Грозят:
"Если экипаж не будет подчиняться, начнем убивать пассажиров".
Тамара Жаркая просит их успокоиться, уговаривает: "Не надо стрелять!
Взорвется самолет, погибнут люди. Сейчас подойдет заправщик и полетим
дальше". Двое бандитов хватают ее за руки и усаживают с собой. А через
несколько минут Дмитрий Овечкин, красавец-трубач в ансамбле "Семь
Симеонов", убивает Тамару.
Подошел первый заправщик. С борта самолета видно, как находящийся на
заправщике офицер спешно срывает с шапки кокарду. Люди, стоящие у края
летного поля, делают жесты, тоже понятные всем - они направляют действия
штурмующих. Обстановка накаляется. Василий рвется в кабину: "Открывай!
Иначе кого-нибудь застрелю..." Олег бегает с оружием по салону и
истерически орет: "Не смотрите на меня - перестреляю!"
Командир передает в салон: при дозаправке без бортинженера не
обойтись.
17.04. С борта самолета сообщили: разрешение на выход бортинженера
получено.
Иннокентию Ступакову ловко удалось выскользнуть из кабины, да так,
что никто из преступников не успел проникнуть к пилотам. Вот он уже на
крыле, открыл горловину, опустил в нее шланг. Бандиты внимательно следили
за каждым его движением.
17.12. Первый дозаправщик заправил самолет. С борта требуют второй.
17.18. Напряжение на земле растет. Спасатели на вертолетах
перебазировались ближе к самолету. Рейсовые самолеты огибают опасный
район.
17.20. Угонщики, угрожая оружием, требуют немедленного вылета в
Хельсинки.
17.50. К Ту-154 подошел второй заправщик.
18.10. Заправка окончена.
Теперь перед Ступаковым стояла задача - вновь проскользнуть в кабину,
не дав прорваться туда бандитам. Но как это сделать? Овечкины "пасут"
каждый его шаг.
Поднявшись на борт, Иннокентий передает бандиту стремянку, просит:
"Подержи, надо люк закрыть." Пока тот возится со стремянкой, удается
совершить обратный маневр.
В это время - вызов по СПУ. Кто-то из террористов, взяв трубку у
бортпроводницы, спрашивает: "Почему не взлетаешь, командир?" " Надо
развернуться, жду тягач". "Жди, но только пять минут, понял? Не взлетишь,
взорвем самолет!"
18.35. Два человека из группы захвата поднялись в кабину. Начинается
подготовка к обезвреживанию бандитов.
18.50. Продолжаются угрозы взорвать самолет. Бортпроводники проявляют
выдержку.
В 19.10 самолет тронулся с места и группа рванула дверь пилотской
кабины.
В те дни газета "Известия" дальнейшие события живописала так: "Сразу
началась бешеная стрельба. Через несколько секунд дверь захлопнулась. Два
бойца, разрядившие пистолеты в преступников, упали на пол кабины,
обливаясь кровью. Их раны, к счастью, оказались не опасны для жизни".
В том, что "два бойца разрядили пистолеты", сомнения нет, но вот в
кого? Преступники не получили и царапины. Куда же летели пули, в кого
палили два бойца? Вот что рассказывает участница тех событий,
бортпроводница Валентина Николаева:
"Они приоткрыли дверь и начали беспорядочную стрельбу по салону, не
видя и не думая, что кроме преступников здесь находятся бортпроводницы,
пассажиры. Пули летели не в преступников, а в мою сторону. Я присела,
закрыв голову руками, пули летели над головой, через панель, в пассажиров
первого салона".
Старший следователь военной прокуратуры Ленинградского военного
округа майор юстиции Андрей Ковалев, который вел следствие, так оценивает
действие группы захвата:
"От экипажа группе захвата было известно, чем вооружены преступники,
но это не помогло.
"Когда в нас понесся град выстрелов, - рассказывали они, - мы
подумали, что стреляют из автомата..." В ответ сами стали палить из
пистолетов. Прикрывшись щитами, стреляли вслепую в конец салона, где
находились Овечкины. Ранили пассажира майора Я. Таюрского. Он сидел в
трех-четырех метрах от кабины самолета, из которой вела огонь группа
захвата. Вместе с ним пострадали еще три человека. И только чудом можно
объяснить тот факт, что в такой перестрелке не поубивали пассажиров,
находившихся в салоне самолета... Замечу, так действовали не солдаты
срочной службы, а профессионалы, которые за свой труд получают деньги".
Не прав старший следователь только в одном: хотя бойцы группы захвата
получают деньги и числятся в профессионалах, они далеки от этого высокого
звания.
Такие же "профессионалы" действовали и в хвостовой части самолета.
Ничего лучшего они не придумали, как, открыв люк, разрезать ножом коврик
под ногами прямо у бандитов.
Однако было бы неверно во всем случившемся обвинять только группу
захвата. От первого своего шага в аэропорту Иркутска до последней минуты в
горящем самолете, террористы Овечкины встречались с вопиющим
непрофессионализмом. Исключение составляет, пожалуй, только экипаж
самолета - не теряющие самообладания пилоты, мужественные бортпроводники.
Остальные - крепко повязаны неумением работать, низкой служебной
квалификацией.
Первыми, кто сказал бандитам "счастливого полета", была смена
иркутского аэропорта под руководством капитана милиции К. Джикая. На
выходе номер три в тот день контролировали посадку и вели досмотр ручной
клади сержант В. Макеев, младший сержант В. Журнист, в также диспетчеры
отдела перевозок Г. Сергеева и И. Богомолова. Кроме ручной клади и
инструментов, других вещей у Овечкиных не было. Ничего подозрительного в
поведении пассажиров милиционеры не обнаружили. Да особенно придирчиво и
не присматривались, ведь это ж "сами Овечкины", музыканты, гордость
области.
Один из старших братьев даже попытался поставить контрабас в
рентгенотелевизионный интерскоп. Галина Сергеева попросила положить
инструмент на стол, дернула молнию на чехле, махнула рукой: проходи! Вот и
вся проверка.
О действиях группы захвата и тех, кто "встречал" на земле убегающих
из горящего самолета пассажиров, мы рассказали. Надо добавить, что и в
верхнем эшелоне руководства операцией профессионализма было не больше.
Начальник управления КГБ по городу и области генерал-лейтенант В.
Прилуков руководил операцией непосредственно из... Ленинграда. Как? На
этот вопрос он отвечал сам: "Держал связь с Москвой".
Однако эта драма, потрясшая в свое время страну, хоть и не такая
далекая, но уже история. Она забывается и, возможно, ее не стоило бы
ворошить, если бы жизнь не рождала новых "Симеонов", на пути которых
по-прежнему оказываются "профессионалы", работа которых оплачивается
человеческой кровью и жизнями.
...23 февраля 1992 года. Опять Ленинград, вернее, теперь уже
Санкт-Петербург. Может, тут простое совпадение, но операция по
освобождению заложников в знаменитой тюрьме "Кресты" закончилась провалом.
Убит заложник, сотрудник следственного изолятора.
Тем не менее, один из участников штурма, офицер ОМОНа, с уверенностью
заявил: "Специалистами и руководством ГУВД исполнение операции оценено
довольно высоко".
Трудно сказать, что стоит за "высокой оценкой" руководством ГУВД
собственных омоновцев, но специалисты во всем мире считают: операция с
применением спецподразделений не имеет смысла, если в ходе нее
уничтожаются как террористы, так и заложники. В таком случае достаточно
роты солдат, которая, окружив захваченный бандитами объект, искромсает
огнем автоматов и правых и виноватых.
Иной оценки нет и быть не может...
И все-таки, что же случилось в питерских "Крестах" или, как их
официально именуют, в следственном изоляторе N 1 ГУВД СанктПетербурга тем
февральским днем?
Во время прогулки семеро подследственных, вооруженных заточками
(заостренными металлическими штырями) и двумя гранатами, набросились на
контролеров В. Аввакумову и А. Яремского. Затащив пленников в служебное
помещение и запершись изнутри, преступники выдвинули ультиматум: в обмен
на жизнь заложников они потребовали два автомата, четыре пистолета с
боекомплектом, гранаты, автомобиль. Было также поставлено условие -
обеспечить беспрепятственный выезд из тюрьмы и предоставить самолет.
Знакомство с личными делами бандитской семерки не предвещало легкой
борьбы. Статьи уголовного кодекса, по которым предъявлены обвинения
каждому из бандитов (разбой, убийство, насилие) - тянули, как минимум, на
10 лет лишения свободы каждому. Да и большинство из них за решеткой не
были новичками.
Ситуация складывалась угрожающая.
В "Кресты" выехала группа захвата ОМОН. Три с половиной часа вели
переговоры с преступниками заместитель начальника ГУВД В. Фролов и
исполняющий обязанности прокурора города В. Большаков.
Преступники категорически отвергали все предлагаемые варианты,
по-прежнему угрожая расправой над заложниками. Не отрезвили бандитов слезы
матерей, мольба жен и родственников, которых доставили в изолятор.
Из тюрьмы привезли "авторитетного" рецидивиста, который тоже
советовал им сдаться. Не послушали. Вели себя нагло, агрессивно.
Переговоры, начатые в 10.45, завершились в 14.00. Преступники твердо
стояли на своем, демонстрируя гранаты - "лимонки" (как впоследствии
выяснилось, муляжи, слепленные из хлебного мякиша и раскрашенные).
Было принято решение: в 14.15 начать операцию по освобождению
заложников. Но как это сделать? Штурмовать камеру, в которой заперлись
террористы? Да, хотя это один из самых сложных вариантов. В тюрьме,
построенной еще до революции, все было сделано добротно: крепкие решетки,
массивные двери с надежными замками. При подготовке штурма пробовали,
зацепив тросом, вырвать оконную решетку. Толстый трос лопнул, а решетка
даже не сдвинулась с места. Вот уж проклятый царский режим, и тут нам
подгадил!
Другой путь для штурмовой группы - маленькое окошко на лестнице,
через которое велись переговоры с преступниками. Оно бы и хорошо, да не
пролезть могучим парням в окошечко.
Задача казалась практически невыполнимой. Сами омоновцы признавались:
шанс на то, что при штурме заложники уцелеют, - один из ста. И все же
выбрали именно этот, по существу, тупиковый, безысходный вариант. Почему?
Не простой вопрос. Безусловно, были еще кое-какие варианты. Ведь
ситуация с захватом заложников в следственном изоляторе не нова.
Достаточно вспомнить сухумский изолятор. Там преступники вооружились не
заточками и муляжами гранат, а боевым оружием - пистолетами, десятками
пистолетов, по несколько штук на каждого негодяя. Тогда "Альфу", как до
того питерский ОМОН, тоже подталкивали идти на штурм камер, но не вышло.
Ее начальник однозначно взял ответственность на себя, и все взвесив,
настоял на так называемом варианте "Рафик". Бандитов выманили во двор и
когда они сели в микроавтобус, прозвучала команда группе захвата.
Террористы в несколько секунд оказались арестованными, заложники -
освобожденными. Хотя местное руководство, милицейские генералы боялись
варианта "Рафик": как бы чего не вышло. Вдруг действительно, усевшись в
микроавтобус, бандиты вырвутся на свободу, в город. Что делать с ними
тогда? А так спокойнее, хоть и грозятся, орут, но в камерах, в тюрьме.
Долго пришлось профессионалам из группы "А" убеждать высокое начальство.
Убедили. И операция закончилась успешно.
Ничего подобного не произошло в Санкт-Петербурге. Две штурмовые
группы выдвинулись на лестницу, к окошку, через которое шли переговоры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
"Если экипаж не будет подчиняться, начнем убивать пассажиров".
Тамара Жаркая просит их успокоиться, уговаривает: "Не надо стрелять!
Взорвется самолет, погибнут люди. Сейчас подойдет заправщик и полетим
дальше". Двое бандитов хватают ее за руки и усаживают с собой. А через
несколько минут Дмитрий Овечкин, красавец-трубач в ансамбле "Семь
Симеонов", убивает Тамару.
Подошел первый заправщик. С борта самолета видно, как находящийся на
заправщике офицер спешно срывает с шапки кокарду. Люди, стоящие у края
летного поля, делают жесты, тоже понятные всем - они направляют действия
штурмующих. Обстановка накаляется. Василий рвется в кабину: "Открывай!
Иначе кого-нибудь застрелю..." Олег бегает с оружием по салону и
истерически орет: "Не смотрите на меня - перестреляю!"
Командир передает в салон: при дозаправке без бортинженера не
обойтись.
17.04. С борта самолета сообщили: разрешение на выход бортинженера
получено.
Иннокентию Ступакову ловко удалось выскользнуть из кабины, да так,
что никто из преступников не успел проникнуть к пилотам. Вот он уже на
крыле, открыл горловину, опустил в нее шланг. Бандиты внимательно следили
за каждым его движением.
17.12. Первый дозаправщик заправил самолет. С борта требуют второй.
17.18. Напряжение на земле растет. Спасатели на вертолетах
перебазировались ближе к самолету. Рейсовые самолеты огибают опасный
район.
17.20. Угонщики, угрожая оружием, требуют немедленного вылета в
Хельсинки.
17.50. К Ту-154 подошел второй заправщик.
18.10. Заправка окончена.
Теперь перед Ступаковым стояла задача - вновь проскользнуть в кабину,
не дав прорваться туда бандитам. Но как это сделать? Овечкины "пасут"
каждый его шаг.
Поднявшись на борт, Иннокентий передает бандиту стремянку, просит:
"Подержи, надо люк закрыть." Пока тот возится со стремянкой, удается
совершить обратный маневр.
В это время - вызов по СПУ. Кто-то из террористов, взяв трубку у
бортпроводницы, спрашивает: "Почему не взлетаешь, командир?" " Надо
развернуться, жду тягач". "Жди, но только пять минут, понял? Не взлетишь,
взорвем самолет!"
18.35. Два человека из группы захвата поднялись в кабину. Начинается
подготовка к обезвреживанию бандитов.
18.50. Продолжаются угрозы взорвать самолет. Бортпроводники проявляют
выдержку.
В 19.10 самолет тронулся с места и группа рванула дверь пилотской
кабины.
В те дни газета "Известия" дальнейшие события живописала так: "Сразу
началась бешеная стрельба. Через несколько секунд дверь захлопнулась. Два
бойца, разрядившие пистолеты в преступников, упали на пол кабины,
обливаясь кровью. Их раны, к счастью, оказались не опасны для жизни".
В том, что "два бойца разрядили пистолеты", сомнения нет, но вот в
кого? Преступники не получили и царапины. Куда же летели пули, в кого
палили два бойца? Вот что рассказывает участница тех событий,
бортпроводница Валентина Николаева:
"Они приоткрыли дверь и начали беспорядочную стрельбу по салону, не
видя и не думая, что кроме преступников здесь находятся бортпроводницы,
пассажиры. Пули летели не в преступников, а в мою сторону. Я присела,
закрыв голову руками, пули летели над головой, через панель, в пассажиров
первого салона".
Старший следователь военной прокуратуры Ленинградского военного
округа майор юстиции Андрей Ковалев, который вел следствие, так оценивает
действие группы захвата:
"От экипажа группе захвата было известно, чем вооружены преступники,
но это не помогло.
"Когда в нас понесся град выстрелов, - рассказывали они, - мы
подумали, что стреляют из автомата..." В ответ сами стали палить из
пистолетов. Прикрывшись щитами, стреляли вслепую в конец салона, где
находились Овечкины. Ранили пассажира майора Я. Таюрского. Он сидел в
трех-четырех метрах от кабины самолета, из которой вела огонь группа
захвата. Вместе с ним пострадали еще три человека. И только чудом можно
объяснить тот факт, что в такой перестрелке не поубивали пассажиров,
находившихся в салоне самолета... Замечу, так действовали не солдаты
срочной службы, а профессионалы, которые за свой труд получают деньги".
Не прав старший следователь только в одном: хотя бойцы группы захвата
получают деньги и числятся в профессионалах, они далеки от этого высокого
звания.
Такие же "профессионалы" действовали и в хвостовой части самолета.
Ничего лучшего они не придумали, как, открыв люк, разрезать ножом коврик
под ногами прямо у бандитов.
Однако было бы неверно во всем случившемся обвинять только группу
захвата. От первого своего шага в аэропорту Иркутска до последней минуты в
горящем самолете, террористы Овечкины встречались с вопиющим
непрофессионализмом. Исключение составляет, пожалуй, только экипаж
самолета - не теряющие самообладания пилоты, мужественные бортпроводники.
Остальные - крепко повязаны неумением работать, низкой служебной
квалификацией.
Первыми, кто сказал бандитам "счастливого полета", была смена
иркутского аэропорта под руководством капитана милиции К. Джикая. На
выходе номер три в тот день контролировали посадку и вели досмотр ручной
клади сержант В. Макеев, младший сержант В. Журнист, в также диспетчеры
отдела перевозок Г. Сергеева и И. Богомолова. Кроме ручной клади и
инструментов, других вещей у Овечкиных не было. Ничего подозрительного в
поведении пассажиров милиционеры не обнаружили. Да особенно придирчиво и
не присматривались, ведь это ж "сами Овечкины", музыканты, гордость
области.
Один из старших братьев даже попытался поставить контрабас в
рентгенотелевизионный интерскоп. Галина Сергеева попросила положить
инструмент на стол, дернула молнию на чехле, махнула рукой: проходи! Вот и
вся проверка.
О действиях группы захвата и тех, кто "встречал" на земле убегающих
из горящего самолета пассажиров, мы рассказали. Надо добавить, что и в
верхнем эшелоне руководства операцией профессионализма было не больше.
Начальник управления КГБ по городу и области генерал-лейтенант В.
Прилуков руководил операцией непосредственно из... Ленинграда. Как? На
этот вопрос он отвечал сам: "Держал связь с Москвой".
Однако эта драма, потрясшая в свое время страну, хоть и не такая
далекая, но уже история. Она забывается и, возможно, ее не стоило бы
ворошить, если бы жизнь не рождала новых "Симеонов", на пути которых
по-прежнему оказываются "профессионалы", работа которых оплачивается
человеческой кровью и жизнями.
...23 февраля 1992 года. Опять Ленинград, вернее, теперь уже
Санкт-Петербург. Может, тут простое совпадение, но операция по
освобождению заложников в знаменитой тюрьме "Кресты" закончилась провалом.
Убит заложник, сотрудник следственного изолятора.
Тем не менее, один из участников штурма, офицер ОМОНа, с уверенностью
заявил: "Специалистами и руководством ГУВД исполнение операции оценено
довольно высоко".
Трудно сказать, что стоит за "высокой оценкой" руководством ГУВД
собственных омоновцев, но специалисты во всем мире считают: операция с
применением спецподразделений не имеет смысла, если в ходе нее
уничтожаются как террористы, так и заложники. В таком случае достаточно
роты солдат, которая, окружив захваченный бандитами объект, искромсает
огнем автоматов и правых и виноватых.
Иной оценки нет и быть не может...
И все-таки, что же случилось в питерских "Крестах" или, как их
официально именуют, в следственном изоляторе N 1 ГУВД СанктПетербурга тем
февральским днем?
Во время прогулки семеро подследственных, вооруженных заточками
(заостренными металлическими штырями) и двумя гранатами, набросились на
контролеров В. Аввакумову и А. Яремского. Затащив пленников в служебное
помещение и запершись изнутри, преступники выдвинули ультиматум: в обмен
на жизнь заложников они потребовали два автомата, четыре пистолета с
боекомплектом, гранаты, автомобиль. Было также поставлено условие -
обеспечить беспрепятственный выезд из тюрьмы и предоставить самолет.
Знакомство с личными делами бандитской семерки не предвещало легкой
борьбы. Статьи уголовного кодекса, по которым предъявлены обвинения
каждому из бандитов (разбой, убийство, насилие) - тянули, как минимум, на
10 лет лишения свободы каждому. Да и большинство из них за решеткой не
были новичками.
Ситуация складывалась угрожающая.
В "Кресты" выехала группа захвата ОМОН. Три с половиной часа вели
переговоры с преступниками заместитель начальника ГУВД В. Фролов и
исполняющий обязанности прокурора города В. Большаков.
Преступники категорически отвергали все предлагаемые варианты,
по-прежнему угрожая расправой над заложниками. Не отрезвили бандитов слезы
матерей, мольба жен и родственников, которых доставили в изолятор.
Из тюрьмы привезли "авторитетного" рецидивиста, который тоже
советовал им сдаться. Не послушали. Вели себя нагло, агрессивно.
Переговоры, начатые в 10.45, завершились в 14.00. Преступники твердо
стояли на своем, демонстрируя гранаты - "лимонки" (как впоследствии
выяснилось, муляжи, слепленные из хлебного мякиша и раскрашенные).
Было принято решение: в 14.15 начать операцию по освобождению
заложников. Но как это сделать? Штурмовать камеру, в которой заперлись
террористы? Да, хотя это один из самых сложных вариантов. В тюрьме,
построенной еще до революции, все было сделано добротно: крепкие решетки,
массивные двери с надежными замками. При подготовке штурма пробовали,
зацепив тросом, вырвать оконную решетку. Толстый трос лопнул, а решетка
даже не сдвинулась с места. Вот уж проклятый царский режим, и тут нам
подгадил!
Другой путь для штурмовой группы - маленькое окошко на лестнице,
через которое велись переговоры с преступниками. Оно бы и хорошо, да не
пролезть могучим парням в окошечко.
Задача казалась практически невыполнимой. Сами омоновцы признавались:
шанс на то, что при штурме заложники уцелеют, - один из ста. И все же
выбрали именно этот, по существу, тупиковый, безысходный вариант. Почему?
Не простой вопрос. Безусловно, были еще кое-какие варианты. Ведь
ситуация с захватом заложников в следственном изоляторе не нова.
Достаточно вспомнить сухумский изолятор. Там преступники вооружились не
заточками и муляжами гранат, а боевым оружием - пистолетами, десятками
пистолетов, по несколько штук на каждого негодяя. Тогда "Альфу", как до
того питерский ОМОН, тоже подталкивали идти на штурм камер, но не вышло.
Ее начальник однозначно взял ответственность на себя, и все взвесив,
настоял на так называемом варианте "Рафик". Бандитов выманили во двор и
когда они сели в микроавтобус, прозвучала команда группе захвата.
Террористы в несколько секунд оказались арестованными, заложники -
освобожденными. Хотя местное руководство, милицейские генералы боялись
варианта "Рафик": как бы чего не вышло. Вдруг действительно, усевшись в
микроавтобус, бандиты вырвутся на свободу, в город. Что делать с ними
тогда? А так спокойнее, хоть и грозятся, орут, но в камерах, в тюрьме.
Долго пришлось профессионалам из группы "А" убеждать высокое начальство.
Убедили. И операция закончилась успешно.
Ничего подобного не произошло в Санкт-Петербурге. Две штурмовые
группы выдвинулись на лестницу, к окошку, через которое шли переговоры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44