Но позвонить ей не решался. Ибо позвонить самому, считал он, — значит признать свою готовность бросить работу в милиции. «Боже, какой же я дурак, что так думал!» — вдруг сейчас понял Никольский.
— Слушай, прости меня, а? — попросил он девушку.
— Молодец, — кивнула Наташа. — Хорошо начал. Первое, что нужно сделать, если женщина была не права, — это попросить у нее прощения.
— Нет, — не согласился Сергей. — Это я был не прав.
Наташа сразу порозовела, заулыбалась. Она тоже очень тосковала по Сергею все эти дни, но самой звонить ему, навязываться не позволяла гордость. А почему он не звонит, Наташа прекрасно понимала. «Глупый мой мент, — думала порой она. — Да оставайся ты охотником, другим тебя я, наверно, и не полюбила бы, это уже был бы не ты. Только оставайся живым охотником…»
— Глаза грустные. Опять побитый? — спросила Наташа ласково и чуть насмешливо.
— Морально… — вздохнул Сергей.
— Горе мое… — Взгляд ее лучился нежностью. — Тебе отвлечься надо. В Ленкоме премьера сегодня. Алеша звонил, обещал билеты достать. Пойдем?
— Да мне-то что… — пожал плечами Сергей. — Я могу и сходить, а ты бы лучше поостереглась.
— Почему? — вскинула голову Наташа.
— Сначала — театр, потом — кино, потом — ресторан… — Сергей лукаво прищурился.
— Ой, сто лет не была! Ресторан — обязательно! — воскликнула Наташа радостно.
— Потом — сама знаешь… — Он хитро посмотрел на нее.
— Нет, не знаю! — раскрыла глаза девушка.
— Гнусные домогательства! — изрек Сергей прокурорским голосом.
— А-а… — Наташа смущенно потупилась. — Стыдно признаться, но, боюсь, мне не устоять! — выдала она наконец, смеясь.
— Потом, как порядочный человек, я тебе предложение сделаю! — торжественно продолжал Сергей.
— Само собой, не отвертишься! — азартно воскликнула Наташа.
— Да мне-то что… — снова пожал плечами Сергей. — Я могу и сделать. Но подумай своей красивой головкой: как же ты с ментом жить будешь?
— Это не жизнь. Слезы, — притворно всхлипнула Наташа.
— Вот и я говорю! — подхватил он.
— А что остается бедной девушке? — вздохнула она. — Так и буду мучиться.
Подойдя к Сергею, Наташа уткнулась лицом ему в грудь.
В дверях гостиной появилась Людмила Ильинична с большим подносом, на котором располагался неописуемой прелести кофейный сервиз. Увидев неожиданную для себя сцену, она неловко попятилась.
За дверьми раздался грохот, — и в доме-музее стало меньше еще одним экспонатом.
В вестибюле театра толпилась премьерная публика. Наташа поправляла прическу у зеркала. Тарасов и Никольский стояли в очереди в гардероб. Никольский держал в руках плащ Натальи.
— Насколько я понимаю, все подозрения сняты, — заметил Тарасов, поведя глазами в сторону. — Говорил, не мучай девку. Хуже будет.
— Ты-то откуда знал? — насторожился Сергей.
— Предвидел, — солидно пояснил Алексей.
— Что именно? — спросил Никольский с дотошностью истинного мента.
— Полагаю, теперь она тебя мучает, — улыбнулся Тарасов. — Влип, дорогой.
— Прозорлив, — признался Никольский, успокаиваясь. — И к тому же — настоящий друг. Не можешь без того, чтобы сапогом да в душу…
Оба рассмеялись. Прозвенел звонок.
К Тарасову приблизилась царственного вида брюнетка — та самая Ирэна, которая была когда-то на презентации.
— Алешенька, давно не виделись! — обрадованно воскликнула она и вскользь бросила Никольскому: — Я стояла здесь, правда?
— Неотразима! — привычно восхитился Тарасов.
— Нет, боюсь, начала сдавать, — возразила Ирэна. — Кавалер не явился, представляешь? Проторчала на улице, как дура.
— А по-моему, ослепительна, как всегда, — Тарасов снял с нее пальто, вручил гардеробщице и добавил изменившимся голосом. — В глазах темнеет.
— Спасибо, милый. — Царственная дама взяла номерок и удалилась.
Гардеробщица ждала, когда Тарасов отдаст ей свой плащ, но он медлил. Подошла Наташа.
— Ну, что копаетесь? — улыбнулась она.
— Как мешком по голове, — сказал Тарасов. — Факс не отправил. Вот лопух!
— А завтра нельзя? — спросил Никольский.
— Нет, — ответил Тарасов. — Простите, ребятки. Приятного вечера, — и заторопился к выходу.
Никольский сдал в гардероб плащи — свой и Наташин.
Полуобнявшись, влюбленные двинулись через вестибюль. У зеркала, где стояла, критически осматривая себя, царственная Ирэна, Наташа задержалась и еще раз поправила волосы.
Обрати внимание на ту женщину, — тихо сказала она Сергею, отправляясь с ним дальше.
Он усмехнулся:
— Давно обратил.
— Поняла. Тебе нравятся трактирщицы! — фыркнула девушка.
— А я не понял, — насторожился Никольский: верхним чутьем сыщика Он учуял в словах своей подруги двойной смысл.
— Мадам Голубкова. Она была на презентации. Алеша говорил — жена хозяина ресторана. «Русский лес», кажется. Где-то в Архангельском.
— Ну и что? — Сергей понимал: главного Наташа еще не сказала.
— На ней брошь Людмилы Никитичны! — Никольского будто холодной водой окатило.
Сергей остановился.
— Ты не ошиблась?
— Это моя профессия, — пожала она плечами.
— Я должен уйти, Наташ, — сказал он после паузы.
Снова прозвенел звонок.
— Иди. Ты вернешься? — спросила она спокойно.
— Нет, — твердо ответил Никольский. — Не смогу, извини, некогда сюда возвращаться.
— Я имею в виду — живой… — Девушка отвернулась, скрывая нежданные непрошеные слезы.
Милицейский «газон» катил по городу. В нем сидели Беляков, Никольский, Котов и Лепилов. За рулем сидел Черныш.
— Быстрее можешь? — спросил у него Никольский.
— А куда торопиться? — подал голос Беляков. — Я перед отъездом позвонил Голубкову и столик забронировал.
— Так и сказал, что менты гудеть едут? — поинтересовался Котов.
— Не менты, а правление Секспромбанка! — солидно поправил тот.
А в ресторане «Русский лес» «быки» обрабатывали Голубкова.
Верзила Артем сидел в кресле и, покуривая, наблюдал, как двое других амбалов орудовали удавкой. Темно-багровый Голубков хрипел и пускал слюну.
— Ослабьте немного. Еще поговорим, — приказал Артем своим и спросил «клиента»:
— Где Бец?
— Сука буду, не знаю! — простонал хозяин ресторана.
— Ты и есть сука, Голубков, — сказал Артем. — Давите его!
Милицейский «газон» уже миновал город и мчался по шоссе.
Боевики втащили полуживого Голубкова на второй этаж, где располагались тайные номера. У одной из дверей измученный ресторатор сделал слабый знак остановиться. Артем кивком разрешил ему действовать. Голубков постучал.
— Это я, Петя. Открой, — сказал Голубков.
На пороге появился Бец с ножом в руке. Двое боевиков обрушились на Болбочана всей своей огромной массой, опрокинули его на пол, заломили руки за спину и защелкнули наручники. Подняли и усадили на кровать.
— Мы сказали, что найдем, и нашли, — начал беседу Артем. — Ты — парень битый и знаешь, что мы с тобой можем сделать. Отдай камни по-хорошему.
Бец посмотрел на «быков» и понял, что надо откупаться, пока не поздно:
— В шкафу под простынями.
Артем открыл шкаф, пошуровал в нем, вытащил кейс. Щелкнули замки. В свете торшера сверкнули камушки. И сразу повторно щелкнули замки.
— Поедешь с нами, — сказал Артем Бецу.
— Я же все отдал!
— Это ты шефу объяснишь. Ведите его, ребята, в машину. А я пока с господина Голубкова за беспокойство получу.
Со второго этажа Артем видел, как «быки» подвели Беца к машине «Вольво», запихнули его в багажник, а кейс поставили на заднее сиденье. Артем хотел уже отойти от окна и вдруг замер, будто прилипнув взглядом к мутноватому стеклу…
…Беляков страшным ударом с плеча завалил одного из «быков». Второй, увидев Лепилова, сжимавшего готовый к бою автомат, и наведенные пистолеты Котова и Никольского, поднял руки. Подбежал Черныш, надел на «быков» наручники. Беляков открыл дверцу «Вольво», достал кейс, щелкнул замками.
— Вот они какие, камушки, — ласково сказал он и передал кейс Котову. — Слава, Сергей, срочно везите этого деятеля на Петровку. Прямо на их тачке. Лепилов, отдай Котову автомат.
— А вы? — взяв автомат, спросил Котов.
— Я сейчас по рации ОМОН вызову. Надо это поганое гнездо перетряхнуть.
…Артем отошел от окна, поднял телефонную трубку и набрал номер.
— Это Артем. Ребят менты повязали… Они ничего не знают, я их нанял перед делом… Камни и Беца повезли на нашей машине… Он в багажнике.
«Вольво» на предельной скорости мчался к Москве. Никольский с удовольствием вел хорошую машину.
— Перед постом ГАИ сбрось скорость, чтобы не цеплялись, — посоветовал Котов. Кейс стоял у него в ногах, а на коленях, прикрытый курткой, лежал автомат.
Автомобиль поехал медленнее.
Но избежать остановки не удалось: уже перед самой Москвой гаишник светящимся жезлом указал место на обочине, требуя поставить туда «Вольво».
Никольский остановился, опустил боковое стекло и сказал подошедшему лейтенанту:
— Свои!
Он полез в карман за удостоверением и вдруг увидел направленный на него пистолет.
— Кейс! — потребовал гаишник.
Сзади подкатила неприметная машина, из которой выскочил человек с автоматом. Он подбежал к «Вольво», двумя очередями крест-накрест расстрелял багажник и кинулся обратно.
— Кейс! — уже яростно повторил гаишник.
Делая вид, что наклоняется за кейсом, Никольский левой рукой резко распахнул дверцу. Она с силой ударила бандита в милицейской форме по руке с пистолетом. Прогремел выстрел, пуля ушла в ветровое стекло. Никольский завалился на приборную доску. Котов из автомата полоснул по гаишнику.
Из промчавшейся мимо неприметной машины шарахнули очередью по «Вольво». Разлетелись вдребезги стекла, но Котов и Никольский лежали внизу, и ни осколки, ни пули вреда им не нанесли. Никольский вывалился на асфальт, несколько раз выстрелил вслед машине, но она была уже далеко.
Котов с автоматом и кейсом подошел к багажнику «Вольво», открыл его.
В багажнике лежал мертвый Бец.
— Отгулял паренек, — сказал Котов.
Гостиную в квартире Никольского мягко освещал старинный торшер, стоявший в углу. Работал телевизор, но звук был выключен, и жизнь на экране протекала в немоте, не нарушая уютной вечерней атмосферы.
Наташа и Сергей сидели за столом, накрытым к ужину. Никольский разлил вино.
— За тебя, — сказал он, поднимая бокал.
— Нет, у меня и так все замечательно, — возразила Наташа. — Лучше не бывает. Давай за тебя.
— А за меня бесполезно. Сколько выпито — и никакого толку… — Сергей улыбнулся, слегка кокетничая: это порой себе позволяют даже самые крутые мужики.
— Тогда за нас, — предложила Наташа, не споря.
Они выпили и принялись за еду.
— Ой, вкусно как! Хорошо готовишь, — похвалила Наталья.
— Пришлось научиться, когда жена бросила, — вздохнул Никольский. Вздохнул, впрочем, без всякого сожаления. Да и ему ли, право, было сожалеть, когда напротив сидела такая девушка!
— Давно бросила? — будто равнодушно осведомилась Наташа.
— Она уже замужем. Нашла, как ты говоришь, нормального человека, — эти слова он особо подчеркнул, усмехаясь с легкой горечью. — У них дети…
— А почему она бросила тебя? — Наташа с трудом соблюдала внешнее спокойствие.
— Погоди, познакомишься со мной получше — сама поймешь! — пригрозил Никольский, делая страшные глаза.
— Не запугивай! — отмахнулась она. — Хочешь, чтобы и я тебя бросила? Не дождешься!
Вдруг она пригляделась к телевизору, подошла и включила звук.
— …Дом-музей этого замечательного писателя, — прорезался с экрана голос Яны, и сама она появилась в кадре. — Вся Москва шумела по поводу ограбления. Не могли бы вы сказать несколько слов, Павел Николаевич?
— Спешу успокоить москвичей, — ответил генерал Колесников, появившись в кадре с Яной. — Дело завершено. Преступник — матерый уголовник Болбочан — оказал при задержании вооруженное сопротивление и был убит в перестрелке. Ценности возвращены государству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48