Сейчас таких домов не строят.
— Ну, чуть пониже. Но не меньше трех с половиной. Умоляю тебя, только не заставляй меня измерять.
Будь моя воля, я бы заставила, очень уж этот факт меня заинтриговал. Три с половиной метра? Нестандартная высота, странный дом, откуда он взялся? Пристройка к старому зданию?
— А что у тебя за окном? Как насчёт пейзажа?
— Трудно назвать это пейзажем. С одной стороны кусочек чего-то вроде сквера, а с другой — стоит здание. Очень удобно стоит, сразу после полудня затеняет солнце. Меня это устраивает, не люблю, когда жарко.
Итак, расположение известно. Теперь уточним местонахождение.
— А на каком этаже?
— На третьем.
— Дурацкий этаж. Не знаешь, то ли пешком подниматься, то ли лифтом. Когда карабкаешься вверх, кажется высоко, а когда донимает шум — чересчур низко.
— У меня нет шума. Идеальная тишина. Никакого движения, никакой толчеи. Потому-то я сюда и переехал, прежняя квартира тоже была недурна, мне она нравилась, но там в пять утра будили автобусы. А после развода, когда я остался один, она для меня оказалась слишком просторной. Как-то неприлично одному занимать хоромы из трех комнат, да ещё с кухней.
— Прежняя у тебя тоже была в центре?
— Ну да. На углу Мокотовской и Котиковой. Как раз по Мокотовской и ездят автобусы.
— А ты случайно не собираешься заняться ремонтом? Меня эта проблема ужасно угнетает, давно пора сделать ремонт.
— У меня такой проблемы нет. Я здесь живу.., погоди, сколько я здесь живу? Два года. Да, скоро уже два года. Квартира ещё как новенькая.
— А ты её получил или обменялся?
— Получил, абсолютно новую. Ещё и поджидала меня несколько месяцев, остальные жильцы давно заселились, а мне все не хотелось расставаться с прежней.
— Ох, как я тебе завидую, — подзуживала я. — Чего доброго, скажешь, что у тебя и лестничная клетка какая-то особенная…
— Да, лестничная клетка неплохая.
— ..я тогда точно заболею от зависти. По поручням можно съезжать?
— Не понял?
— Можно, спрашиваю, съезжать по поручням? Я это очень люблю, сколько лет каждый день каталась.
— Знаешь.., не пробовал. По-моему, нельзя, чересчур крутая.
— В каком смысле крутая? В два пролёта?
— Нет. Идёт как-то так: сначала три ступеньки, потом четыре, потом ещё по несколько ступенек, потом одна…
Я аж онемела. Что он такое говорит? Одна ступенька? Ничего такого в современном домостроении нет, разве что… Черт подери!
В голове у меня мелькнул зыбкий просвет. Опять что-то припомнилось, вроде бы знакомое. Но мне ведь казалось, что он должен жить на Лятавце, с чего мне втемяшился этот Лятавец? Где-то тут концы с концами не сходятся, ладно, потом разберусь.
— Ты прав, — неуверенно сказала я. — По таким перилам не наездишься. А балкон у тебя есть?
— Балконов в этом доме вообще не имеется, единственный его недостаток. Что поделаешь, нет в мире совершенства. Ты извини, придётся с тобой попрощаться, опять отбываю в командировку. Кажется, подошла машина.
— И надолго? Когда мне ждать звонка?
— Точно не знаю, но к среде вернусь наверняка.
— Среда невезучий день, ну да ладно. Счастливо тебе.
— Спокойной ночи.
Неплохой улов! Я буду не я, если и теперь ничего не добьюсь. Здание нестандартное, это ясно. Сверхнормативная жилая площадь, сверхнормативная высота потолков, дом развернут на юг — север, глядит на север с двусторонне застроенной улицы. С тыльной стороны кустарниковая зелень, улица закрыта для транспорта, либо движение там ограничено. И эта странная лестница с одной ступенькой! Не может быть, приврал или напутал, лестница не укладывается ни в какие строительные нормативы. А до того жил на углу Кошиковой и Мокотовской… Выехал два года назад, квартира была за ним забронирована… Не забыть бы — дом сдан в эксплуатацию в четвёртом квартале шестидесятого года!
А раньше жил… Стоп, привратник! Этот народ о жильцах знает все! Немедленно к привратнику!
Дай бог здоровья всем авторам детективных книг, как здравствующим, так и покойным, всем вкупе! С сердцем, исполненным признательности к вышеупомянутой братии, я отправилась на покорение тайны.
К цели можно было проторить два пути: через нынешнее его местожительство, ибо целыми пачками дома в эксплуатацию не сдаются, да ещё такие нестандартные, и через прежнюю квартиру, ибо из нового дома люди, опять же пачками, не переселяются.
У меня оставалось ещё два отпускных дня, и я решила посвятить их столь оригинальному времяпрепровождению. Первый раз в жизни выпала мне такая увлекательная забава, и я, чего скрывать, чувствовала чуть ли не благодарность к этому человеку за то, что он привнёс неожиданную остроту в моё пресное, вялотекущее существование. Наверняка он даже не догадывается, какое удовольствие мне доставляет.
Начала я с районного отдела архитектуры при нарсовете и через проектировщиков — как-никак собратья по профессии — вышла на инвесторов жилых зданий. Проектировщики клялись и божились, что ни одному из них в голову не пришёл бы такой несуразный проект лестничного пролёта, посему пришлось оставить их в покое и взяться за Горстройуправление. Сия институция инвестирует все жилищное строительство, за исключением немногих ведомственных зданий, проходящих по особой статье, — в моем случае это наверняка то самое исключение, но надо удостовериться точно. В первый день я не успела, рабочее время уже закончилось, так что пришлось переключиться на привратников. Дотошный народ, к ним лучше подкатить с каким-нибудь сочинённым про запас объяснением. Проявив недюжинный литературный талант, я придумала душещипательную историю о том, как три года назад у меня пропал “Неистовый Роланд” Ариос-то, большой раритет, издан в XVIII веке, — один мой приятель оставил его по ошибке у своих знакомых. Приятеля мне требовалось как-то вывести из игры, чтоб не советовали с него и спрашивать, поэтому я отослала его в Ирак, где очень кстати — то бишь некстати — случилась революция, помешавшая мне с ним связаться. А сама я этих его знакомых не знаю, как зовут — тоже, знаю только, где они жили три года назад. Слышала о них краем уха всякие светские пересуды, а воспитанные люди судачат, не упоминая фамилий. Дело известное, nomina sunt odiosa <Имена нежелательны (лат.).>. Ариосто же нужен мне позарез, он ведь не мой, вдобавок владелец на днях возвращается из-за границы. Пропажу надо во что бы то ни стало вернуть, иначе как я буду выглядеть в его глазах — посеять такую ценную вещь!
Бог знает, существует ли где-нибудь в Польше хоть один экземпляр “Неистового Роланда” издания XVIII века, но вряд ли я напорюсь на библиофила, а простые смертные в таких тонкостях ничего не смыслят. Я выкладывала сочинённую историю незнамо сколько раз, направо и налево, расцвечивая все новыми подробностями, так что в конце концов сама поверила и уже вполне чистосердечно изображала вселенскую скорбь. Даже слезы на глаза навёртывались. Выкладывала заодно и сплетни, дескать, жили они в трехкомнатной квартире, потом развелись, выезжали поочерёдно, сначала она, потом он, сообщала примерное время, когда это произошло. Моя озабоченность выглядела вполне натуральной, хотя правдивым во всем рассказе было лишь то, что я не знала фамилии интересующей меня четы.
Привратники верили и горячо сочувствовали, да толку-то — столь же горячо они меня убеждали, что в их доме трехкомнатные квартиры не водятся. Инстинкт подсказывал мне не доверять привратникам на слово, и я положила наведаться ещё и в паспортный стол. Кровь из носу, а доберусь до правды.
На следующий день я первым делом направила свои стопы в Горстройуправление. Здесь трогательный рассказ о “Неистовом Роланде” был не к месту, пришлось сочинить другой. Я его приготовила заранее, а по дороге лишь конкретизировала социально-жилищные проблемы, которыми якобы интересуется некое исключительно почтённое ведомство. Будто один из сотрудников заинтересованного ведомства однажды имел в поезде разговор с попутчиком и этот попутчик упомянул о доме, которым жильцы не нахвалятся. Ведомство поручило мне собрать информацию об отрадном курьёзе, ибо налицо уникальный случай в истории современного градостроительства — не бывало ещё, чтобы новосёлы не кляли почём зря строителей. Сотрудник ведомства оказался изрядным олухом — не узнал у своего информатора никаких координат, и теперь мне приходится отдуваться. Я снова пустила в ход добытые сведения, особо напирая на срок сдачи дома в эксплуатацию. К счастью, моё удостоверение сослужило мне службу — как-никак прошу помощи у коллег. Лёгкое недоумение вызвал, правда, способ сбора информации — очень уж дилетантский для такого солидного ведомства.
Моя зацикленность на положительных отзывах жильцов встречена была с некоторой долей удивления и скепсиса, а уж на рассказ о лестничном пролёте с одной ступенькой каждый считал своим долгом постучать пальцем по лбу. И все же я получила то, что хотела: адреса домов, сданных в эксплуатацию в интересующий меня период, причём не кооперативных, а государственных, поскольку я твёрдо придерживалась принятого решения — условно считать за правду все, что мне понарассказал мой телефонный друг.
Из Горстройуправления я понеслась в паспортный стол, на ходу стараясь снова перестроиться на потерянного Ариосто. Всю дорогу бормотала “Неистовый Роланд”, “Неистовый Роланд”, потому как чувствовала себя слегка одуревшей и боялась запутаться в литературных вариантах.
В паспортном столе сидело несколько служащих. Заламывая руки и причитая, я с хватающими за душу отступлениями живописала перед ними своё несчастье. Для пущей убедительности дополнила рассказ координатами владельца книги, поместив его в Швейцарию, и датой приезда. Якобы возвращается послезавтра. Бог знает, почему именно послезавтра, что же касается Швейцарии, то я как раз получила оттуда письмо от коллеги — он, правда, в ближайшие годы из этой благословенной страны возвращаться не собирался и “Неистового Роланда” в жизни в руках не держал. Иначе дал бы почитать и мне.
Служители паспортного стола слушали меня раскрыв рты, исполненные трепетного сочувствия и страстного желания помочь. Дамы, увы, честно признались, что ничем помочь не могут. зато единственный среди них мужчина задумчиво наморщил чело.
— Говорите, три года назад? А перед тем развелись? Кажется, я знаю, о ком речь…
Я сначала оцепенела, а потом набросилась на него как шакал:
— Благодетель вы мой, говорите же скорей! Выручайте!
Служитель воззрился на меня с удвоенным интересом и усмехнулся улыбкой Моны Лизы:
— Высокий такой, симпатичный брюнет, да? Точно, она съехала первой, а он ещё оставался. У них было две дочери.
Какие ещё дочери? Он же бездетный. Может, соврал, хотя зачем?
— О дочках ничего не слышала, — осторожно сказала я. — А остальное все сходится.
— Кажется, дочки были её, от первого брака. Одна совсем взрослая. Ну да, я знаю, кто это.
К черту дочек, пусть их будет хоть целый выводок! Фамилию! Если он мне сейчас не назовёт фамилию, придушу.
Видимо, служитель догадался о моем намерении или я слишком уж кровожадно на него вызверилась — торопливо отвернувшись, он призвал в свидетели одну из дам:
— Не помнишь? Они жили на третьем этаже. Актриса с мужем, как бишь их звали? Ну?
Когда прозвучала фамилия, я оцепенела во второй раз. Ушам своим не поверила. Невероятно!
— Но… — захлебнулась я, — не может быть…
— Больше никто в то время не выезжал… Служители разглядывали меня со все большим интересом. Пришлось елико возможно взять себя в руки, чтобы не заподозрили чего неладного.
— ..Если вы не ошиблись домом, то это только они.
Я постаралась изобразить на лице подходящую гамму чувств. Пришлось для этого вернуться мыслями к Ариосто — как же, теперь я пропажу как пить дать разыщу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
— Ну, чуть пониже. Но не меньше трех с половиной. Умоляю тебя, только не заставляй меня измерять.
Будь моя воля, я бы заставила, очень уж этот факт меня заинтриговал. Три с половиной метра? Нестандартная высота, странный дом, откуда он взялся? Пристройка к старому зданию?
— А что у тебя за окном? Как насчёт пейзажа?
— Трудно назвать это пейзажем. С одной стороны кусочек чего-то вроде сквера, а с другой — стоит здание. Очень удобно стоит, сразу после полудня затеняет солнце. Меня это устраивает, не люблю, когда жарко.
Итак, расположение известно. Теперь уточним местонахождение.
— А на каком этаже?
— На третьем.
— Дурацкий этаж. Не знаешь, то ли пешком подниматься, то ли лифтом. Когда карабкаешься вверх, кажется высоко, а когда донимает шум — чересчур низко.
— У меня нет шума. Идеальная тишина. Никакого движения, никакой толчеи. Потому-то я сюда и переехал, прежняя квартира тоже была недурна, мне она нравилась, но там в пять утра будили автобусы. А после развода, когда я остался один, она для меня оказалась слишком просторной. Как-то неприлично одному занимать хоромы из трех комнат, да ещё с кухней.
— Прежняя у тебя тоже была в центре?
— Ну да. На углу Мокотовской и Котиковой. Как раз по Мокотовской и ездят автобусы.
— А ты случайно не собираешься заняться ремонтом? Меня эта проблема ужасно угнетает, давно пора сделать ремонт.
— У меня такой проблемы нет. Я здесь живу.., погоди, сколько я здесь живу? Два года. Да, скоро уже два года. Квартира ещё как новенькая.
— А ты её получил или обменялся?
— Получил, абсолютно новую. Ещё и поджидала меня несколько месяцев, остальные жильцы давно заселились, а мне все не хотелось расставаться с прежней.
— Ох, как я тебе завидую, — подзуживала я. — Чего доброго, скажешь, что у тебя и лестничная клетка какая-то особенная…
— Да, лестничная клетка неплохая.
— ..я тогда точно заболею от зависти. По поручням можно съезжать?
— Не понял?
— Можно, спрашиваю, съезжать по поручням? Я это очень люблю, сколько лет каждый день каталась.
— Знаешь.., не пробовал. По-моему, нельзя, чересчур крутая.
— В каком смысле крутая? В два пролёта?
— Нет. Идёт как-то так: сначала три ступеньки, потом четыре, потом ещё по несколько ступенек, потом одна…
Я аж онемела. Что он такое говорит? Одна ступенька? Ничего такого в современном домостроении нет, разве что… Черт подери!
В голове у меня мелькнул зыбкий просвет. Опять что-то припомнилось, вроде бы знакомое. Но мне ведь казалось, что он должен жить на Лятавце, с чего мне втемяшился этот Лятавец? Где-то тут концы с концами не сходятся, ладно, потом разберусь.
— Ты прав, — неуверенно сказала я. — По таким перилам не наездишься. А балкон у тебя есть?
— Балконов в этом доме вообще не имеется, единственный его недостаток. Что поделаешь, нет в мире совершенства. Ты извини, придётся с тобой попрощаться, опять отбываю в командировку. Кажется, подошла машина.
— И надолго? Когда мне ждать звонка?
— Точно не знаю, но к среде вернусь наверняка.
— Среда невезучий день, ну да ладно. Счастливо тебе.
— Спокойной ночи.
Неплохой улов! Я буду не я, если и теперь ничего не добьюсь. Здание нестандартное, это ясно. Сверхнормативная жилая площадь, сверхнормативная высота потолков, дом развернут на юг — север, глядит на север с двусторонне застроенной улицы. С тыльной стороны кустарниковая зелень, улица закрыта для транспорта, либо движение там ограничено. И эта странная лестница с одной ступенькой! Не может быть, приврал или напутал, лестница не укладывается ни в какие строительные нормативы. А до того жил на углу Кошиковой и Мокотовской… Выехал два года назад, квартира была за ним забронирована… Не забыть бы — дом сдан в эксплуатацию в четвёртом квартале шестидесятого года!
А раньше жил… Стоп, привратник! Этот народ о жильцах знает все! Немедленно к привратнику!
Дай бог здоровья всем авторам детективных книг, как здравствующим, так и покойным, всем вкупе! С сердцем, исполненным признательности к вышеупомянутой братии, я отправилась на покорение тайны.
К цели можно было проторить два пути: через нынешнее его местожительство, ибо целыми пачками дома в эксплуатацию не сдаются, да ещё такие нестандартные, и через прежнюю квартиру, ибо из нового дома люди, опять же пачками, не переселяются.
У меня оставалось ещё два отпускных дня, и я решила посвятить их столь оригинальному времяпрепровождению. Первый раз в жизни выпала мне такая увлекательная забава, и я, чего скрывать, чувствовала чуть ли не благодарность к этому человеку за то, что он привнёс неожиданную остроту в моё пресное, вялотекущее существование. Наверняка он даже не догадывается, какое удовольствие мне доставляет.
Начала я с районного отдела архитектуры при нарсовете и через проектировщиков — как-никак собратья по профессии — вышла на инвесторов жилых зданий. Проектировщики клялись и божились, что ни одному из них в голову не пришёл бы такой несуразный проект лестничного пролёта, посему пришлось оставить их в покое и взяться за Горстройуправление. Сия институция инвестирует все жилищное строительство, за исключением немногих ведомственных зданий, проходящих по особой статье, — в моем случае это наверняка то самое исключение, но надо удостовериться точно. В первый день я не успела, рабочее время уже закончилось, так что пришлось переключиться на привратников. Дотошный народ, к ним лучше подкатить с каким-нибудь сочинённым про запас объяснением. Проявив недюжинный литературный талант, я придумала душещипательную историю о том, как три года назад у меня пропал “Неистовый Роланд” Ариос-то, большой раритет, издан в XVIII веке, — один мой приятель оставил его по ошибке у своих знакомых. Приятеля мне требовалось как-то вывести из игры, чтоб не советовали с него и спрашивать, поэтому я отослала его в Ирак, где очень кстати — то бишь некстати — случилась революция, помешавшая мне с ним связаться. А сама я этих его знакомых не знаю, как зовут — тоже, знаю только, где они жили три года назад. Слышала о них краем уха всякие светские пересуды, а воспитанные люди судачат, не упоминая фамилий. Дело известное, nomina sunt odiosa <Имена нежелательны (лат.).>. Ариосто же нужен мне позарез, он ведь не мой, вдобавок владелец на днях возвращается из-за границы. Пропажу надо во что бы то ни стало вернуть, иначе как я буду выглядеть в его глазах — посеять такую ценную вещь!
Бог знает, существует ли где-нибудь в Польше хоть один экземпляр “Неистового Роланда” издания XVIII века, но вряд ли я напорюсь на библиофила, а простые смертные в таких тонкостях ничего не смыслят. Я выкладывала сочинённую историю незнамо сколько раз, направо и налево, расцвечивая все новыми подробностями, так что в конце концов сама поверила и уже вполне чистосердечно изображала вселенскую скорбь. Даже слезы на глаза навёртывались. Выкладывала заодно и сплетни, дескать, жили они в трехкомнатной квартире, потом развелись, выезжали поочерёдно, сначала она, потом он, сообщала примерное время, когда это произошло. Моя озабоченность выглядела вполне натуральной, хотя правдивым во всем рассказе было лишь то, что я не знала фамилии интересующей меня четы.
Привратники верили и горячо сочувствовали, да толку-то — столь же горячо они меня убеждали, что в их доме трехкомнатные квартиры не водятся. Инстинкт подсказывал мне не доверять привратникам на слово, и я положила наведаться ещё и в паспортный стол. Кровь из носу, а доберусь до правды.
На следующий день я первым делом направила свои стопы в Горстройуправление. Здесь трогательный рассказ о “Неистовом Роланде” был не к месту, пришлось сочинить другой. Я его приготовила заранее, а по дороге лишь конкретизировала социально-жилищные проблемы, которыми якобы интересуется некое исключительно почтённое ведомство. Будто один из сотрудников заинтересованного ведомства однажды имел в поезде разговор с попутчиком и этот попутчик упомянул о доме, которым жильцы не нахвалятся. Ведомство поручило мне собрать информацию об отрадном курьёзе, ибо налицо уникальный случай в истории современного градостроительства — не бывало ещё, чтобы новосёлы не кляли почём зря строителей. Сотрудник ведомства оказался изрядным олухом — не узнал у своего информатора никаких координат, и теперь мне приходится отдуваться. Я снова пустила в ход добытые сведения, особо напирая на срок сдачи дома в эксплуатацию. К счастью, моё удостоверение сослужило мне службу — как-никак прошу помощи у коллег. Лёгкое недоумение вызвал, правда, способ сбора информации — очень уж дилетантский для такого солидного ведомства.
Моя зацикленность на положительных отзывах жильцов встречена была с некоторой долей удивления и скепсиса, а уж на рассказ о лестничном пролёте с одной ступенькой каждый считал своим долгом постучать пальцем по лбу. И все же я получила то, что хотела: адреса домов, сданных в эксплуатацию в интересующий меня период, причём не кооперативных, а государственных, поскольку я твёрдо придерживалась принятого решения — условно считать за правду все, что мне понарассказал мой телефонный друг.
Из Горстройуправления я понеслась в паспортный стол, на ходу стараясь снова перестроиться на потерянного Ариосто. Всю дорогу бормотала “Неистовый Роланд”, “Неистовый Роланд”, потому как чувствовала себя слегка одуревшей и боялась запутаться в литературных вариантах.
В паспортном столе сидело несколько служащих. Заламывая руки и причитая, я с хватающими за душу отступлениями живописала перед ними своё несчастье. Для пущей убедительности дополнила рассказ координатами владельца книги, поместив его в Швейцарию, и датой приезда. Якобы возвращается послезавтра. Бог знает, почему именно послезавтра, что же касается Швейцарии, то я как раз получила оттуда письмо от коллеги — он, правда, в ближайшие годы из этой благословенной страны возвращаться не собирался и “Неистового Роланда” в жизни в руках не держал. Иначе дал бы почитать и мне.
Служители паспортного стола слушали меня раскрыв рты, исполненные трепетного сочувствия и страстного желания помочь. Дамы, увы, честно признались, что ничем помочь не могут. зато единственный среди них мужчина задумчиво наморщил чело.
— Говорите, три года назад? А перед тем развелись? Кажется, я знаю, о ком речь…
Я сначала оцепенела, а потом набросилась на него как шакал:
— Благодетель вы мой, говорите же скорей! Выручайте!
Служитель воззрился на меня с удвоенным интересом и усмехнулся улыбкой Моны Лизы:
— Высокий такой, симпатичный брюнет, да? Точно, она съехала первой, а он ещё оставался. У них было две дочери.
Какие ещё дочери? Он же бездетный. Может, соврал, хотя зачем?
— О дочках ничего не слышала, — осторожно сказала я. — А остальное все сходится.
— Кажется, дочки были её, от первого брака. Одна совсем взрослая. Ну да, я знаю, кто это.
К черту дочек, пусть их будет хоть целый выводок! Фамилию! Если он мне сейчас не назовёт фамилию, придушу.
Видимо, служитель догадался о моем намерении или я слишком уж кровожадно на него вызверилась — торопливо отвернувшись, он призвал в свидетели одну из дам:
— Не помнишь? Они жили на третьем этаже. Актриса с мужем, как бишь их звали? Ну?
Когда прозвучала фамилия, я оцепенела во второй раз. Ушам своим не поверила. Невероятно!
— Но… — захлебнулась я, — не может быть…
— Больше никто в то время не выезжал… Служители разглядывали меня со все большим интересом. Пришлось елико возможно взять себя в руки, чтобы не заподозрили чего неладного.
— ..Если вы не ошиблись домом, то это только они.
Я постаралась изобразить на лице подходящую гамму чувств. Пришлось для этого вернуться мыслями к Ариосто — как же, теперь я пропажу как пить дать разыщу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27