У него были водянистые голубые глаза и лысоватая голова, волосы на которой выглядели то ли слишком давно не стриженными, то ли недостаточно отросшими.
Фрэнк и Энни примостились с чаем на краешке ярко-зеленого потертого дивана.
— Бен умница, — сказала Энни. — У него потрясающая докторская.
— Да, потрясающая, — рассмеялся Стерн. — Уже шестьсот листов накатал, а конца-краю все не видно.
— Понимаю, — сочувственно кивнул Фрэнк. — Сижу над одной статьей уже несколько месяцев.
— Беда в том, что чем больше узнаешь, тем сложнее все оказывается. Парадокс Зенона, только не в математике, а в жизни.
— Энни сказала, что ты пишешь про культы.
— Вроде того. Культы, секты, ереси, новые религии — названия зависят от точки зрения.
— И про что диссертация?
— Про то, что, чем больше все меняется, тем меньше оно меняется.
— Понятно. Стерн улыбнулся:
— Сравнительный анализ таборитов и «Объединенного человечества».
— Никогда не слышал, — покачал головой Фрэнк. Стерн заерзал на месте, как будто его застукали с журналом про НЛО.
— Как яблоки с апельсинами — отличаются вроде сильно, а на самом деле очень похожи. Табориты — религиозное движение в Чехии пятнадцатого века. Они объявили войну институту церкви и проповедовали своего рода активный милленаризм.
— Что это значит? — спросила Энни.
— Табориты считали, что могут своими поступками приблизить тысячелетнее царство Божие.
— Как именно? — поинтересовался Фрэнк.
— Избавляя мир от греха. Для этой цели они пользовались всем, что под руку подвернется, включая мечи, ножи, копья, арбалеты и катапульты. Надо радоваться, что у них не было ядерной бомбы.
— Они что, убивали людей? — не поверила Энни. Брови Стерна насмешливо взмыли вверх, но он промолчал и затянулся сигаретой.
— Они карали грешников. Они были рукой Господа. Выполняли свой религиозный долг — убивали всех, кто не принадлежал к их течению. Потому что именно так опознают грешников — не таких, как ты, надо убить и очистить землю.
— Господи! — не сдержался Фрэнк.
— Вот именно.
Скорчив серьезное лицо, Стерн склонился над чемоданом, исполнявшим роль кофейного столика, схватил Энни за запястье и злобным шепотом, с нелепым, якобы чешским акцентом прошептал:
— Да будет проклят тот, кто не обнажит свой меч на врагов Христа! Нет жалости сатане! Нет прощения злу! Так сказал Ян Жижка!
— Ух ты. — Энни отдернула руку и потерла запястье.
— А те, вторые? — спросил Фрэнк. Стерн, казалось, не сразу понял вопрос.
— А, «Объединенное человечество»... Они другие.
— Ты же сказал, что они похожи.
— Ну да. Только между ними пятьсот лет истории плюс психологические различия. Средневековая Прага и Санта-Моника времен Великой депрессии все-таки разные вещи.
— По-моему, не должно быть никакого сходства, — заявил Дейли.
— По-моему, тоже, — поддакнула Энни.
— "Объединенное человечество" возникло в начале тридцатых. Лидером у них был некий Артур Белл, создатель теории заговора — про «тайных правителей» и «международных банкиров».
— Ясно, — хмыкнул Фрэнк, — бедные евреи, нет им покоя.
Стерн рассмеялся:
— Да, тот еще антисемит. Как и табориты, он эксплуатировал царство Божие. Только ему утопия виделась изобилием кондиционеров.
Энни захихикала.
— Хотя основная идея та же самая. Он предсказывал естественный катаклизм, который закончится мировой войной, — таким образом погибнет большая часть населения Земли. Благодаря этому начнется Новый Век, он же царство Божие, он же рай на земле. У каждого будут бесплатный кондиционер, дом за двадцать пять тысяч долларов — тогда это были огромные деньги — и трехчасовой рабочий день, если ты не хочешь выйти в отставку. В таком случае тебе будут платить пенсию.
— Меня устраивает, — хмыкнул Фрэнк.
— Это многих устраивало. Белл быстро разбогател.
— То есть фактически у Яна Жижки и этого Артура была одна и та же мечта.
— Вот именно. Только этой мечтой заразились от них миллионы других людей. Одной и той же кровавой мечтой. Еще чаю хотите?
— Да, — кивнул Фрэнк, — спасибо.
Стерн наполнил его кружку и повернулся к Энни:
— Ну, что стряслось?
— А? — не сообразила она.
— В любви ты мне по телефону признаться не пожелала... Над чем вы работаете вместе?
— Ax да, — кивнула Энни. — Над... этим. — Она обернулась к Фрэнку, и ей почти удалось стрельнуть глазами — насколько на это вообще способен микробиолог. Так или иначе, намек он понял.
Фрэнк прокашлялся.
— Нас интересует «Храм Света».
Стерн молча откинулся в кресле и перевел на Энни взгляд человека, которому пытаются впарить «Ролекс» за полсотни.
— Что это значит?
— А в чем дело? — недоуменно спросила Энни. Фрэнк нахмурился.
— В чем дело?! Энни, я тебя два года не видел, а тут ты звонишь и между делом заявляешь: «Да, кстати, мой приятель интересуется „Храмом Света“!» Это шутка такая?
— Нет, — вмешался Фрэнк, — это не шутка.
Раньше Стерн смотрел только на Энни. Теперь он повернулся к Фрэнку и спокойно спросил:
— На кого ты работаешь?
— На кого? — повторил Дейли. — Ни на кого. Я работаю в «Пост».
— Он штатный журналист.
— Неужели?! — воскликнул Стерн, склонив голову набок. — Какой у тебя телефонный номер?
— Что?
— Рабочий телефон. Что мне скажут, если я позвоню в «Пост»?
— Если честно, то я в бессрочном отпуске.
— Начинается!.. — закатил глаза Стерн.
— Правда! Смотри. — Фрэнк вытащил пропуск в «Вашингтон пост».
— Любой дурак подделает, — отмахнулся Стерн. — Дешевка, а не доказательство.
— Разумеется! Именно это и доказывает подлинность — «Вашингтон пост» дешевка и есть, — кивнул Фрэнк.
— Какие глупости! — вмешалась Энни. — Бен, это же я! Что ты там навыдумывал?
Стерн не обратил на нее внимания.
— И чем ты занимаешься в своем бессрочном отпуске? — спросил он Фрэнка.
— Работаю по гранту Сэма Джонсона.
— Это еще что?
— Своего рода конкурс. Журналисты подают заявки на темы, и победитель получает оплачиваемый год работы над тем, что его интересует. Я подал заявку, она понравилась, — развел руками Фрэнк.
— И какая у тебя тема? «Храм Света»? — посмотрел ему в глаза Стерн.
— Нет, новые опасные вирусы, — честно ответил Фрэнк. Стерн нахмурился еще сильнее.
— Если хочешь, позвони в фонд. Он есть в телефонной книге.
— Откуда мне знать, что он не подставной?
— Фонд Джонсона? Для чего?
— Для «Храма».
— Для «Храма Света»?!
— А что? У него десяток таких фондов на содержании — и Институт религиозных практик, и Фонд Геи, и бог знает что еще. Они на деньги не скупятся. Хороший пиар.
— Возможно. Только Фонд Джонсона тут ни при чем, можешь мне поверить. Старика Коу удар бы хватил.
Стерн еще некоторое время на него смотрел и наконец кивнул, как будто принял решение.
— Я тебе кое-что покажу, — сказал он, вытащил газету из кипы на столе и бросил ее перед Фрэнком на чемодан.
Это был весенний номер «Отсчета Армагеддона» — прошитые тридцать две страницы плотной бумаги. Обложка пестрела заголовками про сайентологов и Интернет.
Фрэнк неспешно долистал до восьмой страницы. Там в колонке «Персоналии» была фотография Соланжа за штурвалом корабля, возможно, «Хрустального дракона». Заголовок — «Рулевой».
Фрэнк протянул газету Энни.
— Он красавчик! — удивленно воскликнула она. Под фотографией было напечатано:
Редкий снимок основателя «Храма Света», Люка Соланжа, на борту корабля «Хрустальный дракон». Проведя в Штатах пятнадцать лет, Соланж, уроженец Швейцарии, снова в пути — на этот раз в Токио. В ноябре он выступит там перед членами организации «Сорен».
— Хорошо пишешь, — заметил Фрэнк.
— У меня триста сорок один подписчик, — сказал Стерн. — В основном ученые, журналисты, частные детективы и, разумеется, сами культы. Их определить проще всего — у них вместо адресов абонентские ящики.
— Ты много писал о «Храме Света»?
— Первый раз за год, — затряс головой Стерн. — Зондирую почву.
— Что это значит? — не поняла Энни.
— Что это опасно. А неприятности мне не нужны. — На секунду он умолк. — Помнишь, когда мы в последний раз виделись?
— Да, — кивнула Энни, — я подавала заявку на грант. Два года назад.
— Кстати, как с ним дела?
— Отказали, — ответила Энни, покосившись на Фрэнка. Стерн сочувственно поморщился:
— Жаль. В общем, как раз с тех пор я о них не писал.
— А что ты написал тогда?
— То самое, о чем сейчас вам рассказываю. Проследил связи между Соланжем и прежними подобными гуру, выявил сходства. Назвал его «инициативным светским пророком», который проецирует экологические принципы на десять заповедей и пытается ускорить дело.
— Что?
— Приблизить апокалипсис, Армагеддон, называй, как знаешь. Он величает себя «последним пророком».
— Это как?
— Иисус, Будда...
— Соланж, — закончила Энни.
— Угу. Соланж — предвестник конца света.
— Зачем ему это надо? — спросила Энни.
— Что значит «зачем»? — хмыкнул Стерн. — Его взгляд на мир отличается от нашего с вами. Он экоцентричен.
— Природа — это главное, — протянул Фрэнк.
— Вот именно. Люди не так уж и важны. Важна только природа. Соланж хочет возродить Землю — и заодно уничтожить промышленную цивилизацию.
— В общем, опасный человек, — заключил Фрэнк.
— Еще бы. Его прозвали первым всадником.
— Кем-кем? — переспросила Энни.
— Первым всадником апокалипсиса.
Они пили чай молча. Наконец Фрэнк спросил:
— Что у тебя с ними произошло?
— Понимаешь, статья получилась довольно прямолинейной. Анализ аналогичных материалов и обзор истории. Ну и еще кое-что — пара слов от знакомого из министерства юстиции. Десять лет назад его сын ушел к «Детям Господа», и с тех пор он ярый противник новых религий. В общем... ко мне пришли.
— Кто? — не поняла Энни.
— Из «Храма». Они любят называть себя «смиренными». За мной установили наблюдение.
— Не может быть!
— Может, — покачал головой Стерн. — Совсем как в кино. У меня появился хвост. И семь дней в неделю, с шести утра до десяти вечера, у моего дома стояла машина.
— Накладная штука, — отметил Фрэнк.
— Я был польщен. Шутил с ними, проходя мимо... Потом они убили мою собаку.
— Что?!
— Нет, только не Брауни! — воскликнула Энни.
— Кто-то дал ей кусок мяса с варфарином. Ты ее помнишь — она жрала все, кроме собачьего корма. Потом по ночам начал звонить телефон, сколько бы я его ни менял. Не помог даже выход из справочной системы. В общем, телефон пришлось выдернуть из розетки. Тогда ко мне на работу стали приходить люди и кричать. Поговорить с ними было невозможно.
— Как они выглядели?
— Как студенты. Как нормальные люди. Только орали как ненормальные. Однажды в библиотеку ворвалась женщина, она тащила за собой ребенка и кричала, что «застукала меня с ним»! Потом мои коллеги и даже научный руководитель начали получать письма.
— Какие? — спросил Фрэнк.
— Ерунда, ребячество. Обычные оскорбления, на что хватило фантазии. Один из них «голубой» — ну ему и прислали гомофобскую дрянь. Мой научный руководитель — чернокожий. Тоже понятно.
— И подписано твоим именем?
— Нет, подписались они «Белый мститель», но имени и не требовалось. Письмо послали с моего домашнего компьютера, и полиции ничего не стоило это отследить.
— Как им это удалось? — поинтересовался Фрэнк.
— Проще простого: вломились в квартиру, когда меня не было.
— Какой ужас! — воскликнула Энни.
— Меня арестовали, — продолжал Стерн. — Чуть до суда не дошло! Представляете?
— Как ты выкрутился? — спросил Фрэнк.
— Они облажались, — рассмеялся Стерн. — Когда ушли письма, я вел семинар. Прямо в заголовке: вторник, два пятнадцать. Я не мог их тогда послать.
— И что?
— Да ничего. Полиция связалась с их юристами, и знаете, что они сказали? Что я совсем сбрендил и собаку свою, наверное, сам отравил. И еще: «Может, он переставил часы на компьютере». Это, кончено, несложно, я бы мог, только зачем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41