Но кое-что мне оставили.
Он подошел к двери. На полу лежал конверт, не слишком толстый. На нем красовалась большая красная буква «X». Квин покачал головой. Он уже не в первый раз замечал, что люди, с которыми ему приходилось работать, применяли приемы, чертовски смахивавшие на описанные в романах Яна Флеминга.
– Они садятся в такси, – сообщила Орландо.
– Ты успела их снять? – спросил Квин.
– Конечно.
Подняв с пола послание, Квин вернулся к столу, стоящему у стены рядом с диваном. Достал из его ящика нож для вскрытия конвертов и аккуратно вытащил содержимое. Пять листов бумаги. Первые два – карта Берлина. На одном из них был изображен район Мите, в котором находился отель «Доринт». На другом – берлинский район Нойкёльн. Третий лист представлял собой распечатку отправки денег на различные счета Квина. Этим утром он уже успел удостовериться в поступлении части из них. На оставшихся двух листах излагалось подробное описание операции. Последний из них являл собой уменьшенную ксерокопию здания, в котором, судя по всему, предполагалось проведение какого-то собрания.
Квин пробежался беглым взглядом по двум последним листам в поисках интересующих его сведений.
– Кажется, Дюк кое-что разведал насчет ожидаемой встречи. По его мнению, она состоится во вторник вечером.
– Это его предположение?
– Уверен процентов на девяносто в том, что встреча назначена на вечер вторника, – прочел вслух Квин. – В одном из зданий Нойкёльна.
– Знает ли он какие-нибудь имена игроков? – спросила Орландо.
– Отчасти. Некто РБО из Южной Африки. Да и то под вопросом.
– Странно.
– Не говори.
– И ни слова о Борко? – продолжала расспрашивать Орландо.
– Ни слова, – подтвердил он, еще раз пробежавшись глазами по листку с описанием задания.
– Не исключено, что Пайпер заблуждался.
– Все может быть.
Квин молча прочитал небольшой абзац послания.
– Дюк хочет прокатиться со мной к месту встречи сегодня днем.
– В котором часу?
– В четыре.
– Послушай, могу я вернуться в номер? – взмолилась Орландо. – Пока окончательно не обморозила себе задницу.
– Да, конечно. И сразу же электронной почтой отправь мне фотографии. Я не прочь взглянуть на них, прежде чем отправиться на свидание с Дюком.
– А может, ты сам зайдешь и посмотришь на них? А заодно прихватишь для меня большую чашку кофе?
Квин про себя улыбнулся. Кажется, холодный климат Берлина смягчил сердце Орландо.
– Не забудь послать фотографии. А кофе тебе принесет Нейт.
– Ненавижу тебя, – выпалила она.
– Это я уже слышу от тебя не в первый раз.
Глава 18
Дюк прибыл к отелю «Доринт» на «мерседесе»-седане, когда на часах было десять минут пятого.
– Рад вновь тебя видеть, Квин, – произнес он, когда тот сел в машину.
– Ты ничуть не изменился, – улыбнулся Квин.
И это была чистая правда. Дюк не скинул ни единого фунта с тех пор, как они виделись в последний раз.
Дюк, рассмеявшись, нажал на газ, и машина тронулась с места.
– Как дела? – осведомился он. – Все в порядке?
– Да, – ответил Квин.
– Тебе пришлось лететь издалека?
– Как вы живете при такой погоде? – спросил в свою очередь Квин, пропустив вопрос Дюка мимо ушей.
Тот вновь залился раскатистым смехом.
Встреча, назначенная на вторник, предположительно должна была состояться в старом пустующем заводском здании берлинского района Нойкёльн. Оно стояло на мощенной брусчаткой улице, в квартале от Шандауэр-штрассе. Дюк остановил «мерседес» в конце улицы и дал Квину небольшой бинокль.
– В здании есть какая-нибудь охрана? – осведомился Квин, прежде чем поднести его к глазам.
Дюк улыбнулся:
– Да, один охранник – у переднего входа, второй – у заднего.
Квину показалось, что у Дюка с тех пор, как они не виделись, еще больше усилился акцент, в котором угадывались то ли чешские, то ли какие-то другие интонации. Причем Квин подозревал, что английский, на котором они между собой общались, был родным языком Дюка.
– Тот, который дежурит у главного входа, обычно сидит в машине возле ворот.
Квин поднял бинокль к глазам и взглянул в указанном направлении. В самом деле, неподалеку от входа стоял видавший виды «вольво». Сидящий в авто мужчина, как казалось со стороны, читал газету.
– В здании кто-нибудь есть? – продолжал задавать вопросы Квин.
– Насколько я мог определить, никого, – ответил Дюк, пожав плечами. – Но кто его знает?
Здание было обнесено кованой оградой шести футов высотой. Дюк сообщил, что ворота запираются на засов и открываются внутрь. Здание имело четыре этажа, включая чердак, и было скорее вытянуто в высоту, чем в длину. Его фасад был облицован темно-красным кирпичом с примесью бетона. Приблизительно через каждые три фута вдоль торца здания ровными рядами располагались высокие узкие окна, обрамленные выкрашенными в синий цвет металлическими рамами.
Когда Квин с Дюком подошли ближе, то смогли разглядеть на стенах следы от пуль, сохранившиеся со времен взятия Берлина в конце Второй мировой войны.
– Только не обольщайся насчет кирпичной кладки, – предостерег Дюк. – Под ней бетонный слой добрых полметра толщиной.
– Где находится нужное нам место? – спросил Квин.
Он тщательно изучил светокопию плана, но надеялся получить от Дюка более подробную информацию.
Тот указал на юго-западный угол здания:
– Здесь. Вход с противоположной стороны. Добрых две трети свободного пространства, ограниченного сверху только чердаком. Высота – четыре этажа. Приблизительно двадцать метров в длину и столько же в ширину.
– Немалое помещение.
– Когда-то в нем стояли станки. А теперь пусто. С задней стороны дома есть лестница. На каждом этаже располагается по две комнаты. Одна из них размером шесть на восемь метров. Другая – десять на двадцать.
– И каждая из них используется?
– Не думаю. Скорее всего, только те, что находятся на первом и втором этажах. – Дюк запнулся. – Прости, я забыл, что ты американец. На втором и третьем этажах.
В Европе так называемым первым этажом назывался не тот, который находился на уровне земли, а следующий за ним. Но Квин и сам уже понял, что Дюк имел в виду.
– Ты уверен, что это то, что нам надо? – спросил он.
– Да, – ответил Дюк. – Чердак занимает огромную площадь. Покрывает сверху все здание. Но насколько я мог заметить, пустует без дела. Я бы не советовал тебе туда забираться. Много лет назад мне довелось однажды оказаться внутри. Но даже в те далекие времена чердачный пол находился в весьма плачевном состоянии. Провалишься – падать придется долго.
– А как насчет подвала?
Дюк покачал головой.
– Там я ни разу не был, – признался он.
На копии плана подвал был изображен в виде единого просторного помещения. Больше ничего на нем не значилось.
– Когда, по-твоему, мне будет лучше проникнуть внутрь?
– Сегодня. Если ты готов. Чем ближе день намеченной здесь встречи, тем сложнее будет это осуществить. Таково мое личное мнение. Может, я не прав?
– Прав. Одного не могу взять в толк. Как туда попасть?
Дюк улыбнулся. Сунул руку в карман, что стоило ему немалых усилий, и выудил оттуда блестящий ключик.
– От главного входа, – прокомментировал он. – К счастью, Берлин теперь мой родной дом. Теперь я тут каждую собаку знаю, – пошутил он. – Твоя команда в сборе?
– Да.
– Можно полюбопытствовать, кто такие?
– Я возьму этот ключ с собой, – сказал Квин, вновь пропустив вопрос Дюка мимо ушей.
Тот отдал его Квину.
– Как ты собираешься пройти мимо охранника, не вызвав у него подозрений?
– На этот счет можешь не беспокоиться.
Квин напоследок взглянул на здание в бинокль и вернул его Дюку.
– Все рассмотрел? – спросил тот.
Квин ненадолго остановил взор на доме и кивнул:
– Пока все.
Квин попросил Дюка подбросить его до Шарлоттенбурга, сказав, что для выполнения задания ему нужно прихватить с собой кое-какие инструменты. На самом же деле он преследовал совсем другую цель. Для начала он пересел на другую линию. Проехал несколько станций и вышел на «Берлинер-штрассе». Окинул быстрым взглядом окружающую обстановку, проверяя, не увязался ли за ним кто-нибудь. Слежки не было.
Потом сделал пересадку на другую линию и проехал в северном направлении до станции «Курфюрстендамм», вышел и еще раз огляделся. И вновь не заметил ничего подозрительного. Поднялся наверх и, слившись с толпой, полчаса прогуливался по улице, делая вид, что разглядывает витрины магазинов, а на деле беспрестанно наблюдая за тем, что происходит у него за спиной. Удостоверившись наконец, что хвоста нет, Квин сел в такси и приехал обратно в Мите. Попросил водителя остановить машину в двух кварталах от отеля и отправился туда пешком.
Дверь в номер он открыл своим ключом. Нейт сидел на диване и смотрел телевизор. При появлении Квина он вскочил как ошпаренный, схватил пульт управления и убавил громкость. Орландо же и не думала отводить взгляд от монитора компьютера.
– Что новенького? – спросила она, не оборачиваясь.
Квин в двух словах изложил суть дела.
– И все же прямой связи с ликвидацией Офиса я пока не вижу, – заключил он.
– Что еще ты узнал?
Квин покачал головой:
– Почти ничего. Поскольку Офис ни разу не был упомянут, у Дюка возникло подозрение, что именно вокруг него и возникла вся заваруха. Уверяет, что «нутром это чует».
– О Борко он тоже ничего сказал? – поинтересовался Нейт.
– Ничего. Но я и не спрашивал. Большинство людей трепещут от страха, только услышав его имя. Поэтому я боялся, что Дюк может неожиданно сделать ноги. Так или иначе, но нам сейчас без него не обойтись.
На журнальном столике рядом с Нейтом стояла бутылка воды.
– Еще будешь пить? – спросил Квин.
Вместо ответа тот молча взял бутылку и бросил ее наставнику.
– И что ты обо всем этом думаешь? – спросила Орландо.
Квин пожал плечами:
– То, что мы имеем, все же лучше, чем совсем ничего. Даже если из нашей затеи ничего не выйдет. – Он открыл бутылку и отхлебнул из нее. – А ты что-нибудь раскопала?
Она пробежалась пальцами по клавиатуре:
– Да. Но не то, что ожидала.
Квин молча ждал.
– Знаешь, почему о Борко не было ни слуху ни духу больше месяца? Потому что он лечился от ранения.
– Какого?
– Говорят, будто одна пуля пробила ему плечо, а вторая – бедро. Он работал по заданию каких-то сирийцев. Очевидно, не все прошло гладко.
– И кто же его подстрелил?
– Не имею понятия. Зато знаю, что случилось это в Риме. Чисткой занимался Зейц. Он говорит, что едва успел уволочь раненого Борко, как нагрянула местная полиция.
– Ты говорила с Зейцем?
– Ну да. Но больше я от него ничего не могла добиться. Он утверждает, что не знает, с кем у Борко была назначена встреча.
– Это был обмен?
Квин подошел к окну и посмотрел на улицу. Над городом сгустились темные тучи. По прогнозу погоды вечером должен был выпасть снег.
– Ты уверена, что его подстрелили не случайно?
– Думаешь, этот сыр-бор развели, чтобы убрать самого Борко?
– Либо его, либо его связного.
– Зейц говорит, что это был какой-то странный обмен. Дескать, ему самому непонятно, почему операция у них не удалась.
– Говоришь, Борко работал на сирийцев?
– Так утверждает Зейц.
Квин посмотрел на Орландо:
– А ты этому веришь?
Слегка поколебавшись, она отрицательно покачала головой.
– А сама что думаешь? – продолжал допытываться Квин.
– Ничего.
– Ничего?
– Мне нужно еще кое-что проверить, – пояснила она. – В Риме не зарегистрировано ни одного полицейского отчета, даже вскользь касающегося тех ночных событий, о которых говорит Зейц. Если, как он утверждает, копы едва их не засекли, вряд ли те обошли бы этот факт в своих рапортах.
– Думаешь, ничего подобного в Риме вообще не происходило?
– Да, – ответила она. – Думаю, все это чистой воды липа.
Квин вновь бросил взгляд в окно.
– Интересненькое дельце. Выходит, Зейц лжет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Он подошел к двери. На полу лежал конверт, не слишком толстый. На нем красовалась большая красная буква «X». Квин покачал головой. Он уже не в первый раз замечал, что люди, с которыми ему приходилось работать, применяли приемы, чертовски смахивавшие на описанные в романах Яна Флеминга.
– Они садятся в такси, – сообщила Орландо.
– Ты успела их снять? – спросил Квин.
– Конечно.
Подняв с пола послание, Квин вернулся к столу, стоящему у стены рядом с диваном. Достал из его ящика нож для вскрытия конвертов и аккуратно вытащил содержимое. Пять листов бумаги. Первые два – карта Берлина. На одном из них был изображен район Мите, в котором находился отель «Доринт». На другом – берлинский район Нойкёльн. Третий лист представлял собой распечатку отправки денег на различные счета Квина. Этим утром он уже успел удостовериться в поступлении части из них. На оставшихся двух листах излагалось подробное описание операции. Последний из них являл собой уменьшенную ксерокопию здания, в котором, судя по всему, предполагалось проведение какого-то собрания.
Квин пробежался беглым взглядом по двум последним листам в поисках интересующих его сведений.
– Кажется, Дюк кое-что разведал насчет ожидаемой встречи. По его мнению, она состоится во вторник вечером.
– Это его предположение?
– Уверен процентов на девяносто в том, что встреча назначена на вечер вторника, – прочел вслух Квин. – В одном из зданий Нойкёльна.
– Знает ли он какие-нибудь имена игроков? – спросила Орландо.
– Отчасти. Некто РБО из Южной Африки. Да и то под вопросом.
– Странно.
– Не говори.
– И ни слова о Борко? – продолжала расспрашивать Орландо.
– Ни слова, – подтвердил он, еще раз пробежавшись глазами по листку с описанием задания.
– Не исключено, что Пайпер заблуждался.
– Все может быть.
Квин молча прочитал небольшой абзац послания.
– Дюк хочет прокатиться со мной к месту встречи сегодня днем.
– В котором часу?
– В четыре.
– Послушай, могу я вернуться в номер? – взмолилась Орландо. – Пока окончательно не обморозила себе задницу.
– Да, конечно. И сразу же электронной почтой отправь мне фотографии. Я не прочь взглянуть на них, прежде чем отправиться на свидание с Дюком.
– А может, ты сам зайдешь и посмотришь на них? А заодно прихватишь для меня большую чашку кофе?
Квин про себя улыбнулся. Кажется, холодный климат Берлина смягчил сердце Орландо.
– Не забудь послать фотографии. А кофе тебе принесет Нейт.
– Ненавижу тебя, – выпалила она.
– Это я уже слышу от тебя не в первый раз.
Глава 18
Дюк прибыл к отелю «Доринт» на «мерседесе»-седане, когда на часах было десять минут пятого.
– Рад вновь тебя видеть, Квин, – произнес он, когда тот сел в машину.
– Ты ничуть не изменился, – улыбнулся Квин.
И это была чистая правда. Дюк не скинул ни единого фунта с тех пор, как они виделись в последний раз.
Дюк, рассмеявшись, нажал на газ, и машина тронулась с места.
– Как дела? – осведомился он. – Все в порядке?
– Да, – ответил Квин.
– Тебе пришлось лететь издалека?
– Как вы живете при такой погоде? – спросил в свою очередь Квин, пропустив вопрос Дюка мимо ушей.
Тот вновь залился раскатистым смехом.
Встреча, назначенная на вторник, предположительно должна была состояться в старом пустующем заводском здании берлинского района Нойкёльн. Оно стояло на мощенной брусчаткой улице, в квартале от Шандауэр-штрассе. Дюк остановил «мерседес» в конце улицы и дал Квину небольшой бинокль.
– В здании есть какая-нибудь охрана? – осведомился Квин, прежде чем поднести его к глазам.
Дюк улыбнулся:
– Да, один охранник – у переднего входа, второй – у заднего.
Квину показалось, что у Дюка с тех пор, как они не виделись, еще больше усилился акцент, в котором угадывались то ли чешские, то ли какие-то другие интонации. Причем Квин подозревал, что английский, на котором они между собой общались, был родным языком Дюка.
– Тот, который дежурит у главного входа, обычно сидит в машине возле ворот.
Квин поднял бинокль к глазам и взглянул в указанном направлении. В самом деле, неподалеку от входа стоял видавший виды «вольво». Сидящий в авто мужчина, как казалось со стороны, читал газету.
– В здании кто-нибудь есть? – продолжал задавать вопросы Квин.
– Насколько я мог определить, никого, – ответил Дюк, пожав плечами. – Но кто его знает?
Здание было обнесено кованой оградой шести футов высотой. Дюк сообщил, что ворота запираются на засов и открываются внутрь. Здание имело четыре этажа, включая чердак, и было скорее вытянуто в высоту, чем в длину. Его фасад был облицован темно-красным кирпичом с примесью бетона. Приблизительно через каждые три фута вдоль торца здания ровными рядами располагались высокие узкие окна, обрамленные выкрашенными в синий цвет металлическими рамами.
Когда Квин с Дюком подошли ближе, то смогли разглядеть на стенах следы от пуль, сохранившиеся со времен взятия Берлина в конце Второй мировой войны.
– Только не обольщайся насчет кирпичной кладки, – предостерег Дюк. – Под ней бетонный слой добрых полметра толщиной.
– Где находится нужное нам место? – спросил Квин.
Он тщательно изучил светокопию плана, но надеялся получить от Дюка более подробную информацию.
Тот указал на юго-западный угол здания:
– Здесь. Вход с противоположной стороны. Добрых две трети свободного пространства, ограниченного сверху только чердаком. Высота – четыре этажа. Приблизительно двадцать метров в длину и столько же в ширину.
– Немалое помещение.
– Когда-то в нем стояли станки. А теперь пусто. С задней стороны дома есть лестница. На каждом этаже располагается по две комнаты. Одна из них размером шесть на восемь метров. Другая – десять на двадцать.
– И каждая из них используется?
– Не думаю. Скорее всего, только те, что находятся на первом и втором этажах. – Дюк запнулся. – Прости, я забыл, что ты американец. На втором и третьем этажах.
В Европе так называемым первым этажом назывался не тот, который находился на уровне земли, а следующий за ним. Но Квин и сам уже понял, что Дюк имел в виду.
– Ты уверен, что это то, что нам надо? – спросил он.
– Да, – ответил Дюк. – Чердак занимает огромную площадь. Покрывает сверху все здание. Но насколько я мог заметить, пустует без дела. Я бы не советовал тебе туда забираться. Много лет назад мне довелось однажды оказаться внутри. Но даже в те далекие времена чердачный пол находился в весьма плачевном состоянии. Провалишься – падать придется долго.
– А как насчет подвала?
Дюк покачал головой.
– Там я ни разу не был, – признался он.
На копии плана подвал был изображен в виде единого просторного помещения. Больше ничего на нем не значилось.
– Когда, по-твоему, мне будет лучше проникнуть внутрь?
– Сегодня. Если ты готов. Чем ближе день намеченной здесь встречи, тем сложнее будет это осуществить. Таково мое личное мнение. Может, я не прав?
– Прав. Одного не могу взять в толк. Как туда попасть?
Дюк улыбнулся. Сунул руку в карман, что стоило ему немалых усилий, и выудил оттуда блестящий ключик.
– От главного входа, – прокомментировал он. – К счастью, Берлин теперь мой родной дом. Теперь я тут каждую собаку знаю, – пошутил он. – Твоя команда в сборе?
– Да.
– Можно полюбопытствовать, кто такие?
– Я возьму этот ключ с собой, – сказал Квин, вновь пропустив вопрос Дюка мимо ушей.
Тот отдал его Квину.
– Как ты собираешься пройти мимо охранника, не вызвав у него подозрений?
– На этот счет можешь не беспокоиться.
Квин напоследок взглянул на здание в бинокль и вернул его Дюку.
– Все рассмотрел? – спросил тот.
Квин ненадолго остановил взор на доме и кивнул:
– Пока все.
Квин попросил Дюка подбросить его до Шарлоттенбурга, сказав, что для выполнения задания ему нужно прихватить с собой кое-какие инструменты. На самом же деле он преследовал совсем другую цель. Для начала он пересел на другую линию. Проехал несколько станций и вышел на «Берлинер-штрассе». Окинул быстрым взглядом окружающую обстановку, проверяя, не увязался ли за ним кто-нибудь. Слежки не было.
Потом сделал пересадку на другую линию и проехал в северном направлении до станции «Курфюрстендамм», вышел и еще раз огляделся. И вновь не заметил ничего подозрительного. Поднялся наверх и, слившись с толпой, полчаса прогуливался по улице, делая вид, что разглядывает витрины магазинов, а на деле беспрестанно наблюдая за тем, что происходит у него за спиной. Удостоверившись наконец, что хвоста нет, Квин сел в такси и приехал обратно в Мите. Попросил водителя остановить машину в двух кварталах от отеля и отправился туда пешком.
Дверь в номер он открыл своим ключом. Нейт сидел на диване и смотрел телевизор. При появлении Квина он вскочил как ошпаренный, схватил пульт управления и убавил громкость. Орландо же и не думала отводить взгляд от монитора компьютера.
– Что новенького? – спросила она, не оборачиваясь.
Квин в двух словах изложил суть дела.
– И все же прямой связи с ликвидацией Офиса я пока не вижу, – заключил он.
– Что еще ты узнал?
Квин покачал головой:
– Почти ничего. Поскольку Офис ни разу не был упомянут, у Дюка возникло подозрение, что именно вокруг него и возникла вся заваруха. Уверяет, что «нутром это чует».
– О Борко он тоже ничего сказал? – поинтересовался Нейт.
– Ничего. Но я и не спрашивал. Большинство людей трепещут от страха, только услышав его имя. Поэтому я боялся, что Дюк может неожиданно сделать ноги. Так или иначе, но нам сейчас без него не обойтись.
На журнальном столике рядом с Нейтом стояла бутылка воды.
– Еще будешь пить? – спросил Квин.
Вместо ответа тот молча взял бутылку и бросил ее наставнику.
– И что ты обо всем этом думаешь? – спросила Орландо.
Квин пожал плечами:
– То, что мы имеем, все же лучше, чем совсем ничего. Даже если из нашей затеи ничего не выйдет. – Он открыл бутылку и отхлебнул из нее. – А ты что-нибудь раскопала?
Она пробежалась пальцами по клавиатуре:
– Да. Но не то, что ожидала.
Квин молча ждал.
– Знаешь, почему о Борко не было ни слуху ни духу больше месяца? Потому что он лечился от ранения.
– Какого?
– Говорят, будто одна пуля пробила ему плечо, а вторая – бедро. Он работал по заданию каких-то сирийцев. Очевидно, не все прошло гладко.
– И кто же его подстрелил?
– Не имею понятия. Зато знаю, что случилось это в Риме. Чисткой занимался Зейц. Он говорит, что едва успел уволочь раненого Борко, как нагрянула местная полиция.
– Ты говорила с Зейцем?
– Ну да. Но больше я от него ничего не могла добиться. Он утверждает, что не знает, с кем у Борко была назначена встреча.
– Это был обмен?
Квин подошел к окну и посмотрел на улицу. Над городом сгустились темные тучи. По прогнозу погоды вечером должен был выпасть снег.
– Ты уверена, что его подстрелили не случайно?
– Думаешь, этот сыр-бор развели, чтобы убрать самого Борко?
– Либо его, либо его связного.
– Зейц говорит, что это был какой-то странный обмен. Дескать, ему самому непонятно, почему операция у них не удалась.
– Говоришь, Борко работал на сирийцев?
– Так утверждает Зейц.
Квин посмотрел на Орландо:
– А ты этому веришь?
Слегка поколебавшись, она отрицательно покачала головой.
– А сама что думаешь? – продолжал допытываться Квин.
– Ничего.
– Ничего?
– Мне нужно еще кое-что проверить, – пояснила она. – В Риме не зарегистрировано ни одного полицейского отчета, даже вскользь касающегося тех ночных событий, о которых говорит Зейц. Если, как он утверждает, копы едва их не засекли, вряд ли те обошли бы этот факт в своих рапортах.
– Думаешь, ничего подобного в Риме вообще не происходило?
– Да, – ответила она. – Думаю, все это чистой воды липа.
Квин вновь бросил взгляд в окно.
– Интересненькое дельце. Выходит, Зейц лжет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53