И выяснилось: вчера вечером Моника с Арманом и каким-то его деловым партнёром были на ужине в модном ресторане. Арман хотел сочетать приятное с полезным, как он ей сказал. Все шло прекрасно, Арман удалился в туалет, а она пошла танцевать с этим партнёром. Он ей даже понравился, интересный мужчина и умеет себя держать в хорошем обществе, большая редкость у деловых людей по нынешним временам. Потанцевали, сели за столик, а Арман все не возвращался. Не вернулся он и до сих пор.
У меня не было времени на собственной свадьбе вплотную заняться утешением Моники, я лишь торопливо напомнила ей, что от Армана можно ожидать самых неординарных поступков, такой уж он человек. А может, ему просто не хотелось приходить на мою свадьбу, он и не пришёл, не сочтя нужным заранее предупредить Монику. Завтра, небось, извинится перед ней, а сегодня сделал по-своему, ни с кем не считаясь. Такое тоже очень даже ему присуще — не считаться с другими людьми. Надеюсь, я немного успокоила Монику и, передав её Эве Борковской, сама поспешила к гостям. С Борковской они давние приятельницы, хотя и не очень симпатизировали друг дружке.
Не знаю, как долго длилось свадебное веселье, мы с Гастоном покинули пир одними из первых, гости ещё оставались праздновать и веселиться. Вскоре после нашего возвращения домой прибыли Эва с Шарлем. Друзья нам не помешали, вчера мы насытились уединением, а о первой брачной ночи говорить не приходилось.
Зато было о чем поговорить с друзьями, с которыми давно не виделась. С ними пани Ленская тоже пообщалась, передав даже больше подробностей о Кларе, чем мне. Вот мы сидели и ломали головы над внезапным исчезновением Армана, которое нам показалось весьма подозрительным.
Поздно вечером, совсем уже в непристойное время, позвонила вконец раздрызганная Моника.
— Слушай, а вдруг с ним что случилось? Ведь невозможно, чтобы так по-идиотски решил порвать со мной! Даже если он и способен на неординарные поступки, как ты уверяешь. Вот так, взял и ушёл? Без слова, без записки, без повода!
Я ответила — Арман на все способен. Например, взять и умчаться куда-то, а потом через неделю позвонить и сказать — нужда заставила. И просить у неё прощения. Хотя… на всякий случай не мешает, возможно, позвонить в полицию и в больницы. Поинтересоваться.
Моника опять разъярилась.
— Безответственный тип! Не прощу его так легко! Пожалуй, ты права, чтобы не сходить с ума, позвоню в больницы, но в полицию пока не стану звонить.
Она повесила трубку, а мы принялись гадать — что же такое этот мерзавец замышляет против нас, если ему вдруг понадобилось так кардинально исчезнуть? Я жила в относительном спокойствии, пока Роман присматривал за ним, тогда можно было хоть какие-то меры принять в случае опасности. А теперь что делать? Когда не знаешь, что делает он. Подкрадывается к моему окну? Подкладывает бомбу в нашем самолёте? Или отправился во Францию и там готовит какую-то западню?
И меня постепенно стал охватывать страх. А Гастон встревожился из-за моего состояния, которое я не могла и не хотела скрывать. И Эва забеспокоилась. И сама по себе, и из-за меня, ведь мне вредно волноваться. Очень, оказывается, нежелательны такие стрессы в первой фазе беременности.
Я взяла себя в руки и сообразила — пора позвать Романа.
Тот появился незамедлительно и, в отличие от нашей компании, был совершенно спокоен.
— Да, мне известно, что господин Гийом с одним типом и пани Танской был в ресторане «Дриада». И это все, потому что как раз подошло время заключения вашего брака, вчерашнего, и мне пришлось оставить их без присмотра. Однако, если что и случилось, так к этому мог приложить руку тот тип, он ведь из этих, как бы поделикатнее выразиться… бизнесменов, которые за два злотых собственной матери перережут горло. Учтите, это я вам говорю, для протокола повторять не буду, нет у меня доказательств.
Да, не помог и Роман, а я-то надеялась. Похоже, Гастон тоже. Он, сдвинув брови, спросил:
— Но все-таки, Роман, что вы думаете насчёт исчезновения месье Гийома? Где он может быть и что делать?
Роман беззаботно отозвался:
— Да откуда же мне знать? Может, его и на свете уж нет. Ведь говорю же — если он имеет дело с такими, как его вчерашний партнёр, свободно мог и жизни лишиться, им это раз плюнуть. Но опять же это моё личное мнение, полиции я его не стану высказывать.
И до меня тут дошло. Роман знает! Знает что-то, о чем не будет говорить при всех, скажет лишь мне. Даже вот Гастону не хочет. Мурашки пробежали по спине. Ведь вполне могло случиться, что Роман способствовал перемещению Армана в прошлое. С его, Романа, возможностями… Как было бы хорошо! Вот только знать бы наверняка, что он уже никогда не вернётся. Господи, вот счастье-то!
Тут я одёрнула себя — а не стало ли у меня уже навязчивой идеей это перемещение во времени? Ведь часто, глядя на окружавших меня друзей, я задавалась вопросом — а не переместились ли они тоже из прошлого, как и я? Скажем, Эва-Эвелина, Сивинская-Мончевская, Шарль-Кароль… Роман… ну, этот много раз переносился туда и обратно. А Гастон? Не из прошлого ли он явился? Нет, Гастон наверняка современный, я ведь замечала в двух Гастонах существенные различия. И что, никто из них ни разу не проговорился? Даже болтушка Моника Танская? Не проговорился, и что же в этом удивительного? Я же вот молчу.
Ладно, не будем заниматься отвлечёнными проблемами, когда столько конкретных навалилось. И я поручила Роману по возможности разузнать что-нибудь об исчезнувшем Армане. Гастону же предложила:
— Коханый, а что, если мы изменим планы? Всем известно — мы отправляемся в свадебное путешествие на Сицилию. Арман тоже в этом убеждён. Так вот, не полетим завтра во Францию и оттуда на Сицилию, а останемся здесь и посидим недельку спокойно. Видишь ли, я не совсем хорошо себя чувствую…
Конечно же, я соврала. Чувствовала я себя прекрасно. Прекратились тошнота и головокружения, никакой слабости, напротив, я чувствовала себя сильной, как никогда, а аппетит был просто чудовищный. Но ведь надо как-то убедить мужа!
Все присутствующие, за исключением Романа, сразу встревожились. Гастон даже побледнел и поспешил принять моё предложение, все остальные тоже признали его разумным. Думаю, в моем теперешнем положении любое предложение было бы так принято. Вырази я пожелание, скажем, пожить на крыше, Гастон тут же отдал бы распоряжение обнести крышу балюстрадой, чтобы я не свалилась. Один Роман догадался, что я притворяюсь больной.
И все принялись обсуждать мой новый план медового месяца. Мы обсуждали его так долго, что Моника успела позвонить ещё раз. К сожалению, ни в одной больнице Армана не обнаружилось, а его мобильный телефон по-прежнему молчит. На этой стадии беспокойство Моники перешло в злость и она заявила, что больше не желает знать Армана и не уверена, что, позвони он или вернись, захочет ли с ним говорить. И отключилась.
Эва с Шарлем наконец распрощались и уехали, а у меня первый раз в жизни появилась проблема — как избавиться ненадолго от любящего и любимого мужа? Хоть на полчасика!
И опять непроизвольно подумалось — а вот в прежние времена такой проблемы не могло и быть, ведь хозяйка всегда может выйти распорядиться о чем-то, прислуги полон дом, все на её руках. А в таких случаях в муже — никакой нужды, напротив, мешать будет, да и сам никогда не попрётся следом. Скажи я Гастону — мне надо отдать распоряжение Роману, удивится — почему вдруг? Ведь только что с ним распрощались. А если я все-таки ненадолго избавлюсь от Гастона, тоже станет удивляться — какие распоряжения можно отдавать целых полчаса?
Так ничего и не придумав, отправилась спать, и лишь на следующее утро Гастон сам вывел меня из затруднения, запершись в ванной для мытья и бритья.
Похоже, Роман такое предвидел, потому что уже продолжительное время обосновался под окном моего кабинета во дворе, с головой погрузившись в раскручивание и закручивание какой-то детали автомашины, наверняка выдумав специально это занятие. Как только Гастон затворился в ванной, я быстро вбежала в кабинет. Не стала выходить во двор, просто раскрыла окно.
Подняв голову, Роман тихо сказал:
— Теперь пани может уже не бояться Гийома. Раз и навсегда. Он умер.
— Умер сейчас или сто пятнадцать лет назад? — потребовала я уточнить, памятуя свои размышления на эту тему.
— Сейчас.
— Вы в этом совершенно убеждены, Роман?
— Совершенно. Но об этом не стоит никому говорить. Даже пану де Монпесаку, ведь он благородный человек и его бы мучила совесть.
Мелькнуло в голове — а я, должно быть, менее благородна, совесть меня совсем не мучает, она, совесть, даже не дрогнула. И Роману это прекрасно известно.
— Очень хорошо! — похвалила я верного друга. — Но как случилось, что он умер, и где его труп?
— А об этом пани лучше не знать. Достаточно того, что я видел его труп собственными глазами. Этого милостивой пани достаточно?
О, вполне, слова Романа успокоили меня, хотя оставалось ещё любопытство. Однако хватило ума понять — чем меньше знаю, тем для меня же лучше. И прекратила расспрашивать. Монике я сочувствовала, но, ясное дело, ничего ей не скажу, пусть как-нибудь сама преодолеет свою трагедию.
— А когда? — все же не утерпела я.
— Когда было нужно! — веско пресёк мои расспросы Роман. Однако, глянув на меня, смилостивился и добавил: — Знаю, пани умирает от любопытства, но придётся подождать. Может, через год все и разъяснится, пока же довольно и того, что никакая опасность больше пани не угрожает.
Я поняла — больше мне ничего не скажет, но и сказанного достаточно. Я не помчалась наверх к брошенному на произвол судьбы мужу, а медленно прошла в пустую столовую, где уже был накрыт стол для завтрака. Если кто сунется — притворюсь, что на столе что-то переставляю. А мне просто необходимо побыть одной, собраться с мыслями.
Не сразу, постепенно до меня доходило, какая огромная тяжесть свалилась наконец с плеч. Ведь останься Арман в живых — для меня не было бы жизни, он оставался бы постоянной угрозой для Гастона и всех моих будущих детей. Мог начать убивать нас не сразу, через несколько лет, но и эти несколько лет прошли бы для меня в страхе и неуверенности в завтрашнем дне. Каждую минуту, каждый час ожидать покушения на себя и близких — что может быть ужаснее? Недаром приходили в голову безумные мысли о том, чтобы убить его и разом избавиться от вечной угрозы.
Ну, и это произошло без моего участия. И пусть уж Господь меня простит, такая радость вдруг охватила, такое облегчение я испытала, словно удалось в последний момент сбежать с плахи, когда топор палача уже был занесён. А за спасение души этого мерзавца я, так и быть, как следует помолюсь. А пока буду спокойна за Гастона, который, я в этом уверена, недооценивал опасности. Роман не станет бросать слов на ветер.
От счастья радостные слезы хлынули из глаз, и я их не сдерживала. Однако последнего решения не стану менять, поживём здесь с мужем спокойно недельку. Хотя, уверена, он согласился бы на очередной мой каприз. Никаких капризов, в свадебное путешествие съездим позже, уже ничего не опасаясь.
Гастон застал меня у накрытого стола плачущей навзрыд. Я даже не слышала, как он меня окликнул. Перепуганный, кинулся ко мне.
— Господь с тобой, дорогая! Ты плачешь? Что случилось? Почему? Отчего?
— От счастья! — пролепетала я, приникнув к его груди.
* * *
Не прошло и года, как страшная тайна оказалась раскрыта, причём случайно.
Как это часто происходит, «повезло» пьянчуге, который отправился нелегально половить рыбку в рыбных прудах. Кстати сказать, в прежние времена именно я первая в этих местах занялась искусственным разведением рыбы в прудах. Так вот, отправился этот пьянчуга половить рыбку… Хотя, когда отправлялся, возможно, ещё не был пьяным, на месте уже приложился к бутылке, для сугреву, может, и вздремнул по пьяной лавочке, а когда проснулся, увидел на крючке фрагмент человеческого тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
У меня не было времени на собственной свадьбе вплотную заняться утешением Моники, я лишь торопливо напомнила ей, что от Армана можно ожидать самых неординарных поступков, такой уж он человек. А может, ему просто не хотелось приходить на мою свадьбу, он и не пришёл, не сочтя нужным заранее предупредить Монику. Завтра, небось, извинится перед ней, а сегодня сделал по-своему, ни с кем не считаясь. Такое тоже очень даже ему присуще — не считаться с другими людьми. Надеюсь, я немного успокоила Монику и, передав её Эве Борковской, сама поспешила к гостям. С Борковской они давние приятельницы, хотя и не очень симпатизировали друг дружке.
Не знаю, как долго длилось свадебное веселье, мы с Гастоном покинули пир одними из первых, гости ещё оставались праздновать и веселиться. Вскоре после нашего возвращения домой прибыли Эва с Шарлем. Друзья нам не помешали, вчера мы насытились уединением, а о первой брачной ночи говорить не приходилось.
Зато было о чем поговорить с друзьями, с которыми давно не виделась. С ними пани Ленская тоже пообщалась, передав даже больше подробностей о Кларе, чем мне. Вот мы сидели и ломали головы над внезапным исчезновением Армана, которое нам показалось весьма подозрительным.
Поздно вечером, совсем уже в непристойное время, позвонила вконец раздрызганная Моника.
— Слушай, а вдруг с ним что случилось? Ведь невозможно, чтобы так по-идиотски решил порвать со мной! Даже если он и способен на неординарные поступки, как ты уверяешь. Вот так, взял и ушёл? Без слова, без записки, без повода!
Я ответила — Арман на все способен. Например, взять и умчаться куда-то, а потом через неделю позвонить и сказать — нужда заставила. И просить у неё прощения. Хотя… на всякий случай не мешает, возможно, позвонить в полицию и в больницы. Поинтересоваться.
Моника опять разъярилась.
— Безответственный тип! Не прощу его так легко! Пожалуй, ты права, чтобы не сходить с ума, позвоню в больницы, но в полицию пока не стану звонить.
Она повесила трубку, а мы принялись гадать — что же такое этот мерзавец замышляет против нас, если ему вдруг понадобилось так кардинально исчезнуть? Я жила в относительном спокойствии, пока Роман присматривал за ним, тогда можно было хоть какие-то меры принять в случае опасности. А теперь что делать? Когда не знаешь, что делает он. Подкрадывается к моему окну? Подкладывает бомбу в нашем самолёте? Или отправился во Францию и там готовит какую-то западню?
И меня постепенно стал охватывать страх. А Гастон встревожился из-за моего состояния, которое я не могла и не хотела скрывать. И Эва забеспокоилась. И сама по себе, и из-за меня, ведь мне вредно волноваться. Очень, оказывается, нежелательны такие стрессы в первой фазе беременности.
Я взяла себя в руки и сообразила — пора позвать Романа.
Тот появился незамедлительно и, в отличие от нашей компании, был совершенно спокоен.
— Да, мне известно, что господин Гийом с одним типом и пани Танской был в ресторане «Дриада». И это все, потому что как раз подошло время заключения вашего брака, вчерашнего, и мне пришлось оставить их без присмотра. Однако, если что и случилось, так к этому мог приложить руку тот тип, он ведь из этих, как бы поделикатнее выразиться… бизнесменов, которые за два злотых собственной матери перережут горло. Учтите, это я вам говорю, для протокола повторять не буду, нет у меня доказательств.
Да, не помог и Роман, а я-то надеялась. Похоже, Гастон тоже. Он, сдвинув брови, спросил:
— Но все-таки, Роман, что вы думаете насчёт исчезновения месье Гийома? Где он может быть и что делать?
Роман беззаботно отозвался:
— Да откуда же мне знать? Может, его и на свете уж нет. Ведь говорю же — если он имеет дело с такими, как его вчерашний партнёр, свободно мог и жизни лишиться, им это раз плюнуть. Но опять же это моё личное мнение, полиции я его не стану высказывать.
И до меня тут дошло. Роман знает! Знает что-то, о чем не будет говорить при всех, скажет лишь мне. Даже вот Гастону не хочет. Мурашки пробежали по спине. Ведь вполне могло случиться, что Роман способствовал перемещению Армана в прошлое. С его, Романа, возможностями… Как было бы хорошо! Вот только знать бы наверняка, что он уже никогда не вернётся. Господи, вот счастье-то!
Тут я одёрнула себя — а не стало ли у меня уже навязчивой идеей это перемещение во времени? Ведь часто, глядя на окружавших меня друзей, я задавалась вопросом — а не переместились ли они тоже из прошлого, как и я? Скажем, Эва-Эвелина, Сивинская-Мончевская, Шарль-Кароль… Роман… ну, этот много раз переносился туда и обратно. А Гастон? Не из прошлого ли он явился? Нет, Гастон наверняка современный, я ведь замечала в двух Гастонах существенные различия. И что, никто из них ни разу не проговорился? Даже болтушка Моника Танская? Не проговорился, и что же в этом удивительного? Я же вот молчу.
Ладно, не будем заниматься отвлечёнными проблемами, когда столько конкретных навалилось. И я поручила Роману по возможности разузнать что-нибудь об исчезнувшем Армане. Гастону же предложила:
— Коханый, а что, если мы изменим планы? Всем известно — мы отправляемся в свадебное путешествие на Сицилию. Арман тоже в этом убеждён. Так вот, не полетим завтра во Францию и оттуда на Сицилию, а останемся здесь и посидим недельку спокойно. Видишь ли, я не совсем хорошо себя чувствую…
Конечно же, я соврала. Чувствовала я себя прекрасно. Прекратились тошнота и головокружения, никакой слабости, напротив, я чувствовала себя сильной, как никогда, а аппетит был просто чудовищный. Но ведь надо как-то убедить мужа!
Все присутствующие, за исключением Романа, сразу встревожились. Гастон даже побледнел и поспешил принять моё предложение, все остальные тоже признали его разумным. Думаю, в моем теперешнем положении любое предложение было бы так принято. Вырази я пожелание, скажем, пожить на крыше, Гастон тут же отдал бы распоряжение обнести крышу балюстрадой, чтобы я не свалилась. Один Роман догадался, что я притворяюсь больной.
И все принялись обсуждать мой новый план медового месяца. Мы обсуждали его так долго, что Моника успела позвонить ещё раз. К сожалению, ни в одной больнице Армана не обнаружилось, а его мобильный телефон по-прежнему молчит. На этой стадии беспокойство Моники перешло в злость и она заявила, что больше не желает знать Армана и не уверена, что, позвони он или вернись, захочет ли с ним говорить. И отключилась.
Эва с Шарлем наконец распрощались и уехали, а у меня первый раз в жизни появилась проблема — как избавиться ненадолго от любящего и любимого мужа? Хоть на полчасика!
И опять непроизвольно подумалось — а вот в прежние времена такой проблемы не могло и быть, ведь хозяйка всегда может выйти распорядиться о чем-то, прислуги полон дом, все на её руках. А в таких случаях в муже — никакой нужды, напротив, мешать будет, да и сам никогда не попрётся следом. Скажи я Гастону — мне надо отдать распоряжение Роману, удивится — почему вдруг? Ведь только что с ним распрощались. А если я все-таки ненадолго избавлюсь от Гастона, тоже станет удивляться — какие распоряжения можно отдавать целых полчаса?
Так ничего и не придумав, отправилась спать, и лишь на следующее утро Гастон сам вывел меня из затруднения, запершись в ванной для мытья и бритья.
Похоже, Роман такое предвидел, потому что уже продолжительное время обосновался под окном моего кабинета во дворе, с головой погрузившись в раскручивание и закручивание какой-то детали автомашины, наверняка выдумав специально это занятие. Как только Гастон затворился в ванной, я быстро вбежала в кабинет. Не стала выходить во двор, просто раскрыла окно.
Подняв голову, Роман тихо сказал:
— Теперь пани может уже не бояться Гийома. Раз и навсегда. Он умер.
— Умер сейчас или сто пятнадцать лет назад? — потребовала я уточнить, памятуя свои размышления на эту тему.
— Сейчас.
— Вы в этом совершенно убеждены, Роман?
— Совершенно. Но об этом не стоит никому говорить. Даже пану де Монпесаку, ведь он благородный человек и его бы мучила совесть.
Мелькнуло в голове — а я, должно быть, менее благородна, совесть меня совсем не мучает, она, совесть, даже не дрогнула. И Роману это прекрасно известно.
— Очень хорошо! — похвалила я верного друга. — Но как случилось, что он умер, и где его труп?
— А об этом пани лучше не знать. Достаточно того, что я видел его труп собственными глазами. Этого милостивой пани достаточно?
О, вполне, слова Романа успокоили меня, хотя оставалось ещё любопытство. Однако хватило ума понять — чем меньше знаю, тем для меня же лучше. И прекратила расспрашивать. Монике я сочувствовала, но, ясное дело, ничего ей не скажу, пусть как-нибудь сама преодолеет свою трагедию.
— А когда? — все же не утерпела я.
— Когда было нужно! — веско пресёк мои расспросы Роман. Однако, глянув на меня, смилостивился и добавил: — Знаю, пани умирает от любопытства, но придётся подождать. Может, через год все и разъяснится, пока же довольно и того, что никакая опасность больше пани не угрожает.
Я поняла — больше мне ничего не скажет, но и сказанного достаточно. Я не помчалась наверх к брошенному на произвол судьбы мужу, а медленно прошла в пустую столовую, где уже был накрыт стол для завтрака. Если кто сунется — притворюсь, что на столе что-то переставляю. А мне просто необходимо побыть одной, собраться с мыслями.
Не сразу, постепенно до меня доходило, какая огромная тяжесть свалилась наконец с плеч. Ведь останься Арман в живых — для меня не было бы жизни, он оставался бы постоянной угрозой для Гастона и всех моих будущих детей. Мог начать убивать нас не сразу, через несколько лет, но и эти несколько лет прошли бы для меня в страхе и неуверенности в завтрашнем дне. Каждую минуту, каждый час ожидать покушения на себя и близких — что может быть ужаснее? Недаром приходили в голову безумные мысли о том, чтобы убить его и разом избавиться от вечной угрозы.
Ну, и это произошло без моего участия. И пусть уж Господь меня простит, такая радость вдруг охватила, такое облегчение я испытала, словно удалось в последний момент сбежать с плахи, когда топор палача уже был занесён. А за спасение души этого мерзавца я, так и быть, как следует помолюсь. А пока буду спокойна за Гастона, который, я в этом уверена, недооценивал опасности. Роман не станет бросать слов на ветер.
От счастья радостные слезы хлынули из глаз, и я их не сдерживала. Однако последнего решения не стану менять, поживём здесь с мужем спокойно недельку. Хотя, уверена, он согласился бы на очередной мой каприз. Никаких капризов, в свадебное путешествие съездим позже, уже ничего не опасаясь.
Гастон застал меня у накрытого стола плачущей навзрыд. Я даже не слышала, как он меня окликнул. Перепуганный, кинулся ко мне.
— Господь с тобой, дорогая! Ты плачешь? Что случилось? Почему? Отчего?
— От счастья! — пролепетала я, приникнув к его груди.
* * *
Не прошло и года, как страшная тайна оказалась раскрыта, причём случайно.
Как это часто происходит, «повезло» пьянчуге, который отправился нелегально половить рыбку в рыбных прудах. Кстати сказать, в прежние времена именно я первая в этих местах занялась искусственным разведением рыбы в прудах. Так вот, отправился этот пьянчуга половить рыбку… Хотя, когда отправлялся, возможно, ещё не был пьяным, на месте уже приложился к бутылке, для сугреву, может, и вздремнул по пьяной лавочке, а когда проснулся, увидел на крючке фрагмент человеческого тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61