А мне ты разве докладываешь обо всех своих делах? – спросила она.
Ах вот оно что! Опять эта загадочность. Озадаченный подобной таинственностью, Ним ощутил приступ ревности, но тут же взял себя в руки: Руфь права! Она всего лишь напомнила ему о существовании многого, о чем он ей не рассказывал.
– Всего тебе хорошего, – сказал ей Ним. – До вечера. Уже в холле он обнял ее, и они поцеловались. Губы Руфи были мягкими и нежными: тело под халатом было таким податливым. “Какой же я все-таки идиот”, – подумал Ним. Да, решено, сегодня ночью он займется с ней любовью.
Глава 10
Несмотря на поспешный уход из дома, Ним вел машину в деловую часть города не торопясь, в стороне от скоростной автотрассы, по тихим улочкам. Он хотел уже в машине обдумать ситуацию с клубом “Секвойя”, о котором упоминалось в утреннем выпуске “Кроникл Уэст”.
Хотя эта организация довольно часто подвергала “ГСП энд Л” прямо-таки ожесточенной критике, Ним был страстным ее поклонником. Объяснялось это очень просто. Жизнь свидетельствовала о том, что, когда такие гигантские промышленные компании, как “Голден стейт пауэр энд лайт”, действовали по своему собственному разумению, они вообще не уделяли внимания вопросам охраны окружающей среды или делали в этом отношении очень мало. Следовательно, возникала необходимость в действенной ограничительной силе. Клуб “Секвойя” выполнял именно такую роль.
Эта организация со штаб-квартирой в Калифорнии снискала широкую известность во всей стране своими умными и последовательными действиями в борьбе за сохранение того, что осталось от первозданных красот природы Америки. Почти всегда действия “Секвойи” были выдержаны в рамках этики, а аргументация была юридически оправданна и убедительна. Даже критики клуба не могли отказать ему в уважении. Одна из причин заключалась в том, что на протяжении восьмидесяти лет существования клуба его неизменно возглавляли люди самого высокого калибра, и эту традицию продолжала его нынешний председатель Лаура Бо Кармайкл, в прошлом ученый-атомщик. Госпожа Кармайкл была женщиной одаренной, ее авторитет признавали во всем мире, и помимо всего прочего ее и Нима связывали почти дружеские отношения.
Вот о ней-то он и думал сейчас.
Ним решил, что он непосредственно обратится к Лауре Бо Кармайкл и разъяснит ей все детали относительно планов строительства объекта в Тунипа и еще двух электростанций. Возможно, если он сумеет убедить ее в их необходимости, “Секвойя” не станет выступать против них или, по крайней мере, займет более умеренную позицию. Нужно постараться устроить встречу с ней как можно скорее, желательно даже сегодня.
Ним вел машину автоматически, не обращая внимания на названия улиц, и только когда ему пришлось остановиться в заторе, заметил, что находится на перекрестке улиц Лейквуд и Бальбоа. Названия ему о чем-то напоминали. Но о чем?
Внезапно он вспомнил. Две недели назад, в тот самый день, когда произошел взрыв и нарушилась подача электроэнергии, главный диспетчер показывал ему карту, где были отмечены дома с установленным в них специальным медицинским оборудованием. Цветными кружочками там были отмечены аппараты “искусственная почка”, кислородные аппараты, “искусственные легкие” и прочие подобные приспособления. Красный кружок на пересечении улиц Лейквуд и Бальбоа означал, что здесь живет человек, жизнь которого зависит от “искусственного легкого” или какого-то другого аналогичного прибора для поддержания дыхания. Оборудование было установлено в многоквартирном доме. Каким-то образом этот факт запал в память Нима: он даже запомнил фамилию этого человека – Слоун. Ним вспомнил, как, глядя на маленький красный кружок, он подумал: интересно, что собой представляет этот Слоун?
На перекрестке стоял только один жилой дом – восьмиэтажное белое оштукатуренное здание, скромное с виду, но в хорошем состоянии. Ним застрял в пробке как раз напротив него. На маленькой площадке перед домом разместилось несколько машин. Два места были свободными. Ним импульсивно свернул на стоянку и поставил свой “фиат” на одно из них. Затем он вышел из машины и подошел к подъезду.
Над рядком почтовых ящиков висели таблички с именами жильцов. Среди них значилось и “К. Слоун”.
Ним нажал на кнопку рядом с фамилией. Через несколько мгновений входная дверь открылась. Появился высохший старичок в мешковатых брюках и ветровке. Он посмотрел на Нима через толстые стекла очков.
– Вы звоните к Слоун?
– Да.
– Я привратник. У меня внизу тоже звонок.
– Можно увидеть мистера Слоуна?
– Такого здесь нет.
– А… – Ним указал на почтовый ящик. – Тогда миссис Слоун? Или мисс?
Непонятно, почему он принял Слоун за мужчину.
– Мисс Слоун. Карен. А вы кто?
– Голдман. – Ним показал удостоверение “ГСП энд Л”. – Правда ли, что мисс Слоун инвалид?
– Пожалуй, да. Но она не любит, когда ее так называют.
– Кем же мне в таком случае ее считать?
– Нетрудоспособной. Она тетраплегик. Знаете, чем тетраплегики отличаются от параплегиков?
– Кажется, знаю. Параплегии парализован ниже пояса, а тетраплегик полностью.
– Да, так и у нашей Карен, – сказал старик. – У нее это с пятнадцати лет. Хотите увидеть ее?
– Быть может, это неудобно?
– Скоро поймете. – Привратник шире открыл дверь, – Заходите.
Маленькая прихожая вполне отвечала внешнему виду здания: такая же простая и чистая. Старик повел Нима к лифту, жестом пригласил его войти и последовал за ним. Когда они поднимались, он вдруг заметил:
– У нас, конечно, не “Ритц”, но мы стараемся поддерживать здесь порядок.
– Это видно.
Латунная табличка лифта осветилась, раздался мягкий рокот. Они вышли на шестом этаже. Привратник прошел вперед и остановился перед дверью, выбирая ключ из большой связки. Он открыл дверь, постучал, а потом крикнул:
– Это Джимини. Я привел посетителя к Карен.
– Заходите, – ответил женский голос, и Ним оказался перед невысокой крепкой негритянкой с отчетливо асимметричным лицом. На ней был розовый нейлоновый халат, напоминающий форму медсестры.
– Вы что-то продаете? – Вопрос прозвучал очень любезно, без какой-либо враждебности.
– Нет. Я тут проходил и…
– Не важно. Мисс Слоун любит посетителей. Они шли по маленькому светлому вестибюлю, выходящему с одной стороны в кухню, а с другой – в некоторое подобие гостиной. В кухне преобладали бодрые желтые и белые тона, гостиная была окрашена в желтый и зеленый. Часть ее нельзя было разглядеть. Оттуда и послышался Ниму приятный голос:
– Заходите же, кто там?
– Я вас покидаю, – сказал за спиной Нима привратник. – У меня дела.
Когда дверь за ним закрылась, Ним вошел в гостиную.
– Здравствуйте, – произнес тот же голос. – Есть ли у вас что-нибудь новое и интересное?
Значительно позже, по прошествии месяцев, в то время как важные события будут развиваться, словно сменяющие друг друга сцены драмы, Ним вспомнит этот миг, когда он первый раз увидел Карен Слоун, вспомнит отчетливо и живо, во всех подробностях.
Это была уже зрелая женщина, выглядевшая, однако, молодо, и необычайно красивая. Ним подумал, что ей лет тридцать шесть, а позднее узнал, что она была на три года старше. Ее удлиненное лицо с удивительно пропорциональными чертами, вздернутым носиком и полными, чувственными губами расцвело сейчас в улыбке. Большие голубые глаза откровенно оценивали Нима. Безупречная кожа, казалось, переливалась. Длинные светлые волосы обрамляли лицо Карен Слоун. Разделенные посередине пробором, они спадали ей на плечи, сверкая золотыми струями в лучах солнечного света. Руки с длинными пальцами и покрытыми блестящим лаком ногтями лежали на доске, заменяющей столик. Она была одета в очаровательное светло-голубое платье.
Карен сидела в кресле-каталке. Выпуклость на платье выдавала находящийся под ним прибор для искусственного дыхания. Выглядывающая из-под края платья трубка соединялась с устройством, похожим на чемоданчик и закрепленным позади кресла. Механизм респиратора постоянно гудел, прогоняя туда и обратно шипящий воздух с нормальной скоростью дыхания. Кресло присоединялось проводкой к стенной розетке.
– Здравствуйте, мисс Слоун, – сказал Ним. – Я электрический человек.
Она широко улыбнулась:
– Вы работаете на батарейках или же вас тоже надо подключать к сети?
Ним улыбнулся в ответ, немного застенчиво, и, что было ему несвойственно, почувствовал на секунду нервное напряжение. Входя в квартиру, он не знал, что ему предстоит увидеть, но как бы там ни было, эта изящная женщина, сидевшая перед ним, оказалась совершенно иной, чем он ожидал.
– Я объясню, – сказал он.
– Объясните, пожалуйста. И присаживайтесь.
– Спасибо.
Он выбрал мягкое кресло. Карен Слоун, слегка качнув головой, прижалась ртом к пластмассовой трубке, изгибающейся в форме буквы S. Она осторожно дохнула в трубку, и тотчас же ее кресло развернулось так, что теперь она смотрела прямо на Нима.
– Ого! Отлично сработано, – сказал он.
– Это еще не все. Если я буду вдыхать, а не выдыхать, то кресло повернется назад. – И она продемонстрировала это удивленно наблюдающему Ниму.
– Никогда такого не видел, – сказал он ей. – Поразительно.
– Единственное, чем я могу двигать, так это головой, – Карен произнесла это так обыденно, будто говорила о маленьком неудобстве. – Поэтому и учишься делать некоторые необходимые вещи столь необычным образом. Но мы отвлеклись. Вы пришли, чтобы что-то мне рассказать. Пожалуйста, продолжайте.
– Я начал уже объяснять, зачем пришел, – сказал Ним. – Все случилось две недели назад, когда произошел сбой с электроснабжением. Я видел вас на карте, где вы были помечены маленьким красным кружком.
– Меня – на карте?
Он рассказал ей о Центре управления энергоснабжением и о том, как внимательно “ГСП энд Л” следит за такими особыми потребителями электроэнергии, как больницы, дома, оснащенные оборудованием жизнеобеспечения.
– Честно говоря, – признался он, – мне было любопытно. Поэтому я и заскочил сегодня.
– Здорово, – произнесла Карен. – Я имею в виду, здорово, когда о тебе думают. Я и вправду помню тот день. И очень хорошо.
– Когда отключилось электричество, как вы себя чувствовали?
– По-моему, слегка напуганной. Вдруг выключилась моя лампа и остановились другие электрические приборы. Кроме респиратора. Он сразу переключается на батарею.
Ним уже заметил двенадцативольтовую батарею, используемую обычно в автомобилях. Она лежала на подносе, тоже прикрепленная к задней части кресла на колесиках, ниже механизма респиратора.
– Всегда интересно знать, – сказала Карен, – долго ли не будет электричества и на сколько времени хватит батареи.
– Ее должно хватить на несколько часов.
– При полной подзарядке – на шесть с половиной. Это при пользовании только респиратором, без передвижения кресла. Если же я выхожу, чтобы сделать покупки, или отправляюсь к кому-нибудь, что бывает часто, я много пользуюсь батареей, и она садится.
– То есть, если произошло отключение электроэнергии, тогда…
Она закончила фразу за него:
– ..Джози, которую вы встретили у входа, приходится что-нибудь срочно предпринимать. Респиратору необходимо пятнадцать ампер, и креслу, если оно движется, еще двадцать.
– Вы многое знаете о приборах.
– Если бы ваша жизнь зависела от них, вы бы разве не знали?
– Думаю, знал бы… А вы всегда одна?
– Никогда. Джози бывает со мной большую часть времени, к тому же еще два человека заходят ко мне. Кстати, Джимини, привратник, – очень хороший человек. Он помогает мне с посетителями, как с вами, например, – Карен улыбнулась. – Он не разрешает никому входить, пока не убедится, что человек нормальный. Вы прошли его тест. Они рассмеялись так, будто знали друг друга уже давно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Ах вот оно что! Опять эта загадочность. Озадаченный подобной таинственностью, Ним ощутил приступ ревности, но тут же взял себя в руки: Руфь права! Она всего лишь напомнила ему о существовании многого, о чем он ей не рассказывал.
– Всего тебе хорошего, – сказал ей Ним. – До вечера. Уже в холле он обнял ее, и они поцеловались. Губы Руфи были мягкими и нежными: тело под халатом было таким податливым. “Какой же я все-таки идиот”, – подумал Ним. Да, решено, сегодня ночью он займется с ней любовью.
Глава 10
Несмотря на поспешный уход из дома, Ним вел машину в деловую часть города не торопясь, в стороне от скоростной автотрассы, по тихим улочкам. Он хотел уже в машине обдумать ситуацию с клубом “Секвойя”, о котором упоминалось в утреннем выпуске “Кроникл Уэст”.
Хотя эта организация довольно часто подвергала “ГСП энд Л” прямо-таки ожесточенной критике, Ним был страстным ее поклонником. Объяснялось это очень просто. Жизнь свидетельствовала о том, что, когда такие гигантские промышленные компании, как “Голден стейт пауэр энд лайт”, действовали по своему собственному разумению, они вообще не уделяли внимания вопросам охраны окружающей среды или делали в этом отношении очень мало. Следовательно, возникала необходимость в действенной ограничительной силе. Клуб “Секвойя” выполнял именно такую роль.
Эта организация со штаб-квартирой в Калифорнии снискала широкую известность во всей стране своими умными и последовательными действиями в борьбе за сохранение того, что осталось от первозданных красот природы Америки. Почти всегда действия “Секвойи” были выдержаны в рамках этики, а аргументация была юридически оправданна и убедительна. Даже критики клуба не могли отказать ему в уважении. Одна из причин заключалась в том, что на протяжении восьмидесяти лет существования клуба его неизменно возглавляли люди самого высокого калибра, и эту традицию продолжала его нынешний председатель Лаура Бо Кармайкл, в прошлом ученый-атомщик. Госпожа Кармайкл была женщиной одаренной, ее авторитет признавали во всем мире, и помимо всего прочего ее и Нима связывали почти дружеские отношения.
Вот о ней-то он и думал сейчас.
Ним решил, что он непосредственно обратится к Лауре Бо Кармайкл и разъяснит ей все детали относительно планов строительства объекта в Тунипа и еще двух электростанций. Возможно, если он сумеет убедить ее в их необходимости, “Секвойя” не станет выступать против них или, по крайней мере, займет более умеренную позицию. Нужно постараться устроить встречу с ней как можно скорее, желательно даже сегодня.
Ним вел машину автоматически, не обращая внимания на названия улиц, и только когда ему пришлось остановиться в заторе, заметил, что находится на перекрестке улиц Лейквуд и Бальбоа. Названия ему о чем-то напоминали. Но о чем?
Внезапно он вспомнил. Две недели назад, в тот самый день, когда произошел взрыв и нарушилась подача электроэнергии, главный диспетчер показывал ему карту, где были отмечены дома с установленным в них специальным медицинским оборудованием. Цветными кружочками там были отмечены аппараты “искусственная почка”, кислородные аппараты, “искусственные легкие” и прочие подобные приспособления. Красный кружок на пересечении улиц Лейквуд и Бальбоа означал, что здесь живет человек, жизнь которого зависит от “искусственного легкого” или какого-то другого аналогичного прибора для поддержания дыхания. Оборудование было установлено в многоквартирном доме. Каким-то образом этот факт запал в память Нима: он даже запомнил фамилию этого человека – Слоун. Ним вспомнил, как, глядя на маленький красный кружок, он подумал: интересно, что собой представляет этот Слоун?
На перекрестке стоял только один жилой дом – восьмиэтажное белое оштукатуренное здание, скромное с виду, но в хорошем состоянии. Ним застрял в пробке как раз напротив него. На маленькой площадке перед домом разместилось несколько машин. Два места были свободными. Ним импульсивно свернул на стоянку и поставил свой “фиат” на одно из них. Затем он вышел из машины и подошел к подъезду.
Над рядком почтовых ящиков висели таблички с именами жильцов. Среди них значилось и “К. Слоун”.
Ним нажал на кнопку рядом с фамилией. Через несколько мгновений входная дверь открылась. Появился высохший старичок в мешковатых брюках и ветровке. Он посмотрел на Нима через толстые стекла очков.
– Вы звоните к Слоун?
– Да.
– Я привратник. У меня внизу тоже звонок.
– Можно увидеть мистера Слоуна?
– Такого здесь нет.
– А… – Ним указал на почтовый ящик. – Тогда миссис Слоун? Или мисс?
Непонятно, почему он принял Слоун за мужчину.
– Мисс Слоун. Карен. А вы кто?
– Голдман. – Ним показал удостоверение “ГСП энд Л”. – Правда ли, что мисс Слоун инвалид?
– Пожалуй, да. Но она не любит, когда ее так называют.
– Кем же мне в таком случае ее считать?
– Нетрудоспособной. Она тетраплегик. Знаете, чем тетраплегики отличаются от параплегиков?
– Кажется, знаю. Параплегии парализован ниже пояса, а тетраплегик полностью.
– Да, так и у нашей Карен, – сказал старик. – У нее это с пятнадцати лет. Хотите увидеть ее?
– Быть может, это неудобно?
– Скоро поймете. – Привратник шире открыл дверь, – Заходите.
Маленькая прихожая вполне отвечала внешнему виду здания: такая же простая и чистая. Старик повел Нима к лифту, жестом пригласил его войти и последовал за ним. Когда они поднимались, он вдруг заметил:
– У нас, конечно, не “Ритц”, но мы стараемся поддерживать здесь порядок.
– Это видно.
Латунная табличка лифта осветилась, раздался мягкий рокот. Они вышли на шестом этаже. Привратник прошел вперед и остановился перед дверью, выбирая ключ из большой связки. Он открыл дверь, постучал, а потом крикнул:
– Это Джимини. Я привел посетителя к Карен.
– Заходите, – ответил женский голос, и Ним оказался перед невысокой крепкой негритянкой с отчетливо асимметричным лицом. На ней был розовый нейлоновый халат, напоминающий форму медсестры.
– Вы что-то продаете? – Вопрос прозвучал очень любезно, без какой-либо враждебности.
– Нет. Я тут проходил и…
– Не важно. Мисс Слоун любит посетителей. Они шли по маленькому светлому вестибюлю, выходящему с одной стороны в кухню, а с другой – в некоторое подобие гостиной. В кухне преобладали бодрые желтые и белые тона, гостиная была окрашена в желтый и зеленый. Часть ее нельзя было разглядеть. Оттуда и послышался Ниму приятный голос:
– Заходите же, кто там?
– Я вас покидаю, – сказал за спиной Нима привратник. – У меня дела.
Когда дверь за ним закрылась, Ним вошел в гостиную.
– Здравствуйте, – произнес тот же голос. – Есть ли у вас что-нибудь новое и интересное?
Значительно позже, по прошествии месяцев, в то время как важные события будут развиваться, словно сменяющие друг друга сцены драмы, Ним вспомнит этот миг, когда он первый раз увидел Карен Слоун, вспомнит отчетливо и живо, во всех подробностях.
Это была уже зрелая женщина, выглядевшая, однако, молодо, и необычайно красивая. Ним подумал, что ей лет тридцать шесть, а позднее узнал, что она была на три года старше. Ее удлиненное лицо с удивительно пропорциональными чертами, вздернутым носиком и полными, чувственными губами расцвело сейчас в улыбке. Большие голубые глаза откровенно оценивали Нима. Безупречная кожа, казалось, переливалась. Длинные светлые волосы обрамляли лицо Карен Слоун. Разделенные посередине пробором, они спадали ей на плечи, сверкая золотыми струями в лучах солнечного света. Руки с длинными пальцами и покрытыми блестящим лаком ногтями лежали на доске, заменяющей столик. Она была одета в очаровательное светло-голубое платье.
Карен сидела в кресле-каталке. Выпуклость на платье выдавала находящийся под ним прибор для искусственного дыхания. Выглядывающая из-под края платья трубка соединялась с устройством, похожим на чемоданчик и закрепленным позади кресла. Механизм респиратора постоянно гудел, прогоняя туда и обратно шипящий воздух с нормальной скоростью дыхания. Кресло присоединялось проводкой к стенной розетке.
– Здравствуйте, мисс Слоун, – сказал Ним. – Я электрический человек.
Она широко улыбнулась:
– Вы работаете на батарейках или же вас тоже надо подключать к сети?
Ним улыбнулся в ответ, немного застенчиво, и, что было ему несвойственно, почувствовал на секунду нервное напряжение. Входя в квартиру, он не знал, что ему предстоит увидеть, но как бы там ни было, эта изящная женщина, сидевшая перед ним, оказалась совершенно иной, чем он ожидал.
– Я объясню, – сказал он.
– Объясните, пожалуйста. И присаживайтесь.
– Спасибо.
Он выбрал мягкое кресло. Карен Слоун, слегка качнув головой, прижалась ртом к пластмассовой трубке, изгибающейся в форме буквы S. Она осторожно дохнула в трубку, и тотчас же ее кресло развернулось так, что теперь она смотрела прямо на Нима.
– Ого! Отлично сработано, – сказал он.
– Это еще не все. Если я буду вдыхать, а не выдыхать, то кресло повернется назад. – И она продемонстрировала это удивленно наблюдающему Ниму.
– Никогда такого не видел, – сказал он ей. – Поразительно.
– Единственное, чем я могу двигать, так это головой, – Карен произнесла это так обыденно, будто говорила о маленьком неудобстве. – Поэтому и учишься делать некоторые необходимые вещи столь необычным образом. Но мы отвлеклись. Вы пришли, чтобы что-то мне рассказать. Пожалуйста, продолжайте.
– Я начал уже объяснять, зачем пришел, – сказал Ним. – Все случилось две недели назад, когда произошел сбой с электроснабжением. Я видел вас на карте, где вы были помечены маленьким красным кружком.
– Меня – на карте?
Он рассказал ей о Центре управления энергоснабжением и о том, как внимательно “ГСП энд Л” следит за такими особыми потребителями электроэнергии, как больницы, дома, оснащенные оборудованием жизнеобеспечения.
– Честно говоря, – признался он, – мне было любопытно. Поэтому я и заскочил сегодня.
– Здорово, – произнесла Карен. – Я имею в виду, здорово, когда о тебе думают. Я и вправду помню тот день. И очень хорошо.
– Когда отключилось электричество, как вы себя чувствовали?
– По-моему, слегка напуганной. Вдруг выключилась моя лампа и остановились другие электрические приборы. Кроме респиратора. Он сразу переключается на батарею.
Ним уже заметил двенадцативольтовую батарею, используемую обычно в автомобилях. Она лежала на подносе, тоже прикрепленная к задней части кресла на колесиках, ниже механизма респиратора.
– Всегда интересно знать, – сказала Карен, – долго ли не будет электричества и на сколько времени хватит батареи.
– Ее должно хватить на несколько часов.
– При полной подзарядке – на шесть с половиной. Это при пользовании только респиратором, без передвижения кресла. Если же я выхожу, чтобы сделать покупки, или отправляюсь к кому-нибудь, что бывает часто, я много пользуюсь батареей, и она садится.
– То есть, если произошло отключение электроэнергии, тогда…
Она закончила фразу за него:
– ..Джози, которую вы встретили у входа, приходится что-нибудь срочно предпринимать. Респиратору необходимо пятнадцать ампер, и креслу, если оно движется, еще двадцать.
– Вы многое знаете о приборах.
– Если бы ваша жизнь зависела от них, вы бы разве не знали?
– Думаю, знал бы… А вы всегда одна?
– Никогда. Джози бывает со мной большую часть времени, к тому же еще два человека заходят ко мне. Кстати, Джимини, привратник, – очень хороший человек. Он помогает мне с посетителями, как с вами, например, – Карен улыбнулась. – Он не разрешает никому входить, пока не убедится, что человек нормальный. Вы прошли его тест. Они рассмеялись так, будто знали друг друга уже давно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86