он по-прежнему работает в Берлине?
– Насколько мне известно, да.
Уже отвечая на ее вопрос, он ощутил, как по спине побежал холодок.
– Германия, – произнес он. – Символы на браслете.
– Возможно, это ничего не значит. Говоришь, ты ни словом не обмолвился об этой вещице Питеру?
– Да, ему я ничего о ней не сказал. Исходя из этого, дело обретает еще более любопытный оборот.
Поначалу он колебался, не решаясь высказать то, что вертелось у него на языке, но потом собрался и выпалил:
– Не могла бы ты еще кое-что для меня расследовать?
На несколько мгновений наступила тяжелая тишина. Наконец Квин проговорил тихим голосом, почти шепотом:
– Я вспомнил одну вещь. Это было, когда мы с Дьюри выехали из отеля на задание. Когда я еще мог сказать, чтобы он остался. Мы с Ортегой справились бы без него.
Орландо вперила взгляд в стол, так что со стороны казалось, что она его даже не слушает.
– Помнится, я тогда подумал, – продолжал Квин, – на какую-то долю секунды подумал, что он не готов. Но ничего не сказал. Он был моим учителем. Он был Дьюри.
– Даже если бы ты и сказал, все равно бы он тебя не послушал, – едва слышно вымолвила Орландо.
Квин молчал, не решаясь продолжать.
– Просто он исчерпал себя, – продолжала Орландо. – Подчас на протяжении нескольких недель все шло хорошо. Он становился прежним Дьюри. Тем, которого я полюбила. А потом вдруг на него как будто что-то накатывало, и он снова впадал в депрессию. Запирался у себя в офисе и не выходил из него по нескольку дней. А иногда вообще исчезал в неизвестном направлении. На неделю, а то и две. Помнишь операцию в Мехико?
Еще бы Квин ее не помнил. Это задание он выполнял в паре с Орландо. Дьюри сказал, что он в ней не задействован. Дабы не привлекать к себе нежелательного внимания, Квин с Орландо сняли один номер. Узнав об этом, Дьюри не стал кричать или требовать, чтобы они переехали в разные комнаты, а просто промолчал.
– Когда я вернулась домой, он обвинил меня в том, что мы с тобой переспали, – произнесла она. – Мне пришлось целую неделю убеждать его, что между нами ничего не было. Потом он даже извинился. Сказал, что был уверен, что я с ним никогда так не поступлю.
– Почему же ты не ушла?
Эти слова невольно вырвались у Квина, прежде чем он смог осознать их смысл.
Она посмотрела на него тяжелым усталым взглядом. Ее охватили воспоминания.
– К тому времени мы с ним прожили вместе пять лет. Я не могла просто так взять и уйти. Я была ему нужна.
– Прости, – сказал Квин. – Я ничего такого не имел в виду.
Какое-то время они оба молчали.
Наконец Орландо подняла глаза и вновь заговорила:
– Я хотела обвинить во всем тебя. Хотела тебя возненавидеть. И на какое-то время мне это удалось. Когда ты приехал ко мне в Сан-Франциско, тебе крупно повезло, что я тебя не убила.
– Что же изменилось?
Она молча поглядела на него, потом произнесла:
– Время. – Она помолчала. – Я знала, что он стал не таким. Но просто не хотела в это верить. И не переубеждай меня. Я до сих пор злюсь на тебя. И на себя тоже. Но больше всего на него. Иногда я задаю себе вопрос, изменился бы он, если бы дотянул до появления на свет Гарретта. Обрел бы с рождением сына стимул к жизни?
– Мне очень жаль, – произнес Квин.
– Мне тоже.
– Но ты же все равно мне поможешь?
Она усмехнулась, а когда бросила на него взгляд, у нее в глазах горел игривый огонек:
– А ты мне за это заплатишь?
Квин засмеялся:
– Нет.
Она напустила на себя еще больше игривости, но потом вдруг резко стала серьезной.
– Что тебе нужно?
Квин про себя облегченно вздохнул. На какой-то миг она превратилась в ту Орландо, которую он знал раньше.
«Нужно немножко выждать», – сказал он себе.
– Мне необходимо выяснить, с кем был связан Гибсон, – сказал он. – На кого он работал. Какие задания выполнял в последнее время. Хорошо бы проверить, не было ли какой-нибудь связи между ним и Таггертом.
– Ясно. Но его могли нанять на одну операцию. За подобные штучки Гибсон всегда охотно берется… вернее, брался.
– И все же проверь. Ладно?
Она на миг отвела взгляд в сторону.
– Хорошо. Это я смогу сделать.
Когда завтрак подошел к концу, Нейт сообщил:
– Ань хочет показать мне город.
– Да что ты говоришь? – Квин был ничуть не удивлен услышанным. – И когда же вы собираетесь это делать?
– Э-э… сейчас, если ты не против.
– Ну и как по-твоему? Стоит это делать?
– Квин, отпусти его, – вступилась за парня Орландо.
Но он сделал вид, что ее не слышит.
– Помнишь, о чем гласит правило о привязанности? – спросил он своего ученика.
– Да. Но ничего такого со мной не происходит, – принялся было оправдываться Нейт.
– Однако ты недалек от этого.
– Постараюсь не забыть.
Квин строго кивнул.
– Спасибо, – сказал Нейт и, улыбнувшись наставнику и Орландо, устремился к стойке бара, возле которой его поджидала Ань.
– С ним ничего не случится, – произнесла Орландо, когда они с Квином вышли из ресторана. – Перестань опекать его, как родной отец.
– Я за него сейчас отвечаю.
– Знаешь, на кого ты становишься похож?
Он знал точно, кого она имела в виду. Дьюри.
– Да пошел он…
Прежде чем сесть в такси и вернуться в гостиницу, Орландо обратилась к Квину:
– Не возражаешь, если мы прежде заедем в одно место?
– Конечно нет, – ответил Квин.
Она рассказала водителю, куда ехать, и они тронулись в путь. Спустя десять минут машина остановилась возле большой пагоды. Орландо расплатилась с таксистом, и они вышли.
– Храм? – удивился Квин.
Орландо, молча кивнув, стала подниматься по ступенькам ко входу.
Просторное помещение пагоды было залито солнечным светом, который врывался внутрь через несколько огромных распахнутых дверей. Но этот свет с каждым их шагом тускнел, поглощаясь висящим в воздухе толстым слоем дыма. Квин не сразу сумел разглядеть его источник, зато сразу ощутил его запах – пряно-сладостный, расслабляющий и успокаивающий.
Орландо повела своего спутника к алтарю, где возвышалась статуя Будды. Но вместо того чтобы остановиться там, она обогнула изваяние и направилась дальше. Квин последовал за ней. За главным алтарем находился другой, поменьше, перед которым молилась добрая дюжина людей. Здесь тоже стояла статуя Будды, но ростом с ребенка. Напротив алтаря в ряд были выставлены круглые горшки с песком, утыканные множеством палочек, источающих запах ладана. Одни из них уже догорали, другие продолжали тлеть, вознося спирали дыма к потолку, словно бесплотные хвосты, устремленные к небесам только затем, чтобы исчезнуть и стать частицей бесконечного тумана.
За статуей Будды висели ряды полок с фотографиями недавно и давно усопших людей. Орландо нашла свободное место слева и, преклонив колени, стала молиться. Но вместо того чтобы устремить взгляд вниз, она впилась глазами в один из снимков. Квин подошел поближе, чтобы разглядеть фотографию.
Это был мужчина, причем, в отличие от прочих, белый. Стекло, покрывавшее фотографию, было закопчено дымом, беспрестанно испускаемым ароматическими палочками. Приглядевшись к снимку, Квин испытал противоречивые чувства. На фотографии был Дьюри – снимок, очевидно, был сделан за несколько лет до смерти. Волосы у него были почти такими же седыми, как и в день гибели. Но на фотографии он улыбался и, казалось, был вполне уравновешен и умиротворен.
Квин направился к выходу, оставив Орландо молиться. Купил банку газированной воды у пожилого торговца рядом с лестницей и, отыскав неподалеку тенистое местечко, стал ждать Орландо.
Сколько ни пытался он избавиться от мыслей о фотографии Дьюри, которая его просто потрясла, все было тщетно. На него нахлынула буря чувств. Вина. Досада. Ненависть. Ненависть к человеку, бросившему сына, которого никогда не знал. Ненависть к человеку, который учил Квина умению выживать и побеждать, а сам оказался не способен следовать собственным урокам. Но более всего ненависть к человеку, который разбил сердце Орландо и оставил ее в одиночестве.
Так он простоял несколько минут и еще не успел открыть банку газировки, когда к нему присоединилась Орландо.
– Спасибо, – тихо произнесла она.
– Ты часто сюда ходишь?
Она подняла на него глаза:
– Каждый день.
Квин хотел ей сказать: «он не заслуживает этого», или, вернее, «он не заслуживает тебя», но вместо этого протянул ей банку и пошел ловить такси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53