— Настоящие его паспортные данные у меня в копии остались, а фамилию и имя, отчество с первого паспорта я все повторяла про себя, чтобы не забыть до тех пор, пока он не ушел. И сразу же записала. Андрианов Николай Сергеевич.
— Спасибо, Ксения Юрьевна, — с командирской задушевностью поблагодарил ее подполковник Котов. — И извините за беспокойство. Сейчас вас отвезут домой.
— Я хоть чем-нибудь помогла вам? — желая услышать «да», поинтересовалась Ксения.
Никольский с лихвой удовлетворил это ее желание:
— Вы даже и представить не можете, как! Вы нам клювик дали, Ксюша, золотой ключик!
— А этот боров Димка говорил, что я зря волну гоню! — торжествовала Ксюша.
— Он кто — этот боров? — насторожился Котов.
— Да охранник наш! — сказала девушка весело.
В кабинет влетел Лепилов:
— Госпожа Ряузова, автомобиль вас ждет.
Ксения в последний раз посмотрела на всех, последний раз улыбнулась.
— Удачи вам! — пожелала она.
Миша галантно взял ее под локоток и проводил до дверей кабинета. Сам вернулся к столу Котова.
— Вот адрес этого Сергея Клягина, — Лепилов положил перед Славой бумажку. Котов глянул, перекинул ее Никольскому.
— Плющиха, — прочитал Никольский.
— Это дом такой длинный, справа, если от гостиницы «Белград», — дал пояснения Лепилов.
— Что ж, Миша, бери Климова и Вешнякова и на Плющиху. В РЭУ решите, кем вам лучше быть: водопроводчиками или электриками, приказал Никольский.
— И поосторожнее, — добавил Котов. — Этот гад с пистолетом.
— Я инспектор городского энергохозяйства. Откройте, пожалуйста. Нам нужно проверить работу вашего счетчика, — говорил Лепилов в закрытую дверь. Вешняков и Климов находились пролетом выше, невидимые через дверной глазок. Никто не ответил Лепилову, но дверь резко распахнулась и вновь захлопнулась. К ней прижалась спиной выскочившая из квартиры девушка. Она так и стояла, прижавшись, и молча смотрела на Михаила.
— Вот направление-наряд, — доложил Лепилов. — Если не верите, прочтите.
Девушка не глянула на бумажку, она продолжала смотреть в глаза Лепилову.
— Вы не электрик, — сказала она уверенно и нервно.
— Вот те на! Не электрик! А кто же я? — возмутился Лепилов.
— Вы милиционер, и я вас жду третий день, с тех пор, как прочитала в газете, что Андрианов убит! — выпалила она.
— Сергей дома? — быстро спросил Лепилов. Терять уже было нечего.
— Нет его, нет! — воскликнула она, чуть не плача.
— Тогда зайдем в квартиру, поговорим, — предложил Миша.
— Я не пущу вас туда. Там мама. Будем говорить здесь! — девушка говорила негромко, но твердо. Миша понял: она от своего не отступится. Вздохнул и спросил:
— Сергей Клягин — ваш брат?
— Да.
— Где он сейчас?
— Вероятно, на квартире, которую он снимает, или убежал куда-нибудь. У него звериное чутье на опасность, — ответила она с горечью. И горечь эта была вызвана отнюдь не сочувствием брату.
— Почему вы думаете, что ваш брат убил Андрианова? — спросил Лепилов.
— Андрианов звонил два раза сюда и представлялся, разыскивая его, — отчетливо произнесла Клягина.
— Сергей оставил у вас какие-то вещи? — задал дежурный вопрос Миша.
— Попробовал бы! — вырвалось у девушки. И столько скрытой ярости слышалось в ее голосе, что Михаил понял: не врет девчонка. Ни на капельку, ни на молекулу не врет.
— Но вы вот так просто подозреваете своего брата в убийстве? — удивился все же Лепилов.
— Я не подозреваю, я знаю, что он — убийца! — Теперь она кричала. Глаза ее вспыхнули огнем ненависти.
— Почему? — Михаил даже опешил от подобного взрыва эмоций.
Но Клягина уже взяла себя в руки. Усталым механическим голосом, даже нудным каким-то, она произнесла:
— Он выродок. Нелюдь. Тварь, — будто озвучила набор банальных, никому не интересных истин.
— У вас есть адрес квартиры, которую он снимает? — спросил Лепилов.
— Есть, записан в алфавите. Сейчас я вам его принесу, — пообещала девушка и приоткрыла дверь. Лепилов придержал дверь ногой и сказал:
— Извините, но я с вами.
— Думаете, я все вру и он здесь прячется? — хмыкнула она почти презрительно. — Не прячется, не бойтесь. Что ж, пойдемте.
Они вдвоем вошли в темный коридор. Девушка крикнула в никуда:
— Мама, это электрик из РЭУ, счетчики проверяет!
Лепилов подождал у счетчика. Девушка вышла из комнаты с длинненькой книжицей в руке, кивком указала на выход. На площадке сказала:
— Держите.
— Я перепишу, — Лепилов достал из кармана шариковую ручку и блокнот. Быстренько переписал адрес, отдал книжку и поблагодарил, не подумав:
— Спасибо.
— За что? — тускло сказала она. — Господи, что же будет, когда мама все узнает!
Стемнело уже. В кабинете Никольского Котов и Никольский при свете настольной лампы играли в шахматы.
— Хреновый ты шахматист, Сергей, — бурчал негромко Котов. — Ты же сыщик, тебе же просчитывать надо на десять ходов вперед.
— Я и просчитываю. Счет-то три — один в мою пользу.
— Это ничего не доказывает. Я, чиновник, одну-то партию у сыщика все-таки выиграл. А сейчас вторую выиграю. Шах!
Будто по его приказу зазвонил телефон. Никольский взял трубку, включил звук.
— Лепилов?
— Я, Сергей Васильевич, — раздался голос Михаила. — Нету света в его окне. Что делать с ним?
— Будто не знаешь! — сказал Никольский.
— В засаду, да? — уточнил Миша.
— Это уж по обстоятельствам, что в квартире обнаружишь, — отдал-таки распоряжение Сергей. — Или не обнаружишь. Дверь незаметно вскрыть сможете?
— Сможем, замки знакомые, — заверил Михаил.
— А соседи? — зачем-то спросил Никольский. Ну не мог он не проконтролировать подчиненного, хотя и знал: Лепилов — опер более чем грамотный.
— Одни шумно гуляют, других вообще нет, — с готовностью доложил Миша.
— Тогда действуйте, — приказал наконец Никольский. — Как осмотритесь, сразу позвони. Только свет не вздумайте включать!
— О господи! — возмутился наконец и Лепилов, вешая трубку.
— Хороший у тебя парень Лепилов, — сказал просто так Котов.
— Угу, — согласился Никольский, глядя на шахматную доску. — А я ладьей закроюсь.
— Думаешь, спасешься? — хихикнул Котов.
— Не только спасусь, но и атаковать буду, — заверил Сергей. — Куда теперь ты своего ферзя денешь?
— Не хвались идучи на рать… — Котов размышлял. Вдруг встрепенулся. — Да, кстати. Мне сообщили сведения о мокрых висяках с голубыми.
— Что ж ты молчал?! — едва не заорал Никольский.
— Все не по делу вроде бы… — с сомнением сказал Котов. — Два глиномеса, задушенных удавкой…
— У него тогда пистолета не было! — азартно воскликнул Сергей.
— Считаешь, он? — спросил Слава.
— Почти не сомневаюсь. Яростная вера сестры в то, что он убил Андрианова, возникла не на пустом месте! — убежденно заявил майор. — Она, видимо, давно его подозревала.
— Уж очень свиреп для пидора… — вновь засомневался Слава.
— Задницей он только заманивал денежных глиномесов. Он не пидор, он тварь. — Никольский посмотрел на часы. — Конец второго акта.
— Какого еще акта? — удивился Котов.
— Я на сегодня в театр приглашен. Теперь Анюта мне башку отвинтит… — с наигранной тоской и затаенной гордостью сообщил Сергей.
— Дела! — еще раз удивился Котов. — Ишь как у тебя серьезно!
Никольский не успел отреагировать — зазвонил телефон.
— Лепилов? — спросил Никольский.
— Мы в квартире, — Лепилов замолк, ожидая следующего вопроса.
— Он туда придет? — поинтересовался майор.
— Да, твердое да, Сергей Васильевич! — заверил Миша радостно. — В комнате две сумки, в которых все для дальнего и длительного путешествия.
— Соображения, — предельно кратко спросил начальник.
— Мы в засаде до упора. С голода не помрем и от жажды тоже. Втроем мы возьмем его… — Лепилов прыснул и добавил голосом Папанова: — Без шума и пыли.
— Не кривляйся, — велел Сергей строго. — Клягин на пределе. Или уже в беспределе. Вас подстраховать?
— Нас трое, Сергей Васильевич, — устало сказал Миша, как малому ребенку. — Не надо, только толкаться будем.
— Разговор — шепотом. Разуйтесь и ходите на цыпочках, — опять начал было Никольский.
— Шеф! — укоряя, перебил Лепилов.
Сергей понял, мысленно сам посмеялся над собой.
— Чуть что — звони немедленно! — Никольский положил трубку. — Ну нам и ночка предстоит!
— Не нам, а вам. Я — начальник. Я спать пойду, — Котов встал, потянулся.
— Сдаешь партию? — съехидничал Сергей.
— Партия будет доиграна завтра, — Котов приблизился к дверям. — От Шевелева ничего нет?
— Пока нет, — ответил Никольский.
— Плакали наши пять тысяч… — вздохнул Слава.
В серой полумгле рассвета Вешняков, мягко ступая босыми ногами, отошел от входной двери и приблизился к комнатному окну.
— Тебе кто разрешил пост покинуть? — просвистел шепотом Лепилов. Он полулежал в кресле. А Климов дрых на кушетке.
— Все, — сказал Вешняков, тоже шипя. — Он до семи не объявится. Теперь только за компанию с теми, кто на работу торопится. Мое время закончилось. Буди Жорку.
Лепилов посмотрел на часы — было ровно четыре. Он осторожно положил ладонь на острое плечо Климова, который, отвернувшись к стене, тихо спал.
— А? Что? — на испуганном выдохе вскинулся плохо соображавший Климов.
— Тихо, Жора, — по-матерински успокоил его Лепилов. — Твоя смена.
— А-а-а, — с трудом понял свою задачу Климов и, скинув ноги, сел на кушетке.
— Ты придиванный коврик захвати, — посоветовал Вешняков. — Из-под дверей сквозняком тянет, ноги сильно мерзнут.
Климов, прихватив коврик, направился к дверям.
— Спи, — с завистью приказал Лепилов. Вешняков опрокинулся спиной на кушетку, вытянул ноги и заворчал недовольно:
— Заснешь тут, — и помечтал: — Сейчас бы сто пятьдесят в два глотка и супчику горячего!
— Заткнись, — мечтательно протянул Лепилов. Сто пятьдесят и горячий супчик пленили и его воображение.
— Эх, ты, — Вешняков зевнул. — А Владимир Ильич Ленин что говорил? Надо мечтать.
— Он этого не говорил. Он говорил, что из всех искусств для нас важнейшим является кино.
Тот самый, дивный город на воде уже проснулся. Прошли по главной улице к пристани служащие порта; рабочие — к консервному заводу, мелкие чиновники расползлись по многочисленным конторам районной власти.
Музей открывался в одиннадцать. В половине двенадцатого Иван Степанович Коломиец, сняв пломбу с парадных дверей, открыл их массивным ключом.
Без двадцати пять с черного хода, который караулил бутафорский сторож-дед, в музей деловито прошагали двое краснопиджачников. Правда пиджаки их посерели от пыли.
Незаметно доведший их до места работы Шевелев развернулся и прогулочным шагом добрался до гостиницы, где на тротуаре у подъезда притулилась «Ока». Он все уже подготовил к отъезду, и «Ока» резво побежала из плавучего городка. На шоссе Шевелев дал скорость: машин там пока почти не наблюдалось. Только один раз «Оке» пришлось принять на обочину: навстречу пронеслись, уверенно занимая середину проезжей части, темно-синий «Мерседес» и бежевый шестидверный «Линкольн».
…На переговорном телефонном пункте города Торжка Шевелев зашел в кабину и, дождавшись соединения, доложил:
— Оба работают в городском музее, Валентин Поливанов — экскурсоводом, а Олег Дьячков — плотником. Сейчас на рабочих местах и, судя по всему, никуда больше не собираются… — Помолчал, слушая собеседника, затем продолжал: — Кое-что узнал мимоходом. Они вчера втроем вместе с директором в ресторане отдыхали. Ну и я тоже, за столиком со здешним бизнесменом одним. Так вот, директор музея Коломиец — бывший секретарь райкома комсомола, а Поливанов у него инструктором был. Дьячков из местных пижонов. Правда, в последнее время поутих, не высовывается. Все трое — при деньгах… — Опять помолчал. — Еду.
…Из музея вышла оживленная, жизнерадостная компания и подошла к двум богатым иномаркам. Три упитанных иностранца, директор музея Иван Коломиец и — добрым дядюшкой — Алексей Тарасов составляли это отнюдь не голодное и не нищее сборище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48