И то, что он увидел, не оставляло никаких сомнений: проблемы возникли у них обоих.
На белом кафельном полу, метрах в трех от кабинки, стояли знакомые рыжие ботинки.
Гарин поднял руку с зажатым в ней пистолетом. Оружие лежало на дне рюкзака, но сейчас оно было абсолютно бесполезным. Последний раз Гарин видел пистолет еще в армии и с тех пор, конечно же, забыл, как с ним следует обращаться. Где-то должен быть рычажок предохранителя, и его следовало передвинуть, потом — передернуть затвор… Или необязательно? Или надо было сразу давить на спуск?
Гарин совершенно запутался. Он смотрел на ботинки, не в силах оторвать от них глаз. Рыжая кожа глянцево блестела. К подошве правого прилип комочек мокрой земли с ярко-зеленой травинкой.
Стрелки, энергично работая локтями, пробились сквозь толпу и оказались напротив военврача. Тот провел тепловизором вдоль элегантного костюма Рыжего и взял его за виски.
— Скажите «а-а-а»!
Вместо ответа Рыжий показал ему язык. Затем продемонстрировал удостоверение.
— Девушка, блондинка с длинными волосами, и мужчина, высокий, сутулый… Где они?
Врач нахмурил лоб, пытаясь вспомнить.
— Девушка и мужчина… А, вы имеете в виду эту странную парочку, обвязавшуюся веревкой?
Черный подошел и стал рядом.
— Веревкой?
— Да, я еще подумал, зачем им потребовалось это делать… — врач недоуменно развел руками. — Они где-то здесь.
— Где именно? — наседал Рыжий. Черный толкнул его под локоть.
— Вон там, — он кивнул в сторону указателя. — Это в подвале.
Стрелки бросились к лестнице. На полпути Рыжий обернулся и воскликнул:
— Я в полном порядке, док! Абсолютно здоров! — он широко улыбнулся и еще раз показал врачу язык. Для убедительности.
— Господи, как дети, ей-Богу! — пробормотал военный медик и покачал головой. Он посмотрел на следующего человека, подошедшего к столу, и наткнулся на холодный взгляд серых глаз поверх голубоватой маски, плотно облегающей лицо.
Мужчина достал точно такое же удостоверение, что и весельчак Рыжий. Военврач уже ничему не удивлялся.
— У вас тут что, вечеринка? — спросил он.
— Корпоративная, — подтвердил мужчина в маске. — Где мои друзья?
— Надо же, и место выбрали подходящее, — сказал медик. — Они в подвале. Судя по всему, в туалете.
Мужчина кивнул и решительно зашагал к лестнице.
В зале автоматических камер хранения Алены и Гарина не оказалось. Стрелки переглянулись и двинулись в обратную сторону.
Лестница была пуста. Коридор заканчивался тупиком.
Рыжий молча показал на две белые двери. Черный кивнул.
Они огляделись. Рядом никого не было.
Оба стрелка, как по команде, достали оружие: пистолеты, оснащенные ПБС — прибором бесшумной и беспламенной стрельбы.
Рыжий шел первым. Он тихо открыл дверь мужского туалета и увидел дородного мужчину, моющего руки. Стрелок поднес указательный палец к губам и сделал повелительный жест: выметайся!
Толстяка не пришлось просить дважды, ему хватило одного взгляда на пистолет.
Приподнявшись на носки, Рыжий увидел то, что и ожидал, — бечевку, перекинутую через стенку, разделявшую две кабинки.
Он снисходительно покачал головой: ну как можно быть такими бестолковыми? Подошел и встал напротив дальней кабинки; Черный прикрывал выход.
Рыжий негромко сказал:
— Ребята, документы у вас?
Ответом было молчание.
Рыжий хищно улыбнулся и слегка поднял пистолет. Сухо лязгнул затвор, раздался приглушенный хлопок, и затем — мелодичный звон; гильза, вытолкнутая экстрактором, запрыгала по кафелю.
В двери появилась большая круглая дыра. Из кабинки послышался мужской голос:
— Ай, черт! Не стреляйте! Документы у нас! Заберите, они нам не нужны!
Стрелки снова переглянулись. Черный еле заметно кивнул.
Рыжий опустил пистолет и прицелился — на этот раз с таким расчетом, чтобы попасть наверняка.
Он плавно потянул спусковой крючок, но выстрелить не успел.
Дверца кабинки распахнулась, и грянули выстрелы; один за другим, практически без паузы. Что-то дважды ударило его, но Рыжему почему-то казалось, что выстрелов было больше.
Его отбросило к стене, каким-то чудом он удержался на ногах. Лицо выражало крайнее изумление, будто он никак не мог поверить в то, что произошло.
Он отвел в сторону полу пиджака и увидел, что голубая рубашка мгновенно пропиталась темной жирной кровью. Два отвратительных пятна — на груди и на животе — стремительно увеличивались в размерах.
Рыжий нагнулся, словно хотел получше рассмотреть свои раны; темные капли упали прямо на его шикарные ботинки. Это было уже слишком.
Он медленно перевел угасающий взгляд на Черного: напарник лежал на полу, вокруг его головы растекалась красная лужа. В дверях стоял человек в маске и держал Рыжего на мушке.
Стрелок возмущенно покачал головой; затем ноги его подогнулись, и он упал.
— Выходите, быстро! — скомандовал куратор.
Из кабинки появился Гарин с пистолетом в руках.
— Положи машинку на пол, — сказал Валерий Алексеевич. — Мне так будет спокойнее.
Гарин медленно нагнулся и положил оружие на пол.
— Теперь вставай. Так. Толкни его ногой.
Гарин толкнул.
Валерий Алексеевич поднял пистолет и спрятал в карман.
— Ты не один? Кто с тобой? — спросил он и показал на бечевку, привязанную к ремню.
Гарин пожал плечами, затем постучал в дверь соседней кабинки.
— Выходи.
Щелкнул шпингалет, дверь открылась, и показалась девушка: бледная, с дрожащими губами, насмерть перепуганная перестрелкой.
— Ага, — сказал куратор. — Теперь я вижу, кто из вас Гарин. Андрей Дмитриевич.
— Нетрудно догадаться, — вставил Гарин. — А вы кто?
— Нет времени объяснять, — ответил Валерий Алексеевич. — Где документы?
Гарин показал рюкзак.
— Все здесь.
— Отлично. Сейчас мы вместе выйдем на улицу, сядем в машину, и я отвезу вас в безопасное место. Вы отдадите бумаги человеку, который немножко в этом деле разбирается… И на этом все закончится. Останется позади. От вас потребуется только одно — забыть, что случилось, и спокойно жить дальше.
Гарин и девушка молчали. Куратор посмотрел на часы. Время поджимало. С минуты на минуту здесь могли оказаться другие группы, участвующие в охоте.
— Хорошо… — сказал он. — Предлагаю другой вариант. Я просто забираю у вас документы и ухожу. Выбирайте, — он выразительно покачал пистолетом и протянул руку за рюкзаком.
Гарин с девушкой посмотрели друг на друга. Судя по их лицам, второй вариант представлялся менее предпочтительным.
Гарин расправил лямки и повесил рюкзак за спину. Он твердо решил, что не отдаст документы, пока не получит убедительных гарантий безопасности — для себя и Алены. Ну, а если мужчина в маске попробует их отобрать… Тогда ему придется убить Гарина.
Но интуиция подсказывала, что этот человек не собирается их убивать; в противном случае он мог бы сделать это раньше.
— Мы идем с вами, — сказал Гарин. Человек в маске кивнул и вышел в коридор.
Гарин — следом. Ну, а Алене просто некуда было деваться: длина бечевки составляла четыре метра.
Они прошли по коридору и ступили на лестницу.
— И вот еще что, — обернувшись, сказал мужчина. — У кого из вас мобильный? Отключите его, если не хотите, чтобы на хвосте постоянно кто-то висел.
Гарин покраснел. Ему стало стыдно. Ну как же так? Ведь он прекрасно знал о технических особенностях мобильной связи; поиск трубки ведется в автоматическом режиме; база всегда точно знает, где находится абонент, независимо от того, разговаривает он или нет. Черт! Их нашли по мобильному Алены! Как глупо! Как бездарно! Всего-то нужно было отключить этот дурацкий телефон!
Алена достала висевший на поясе сотовый.
— Странно, — сказала она. — Но он и так не работает.
— Что значит «не работает»? — насторожился куратор.
— Смотрите. Он пишет «поиск сети». Мужчина в маске ненадолго задумался.
— Возможно, что-то с базовой станцией… А может… — он помолчал. — Вы все равно лучше отключите.
— Конечно, — заверил его Гарин и, сделав страшные глаза, посмотрел на Алену.
Девушка вздохнула — с оттенком легкого сожаления.
— Отключаю, — сказала она и нажала на кнопку.
У главного выхода (который теперь, впрочем, правильнее было бы называть входом, потому что людей пропускали только в одну сторону) Валерий Алексеевич нашел офицера, ответственного за карантин.
Он отвел его в сторону и показал удостоверение.
— Капитан! — сказал он тоном, не терпящим возражений. — Возьмите двух бойцов и помогите мне сопроводить этих людей до машины.
Офицер посмотрел на куратора, потом — на Гарина с Аленой.
— Я получил приказ никого не выпускать из здания вокзала.
— Из всякого приказа существуют исключения. Это дело государственной важности.
— Очень сожалею… — оправдывался капитан.
Куратор перебил его.
Назовите свою фамилию и фамилию вашего непосредственного начальника. Я буду вынужден доложить руководству об оказанном мне противодействии. У меня, как вы понимаете, тоже приказ. И, смею вас уверить, не менее важный.
Капитан помедлил. Связываться со спецслужбами — себе дороже; из-за этой приставки «спец». У них все немного не так, как у нормальных людей.
Офицер махнул солдатам, стоявшим на входе с оружием в руках.
— Это — арестованные? — спросил он куратора, показывая на странную парочку, связанную веревкой.
— Никак нет, — отвечал Валерий Алексеевич. — Это — важные свидетели. Мне поручено обеспечивать их безопасность.
— Понял, — капитан кивнул и достал из кобуры пистолет. — За мной! — скомандовал он бойцам и направился к выходу.
Куратор подтолкнул Гарина и Алену вперед.
— Идите за ними, не бойтесь. Все будет хорошо.
В этом он ошибался..
Кашинцев тревожно озирался по сторонам. Цепь солдат замерла в двадцати метрах от него; выдавливать толпу больше не было необходимости. Кто-то уже успел скрыться в метро, остальные вошли в здание вокзала. Площадь опустела, и самым заметным объектом на ней оказался Кашинцев — худой, почти двухметровый дядя с рыжей бородой, в грубом толстом свитере и затасканных джинсах.
Он торчал, как громоотвод на крыше, справедливо полагая, что, если изображать из себя громоотвод, то рано или поздно в тебя попадет молния.
В какой-то момент (Кашинцев думал, что таких совпадений не бывает; их просто не может быть), оглянувшись, Игорь видит темно-синюю «девяносто девятую», вальяжно подкатывающую к вокзалу.
Он стоял, не зная, что делать. Куда бежать? Вперед? В здание? Предупредить Валерия Алексеевича? Или к машине? Мысли встревоженным вихрем пронеслись в голове; Кашинцев опустил взгляд и с удивлением обнаружил, что не мечется и не бегает, как сумасшедший, по всей площади, а по-прежнему стоит на месте.
Это — извечная проблема думающих людей; их мысли намного опережают поступки, а когда они все-таки начинают действовать, чаще всего бывает поздно.
Потому что из вокзала уже вышел офицер в сопровождении двух вооруженных солдат; за ними — та самая девушка, от которой Кашинцев не мог отвести глаз (и между прочим, с тем же самым лысоватым дядькой); замыкал шествие напряженно озиравшийся куратор.
Из «девяносто девятой» появились три человека. Они не бросились вперед, сломя голову, а остались рядом с машиной и расстегнули пиджаки. Один из них поднес рацию к лицу и стал что-то говорить; Кашинцев посмотрел на Валерия Алексеевича, у которого тоже была рация, и значит, он слышал все, что говорит стрелок из шестой группы.
Дальнейшее произошло мгновенно, но Кашинцеву показалось, что он смотрит двухсерийный боевик — так надолго растянулось в его сознании действие.
Куратор внезапно разжал левую руку; черный кирпичик рации упал на асфальт. Кашинцев понимал, что это движение не могло быть случайным; оно имело свой смысл, как и все остальное, что творилось сегодня с ними… И еще — с сотнями и тысячами других людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
На белом кафельном полу, метрах в трех от кабинки, стояли знакомые рыжие ботинки.
Гарин поднял руку с зажатым в ней пистолетом. Оружие лежало на дне рюкзака, но сейчас оно было абсолютно бесполезным. Последний раз Гарин видел пистолет еще в армии и с тех пор, конечно же, забыл, как с ним следует обращаться. Где-то должен быть рычажок предохранителя, и его следовало передвинуть, потом — передернуть затвор… Или необязательно? Или надо было сразу давить на спуск?
Гарин совершенно запутался. Он смотрел на ботинки, не в силах оторвать от них глаз. Рыжая кожа глянцево блестела. К подошве правого прилип комочек мокрой земли с ярко-зеленой травинкой.
Стрелки, энергично работая локтями, пробились сквозь толпу и оказались напротив военврача. Тот провел тепловизором вдоль элегантного костюма Рыжего и взял его за виски.
— Скажите «а-а-а»!
Вместо ответа Рыжий показал ему язык. Затем продемонстрировал удостоверение.
— Девушка, блондинка с длинными волосами, и мужчина, высокий, сутулый… Где они?
Врач нахмурил лоб, пытаясь вспомнить.
— Девушка и мужчина… А, вы имеете в виду эту странную парочку, обвязавшуюся веревкой?
Черный подошел и стал рядом.
— Веревкой?
— Да, я еще подумал, зачем им потребовалось это делать… — врач недоуменно развел руками. — Они где-то здесь.
— Где именно? — наседал Рыжий. Черный толкнул его под локоть.
— Вон там, — он кивнул в сторону указателя. — Это в подвале.
Стрелки бросились к лестнице. На полпути Рыжий обернулся и воскликнул:
— Я в полном порядке, док! Абсолютно здоров! — он широко улыбнулся и еще раз показал врачу язык. Для убедительности.
— Господи, как дети, ей-Богу! — пробормотал военный медик и покачал головой. Он посмотрел на следующего человека, подошедшего к столу, и наткнулся на холодный взгляд серых глаз поверх голубоватой маски, плотно облегающей лицо.
Мужчина достал точно такое же удостоверение, что и весельчак Рыжий. Военврач уже ничему не удивлялся.
— У вас тут что, вечеринка? — спросил он.
— Корпоративная, — подтвердил мужчина в маске. — Где мои друзья?
— Надо же, и место выбрали подходящее, — сказал медик. — Они в подвале. Судя по всему, в туалете.
Мужчина кивнул и решительно зашагал к лестнице.
В зале автоматических камер хранения Алены и Гарина не оказалось. Стрелки переглянулись и двинулись в обратную сторону.
Лестница была пуста. Коридор заканчивался тупиком.
Рыжий молча показал на две белые двери. Черный кивнул.
Они огляделись. Рядом никого не было.
Оба стрелка, как по команде, достали оружие: пистолеты, оснащенные ПБС — прибором бесшумной и беспламенной стрельбы.
Рыжий шел первым. Он тихо открыл дверь мужского туалета и увидел дородного мужчину, моющего руки. Стрелок поднес указательный палец к губам и сделал повелительный жест: выметайся!
Толстяка не пришлось просить дважды, ему хватило одного взгляда на пистолет.
Приподнявшись на носки, Рыжий увидел то, что и ожидал, — бечевку, перекинутую через стенку, разделявшую две кабинки.
Он снисходительно покачал головой: ну как можно быть такими бестолковыми? Подошел и встал напротив дальней кабинки; Черный прикрывал выход.
Рыжий негромко сказал:
— Ребята, документы у вас?
Ответом было молчание.
Рыжий хищно улыбнулся и слегка поднял пистолет. Сухо лязгнул затвор, раздался приглушенный хлопок, и затем — мелодичный звон; гильза, вытолкнутая экстрактором, запрыгала по кафелю.
В двери появилась большая круглая дыра. Из кабинки послышался мужской голос:
— Ай, черт! Не стреляйте! Документы у нас! Заберите, они нам не нужны!
Стрелки снова переглянулись. Черный еле заметно кивнул.
Рыжий опустил пистолет и прицелился — на этот раз с таким расчетом, чтобы попасть наверняка.
Он плавно потянул спусковой крючок, но выстрелить не успел.
Дверца кабинки распахнулась, и грянули выстрелы; один за другим, практически без паузы. Что-то дважды ударило его, но Рыжему почему-то казалось, что выстрелов было больше.
Его отбросило к стене, каким-то чудом он удержался на ногах. Лицо выражало крайнее изумление, будто он никак не мог поверить в то, что произошло.
Он отвел в сторону полу пиджака и увидел, что голубая рубашка мгновенно пропиталась темной жирной кровью. Два отвратительных пятна — на груди и на животе — стремительно увеличивались в размерах.
Рыжий нагнулся, словно хотел получше рассмотреть свои раны; темные капли упали прямо на его шикарные ботинки. Это было уже слишком.
Он медленно перевел угасающий взгляд на Черного: напарник лежал на полу, вокруг его головы растекалась красная лужа. В дверях стоял человек в маске и держал Рыжего на мушке.
Стрелок возмущенно покачал головой; затем ноги его подогнулись, и он упал.
— Выходите, быстро! — скомандовал куратор.
Из кабинки появился Гарин с пистолетом в руках.
— Положи машинку на пол, — сказал Валерий Алексеевич. — Мне так будет спокойнее.
Гарин медленно нагнулся и положил оружие на пол.
— Теперь вставай. Так. Толкни его ногой.
Гарин толкнул.
Валерий Алексеевич поднял пистолет и спрятал в карман.
— Ты не один? Кто с тобой? — спросил он и показал на бечевку, привязанную к ремню.
Гарин пожал плечами, затем постучал в дверь соседней кабинки.
— Выходи.
Щелкнул шпингалет, дверь открылась, и показалась девушка: бледная, с дрожащими губами, насмерть перепуганная перестрелкой.
— Ага, — сказал куратор. — Теперь я вижу, кто из вас Гарин. Андрей Дмитриевич.
— Нетрудно догадаться, — вставил Гарин. — А вы кто?
— Нет времени объяснять, — ответил Валерий Алексеевич. — Где документы?
Гарин показал рюкзак.
— Все здесь.
— Отлично. Сейчас мы вместе выйдем на улицу, сядем в машину, и я отвезу вас в безопасное место. Вы отдадите бумаги человеку, который немножко в этом деле разбирается… И на этом все закончится. Останется позади. От вас потребуется только одно — забыть, что случилось, и спокойно жить дальше.
Гарин и девушка молчали. Куратор посмотрел на часы. Время поджимало. С минуты на минуту здесь могли оказаться другие группы, участвующие в охоте.
— Хорошо… — сказал он. — Предлагаю другой вариант. Я просто забираю у вас документы и ухожу. Выбирайте, — он выразительно покачал пистолетом и протянул руку за рюкзаком.
Гарин с девушкой посмотрели друг на друга. Судя по их лицам, второй вариант представлялся менее предпочтительным.
Гарин расправил лямки и повесил рюкзак за спину. Он твердо решил, что не отдаст документы, пока не получит убедительных гарантий безопасности — для себя и Алены. Ну, а если мужчина в маске попробует их отобрать… Тогда ему придется убить Гарина.
Но интуиция подсказывала, что этот человек не собирается их убивать; в противном случае он мог бы сделать это раньше.
— Мы идем с вами, — сказал Гарин. Человек в маске кивнул и вышел в коридор.
Гарин — следом. Ну, а Алене просто некуда было деваться: длина бечевки составляла четыре метра.
Они прошли по коридору и ступили на лестницу.
— И вот еще что, — обернувшись, сказал мужчина. — У кого из вас мобильный? Отключите его, если не хотите, чтобы на хвосте постоянно кто-то висел.
Гарин покраснел. Ему стало стыдно. Ну как же так? Ведь он прекрасно знал о технических особенностях мобильной связи; поиск трубки ведется в автоматическом режиме; база всегда точно знает, где находится абонент, независимо от того, разговаривает он или нет. Черт! Их нашли по мобильному Алены! Как глупо! Как бездарно! Всего-то нужно было отключить этот дурацкий телефон!
Алена достала висевший на поясе сотовый.
— Странно, — сказала она. — Но он и так не работает.
— Что значит «не работает»? — насторожился куратор.
— Смотрите. Он пишет «поиск сети». Мужчина в маске ненадолго задумался.
— Возможно, что-то с базовой станцией… А может… — он помолчал. — Вы все равно лучше отключите.
— Конечно, — заверил его Гарин и, сделав страшные глаза, посмотрел на Алену.
Девушка вздохнула — с оттенком легкого сожаления.
— Отключаю, — сказала она и нажала на кнопку.
У главного выхода (который теперь, впрочем, правильнее было бы называть входом, потому что людей пропускали только в одну сторону) Валерий Алексеевич нашел офицера, ответственного за карантин.
Он отвел его в сторону и показал удостоверение.
— Капитан! — сказал он тоном, не терпящим возражений. — Возьмите двух бойцов и помогите мне сопроводить этих людей до машины.
Офицер посмотрел на куратора, потом — на Гарина с Аленой.
— Я получил приказ никого не выпускать из здания вокзала.
— Из всякого приказа существуют исключения. Это дело государственной важности.
— Очень сожалею… — оправдывался капитан.
Куратор перебил его.
Назовите свою фамилию и фамилию вашего непосредственного начальника. Я буду вынужден доложить руководству об оказанном мне противодействии. У меня, как вы понимаете, тоже приказ. И, смею вас уверить, не менее важный.
Капитан помедлил. Связываться со спецслужбами — себе дороже; из-за этой приставки «спец». У них все немного не так, как у нормальных людей.
Офицер махнул солдатам, стоявшим на входе с оружием в руках.
— Это — арестованные? — спросил он куратора, показывая на странную парочку, связанную веревкой.
— Никак нет, — отвечал Валерий Алексеевич. — Это — важные свидетели. Мне поручено обеспечивать их безопасность.
— Понял, — капитан кивнул и достал из кобуры пистолет. — За мной! — скомандовал он бойцам и направился к выходу.
Куратор подтолкнул Гарина и Алену вперед.
— Идите за ними, не бойтесь. Все будет хорошо.
В этом он ошибался..
Кашинцев тревожно озирался по сторонам. Цепь солдат замерла в двадцати метрах от него; выдавливать толпу больше не было необходимости. Кто-то уже успел скрыться в метро, остальные вошли в здание вокзала. Площадь опустела, и самым заметным объектом на ней оказался Кашинцев — худой, почти двухметровый дядя с рыжей бородой, в грубом толстом свитере и затасканных джинсах.
Он торчал, как громоотвод на крыше, справедливо полагая, что, если изображать из себя громоотвод, то рано или поздно в тебя попадет молния.
В какой-то момент (Кашинцев думал, что таких совпадений не бывает; их просто не может быть), оглянувшись, Игорь видит темно-синюю «девяносто девятую», вальяжно подкатывающую к вокзалу.
Он стоял, не зная, что делать. Куда бежать? Вперед? В здание? Предупредить Валерия Алексеевича? Или к машине? Мысли встревоженным вихрем пронеслись в голове; Кашинцев опустил взгляд и с удивлением обнаружил, что не мечется и не бегает, как сумасшедший, по всей площади, а по-прежнему стоит на месте.
Это — извечная проблема думающих людей; их мысли намного опережают поступки, а когда они все-таки начинают действовать, чаще всего бывает поздно.
Потому что из вокзала уже вышел офицер в сопровождении двух вооруженных солдат; за ними — та самая девушка, от которой Кашинцев не мог отвести глаз (и между прочим, с тем же самым лысоватым дядькой); замыкал шествие напряженно озиравшийся куратор.
Из «девяносто девятой» появились три человека. Они не бросились вперед, сломя голову, а остались рядом с машиной и расстегнули пиджаки. Один из них поднес рацию к лицу и стал что-то говорить; Кашинцев посмотрел на Валерия Алексеевича, у которого тоже была рация, и значит, он слышал все, что говорит стрелок из шестой группы.
Дальнейшее произошло мгновенно, но Кашинцеву показалось, что он смотрит двухсерийный боевик — так надолго растянулось в его сознании действие.
Куратор внезапно разжал левую руку; черный кирпичик рации упал на асфальт. Кашинцев понимал, что это движение не могло быть случайным; оно имело свой смысл, как и все остальное, что творилось сегодня с ними… И еще — с сотнями и тысячами других людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37