Перед тем как мы отправились сюда! Раненый, забинтованный, бледный, но в сознании! Что он сказал?
— Не помню. Наверное... хм... что у него болит спина? Или что доктор Салетти слишком стянул ему спину? Не помню...
— Я спросил, кто на него напал. И он назвал имя нападавшего. Да, нападавшего!
Он все еще тряс меня, но я не отступался; — Ну и что? Разве это доказательство?
— Он назвал мистера Коломбо! Его, именно его, вашего клиента, как вы его называете уже сто раз. Нападавшим был мистер Коломбо! Кроме того...
Я вывернулся, отступил на шаг и поправил галстук.
— Зачем вообще вы вмешиваетесь?—-спросил я сержанта Клея с легкой усмешкой.— Какое это имеет к вам отношение? Лучше занимайтесь своими клиентами — убитыми и убийцами,— а честных людей оставьте в покое! Если бы даже мистер Коломбо и нападал, как вы утверждаете, а я отрицаю и докажу это, сие вас не касается и...
— Шеф...— дрожащим голосом промолвила Кэт.
— Я докажу вам, что касается! — принял вызов Клей.
— А я докажу, что не касается!
— Касается!
— Не касается!
— Доволь-но!
Мы опешили. Затем посмотрели туда, куда указывал палец моей секретарши Кэт Карсон. А она указывала на человека, из-за которого мы ругались,— на мистера Коломбо. Он не сидел за столом из махагони, накрытый полотенцем. Он вообще не сидел. Он босиком стоял в фарфоровом тазу и яростно колотил по полированной столешнице.
Звериный рык вырвался из его уст. Теперь, а именно в данный миг, он ничего не говорил, только мелкие зубы нервно покусывали посиневшие губы, в уголках которых собралась пена.Лицо было багровым, щеки раздулись. Я не понял, то ли это было результатом вдыхания ароматизированного пара, то ли признаком предынфарктного состояния. Во всяком случае, моему клиенту грозила опасность. Двойная.
— Тихо-о-о!—заорал маленький Дорогуша, на этот раз без всякой нужды, поскольку в кабинете царила мертвая тишина. Временами, с короткими промежутками, слышались всхлипывания, но на Кармелу Росси никто не обращал внимания.
— Что за глупости? — распалился Коломбо.
— Я...— заикаясь, процедил я.
Клей с хмурым выражением лица закашлялся. Может, он не станет начинать все с начала? — подумал я. Он попытался:
— Мистер Коломбо, я явился... Дорогуша прервал его криком:
— Кто вас приглашал? Кто позволил вам войти?
— Они ворвались,— шепнула сквозь слезы домоправительница.
Дорогуша готов был уничтожить нас взглядом. Кое-кто невольно попятился. Но, похоже, не Кэт.
— Мистер Коломбо,— торопливо, чтобы Дорогуша не прервал ее, заговорила Кэт,—мистер Тэтчер, намереваясь защитить ваши интересы, воспротивился намерению сержанта арестовать вас...
— Меня? — удивился Коломбо, что свидетельствовало о том, что, находясь под полотенцем во время ингаляции, он не вникал в пререкания, происходившие в его кабинете.— За что?
Вмешался Клей:
— За нападение на Альберто Росси и нанесение ему ранения. И за другие преступления, о чем мы...
Дорогуша нервно прервал его.
— На Альберто? — искренне удивился он, поднял ногу из таза и вытер ее о штанину другой ноги, и все с напряженным вниманием следили за этим, опасаясь, как бы он не забрызгал дорогой ковер.— С чего бы мне на него нападать?
— Не с чего,—отозвалась мать Альберто.
— Этого не могло быть,— проговорила Кэт.—Вы видите, в каком он состоянии!
Вид Дорогуши—мешки под глазами, налитые кровью глаза, потное, синюшное лицо—свидетельствовал о болезни, основательно его потрясшей. Словно в подтверждение он громко чихнул.
— Будьте здоровы,— вырвалось у Пита, который тут же умолк, когда Клей метнул в него взгляд.
— У меня этот трюк не пройдет! — презрительно сказал Клей и зевнул.— Маскируетесь вы или нет, мне безразлично. Можете пригласить адвоката, это ваше право, только больше мы не будем играть в прятки!
— Зачем ему адвокат? — сказал я.— Я здесь! Полотенце, висевшее на краю стола, наконец упало на пол. Дорогуша выпятил грудь, надул щеки и еще больше покраснел. Краснота вроде бы стала переходить в фиолетовый цвет. Лопнет, испугался я.
— Я позову врача, а не адвоката! — кричал он, и вены на шее у него вздулись.— И не какого-нибудь, а психиатра, чтобы вас освидетельствовал! Что это за идиотские штучки?!
Сержант Клей, очевидно, пытался сохранить достоинство представителя привилегированных властей.
— Зовите кого угодно, но обвинение с вас не снимается! Нападение на Альберто Росси и нанесение ему ранения!
— В таком состоянии? — повторила Кэт свое высказанное ранее сомнение. Однако у Клея и на это был ответ:
— Разве нужна справка, что у тебя нет насморка, чтобы кого-либо убить? Особенно если на то есть причина?
Аугусто Коломбо больше не сдерживался.
— Идиоты! Кретины! Альберто — мой человек! Я ему плачу, годами терплю его...
— Ну и что? Почему бы вам его и не...
Богатей дошел до предела. Он поколебался, прежде чем переступил грань.
— Но... Альберто мой сын!
Глотая слезы, домоправительница вмешалась и поправила его:
— Нет, Альберто—сын Пицциони, ваш сын — Марио! Дорогуша обвел взглядом присутствующих.
— Вы слышали, Кармела наверняка знает. Альберто... хм... мой... в некотором роде. Как сын. Его брат—мой сын, вот... И зачем бы мне тогда...
Какое-то время он разглядывал нас, а затем плюхнулся в кресло. Побелел, затрясся. Кармела взвизгнула, однако рука сержанта остановила ее.
Ее вмешательства, похоже, было не нужно. Дорогуша выпрямился, облокотился о стол, придвинул к себе сосуд с ароматизированной водой и накрылся полотенцем. До нас опять донеслось лишь глухое ворчание, и ни единой душе не удалось бы угадать смысл этого заявления.
И тут раздался крик. Он шел снаружи, откуда-то из другой комнаты, и был исполнен страха и ужаса. Это было подобно выстрелу стартера в финальном забеге на стометровку на Монреальской Олимпиаде.
Все — исключая Аугусто Коломбо, который, склонившись над ароматным паром под мохнатым полотенцем, совершенно отделился от нас,— повторяю, все переглянулись и тут же как один ринулись в коридор, узнать, что случилось. В крике настолько явственно слышались страх и ужас, что его нельзя было истолковать иначе чем призыв о помощи, причем самой незамедлительной и решительной.
В коридоре никого не было. Все вместе мы добежали др лестницы. Но и там никого не увидели. Сделали всей группой еще пять-шесть шагов и оказались в вестибюле. Пусто!
Сзади, из комнаты, двери к порой выходили на лестницу, послышался стон. Мы как по команде обернулись.
— Долорес! — воскликнул я, догадавшись, откуда идет звук.
— Опять она! — добавила без особой симпатии синьора Росси.
Я бросился к спальне подружки богача Дорогуши. Теперь я возглавил бег нашей группы. Без стука я ворвался в комнату и увидел ее лежащей ничком на неубранной постели и сотрясающейся от рыданий. Если бы не рыдания, стоны и недавний крик, картинка была бы весьма привлекательной. Красотка была в платье, которое на демонстрации мод комментируют примерно так: «Послеполуденное платье для коктейля, рекомендуется изысканным дамам из высшего общества. Выполнено из тяжелого шелка оригинального зеленого цвета, единственное в своем роде, с глубоким вырезом спереди, открытой спиной, шнурком из той же ткани, придерживающим платье, тканное золотом, по бедрам — прилегающее, далее расклешенное, по подолу шитое золотыми китайскими драконами». Падение на постель испортило вид платья, сзади оно задралось, обнажились восхитительные смуглые бедра и крохотный треугольник тончайших трусиков.
Однако сейчас было не время преклонения перед женской красотой. Долорес сотрясалась всем телом, из-под рассыпавшихся роскошных волос, закрывавших голову, плечи и половину подушки, доносились всхлипывания, свидетельствовавшие, что случилось нечто ужасное.
— Долорес, ты жива? — воскликнул я испуганно. Кэт не испугалась: по-моему, ее не может тронуть трагедия ни одной женщины, если та хороша собой.
— По тому, как она трясется и всхлипывает,— философствовала моя секретарша,— внимательный и беспристрастный наблюдатель мог бы заключить, что данная особа жива, дорогой шеф!
Пока Кэт сердито произносила свою речь, сержант Клей подошел к постели и коснулся рукой обнаженного плеча. Долорес дернулась и замерла. Затем ее гибкое тело перевернулось, и полные ужаса глаза, затуманенные слезами, уставились на нас. Сначала на сержанта из Отдела по убийствам, затем на остальных. Длинные ресницы, мокрые от слез, бросали тень под глазами.
Примечательно, что ее взгляд не задержался на мне или она не выдала, как ей приятно, что в трудную минуту именно я оказался возле нее. Поистине удивительная женщина эта Долорес!
— Что-то случилось? — дипломатично поинтересовался полицейский.
Красотка показала рукой в сторону окна, сама не осмеливаясь посмотреть туда.
— Там... там...— произнесла она дрожащим голосом.
— Что там? — спросил Клей и откровенно зевнул. Он щурился и ничего не заметил, думаю, ничего такого, что привлекло бы его внимание.
Затем начались его странные вопросы.
— Кто-то... — Кто?
— Кто-то сюда...
— Куда?
— В маске...
— Какой?
— Прошел...
— Как?
— По балкону...
— В каком направлении?
— Туда!..
— И?..
— С револьвером...
— Так!
Сержант Арчибальд Клей нахмурился и более внимательно посмотрел на окно. Его подчиненный, Пит с перебитым носом, словно по команде подскочил к окну, отодвинул занавеску и прильнул к стеклу. Он ничего не увидел, это было заметно каждому, следившему за выражением его лица. Тогда Пит решил открыть окно.
— Не так! — рассердилась домоправительница, синьора Росси.— Porca miseria, неужели вы никогда в жизни не открывали окон?
Перепуганный, этот бесстрашный охотник за убийцами и спарринг-партнер самых отчаянных людей континента отпрянул. Кармела Росси с достоинством взялась за оконную ручку.
Тут Клей вздумал восстановить ход событий.
— Вы сказали, что кто-то в маске и вооруженный прошел по балкону и... что было дальше?
Я заметил испуг в глазах Долорес и присел на край постели. Покровительственно взял тонкую холеную руку и поцеловал. Она отдернула руку.
— Не бойся, дорогая,—шепнул я ей,— я здесь! Клей обернулся и посмотрел на меня.
— Может, и это ваш клиент, мистер Тэтчер? — спросил он ровным голосом.
Кэт ответила за меня:
— Насколько мне известно из регистрационной книги, кроме миссис Уэндел — а это очевидно не миссис Уэн-дел,— агентство «Фиат-люкс» клиентов женского пола не имеет. Очевидно, речь идет о приватной связи мистера Тэтчера, а это его забота, которая не основывается на договоре и денежном вознаграждении. Верно я говорю, шеф?
Признаюсь, я готов был убить ее. Но не убил. Я овладел собой, как того требовала обстановка.
— Похоже, мы имеем дело с переодетым преступником, сержант, и было бы целесообразно вам отнестись к этому с полным вниманием,— ответил я Клею, игнорируя заявление секретарши.— Было бы непростительно из-за пустой болтовни потерять драгоценное время, может быть решающее для поимки таинственного незнакомца.
Масла в огонь подлил полицейский Пит, констатировавший— после того как, высунув голову, никого на балконе не обнаружил,— что преступник, если таковой существует, вероятно, давно убежал.
Домоправительница уже закрывала окно, и в комнате снова воцарился полумрак.
— Итак,— повернулся Клей к Долорес, которая тем временем прикрыла платьем ноги.— Объясните поподробнее, что же произошло?
— Я случайно взглянула в окно,— начала свои объяснения Долорес, не переставая всхлипывать,— я стояла у зеркала, поправляла косметику, и услышала шум. Посмотрела... и... У него на голове был дамский чулок, а в руке револьвер!
— Он видел вас? — подскочил я, желая облегчить ее участь.
Она покачала головой.
— К счастью, нет! По крайней мере надеюсь, что нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
— Не помню. Наверное... хм... что у него болит спина? Или что доктор Салетти слишком стянул ему спину? Не помню...
— Я спросил, кто на него напал. И он назвал имя нападавшего. Да, нападавшего!
Он все еще тряс меня, но я не отступался; — Ну и что? Разве это доказательство?
— Он назвал мистера Коломбо! Его, именно его, вашего клиента, как вы его называете уже сто раз. Нападавшим был мистер Коломбо! Кроме того...
Я вывернулся, отступил на шаг и поправил галстук.
— Зачем вообще вы вмешиваетесь?—-спросил я сержанта Клея с легкой усмешкой.— Какое это имеет к вам отношение? Лучше занимайтесь своими клиентами — убитыми и убийцами,— а честных людей оставьте в покое! Если бы даже мистер Коломбо и нападал, как вы утверждаете, а я отрицаю и докажу это, сие вас не касается и...
— Шеф...— дрожащим голосом промолвила Кэт.
— Я докажу вам, что касается! — принял вызов Клей.
— А я докажу, что не касается!
— Касается!
— Не касается!
— Доволь-но!
Мы опешили. Затем посмотрели туда, куда указывал палец моей секретарши Кэт Карсон. А она указывала на человека, из-за которого мы ругались,— на мистера Коломбо. Он не сидел за столом из махагони, накрытый полотенцем. Он вообще не сидел. Он босиком стоял в фарфоровом тазу и яростно колотил по полированной столешнице.
Звериный рык вырвался из его уст. Теперь, а именно в данный миг, он ничего не говорил, только мелкие зубы нервно покусывали посиневшие губы, в уголках которых собралась пена.Лицо было багровым, щеки раздулись. Я не понял, то ли это было результатом вдыхания ароматизированного пара, то ли признаком предынфарктного состояния. Во всяком случае, моему клиенту грозила опасность. Двойная.
— Тихо-о-о!—заорал маленький Дорогуша, на этот раз без всякой нужды, поскольку в кабинете царила мертвая тишина. Временами, с короткими промежутками, слышались всхлипывания, но на Кармелу Росси никто не обращал внимания.
— Что за глупости? — распалился Коломбо.
— Я...— заикаясь, процедил я.
Клей с хмурым выражением лица закашлялся. Может, он не станет начинать все с начала? — подумал я. Он попытался:
— Мистер Коломбо, я явился... Дорогуша прервал его криком:
— Кто вас приглашал? Кто позволил вам войти?
— Они ворвались,— шепнула сквозь слезы домоправительница.
Дорогуша готов был уничтожить нас взглядом. Кое-кто невольно попятился. Но, похоже, не Кэт.
— Мистер Коломбо,— торопливо, чтобы Дорогуша не прервал ее, заговорила Кэт,—мистер Тэтчер, намереваясь защитить ваши интересы, воспротивился намерению сержанта арестовать вас...
— Меня? — удивился Коломбо, что свидетельствовало о том, что, находясь под полотенцем во время ингаляции, он не вникал в пререкания, происходившие в его кабинете.— За что?
Вмешался Клей:
— За нападение на Альберто Росси и нанесение ему ранения. И за другие преступления, о чем мы...
Дорогуша нервно прервал его.
— На Альберто? — искренне удивился он, поднял ногу из таза и вытер ее о штанину другой ноги, и все с напряженным вниманием следили за этим, опасаясь, как бы он не забрызгал дорогой ковер.— С чего бы мне на него нападать?
— Не с чего,—отозвалась мать Альберто.
— Этого не могло быть,— проговорила Кэт.—Вы видите, в каком он состоянии!
Вид Дорогуши—мешки под глазами, налитые кровью глаза, потное, синюшное лицо—свидетельствовал о болезни, основательно его потрясшей. Словно в подтверждение он громко чихнул.
— Будьте здоровы,— вырвалось у Пита, который тут же умолк, когда Клей метнул в него взгляд.
— У меня этот трюк не пройдет! — презрительно сказал Клей и зевнул.— Маскируетесь вы или нет, мне безразлично. Можете пригласить адвоката, это ваше право, только больше мы не будем играть в прятки!
— Зачем ему адвокат? — сказал я.— Я здесь! Полотенце, висевшее на краю стола, наконец упало на пол. Дорогуша выпятил грудь, надул щеки и еще больше покраснел. Краснота вроде бы стала переходить в фиолетовый цвет. Лопнет, испугался я.
— Я позову врача, а не адвоката! — кричал он, и вены на шее у него вздулись.— И не какого-нибудь, а психиатра, чтобы вас освидетельствовал! Что это за идиотские штучки?!
Сержант Клей, очевидно, пытался сохранить достоинство представителя привилегированных властей.
— Зовите кого угодно, но обвинение с вас не снимается! Нападение на Альберто Росси и нанесение ему ранения!
— В таком состоянии? — повторила Кэт свое высказанное ранее сомнение. Однако у Клея и на это был ответ:
— Разве нужна справка, что у тебя нет насморка, чтобы кого-либо убить? Особенно если на то есть причина?
Аугусто Коломбо больше не сдерживался.
— Идиоты! Кретины! Альберто — мой человек! Я ему плачу, годами терплю его...
— Ну и что? Почему бы вам его и не...
Богатей дошел до предела. Он поколебался, прежде чем переступил грань.
— Но... Альберто мой сын!
Глотая слезы, домоправительница вмешалась и поправила его:
— Нет, Альберто—сын Пицциони, ваш сын — Марио! Дорогуша обвел взглядом присутствующих.
— Вы слышали, Кармела наверняка знает. Альберто... хм... мой... в некотором роде. Как сын. Его брат—мой сын, вот... И зачем бы мне тогда...
Какое-то время он разглядывал нас, а затем плюхнулся в кресло. Побелел, затрясся. Кармела взвизгнула, однако рука сержанта остановила ее.
Ее вмешательства, похоже, было не нужно. Дорогуша выпрямился, облокотился о стол, придвинул к себе сосуд с ароматизированной водой и накрылся полотенцем. До нас опять донеслось лишь глухое ворчание, и ни единой душе не удалось бы угадать смысл этого заявления.
И тут раздался крик. Он шел снаружи, откуда-то из другой комнаты, и был исполнен страха и ужаса. Это было подобно выстрелу стартера в финальном забеге на стометровку на Монреальской Олимпиаде.
Все — исключая Аугусто Коломбо, который, склонившись над ароматным паром под мохнатым полотенцем, совершенно отделился от нас,— повторяю, все переглянулись и тут же как один ринулись в коридор, узнать, что случилось. В крике настолько явственно слышались страх и ужас, что его нельзя было истолковать иначе чем призыв о помощи, причем самой незамедлительной и решительной.
В коридоре никого не было. Все вместе мы добежали др лестницы. Но и там никого не увидели. Сделали всей группой еще пять-шесть шагов и оказались в вестибюле. Пусто!
Сзади, из комнаты, двери к порой выходили на лестницу, послышался стон. Мы как по команде обернулись.
— Долорес! — воскликнул я, догадавшись, откуда идет звук.
— Опять она! — добавила без особой симпатии синьора Росси.
Я бросился к спальне подружки богача Дорогуши. Теперь я возглавил бег нашей группы. Без стука я ворвался в комнату и увидел ее лежащей ничком на неубранной постели и сотрясающейся от рыданий. Если бы не рыдания, стоны и недавний крик, картинка была бы весьма привлекательной. Красотка была в платье, которое на демонстрации мод комментируют примерно так: «Послеполуденное платье для коктейля, рекомендуется изысканным дамам из высшего общества. Выполнено из тяжелого шелка оригинального зеленого цвета, единственное в своем роде, с глубоким вырезом спереди, открытой спиной, шнурком из той же ткани, придерживающим платье, тканное золотом, по бедрам — прилегающее, далее расклешенное, по подолу шитое золотыми китайскими драконами». Падение на постель испортило вид платья, сзади оно задралось, обнажились восхитительные смуглые бедра и крохотный треугольник тончайших трусиков.
Однако сейчас было не время преклонения перед женской красотой. Долорес сотрясалась всем телом, из-под рассыпавшихся роскошных волос, закрывавших голову, плечи и половину подушки, доносились всхлипывания, свидетельствовавшие, что случилось нечто ужасное.
— Долорес, ты жива? — воскликнул я испуганно. Кэт не испугалась: по-моему, ее не может тронуть трагедия ни одной женщины, если та хороша собой.
— По тому, как она трясется и всхлипывает,— философствовала моя секретарша,— внимательный и беспристрастный наблюдатель мог бы заключить, что данная особа жива, дорогой шеф!
Пока Кэт сердито произносила свою речь, сержант Клей подошел к постели и коснулся рукой обнаженного плеча. Долорес дернулась и замерла. Затем ее гибкое тело перевернулось, и полные ужаса глаза, затуманенные слезами, уставились на нас. Сначала на сержанта из Отдела по убийствам, затем на остальных. Длинные ресницы, мокрые от слез, бросали тень под глазами.
Примечательно, что ее взгляд не задержался на мне или она не выдала, как ей приятно, что в трудную минуту именно я оказался возле нее. Поистине удивительная женщина эта Долорес!
— Что-то случилось? — дипломатично поинтересовался полицейский.
Красотка показала рукой в сторону окна, сама не осмеливаясь посмотреть туда.
— Там... там...— произнесла она дрожащим голосом.
— Что там? — спросил Клей и откровенно зевнул. Он щурился и ничего не заметил, думаю, ничего такого, что привлекло бы его внимание.
Затем начались его странные вопросы.
— Кто-то... — Кто?
— Кто-то сюда...
— Куда?
— В маске...
— Какой?
— Прошел...
— Как?
— По балкону...
— В каком направлении?
— Туда!..
— И?..
— С револьвером...
— Так!
Сержант Арчибальд Клей нахмурился и более внимательно посмотрел на окно. Его подчиненный, Пит с перебитым носом, словно по команде подскочил к окну, отодвинул занавеску и прильнул к стеклу. Он ничего не увидел, это было заметно каждому, следившему за выражением его лица. Тогда Пит решил открыть окно.
— Не так! — рассердилась домоправительница, синьора Росси.— Porca miseria, неужели вы никогда в жизни не открывали окон?
Перепуганный, этот бесстрашный охотник за убийцами и спарринг-партнер самых отчаянных людей континента отпрянул. Кармела Росси с достоинством взялась за оконную ручку.
Тут Клей вздумал восстановить ход событий.
— Вы сказали, что кто-то в маске и вооруженный прошел по балкону и... что было дальше?
Я заметил испуг в глазах Долорес и присел на край постели. Покровительственно взял тонкую холеную руку и поцеловал. Она отдернула руку.
— Не бойся, дорогая,—шепнул я ей,— я здесь! Клей обернулся и посмотрел на меня.
— Может, и это ваш клиент, мистер Тэтчер? — спросил он ровным голосом.
Кэт ответила за меня:
— Насколько мне известно из регистрационной книги, кроме миссис Уэндел — а это очевидно не миссис Уэн-дел,— агентство «Фиат-люкс» клиентов женского пола не имеет. Очевидно, речь идет о приватной связи мистера Тэтчера, а это его забота, которая не основывается на договоре и денежном вознаграждении. Верно я говорю, шеф?
Признаюсь, я готов был убить ее. Но не убил. Я овладел собой, как того требовала обстановка.
— Похоже, мы имеем дело с переодетым преступником, сержант, и было бы целесообразно вам отнестись к этому с полным вниманием,— ответил я Клею, игнорируя заявление секретарши.— Было бы непростительно из-за пустой болтовни потерять драгоценное время, может быть решающее для поимки таинственного незнакомца.
Масла в огонь подлил полицейский Пит, констатировавший— после того как, высунув голову, никого на балконе не обнаружил,— что преступник, если таковой существует, вероятно, давно убежал.
Домоправительница уже закрывала окно, и в комнате снова воцарился полумрак.
— Итак,— повернулся Клей к Долорес, которая тем временем прикрыла платьем ноги.— Объясните поподробнее, что же произошло?
— Я случайно взглянула в окно,— начала свои объяснения Долорес, не переставая всхлипывать,— я стояла у зеркала, поправляла косметику, и услышала шум. Посмотрела... и... У него на голове был дамский чулок, а в руке револьвер!
— Он видел вас? — подскочил я, желая облегчить ее участь.
Она покачала головой.
— К счастью, нет! По крайней мере надеюсь, что нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20