В дальнейшем я вам говорю: одна секунда, как вы
сделали добро, вторая секунда будет наше добро. Не принимайте нас за
дуралеев. Я интересовался всеми этими акциями, и по-моему, неплохо
продумал операцию.
Зайцев: Павел, готовы удовлетворить все ваши требования. Но нами
руководит беспокойство за детей. Могли бы вы тоже ответить гуманностью и
освободить детей?
Якшиянц: Да, освободим детей. Но только в случае, если руководитель
государства официально объявит во всеуслышание и подпишет документы о
нашем беспрепятственном выезде... Зайцев: Куда вы хотите вылететь?
Якшиянц: В любое иностранное государство, которое нас не выдаст.
Уверены в лояльности Пакистана, Израиля, ЮАР.
Заместитель председателя КГБ генерал Пономарев выжидающе смотрел на
Зайцева. Полковник опустил микрофон.
- Пакистан...
- Добро, - ответил Пономарев и направился в противоположный конец
комнаты, в которой располагался штаб, к телефону правительственной связи.
2 декабря 1988 года. 0.45. Москва. Аэропорт Шереметьево. Экипаж
Александра Божкова готовится к полету в Дели. Они недавно вернулись
оттуда, увозили после гастролей цирк. Веселые пассажиры попались: медведи,
лошади, орлы. В полете вели себя смирно, только орлы все помахивали
крыльями, беспокоились.
Однако очередной рейс в Индию был неожиданно отменен. Самолет полетел
в Минеральные Воды. Когда приземлились, поразило безлюдье в аэропорту.
Пока выруливали на дальнюю стоянку, "Земля" ввела в обстановку. У трапа их
встречал сотрудник КГБ, рассказал подробнее о случившемся, уточнил: "Дело
добровольное. Кто чувствует себя неуверенно, может отказаться". Ни один из
пилотов не дрогнул. С этой минуты они уже знали: им лететь за границу по
требованию террористов, им быть заложниками.
Зайцев нажал тангенту микрофона: "Мы готовы предоставить вам
возможность вылететь в Пакистан. Как вы относитесь к этому?"
Якшиянц: Хорошо. Значит, куда мы улетим отсюда?
Зайцев: Самолет без дозаправки дотянуть до Пакистана не сможет.
Поэтому требуется промежуточная посадка в Ташкенте. Именно Ташкент ближе
всего к Пакистану. Поняли меня?
Якшиянц: Душанбе вас не устраивает?
Зайцев: Душанбе ближе к нам и дальше от пакистанской границы.
Якшиянц: Там разве нет прямой границы с Советским Союзом?
Зайцев: Нет. Да и Ташкент географически ближе к Пакистану.
2 декабря 1988 года. 1.20 московского времени. Совпосольства в
Исламабаде, Кабуле, генконсульство СССР в Карачи.
Советские полномочные представители в Афганистане и Пакистане
получили срочное сообщение о захвате детей в Минеральных Водах, о
требованиях террористов предоставить им самолет до Пакистана.
Несмотря на глубокую ночь, послы СССР настойчиво выходили на связь с
местными властями.
2 декабря 1988 года. 1.25 московского времени. Аэропорт Минеральные
Воды.
Произвел взлет самолет, следующий рейсом по маршруту Минводы-Ташкент
с 15 сотрудниками антитеррористической группы "Альфа" на борту. Возглавил
группу Сергей Гончаров.
Вскоре в штаб пришло сообщение: Ташкент готов принять террористов.
Однако к тому часу бандиты уже изменили свое решение.
Якшиянц: Значит, я вам говорю: иностранный самолет из Пакистана
прилетает в Ташкент. Что мы делаем? Грузимся в самолет. Там присутствует
посол этого государства. Вы подписываете с нами договор, что не применяете
силу, мы детей оставляем и летим.
Зайцев: Хочу пояснить: вопрос весьма сложный. Сейчас ночь. Посла
Пакистана требуется из Москвы доставить в Ташкент. Значит, надо провести
переговоры на самом высоком уровне.
Якшиянц: Непонятно мне, разве посол Пакистана не может сразу
вылететь?
Зайцев: Может. Но, подчеркиваю, он находится в Москве. Его надо
найти, поднять, обеспечить вылет...
Якшиянц: Вы меня не поняли, что ли? Я спрашиваю: посол или временный
поверенный?
Зайцев: Полномочный представитель Пакистана в Советском Союзе. Его
резиденция в Москве.
Якшиянц: Как, вы поддерживаете дипломатические отношения с
государством, которое с нами воюет?
Зайцев: Что вы имеете в виду?
Якшиянц: С территории Пакистана уничтожаются наши парни. Там базы.
Ну, если у вас пакистанский посол, нам Пакистан не нужен. С этим послом
можно о чем угодно договориться. Да-а, значит, они тоже засранцы
приличные, простите за выражение. Наших бьют, а сами в Москве сидят.
Ладно. Как насчет Израиля?
Зайцев: У нас с Израилем нет дипломатических отношений. Павел, а если
Финляндия, вас устроит?
Якшиянц: Я даже улыбнулся Финляндия! Боже мой! Это ж наши шлепанцы в
Балтике. Летим только в Израиль!
Участники операции по освобождению заложников в Минводах во главе с
командиром "Альфы" Г. Зайцевым.
2 декабря 1988 года. 2.47 московского времени. Тель-Авив. Консульская
группа Советского Союза.
Руководитель консульской группы Г. И. Мартиросов был поднят с постели
ночным телефонным звонком из Москвы. Сообщив о происшествии, его
предупредили, что самолет скорее всего направится в Израиль.
Заместитель министра иностранных дел СССР попросил выйти на
руководство страны. Он намеренно воспользовался открытой связью в надежде,
что Тель-Авив "услышит" беседу МИДа со своим посланником и как-то
отреагирует. Так, по существу, и случилось.
Через час после разговора с Москвой Мартиросову позвонил исполняющий
обязанности генерального директора МИД Израиля Анут и дал понять, что им
известно о захвате самолета.
Израильтяне практически сразу выразили согласие принять самолет. А в
Минводах продолжалась борьба. Теперь бандиты требовали денег.
Зайцев: Вы уже несколько раз говорили о деньгах. Что вы имеете в
виду, какие деньги?
Якшиянц: Нам нужны доллары, стерлинги...
Зайцев: О какой сумме идет речь?
Якшиянц: Ну тысяч по пятьсот на брата.
Зайцев: А сколько вас братьев? Сколько человек? Вы слышите меня, вы
не ответили.
Якшиянц: Я сказал еще в Орджоникидзе - нам нужно миллион в долларах,
миллион в фунтах стерлингов и миллион золотом. Золотом с пробами. Мы все
это проверим.
Зайцев: Миллион золотом и миллион фунтов стерлингов. Я вас правильно
понял?
Якшиянц: И миллион долларов. И золотом. Русским золотом. Самым
дешевым и самым дорогим.
Зайцев: Я вас так понял: либо миллион долларов, либо миллион фунтов
стерлингов, либо миллион золотом?
Якшиянц: Совершенно вы меня не поняли. Все три в одно место. Может
быть, вы скажете: "Дадим вам три - золотом?" Пожалуйста.
Зайцев: Павел, я откровенно говорю, что у нас такой возможности нет.
Речь может идти о долларах.
Якшиянц: А почему золота нет, русского золота?
Зайцев: Павел, у нас золота с собой нет.
Якшиянц: Как так? В Советском Союзе золота нет, что ли? Я удивляюсь.
Неужели вам жалко денег. Просто туда с миллионом неудобно ехать. Столько
морд! Не успеешь оглянуться, как опять будешь в заднице.
Зайцев: Я еще раз обращаюсь к вам. Вы обсудите этот вопрос с
товарищами. Мы можем дать только доллары.
Якшиянц: Три миллиона?
Зайцев: Нет, два...
Якшиянц: На каких условиях?
Зайцев: Условие одно: вы освобождаете детей, мы передаем два миллиона
и обеспечиваем вылет.
В это время в комнате штаба полковник Зайцев увидел сотрудника группы
"Альфа" Валерия Бочкова, окликнул:
- Как с деньгами, Валерий Александрович?
- Все нормально, Геннадий Николаевич, деньги уже в Минводах. А было
так: сотрудники 4-го управления КГБ, приехав во Внешторгбанк, выгребли из
сейфов все, что было в наличности. Работники банка только руками развели:
с чем работать завтра? Сотрудники безопасности промолчали. Только один,
увязывая мешок с валютой, угрюмо сказал: "До завтра еще дожить надо..."
В ту ночь каждый из них думал о своем: банкиры о деньгах, уплывающих
неизвестно куда, сотрудники безопасности - о детях, в сердце которых
направлен бандитский обрез. ...Самолет с мешками денег улетел в Минводы.
Теперь, когда с будущей безбедной жизнью все было решено, террористы
потребовали новых гарантий. Гарантий безопасного вылета в Израиль. Как
только не изощрялись бандиты, чего только не придумывали. Их требования,
даже самые безумные, пытались удовлетворить. Повторим: никто не имел права
рисковать детьми.
Позже выяснилось, что бандиты продумали даже мелочи: окна автобуса
наглухо зашторили, в салоне расставили банки с бензином. Одна искра, и
гибель тридцати детей неминуема. Арестовать преступников ценой тридцати
жизней?
Якшиянц: Значит, я вам говорю: сюда к нам - члена Политбюро, но не
того, который должен выйти на пенсию, а цветущего. Личность мировую,
известную. И гарантии от нашего Президента. Пусть даст железные гарантии,
а его жена Раиса Максимовна пусть едет с нами. Если она детей любит.
Зайцев: То, что вы предлагаете, нереально.
Якшиянц: Раиса Максимовна - не государственный человек, она мать.
Почему же на это нельзя пойти? Знаю, с ней меня и за два миллиона никто не
уничтожит.
Зайцев: Вас и без нее никто не собирается уничтожать. Но ваше
требование невыполнимо.
Якшиянц: Думаете? Но другого выхода не вижу. Это, может, моя
фантазия, но если бы я был Первый, посоветовал бы: "Знаешь, жинка,
давай-ка съезди с хлопцами". Считаю, что Крупская бы поехала. Сказала бы:
"Я вам как бабушка, меня возьмите, а детишек отдайте".
Зайцев: Павел, вы прекрасно видите - рядом стоит самолет, работают
двигатели, он полностью готов к вылету. Так летите! При чем тут Раиса
Максимовна?
Трудно сказать, были ли эти требования доложены Президенту. Говорят,
Горбачев знал о них. Во всяком случае, секретарь ЦК Егор Лигачев, в ту
пору второй человек в государстве, несколько раз звонил в штаб ЧП в
Минводах.
А главарь уже требовал вернуть в автобус жену и дочь. Дело в том, что
при захвате автобуса вместе с террористами находилась и жена Якшиянца
Тамара Фотаки с дочерью. По дороге в Минеральные Воды она упросила мужа
выпустить их. Тот согласился. Теперь счел необходимым возвратить обеих
обратно.
Якшиянц: У нас все идет отлично, я не жалуюсь. Единственно, у меня
была минута слабости, когда жену с ребенком выпустил. Она мне сказала:
"Павел, нас всех уничтожат! Пожалей ребенка". Действительно, я посмотрел,
у нас такая зарядка техбензином, непременно сгорим - и выпустил.
Теперь передумал и говорю: подготовьте их к возвращению. Это будет
одно из требований. Они должны вернуться в автобус. Вот
так - Тамару Михайловну и дочь. Она не против, просто не верит, что
все пройдет благополучно. Зайцев: Я понял.
Но Фотаки возвращаться наотрез отказалась. Ее уговаривали заместитель
председателя КГБ генерал Пономарев, полковник Зайцев, местные партийные
работники. Просили как женщину, как мать. Тамара Михайловна боялась.
После проведенной оперативной работы стали известны имена сообщников
Якшиянца.
В. Муравлев, 26 лет. Шофер, электрик. Последние месяцы нигде не
работал. Дважды судим.
Г. Вишняков, 22 года. Работал в автобусном парке, потом на заводе...
Однако пока никто не знал: трое их, четверо или пятеро? Главарь банды
говорил о семерых сообщниках, но хотел получить восемь бронежилетов. И вот
впервые прозвучало грозное требование выдать оружие. Требование - одно из
самых опасных и тупиковых. В мировой практике не было случаев выдачи
оружия террористам. В отечественной тоже.
Что означал бы такой шаг? По существу, самоубийство. Все понимали:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44