– Все еще проверяете его, да?
– Каюсь.
– Не стоит. Парень без ума от вас. Последнюю неделю ходит как в воду опущенный. Если вы – человек разумный, помиритесь с ним.
– Вы что, его адвокат?
– Просто я его хорошо знаю, вот и все. Он настолько хороший парень, что все мы по сравнению с ним – настоящее дерьмо, простите за выражение.
– Итак, сколько же все-таки вы уже живете в квартире номер двенадцать?
– Завтра будет ровно месяц.
– Вы мне не скажете... я, конечно, прошу прощения... но в последнее время в моей жизни происходит столько странного, что я совершенно растерялась.
– Рад буду помочь вам, чем только смогу. Понимаете, мне очень хотелось бы видеть Брейса счастливым и...
– Что происходило в вашей квартире, когда я заглянула в окно?
Ответ последовал не сразу.
– Для начала, мы были в чем мать родила. Мы... занимались любовью, понимаете. И уже под самый конец Луи поняла, что шторы неплотно задернуты. Тогда-то она и встала, чтобы поправить их. И когда она подошла к окну, там оказались вы... Это ведь были вы, да?
– Да, боюсь, что это так.
– Она сказала, что вы оскалились, как какой-то маньяк.
– Я была невменяема. Впрочем, еще раз прошу меня простить. Передайте ей, пожалуйста, мои извинения.
– Может, сами с ней поговорите?
– Нет, извините. Спасибо. Это все, что я хотела узнать. Спокойной ночи. – И она повесила трубку.
Брейс поднял брови.
– Ну и?..
– Как я могу знать, что вы не сговорились?
– Это возможно. Все возможно. Разве не ты сама однажды сказала что-то вроде: «Когда все возможно, все бессмысленно»?
– Разве?
– Уверен. Но главное то, что я и не догадывался, кто был этот Том Подгляда.
– А может, ты меня увидел?
Он покачал головой.
– Я не видел тебя. И понятия не имел, кто бы это мог быть, пока ты мне не рассказала несколько минут назад. Следовательно, у меня не было никакой возможности подговорить Денниза.
Джейн сделала шаг в сторону и плюхнулась на диван. Скинув кроссовки, она положила ноги на журнальный столик и устало провела рукой по лицу.
– Умираю от усталости, – пробормотала она.
– Может, мне сейчас лучше уйти – дать тебе время побыть одной и во всем разобраться? Позвонишь мне потом, если захочешь... или заедешь в гости и убедишься сама, кто где живет.
Не переставая тереть лицо, она произнесла:
– Нет. Не уходи. – И подняла голову. – Все так... не покидай меня. Ладно?
Брейс сел рядом и положил руку ей на плечо.
– У меня такой страшный вид, – пробормотала она. – Но все равно приятно, что ты рядом.
– Я прощен?
– С моей стороны да.
Он нежно погладил ей плечо.
– Так что еще произошло за это время? Ты все еще играешь с МИРом?
Она сунула руку в передний карман джинсов, вцепилась пальцами в толстый бумажный сверток и потянула. Он был плотно прижат к бедру, но понемногу начал двигаться. Джейн потянула сильнее и медленно вытащила его наружу.
– Это деньги?
– Надеюсь. – Расправив конверт, она вскрыла его, и показался небольшой кирпичик банкнот, завернутый в листок бумаги. Отбросив листок в сторону, она большим пальцем перелистала банкноты.
– Боже праведный, – ахнул Брейс.
– Больше пятидесяти одной тысячи баксов.
– Что тебе пришлось за них сделать?
Джейн ответила не сразу.
– Проникнуть в дом.
– Брошенный, как...
– Нет. Огромный шикарный особняк на Мэйр-Хэйтс. – Она внимательно следила за выражением его лица. – Ты знаешь, где это?
– Мэйр-Хэйтс? Да. Там живет декан факультета английского языка.
– Его зовут случайно не Эзверг?
– Кетчем.
– Ну так вот, сегодня мне пришлось поехать туда. В один дом на холме. Но я думала, что никого нет дома. Звонила, стучала и все такое. Слава Богу, этого никто не услышал – пожалуй, это была самая большая удача в моей жизни. Так или иначе, но мне пришлось забраться в дом через окно. Собиралась потом заплатить за него, оставить несколько сотен баксов, чтобы все было нормально.
Выражение лица Брейса изменилось, и она не могла этого не заметить.
– Знаю, знаю, эти деньги на самом деле не поправили бы того, что я сделала. Но, по крайней мере, на ремонт окна хватило бы.
– Верно. Так что случилось потом?
– Если ты так воспринимаешь такой пустяк, как разбитое окно, мне лучше не продолжать.
– А там будет хуже?
– Да, можно и так сказать.
Он заглянул ей в глаза, словно собирался прочесть в них какую-то тайну. Затем произнес:
– Тебе не обязательно рассказывать.
– Кажется, я и не смогу. По крайней мере не сейчас. Не обидишься?
– Нет, что ты, – поспешно ответил он, поглаживая ей плечо.
– Все дело в том, что я решила покончить с этим. Все зашло... уж слишком далеко. Так что тебе больше не придется беспокоиться о том, что я ухожу неизвестно куда посреди ночи. Никогда больше. – Она сунула толстую пачку банкнот в конверт и швырнула его на журнальный столик. Он увесисто плюхнулся возле ее ноги.
– Давай напоследок узнаем, – объявила она, – куда я не пойду. – Подняв записку, она развернула ее в руках и отвела руку немного вправо, чтобы и Брейс мог видеть.
Когда Джейн начала читать, то почувствовала, как ее кидает в жар.
«Я, должно быть, ненормальная, если позволяю Брейсу читать такое».
"Дорогая Джейн!
Без боли нет лучшей доли, как говорят культуристы. А твое тело, должен признать, с каждым днем становится все прекраснее.
Я знаю нескольких очаровашек, которые отдали бы руку или ногу, чтобы обрести такую же форму, как и ты. Ха-ха-ха.
Пожалуйста, не суди слишком строго их опекунов. Мальчишки всегда будут мальчишками.
Надеюсь, ты выбралась оттуда в целости и сохранности.
Завтра ночью освежись в бассейне Джона. Почувствуешь себя возрожденной женщиной.
С любовью,
целую и облизываю, МИР".
Джейн скомкала записку в плотный и твердый шар и отшвырнула в сторону.
– Что это там насчет женщин с надсмотрщиками? – насторожился Брейс.
Джейн покачала головой.
– Просто я сейчас совсем не настроена... вероятно, завтра об этом будет в газетах. И по радио и телевидению... на всю полосу. Давай обождем и поговорим об этом тогда. Ладно? Просто я как выжатый лимон. Могу сорваться, если начну говорить об этом сегодня. Но все кончено. Слишком далеко зашло. Нет в мире таких денег, чтобы заставить меня искать этот бассейн завтра ночью. Где бы он ни находился.
Брейс нахмурился.
– Готов поручиться, что я знаю, где это.
– Нет, не говори мне. Будет легче не ходить туда, если не знаешь, куда должна идти.
Брейс мягко рассмеялся.
– Не скажу.
– Ну вот и славно. – Скинув ноги со столика, она выгнулась вперед, поставив локти на колени. – Мне лучше пойти отсюда, – промямлила она и уронила голову. – Хороший душ.
Она почувствовала, как рука Брейса скользит по ее спине, нежно поглаживая сквозь толстый материал рубашки. Когда она перешла на затылок, Джейн застонала.
– Сейчас уже иду, – пробормотала она.
Но она до того устала, а здесь было так уютно, что не было никаких сил двигаться, и Джейн развернулась, подняла ноги на диван и медленно откинулась назад. Когда ее голова коснулась колен Брейса, она вытянула ноги.
– Тебе надо... куда-нибудь идти? – только и смогла выдавить она из себя.
– Нет, – ответил он. – Все в порядке. Так тебе будет хорошо. Отдохни.
Джейн проснулась и попыталась вскрикнуть, но рот не открывался. Крик превратился в сирену, разрывающую черепную коробку изнутри, Джейн вглядывалась в черную ночь сквозь свинцовые веки и извивалась на спине, не в силах шевельнуть рукой или ногой, а острое лезвие нарезало ее на кусочки, брызжущие кровью.
Что происходит? Что происходит?
Где я?
Где Брейс?
Почему он это не остановит?
Может, он сам это делает?
Усилием воли она заставила себя замолчать и попробовала втянуть побольше воздуха через ноздри. И попыталась забыть о лезвии, нарезающем полосы жгучей боли у нее на животе.
Глава 36
«Джейн!»
Этот рев умирающего зверя заставил Джейн проснуться. Она открыла глаза. Горела настольная лампа. Щурясь от яркого света, она увидела подбегающего к ней Брейса.
Никогда еще он не выглядел так испуганно.
Это привело ее в смятение.
Остановившись рядом с кроватью, он впился в нее глазами – взгляд его был прикован к тому месту ниже груди, где она ощущала какое-то странное онемение и жжение. Голова его нервно подергивалась, а руки были выставлены вперед. Словно он только что уронил бесценную вазу и, хотя видел, как она разлетелась вдребезги на полу, все никак не мог поверить, что его неуклюжесть будет ему стоить так дорого.
Разбираемая любопытством, Джейн поднялась на локтях.
И вместе с ним стала разглядывать свое тело.
То, что она была нагой, ее вовсе не удивило. Но она ожидала, что торс будет залит кровью. Резчик, по всей видимости, аккуратно все протер за собой – кожа была чистой, если не считать отпечатков пальцев и слова.
Должно быть, он обмакнул руки в ее кровь, а затем приложил их к ее грудям и бедрам – педантично следя за тем, чтобы отпечатки получились четкими и не смазанными. Руки у него были огромные.
Вырезанное на животе слово уже не кровоточило. Большие буквы были образованы неглубокими порезами, выглядевшими совсем свежими. Единственными буквами, которые она узнала с первого взгляда, были те, что стояли по краям – П под правой грудью и Я – под левой.
Переставив в уме все буквы в обратном порядке, Джейн поняла послание МИРа.
Она чуть было не проговорилась Брейсу, что нужно развернуть буквы. Но вовремя поняла, что, если подскажет, тот может догадаться, что она раскусила эту уловку, изучая предыдущие послания. А ей не хотелось, чтобы он что-нибудь узнал об этом.
– Что тут говорится? – пробормотала она.
Брейс нахмурился и покачал головой.
– Я не... не могу сообразить. Это... Кто тебе это сделал?
– МИР. Кто же еще.
– Боже! – вскрикнул он.
– Спокойнее, ладно? – Она выдавила из себя улыбку. – Кажется, это меня порезали.
– Ублюдок!
– Тсс, – она насупленно вперилась в слово. – Похоже, написано... наоборот.
– Надо вызвать полицию. – Затравленно шаря глазами по комнате, Брейс пробормотал: – Есть у тебя здесь телефон?
– Никакой полиции, – отрезала Джейн.
– Мы должны вызвать полицию.
– Нет, не должны.
– Он же всю тебя изрезал! Ублюдок искромсал тебя!
– Ну, ты преувеличиваешь. Заживет. Это просто предупреждение... что бы в нем ни говорилось.
Брейс посторонился, и Джейн встала и опустила ноги с кровати. Вздрагивая всем телом, она медленно прошла мимо него и остановилась перед зеркалом. В глаза прежде всего бросилась кровь на шее и лице. Снова отпечатки МИРа. Желудок мерзко зашевелился. Это были не отпечатки пальцев.
МИР, должно быть, с дюжину раз поцеловал ее, обмакнув предварительно губы в кровь.
Подошел Брейс и тоже стал рассматривать ее отражение. Она перевела взгляд на вырезанное на животе слово «ПОВИНУЙСЯ».
Брейс смотрел на слово, но при этом глаза его бегали по ней вверх и вниз.
«Проверяет меня», – подумала она.
Не будь идиоткой, он изучает повреждения.
Заметив в зеркале незаправленную рубашку, прикрывавшую серые брюки, она быстро подняла взгляд на его лицо.
Оно было красным, словно пылало огнем.
«Шокирован или возбужден? – терялась она в догадках. – А может, и то и другое?»
– Как он мог такое сделать? – тихим сиплым голосом произнес Брейс.
– Уверена, это доставило ему огромное удовольствие.
– Но ведь я был в соседней комнате. И ничего не слышал.
– Я кричала.
Он покачал головой.
– Я не слышал. Боже! Прости, если бы я не уснул...
– Ничего, – прервала его Джейн. – Крика, наверное, не было слышно. – Она отвернулась от зеркала. Расположение пятен крови на простыне повторяло общее очертание ее тела. В сторонке валялась парочка скомканных белых шариков. – Лейкопластырь, – промолвила она. – Рот и глаза были заклеены, а руки и ноги, должно быть, связаны – я не могла ими пошевелить. – Единственными инородными предметами на кровати были эти комки лейкопластыря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58