- Не беспокойтесь, я знаю, что делать.
Мы вышли на улицу. Кэт нетерпеливо переминался с ноги на ногу,
прижимая лицо к оконному стеклу, пытаясь что-нибудь разглядеть сквозь
задернутые занавески.
- Все о'кей, дружище. Они получили небольшую взбучку и успокоились.
- Ничего себе, небольшую, - вставил Оджи.
- Кого же вы там поколотили?
- Ленни и его двух парней.
- Что-то ты уж очень скоро с ними разделался, Дип.
- Не совсем, Кэт. Я даже несколько опоздал с обучением их хорошим
манерам.
- О'кей. Нам бы поскорее убраться отсюда. Так будет и лучше, и
спокойнее.
- Да, делать нам здесь больше нечего, - поддержал его Оджи,
вопросительно взглянув на меня.
Я засмеялся и кивнул. Кэт остановил такси, и мы забрались в него. По
пути я попросил Оджи рассказать о состоянии дел Беннета, а потом, по
возможности, составить списки всех бывших и настоящих служащих его
предприятий.
Оджи вышел у Четвертой авеню, а мы с Кэтом направились по
Амстердамской магистрали на Сто первую улицу, где Кэт имел свою комнату. '
Здесь я отпустил такси и проводил его до дома.
- Оставайся здесь, Кэт, и отдыхай. Комнату запри. Вскоре я навещу
тебя.
- Куда ты собираешься?
- Мне нужно увидеть одну куколку.
- Лучше бы ты позволил мне пойти с тобой. Ты забыл про тех парней.
- Лео Джеймса и Мори Ривса, остановившихся в "Вестхемптоне"?
- Да. И они имеют здесь связи.
- Однако, Кэт, я тоже их имею, - сказал я, кивнув ему на прощание...
Когда я вышел из ресторана Маури, поздний вечер переходил в раннюю
ночь. Еще издали я заметил мистера Саливена, стоявшего на кромке тротуара,
и вспомнил, как когда-то его огромный кулак колотил по моей спине.
Он перегородил тротуар и протянул руку к моему галстуку. Всякому
постороннему это движение могло показаться дружеским, если бы не жесткая
складка вокруг его рта и неулыбчивые глаза.
- Осложнений становится все больше, парень.
- Разве?
- И есть только один способ с ними покончить.
- Знаю, мистер Саливен.
- Остришь... - Его глаза стали стеклянными. - Я здесь уже долго, Дип,
и повидал многих остроумцев. Но сегодня они здесь, а завтра валяются в
сточной канаве. Парочку таких я сам туда отправил,
- Сказанное вами, мистер Саливен, следует Понимать как вежливый
намек?
- А это уж сам разбирайся.
- Попробую, мистер Саливен.
Кивнув ему, я продолжал свой путь, ощущая на своей спине его
пристальный взгляд. Я ускорил шаги, представляя себе новую встречу с Тилли
и Элен.
Толкнув полуприкрытую дверь, я вошел в знакомую темную прихожую, и
стал на ощупь пробираться к лестнице. И вдруг меня охватило какое-то
неясное ощущение опасности. Я пошарил в карманах, вынул спички, зажег одну
и начал поднимать ее над своей головой, но, получив сзади удар по голове,
упал и потерял сознание...

8
Все чувства и ощущения исчезли, но все же я смутно осознавал
случившееся. Вероятно, шляпа несколько смягчила удар.
Я все еще слышал звуки улицы: шум машин и приглушенные голоса людей.
Где-то рядом скрипела дверь и этот скрип болезненно отдавался в моей
голове. '
Сознание понемногу возвращалось, болел затылок. Я пошевелил ногами,
руками, а затем попытался приподняться. Мне удалось встать на колени,
вытереть рукой рот и, придерживаясь за стену, подняться на ноги. Из моей
головы медленно сочилась липкая жидкость...
Спустя некоторое время я окончательно пришел в себя, немного
почистился и, зажигая спички, осмотрелся. Неподалеку от моей шляпы
валялась бутылка из толстого синего стекла.
Я вышел на улицу, но ничего подозрительного не заметил. В двух-трех
шагах от меня стоял какой-то пожилой мужчина.
- Вы не заметили, отсюда никто не выходил? - спросил я.
- Никого я не видел, - буркнул он.
- Жаль, - сказал я, проведя рукой по голове и показывая ему кровь на
пальцах. - Только что я получил удар по голове.
На его лице появилось брезгливое выражение, и он резко проговорил:
- Проклятые подонки. Стоят в темных вестибюлях и бьют первого
попавшегося. Каждую ночь. Никогда не следует заходить в неосвещенный
вестибюль. Никогда... Подобным образом они убили старого Часара. Всего
из-за тридцати центов.
Он сплюнул и пошел своей дорогой. Я выругался и быстро ощупал
карманы. Бумажник оказался на месте, револьвер по-прежнему был засунут за
пояс. Я вернулся назад и, невзирая на темноту, поднялся к квартире Тилли
Ли.
Чиркнув спичкой, я заметил, что дверь в комнату Тилли Ли приоткрыта.
Там было темно.
Я вынул револьвер, вошел в комнату и прислушался. Кругом была полная
тишина. Я нащупал выключатель и включил свет. Действовал я очень
неосторожно: если бы здесь кто-нибудь затаился, мои дела оказались бы
плохи. Но никого не было, а на своей кровати лежала Тилли с разбитой
головой...
Кровь на ее лице еще не успела свернуться. Видимо, она лежала на
боку, и не видела, кто нанес ей смертельный удар.
Несколько секунд стоял я возле тела, пытаясь запомнить все детали
обстановки в комнате. Прежде всего на глаза мне попался кортик, видимо,
отброшенный ногой в сторону, хотя следы борьбы отсутствовали: Тилли убили
во сне. Но в следующее мгновение я заметил одну деталь и, еще не вполне
осознавая ее значение, почувствовал, как неистово заколотилось мое сердце.
Мне захотелось немедленно поймать убийцу и с наслаждением сдавить его
горло, Я увидел плед Элен, который висел на вешалке в углу, а рядом за
занавеской находился вход в еще одну небольшую комнатку.
Я позвал Элен, но никто не откликнулся. Тогда я отдернул занавеску,
быстро вошел и, заметив настольную лампу у окна, зажег ее. Я был в
каком-то оцепенении от предчувствия того, что сейчас увижу. Представил
себе тонкую струйку крови, сбегавшую по ее щеке...
Все так же машинально я пощупал пульс Элен, а потом, осторожно
осмотрев ее голову, обнаружил у правого виска содранную кожу и громадный
синяк.
Я смочил водой полотенце, вытер ее лицо, а затем положил его ей на
лоб. Через некоторое время послышался тихий стон.
- Элен... Элен...
Она дернула головой. Я снова смочил полотенце, и принялся слегка
шлепать ее по щекам. Наконец она открыла глаза.
- Что случилось, дорогая?
Память возвращалась к ней медленно.
- Дип?..
- Вы чувствуете себя лучше?
- Дип?.. - она понемногу приходила в себя.
- Конечно, дорогая. Это я.
Внезапно глаза Элен наполнились ужасом, но прежде, чем она успела
закричать, я зажал ей рот и привлек ее к себе.
- Так что же здесь произошло?
Она облизала сухие губы.
- Дверь.. Я подошла к ней... и отворила... Думала, что это вы... -
широко раскрытыми глазами она пытливо всматривалась в меня.
- Это был не я, девочка.
- Когда я открыла, ... дверь с силой распахнулась... Я упала и ничего
больше не помню... Дип, что произошло?
- Произошло вот что. Вы получили удар по голове. Может, только
створкой двери, а может еще и бутылкой.
- Что?!
- Меня тоже стукнули этой бутылкой.
- Но кто?
- Не знаю.
- Дип. - Она протянула руку и прикоснулась к моему лицу. - Дип... А
что... с Тилли?
- Она убита, Элен.
- Нет!.. - выкрикнула она и прикусила нижнюю губу. Но через минуту
глухие рыдания сотрясли все ее тело. Я крепко обнял Элен и сидел так, пока
она не успокоилась. Снова смочив полотенце, я протер ей лицо и,
убедившись, что она более или менее овладела собой, спросил:
- Можете ли вы что-нибудь припомнить?
Она покачала головой.
- И не видели его лица?
- Нет.
- Как он был одет?
- Это случилось слишком быстро, Дип.
- Он что-нибудь говорил?
- Нет... я не знаю. Нет, он ничего не сказал. - Элен огляделась. -
Вы... принесли меня сюда?
- Нет, ему была нужна Тилли. Он притащил вас сюда и затем убил ее,
По ее телу пробежала дрожь.
- Но почему, Дип?.. Почему?
- Пока еще не знаю. Но, думаю, скоро найду ответ на этот вопрос.
- Что мы будем делать?
- Позвоним в полицию, больше ничего не остается.
- Но Тилли...
- Кому-то она мешала... Ну, а теперь вот что. Сможете отвечать на
вопросы?
- Спрашивайте, Дип.
- Хорошо. Но постарайтесь отвечать точно. У нас не так много времени.
Итак, что случилось после того, как вы вернулись сюда?
Она вновь облизала губы, откинула назад волосы, сложила на коленях
руки и уставилась в пол. Плечи ее слегка вздрагивали.
- Здесь был доктор. Он сказал, что у Тилли все в порядке, но она
немного возбуждена и ей надо успокоиться. Что-то он ей прописал. Были
миссис Глисон... с мужем... Вы тогда говорили с ними внизу. Потом они
ушли. Когда Тилли проснулась, я ее покормила.
- Она что-нибудь сказала?
- Ничего особенного. Я дала ей пилюлю, которую оставил доктор, и
некоторое время посидела рядом. - Она замолчала, затем сжала руки. - Дип?
- Да?
- Она была напугана, даже пыталась кричать во сне.
- Дальше...
- Она произнесла ваше имя... и имя Беннета. И еще...
- Что именно? Скажите, что помните.
- Она говорила, что знает, как ей надлежит поступить, будто сможет
что-то сообщить, и непременно сделает это. Затем пыталась кричать. А потом
назвала ваше имя и... Беннета.
Я молчал.
- Дип... а это не... из-за вас?
Я положил руку на ее плечо.
- Не думаю.
- Скажите правду, Дип!
- Я никогда вас не обманывал, дорогая.
- В таком случае...
- По крайней мере, непосредственной причиной я не являюсь. Ее так или
иначе бы убили.
Она вздохнула.
- Так что же мы будем делать?
- Позвоним копам.
- А как же вы?
- Копов я не боюсь, детка. Вы должны это знать.
- В таком случае, звоните.
- Разумеется...
Она внимательно посмотрела на меня, терпеливо ожидая, что же
произойдет дальше. Я помог ей подняться и провел на кухню так, чтобы она
не смогла увидеть убитую, а затем подошел к телефону.
Дежурный сказал, что машина выезжает и предупредил, что до ее
прибытия ничего не следует трогать. Я заверил его, что все будет как нужно
и повесил трубку.
В комнате Тилли я нашел свой чек, приколотый к ее подушке, порвал его
на мелкие кусочки и спустил в унитаз. Потом я вынул из-за пояса свой
револьвер, обернул его тряпкой и сунул в мусорный ящик, поставив сверху
ведро с помоями. Сделав таким образом все необходимые приготовления, я
присоединился к Элен и мы стали поджидать полицейскую машину.
Сержант Кен Хард жил в центре города, то есть, в той его части,
которая отличалась известным аристократизмом. По его лицу никогда нельзя
было понять, о чем он думает, что чувствует. Однако его голубые холодные,
лишенные какого бы то ни было выражения глаза порой излучали безграничную
ненависть.
Для него существовало только два рода людей: те, кто нарушал закон, и
те, кто его поддерживал. За пределами этого понятия для него не
существовало ни добра ни зла. По понятиям Харда не существовало и просто
хороших людей. По его мнению, они представляли собой зачастую лишь помеху
при поимке нарушителей закона.
В присутствии сержанта требовалось соблюдать особые правила: говорить
мягко и вежливо, ходить тихо. Когда он спрашивал, следовало отвечать.
Когда на его лице появлялось нечто вроде улыбки, это было хуже всего,
Шефы позволяли ему работать так, как он хочет; и Хард выбрал себе
наиболее трудную часть города: улицу с "большой буквы". Ему нравилось
проводить здесь операции, так как всякий попавшийся знал, что любая жалоба
обернется для него в следующий раз худшими последствиями.
Таков был сержант Хард, и теперь он разглядывал меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27