— Как я рада, что вижу пани на ногах, а то ведь прошёл слух — пани с лошади упала, и я так волновалась, так волновалась, боялась, не сломала ли пани чего себе.
Признаюсь, меня удивили её слова.
— Какой слух? Кто мог знать, что я упала с лошади? Ведь уверена была — меня никто не видел.
Зузя улыбнулась.
— Да разве укроешься от людских глаз? Почтальон рассказывал, издали видел, как пани появилась на лошади и слетела! Он хотел на помощь поспешить, да не мог оставить на шоссе тяжёлую сумку, а бежать через поле там порядочно. Постоял, посмотрел и хотел уже в ближайший дом зайти, позвонить в скорую, да глядит — пани уже поднялась и лошадь к лесу повела. Ещё говорил — странно как-то пани была одета, ещё подумал, может, опять какой фильм телевизионщики снимают. А в чем пани была одета?
Такой болтушкой моя Зузя была лишь в минуты сильного волнения, и я подумала, что и эта, должно быть, очень за меня беспокоилась. А слухи о странной одежде следовало пресечь на корню, и лучшим методом было сказать правду. Или нечто на неё похожее.
— В прабабкином платье, — понизив голос, конфиденциально призналась я. — Очень захотелось испробовать, как они сто лет назад справлялись со всеми этими нижними юбками да корсетами.
— И из-за этих нижних юбок пани и слетела с лошади? — догадалась Зузя.
— Нет, оказывается, с юбками можно справиться. Стремя у меня лопнуло, ведь я ещё и старое седло вытащила, тоже захотелось испробовать. А там уже кожа сопрела.
— Благодарение Господу, с пани ничего не случилось. А сейчас что? Если в чем помочь, так я пришла. Может, что требуется разыскать…
И я опять доверительным тоном призналась:
— Если честно, то после Парижа хотела бы сменить гардероб, так что не мешало бы посмотреть, что из старых вещей ещё пригодится, а что можно выбросить. Так что подключайся, вытаскивай из шкафов и раскладывай.
Теперешняя Зузя, как и её предшественница, похоже, больше всего на свете любила рыться в нарядах барыни. Помню… эх, да что там! Дай той моей Зузе волю, она бы каждый день устраивала из них выставку. Вот и эта тоже с наслаждением принялась за дело. Тоже, видно, по женской линии какие-то качества переходят из поколения в поколение.
Опомнились мы с ней лишь часа через три. Я пришла к выводу, что, в общем, мой гардеробчик не слишком отстаёт от парижских нормативов, кое-что надо просто переделать, в чем-то дополнить, а в принципе, в этом ходить можно.
Сивинской пришлось оторвать меня от тряпок чуть не силой. Кстати, она до смешного напоминала жутко похудевшую Мончевскую, что дало мне основание предполагать, что и они тоже родственницы по прямой линии. Насчёт её мужа пока ничего сказать не могла, просто не видела его. Интересно, как я обойдусь таким малым количеством прислуги? Ну да ведь и дом у меня теперь меньше прежнего да и всегда, как захочется, могу себе махнуть в Монтийи, там слуг больше, ведь дворец…
Монтийи! Надо же, только сейчас вспомнила. И Гастон!! Совсем из головы вылетели.
И Арман!
Ну вот, напрасно этого вспомнила, холера! Ну да, ведь я оставила его в Париже, сбежала от него, а кроме того, написала завещание…
Минутку, когда я его написала? Теперь или сто пятнадцать лет назад? И тогда существует ли оно ещё?
Голова привычно пошла кругом, как всегда при сложностях с временами. Спокойно, возьми себя в руки!
Осмотревшись, я поняла, что, поев и переодевшись, сижу в своём кабинете. На столе стоял телефонный аппарат, рядом сотовый телефон, на отдельном столике компьютер с принтером. Значит, я могла в любую минуту связаться с нужным мне человеком. И с паном Юркевичем тоже. Ох, не спеши, дорогуша, спокойно, спокойно…
Сначала выясни, есть ли ещё на этом свете пан Юркевич. И вообще, как давно я здесь появилась?
Увидев в открытое окно Романа, я вскочила и, подбежав к окну, громко крикнула, чтобы немедленно пришёл сюда. Боюсь, в голосе моем звучало отчаяние.
Пока он шёл, я продолжала разглядывать кабинет. Звонка для вызова прислуги не было. Да и зачем он, достаточно вот так крикнуть. Мончевская наверняка в кухне. Ох, что я, какая Мончевская? Сивинская наверняка услышит, если её позвать. А вот если бы мне захотелось кофе или чаю, кто мне его подаст? Зузя? Если не ушла домой.
— Зузя! — негромко и неуверенно позвала я, очень боясь разочароваться.
Роман уже открывал дверь, и я услышала, как Зузя сбегает по лестнице.
— Если пани собирается работать, так, может, что подать? — дружелюбно поинтересовалась она за спиной Романа, не давая мне рта раскрыть.
«Спокойствие, только спокойствие!» — снова мысленно приказала я себе.
— Да, пожалуйста, напитки. Кофе, чай, коньяк, пиво… — принялась я перечислять, но Зузя меня перебила:
— Так я принесу кофе и чай, остальное у пани в баре, я сама проследила за тем, чтобы не стоял пустым. Пан Роман тоже наверняка что-нибудь выпьет.
Зузя исчезла, а Роман вошёл в комнату и вопросительно глянул на меня. Я жестом велела ему садиться. Он же, по своему обыкновению окинув меня заботливым взглядом, прежде чем сесть, подошёл к бару, плеснул коньяку в два бокала и уже с ними сел напротив меня. Протянул мне бокал, свой же поставил на столик, пояснив:
— Я пока воздержусь, а вдруг куда ехать придётся.
— Только чтобы никто не слышал, — шёпотом начала я. — С каких пор я здесь?
— Для всех здешних пани приехала вчера вечером.
— И никто не удивился?
— Чему же удивляться? Они вас ожидали. Только Зузи вчера здесь не было, но это не имеет значения.
— И что я делала, вернувшись?
— Спать отправились. Мы поздно приехали.
— Слава богу, вроде пока ни в чем не ошиблась. Я правильно считаю, что моим поверенным все ещё является пан Юркевич?
— Пан Юркевич, только не тот, а его правнук. Их контора переходит от отца к сыну и гордится своей незапятнанной двухсотлетней репутацией.
— И у меня есть телефон современного Юркевича?
— Да, в вашем блокноте. Такой большой, в чёрной коже. Должен быть в среднем ящике стола.
Вытащив указанный ящик, я действительно обнаружила в нем наверху чёрный блокнот. Тут Зузя вошла с подносом, поставила его на маленький столик и принялась разливать кофе. Я её остановила — сама это сделаю, спасибо. Даже не дождавшись, когда за ней закроется дверь, принялась перелистывать блокнот.
У нотариуса Юркевича оказалось несколько телефонов. В это время он должен быть в конторе, значит, звоню туда. Принялась нажимать кнопки, набирая номер, попросив Романа подождать. Я ведь понятия не имею, какие ещё мне понадобятся сведения.
Как только секретарша пана Юркевича доложила шефу, кто звонит, тот сразу взял трубку. Я категорически попросила его приехать ко мне ещё сегодня. Тот, по обыкновению, принялся капризничать, крутил носом и сомневался, все ли документы я привезла из Франции, которые требовались. Я заверила — все, хотя отнюдь не была уверена в этом.
Роман меня успокоил, напомнив, что в багажнике «мерседеса» все ещё лежит привезённый из Франции толстый чёрный портфель с документами. По моей просьбе сходил за ним и принёс. Просмотрев документы, я вспомнила все, чего добились мы с месье Дэспленом.
И ещё одна особенность последнего моего перемещения в будущее: почему-то я оказалась здесь не пятнадцатого сентября, а только восьмого, уж не знаю по какой причине. И вникать в это не собираюсь.
— Как думаете, Роман, кому во Франции лучше позвонить, чтобы узнать все последние события? — посоветовалась я с верным другом.
— Можно месье Дэсплену, — отвечал Роман, — но лучше пани Ленской.
Ну как я сама о ней не подумала! Вот лучший источник всех сведений. Только не буду ей сейчас звонить, лучше завтра с утра. Или даже послезавтра, как только покончу здесь со всеми текущими делами.
Роман отправился в гараж, я помчалась в кухню. Нужно было распорядиться насчёт ужина для пана Юркевича, я ведь не сомневалась — как и все в их славном роду, он любил поесть и от еды во многом зависело его настроение.
И сразу же наткнулась на проблему.
— А я думала — пани сама накупит себе продукты, которые любит, — сказала моя домоправительница. — В магазинах с продуктами никаких проблем — выбирайте чего душа пожелает. Слышала я, пани любит креветки в остром соусе, так купите. А также мороженые индюшачьи шницеля, сыры, ну и все прочее.
Пришлось опять звать Романа.
Моя экономка оказалась права. Из суперсама я возвращалась, нагруженная сверх всякой меры, и удивлялась, что он ну ни в чем не отличается от лучших магазинов французской столицы. Я даже заметила — продукты тех же фирм. И так же, как во французских магазинах, в этом польском почти все покупатели ходили между полками с товарами, не отнимая от уха руки с мобильным телефоном. Роман тут вспомнил, что ещё не предупредил меня: тот сотовый телефон, который у меня на столе в кабинете лежит, он переделал так, что теперь он охватывает своим действием весь мир. И очень деликатно подчеркнул — у моих друзей, в том числе и у Гастона де Монпесака, нет моего нового номера телефона, потому что у нас здесь произошли какие-то изменения, пришлось добавлять дополнительные цифры. Я обрадовалась — вот и повод позвонить Гастону, а я ещё думала — буду вечером ему звонить — что скажу? Впрочем, зачем выискивать предлог, как-никак я его законная невеста.
Ох, непросто было мне опять привыкать к нравам и порядкам нового времени, в которое меня опять занесло. Непросто было оторваться от прежних времён, которые я считала своими, ведь в них родилась и выросла, однако эти, новые, мне больше были по нраву — открытые, лишённые ханжества и притворства, пассивного ожидания. Видно, была я слишком активной натурой, более соответствующей двадцатому веку.
Вернувшись домой, не стала дожидаться вечера и сразу принялась разыскивать телефоны Гастона. Позвонила ему на работу. Какой-то сотрудник его фирмы ответил, что в данный момент месье Монпесак в город вышел, да, скоро вернётся, нет, к сожалению, забыл свой сотовый, вот он, на столе лежит, так что немедленно ему не позвонить, тут уж многим из персонала фирмы понадобилось переговорить с шефом, да приходится ждать, да, непременно передаст, что я звонила… повторите фамилию, мадам, уж очень трудная… так, записал, и номера телефонов тоже.
Положила трубку и подумала — придётся теперь пассивно ждать, и это при моей-то активной натуре! Ну да что поделаешь, как-нибудь дождусь.
Время ожидания существенно помог скоротать пан Юркевич, прибывший точно в назначенный час. Я с интересом разглядывала этого поверенного Юркевича. Моложе своего прадеда, намного проще в обращении со мной, никакой униженности, напротив, излишне напыщен, к тому же злится, что велела ему самому ко мне приехать, и не скрывает своего раздражения. Однако при виде богато накрытого стола явно помягчел и даже с удовлетворением потёр руки. А после сытной трапезы и вовсе стал душечкой. На него произвели неотразимое впечатление очень вкусные крокеты, изготовленные пани Сивинской неизвестно из чего. Благодаря крокетам многие вопросы удалось решить незамедлительно.
— Разумеется, у вас имеются оригиналы всех документов? — начал он деловую часть визита, когда мы с ним удалились в кабинет. — Вчера я получил по факсу от месье Дэсплена французскую документацию, так что с заграничной частью вашего имущества проблем не будет. Кстати, примите, мадам, мои поздравления, очень, очень внушительная прибавка к вашему и без того немалому состоянию. Так кого же вы, собственно, намереваетесь назначить своим наследником?
— Мужа и детей! — вырвалось у меня. Глупость, конечно, но не удержалась. Нотариус удивился.
— Насколько мне известно, у пани пока не имеется ни того, ни другого.
Я опомнилась.
— Пока, я лишь собираюсь их завести. Но ведь месье Дэсплен наверняка известил вас о попытках Армана Гийома перехватить унаследованное мною имущество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Признаюсь, меня удивили её слова.
— Какой слух? Кто мог знать, что я упала с лошади? Ведь уверена была — меня никто не видел.
Зузя улыбнулась.
— Да разве укроешься от людских глаз? Почтальон рассказывал, издали видел, как пани появилась на лошади и слетела! Он хотел на помощь поспешить, да не мог оставить на шоссе тяжёлую сумку, а бежать через поле там порядочно. Постоял, посмотрел и хотел уже в ближайший дом зайти, позвонить в скорую, да глядит — пани уже поднялась и лошадь к лесу повела. Ещё говорил — странно как-то пани была одета, ещё подумал, может, опять какой фильм телевизионщики снимают. А в чем пани была одета?
Такой болтушкой моя Зузя была лишь в минуты сильного волнения, и я подумала, что и эта, должно быть, очень за меня беспокоилась. А слухи о странной одежде следовало пресечь на корню, и лучшим методом было сказать правду. Или нечто на неё похожее.
— В прабабкином платье, — понизив голос, конфиденциально призналась я. — Очень захотелось испробовать, как они сто лет назад справлялись со всеми этими нижними юбками да корсетами.
— И из-за этих нижних юбок пани и слетела с лошади? — догадалась Зузя.
— Нет, оказывается, с юбками можно справиться. Стремя у меня лопнуло, ведь я ещё и старое седло вытащила, тоже захотелось испробовать. А там уже кожа сопрела.
— Благодарение Господу, с пани ничего не случилось. А сейчас что? Если в чем помочь, так я пришла. Может, что требуется разыскать…
И я опять доверительным тоном призналась:
— Если честно, то после Парижа хотела бы сменить гардероб, так что не мешало бы посмотреть, что из старых вещей ещё пригодится, а что можно выбросить. Так что подключайся, вытаскивай из шкафов и раскладывай.
Теперешняя Зузя, как и её предшественница, похоже, больше всего на свете любила рыться в нарядах барыни. Помню… эх, да что там! Дай той моей Зузе волю, она бы каждый день устраивала из них выставку. Вот и эта тоже с наслаждением принялась за дело. Тоже, видно, по женской линии какие-то качества переходят из поколения в поколение.
Опомнились мы с ней лишь часа через три. Я пришла к выводу, что, в общем, мой гардеробчик не слишком отстаёт от парижских нормативов, кое-что надо просто переделать, в чем-то дополнить, а в принципе, в этом ходить можно.
Сивинской пришлось оторвать меня от тряпок чуть не силой. Кстати, она до смешного напоминала жутко похудевшую Мончевскую, что дало мне основание предполагать, что и они тоже родственницы по прямой линии. Насчёт её мужа пока ничего сказать не могла, просто не видела его. Интересно, как я обойдусь таким малым количеством прислуги? Ну да ведь и дом у меня теперь меньше прежнего да и всегда, как захочется, могу себе махнуть в Монтийи, там слуг больше, ведь дворец…
Монтийи! Надо же, только сейчас вспомнила. И Гастон!! Совсем из головы вылетели.
И Арман!
Ну вот, напрасно этого вспомнила, холера! Ну да, ведь я оставила его в Париже, сбежала от него, а кроме того, написала завещание…
Минутку, когда я его написала? Теперь или сто пятнадцать лет назад? И тогда существует ли оно ещё?
Голова привычно пошла кругом, как всегда при сложностях с временами. Спокойно, возьми себя в руки!
Осмотревшись, я поняла, что, поев и переодевшись, сижу в своём кабинете. На столе стоял телефонный аппарат, рядом сотовый телефон, на отдельном столике компьютер с принтером. Значит, я могла в любую минуту связаться с нужным мне человеком. И с паном Юркевичем тоже. Ох, не спеши, дорогуша, спокойно, спокойно…
Сначала выясни, есть ли ещё на этом свете пан Юркевич. И вообще, как давно я здесь появилась?
Увидев в открытое окно Романа, я вскочила и, подбежав к окну, громко крикнула, чтобы немедленно пришёл сюда. Боюсь, в голосе моем звучало отчаяние.
Пока он шёл, я продолжала разглядывать кабинет. Звонка для вызова прислуги не было. Да и зачем он, достаточно вот так крикнуть. Мончевская наверняка в кухне. Ох, что я, какая Мончевская? Сивинская наверняка услышит, если её позвать. А вот если бы мне захотелось кофе или чаю, кто мне его подаст? Зузя? Если не ушла домой.
— Зузя! — негромко и неуверенно позвала я, очень боясь разочароваться.
Роман уже открывал дверь, и я услышала, как Зузя сбегает по лестнице.
— Если пани собирается работать, так, может, что подать? — дружелюбно поинтересовалась она за спиной Романа, не давая мне рта раскрыть.
«Спокойствие, только спокойствие!» — снова мысленно приказала я себе.
— Да, пожалуйста, напитки. Кофе, чай, коньяк, пиво… — принялась я перечислять, но Зузя меня перебила:
— Так я принесу кофе и чай, остальное у пани в баре, я сама проследила за тем, чтобы не стоял пустым. Пан Роман тоже наверняка что-нибудь выпьет.
Зузя исчезла, а Роман вошёл в комнату и вопросительно глянул на меня. Я жестом велела ему садиться. Он же, по своему обыкновению окинув меня заботливым взглядом, прежде чем сесть, подошёл к бару, плеснул коньяку в два бокала и уже с ними сел напротив меня. Протянул мне бокал, свой же поставил на столик, пояснив:
— Я пока воздержусь, а вдруг куда ехать придётся.
— Только чтобы никто не слышал, — шёпотом начала я. — С каких пор я здесь?
— Для всех здешних пани приехала вчера вечером.
— И никто не удивился?
— Чему же удивляться? Они вас ожидали. Только Зузи вчера здесь не было, но это не имеет значения.
— И что я делала, вернувшись?
— Спать отправились. Мы поздно приехали.
— Слава богу, вроде пока ни в чем не ошиблась. Я правильно считаю, что моим поверенным все ещё является пан Юркевич?
— Пан Юркевич, только не тот, а его правнук. Их контора переходит от отца к сыну и гордится своей незапятнанной двухсотлетней репутацией.
— И у меня есть телефон современного Юркевича?
— Да, в вашем блокноте. Такой большой, в чёрной коже. Должен быть в среднем ящике стола.
Вытащив указанный ящик, я действительно обнаружила в нем наверху чёрный блокнот. Тут Зузя вошла с подносом, поставила его на маленький столик и принялась разливать кофе. Я её остановила — сама это сделаю, спасибо. Даже не дождавшись, когда за ней закроется дверь, принялась перелистывать блокнот.
У нотариуса Юркевича оказалось несколько телефонов. В это время он должен быть в конторе, значит, звоню туда. Принялась нажимать кнопки, набирая номер, попросив Романа подождать. Я ведь понятия не имею, какие ещё мне понадобятся сведения.
Как только секретарша пана Юркевича доложила шефу, кто звонит, тот сразу взял трубку. Я категорически попросила его приехать ко мне ещё сегодня. Тот, по обыкновению, принялся капризничать, крутил носом и сомневался, все ли документы я привезла из Франции, которые требовались. Я заверила — все, хотя отнюдь не была уверена в этом.
Роман меня успокоил, напомнив, что в багажнике «мерседеса» все ещё лежит привезённый из Франции толстый чёрный портфель с документами. По моей просьбе сходил за ним и принёс. Просмотрев документы, я вспомнила все, чего добились мы с месье Дэспленом.
И ещё одна особенность последнего моего перемещения в будущее: почему-то я оказалась здесь не пятнадцатого сентября, а только восьмого, уж не знаю по какой причине. И вникать в это не собираюсь.
— Как думаете, Роман, кому во Франции лучше позвонить, чтобы узнать все последние события? — посоветовалась я с верным другом.
— Можно месье Дэсплену, — отвечал Роман, — но лучше пани Ленской.
Ну как я сама о ней не подумала! Вот лучший источник всех сведений. Только не буду ей сейчас звонить, лучше завтра с утра. Или даже послезавтра, как только покончу здесь со всеми текущими делами.
Роман отправился в гараж, я помчалась в кухню. Нужно было распорядиться насчёт ужина для пана Юркевича, я ведь не сомневалась — как и все в их славном роду, он любил поесть и от еды во многом зависело его настроение.
И сразу же наткнулась на проблему.
— А я думала — пани сама накупит себе продукты, которые любит, — сказала моя домоправительница. — В магазинах с продуктами никаких проблем — выбирайте чего душа пожелает. Слышала я, пани любит креветки в остром соусе, так купите. А также мороженые индюшачьи шницеля, сыры, ну и все прочее.
Пришлось опять звать Романа.
Моя экономка оказалась права. Из суперсама я возвращалась, нагруженная сверх всякой меры, и удивлялась, что он ну ни в чем не отличается от лучших магазинов французской столицы. Я даже заметила — продукты тех же фирм. И так же, как во французских магазинах, в этом польском почти все покупатели ходили между полками с товарами, не отнимая от уха руки с мобильным телефоном. Роман тут вспомнил, что ещё не предупредил меня: тот сотовый телефон, который у меня на столе в кабинете лежит, он переделал так, что теперь он охватывает своим действием весь мир. И очень деликатно подчеркнул — у моих друзей, в том числе и у Гастона де Монпесака, нет моего нового номера телефона, потому что у нас здесь произошли какие-то изменения, пришлось добавлять дополнительные цифры. Я обрадовалась — вот и повод позвонить Гастону, а я ещё думала — буду вечером ему звонить — что скажу? Впрочем, зачем выискивать предлог, как-никак я его законная невеста.
Ох, непросто было мне опять привыкать к нравам и порядкам нового времени, в которое меня опять занесло. Непросто было оторваться от прежних времён, которые я считала своими, ведь в них родилась и выросла, однако эти, новые, мне больше были по нраву — открытые, лишённые ханжества и притворства, пассивного ожидания. Видно, была я слишком активной натурой, более соответствующей двадцатому веку.
Вернувшись домой, не стала дожидаться вечера и сразу принялась разыскивать телефоны Гастона. Позвонила ему на работу. Какой-то сотрудник его фирмы ответил, что в данный момент месье Монпесак в город вышел, да, скоро вернётся, нет, к сожалению, забыл свой сотовый, вот он, на столе лежит, так что немедленно ему не позвонить, тут уж многим из персонала фирмы понадобилось переговорить с шефом, да приходится ждать, да, непременно передаст, что я звонила… повторите фамилию, мадам, уж очень трудная… так, записал, и номера телефонов тоже.
Положила трубку и подумала — придётся теперь пассивно ждать, и это при моей-то активной натуре! Ну да что поделаешь, как-нибудь дождусь.
Время ожидания существенно помог скоротать пан Юркевич, прибывший точно в назначенный час. Я с интересом разглядывала этого поверенного Юркевича. Моложе своего прадеда, намного проще в обращении со мной, никакой униженности, напротив, излишне напыщен, к тому же злится, что велела ему самому ко мне приехать, и не скрывает своего раздражения. Однако при виде богато накрытого стола явно помягчел и даже с удовлетворением потёр руки. А после сытной трапезы и вовсе стал душечкой. На него произвели неотразимое впечатление очень вкусные крокеты, изготовленные пани Сивинской неизвестно из чего. Благодаря крокетам многие вопросы удалось решить незамедлительно.
— Разумеется, у вас имеются оригиналы всех документов? — начал он деловую часть визита, когда мы с ним удалились в кабинет. — Вчера я получил по факсу от месье Дэсплена французскую документацию, так что с заграничной частью вашего имущества проблем не будет. Кстати, примите, мадам, мои поздравления, очень, очень внушительная прибавка к вашему и без того немалому состоянию. Так кого же вы, собственно, намереваетесь назначить своим наследником?
— Мужа и детей! — вырвалось у меня. Глупость, конечно, но не удержалась. Нотариус удивился.
— Насколько мне известно, у пани пока не имеется ни того, ни другого.
Я опомнилась.
— Пока, я лишь собираюсь их завести. Но ведь месье Дэсплен наверняка известил вас о попытках Армана Гийома перехватить унаследованное мною имущество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61