Лиля оставалась в кровати долго, пока буря в ее душе постепенно не утихла. Девушка полежала еще немного, только иногда всхлипывая и тяжело вздыхая. Потом она поднялась, ополоснула лицо холодной водой и причесалась. Когда через минуту вошла миссис Берри, она дрожащими пальцами надевала шляпку.
- Куда это ты собралась? - спросила миссис Берри, останавливаясь в дверях.
- Пойду на работу.
- Пойдешь на работу? - фыркнула миссис Берри. - Будто я ничего не понимаю! Снимай эту свою шляпку, садись в кресло или, лучше, ложись в кровать.
- Но я должна! - запротестовала Лиля. - Миссис Берри, я сейчас чувствую себя хорошо, правда хорошо.
- Отлично, если так. Я и не говорю, что тебе плохо. Но на работу ты не пойдешь.
Она сказала это тоном, который был хорошо знаком мистеру Берри. В таких случаях он был не в силах оказывать сопротивление, и у Лили это тоже не получилось. Такой тон предвещал непримиримую борьбу, и девушка, сама не зная как, оказалась в кресле у окна, а перед ней появился поднос с завтраком, который принесла миссис Берри.
В течение утра эта добрейшая женщина приходила еще несколько раз. Она забрала поднос, потом принесла утренние газеты и, наконец, захотела «немного прибрать в комнате». В шестой раз она стремительно переступила порог и объявила, что Лилю хочет видеть какой-то джентльмен.
- Кто это? - встрепенулась Лиля.
- Он не называет себя. Высокий, спортивного сложения, довольно симпатичный.
Лиля немного поколебалась и попросила миссис Берри привести его. Домовладелица одобрительно хмыкнула и вышла.
Минуту спустя в комнату шагнул Билли Шерман.
От удивления и гнева Лиля непроизвольно вскочила и крикнула:
- Вы!
Шерман кивнул, положил шляпу и перчатки на столик рядом с дверью и подошел к девушке.
- Да, - спокойно сказал он. - Я. Разве ты не хочешь меня видеть?
Лиля была не в силах произнести ни слова и только показывала дрожащим пальчиком на дверь. Тогда он продолжил:
- Ладно, зато я рад тебя видеть. Нет, я не уйду.
А когда ты услышишь то, что я хочу тебе сказать, сама не захочешь, чтобы я уходил. Я долго с тобой играл, и настало нам время понять друг друга. Садись.
Лиля вся дрожала от негодования и страха. Она помнила рассказ Ноултона: именно этот человек стал причиной всех их страданий. До этого Шерман никогда не был ей неприятен, но теперь она отодвигалась от него, словно от змеи.
Она сделала над собой усилие, чтобы взглянуть на него.
- Мистер Шерман, если бы я знала, что это вы меня спрашиваете, я бы никогда не позволила вам войти. Уходите немедленно, или я позову миссис Берри.
- Так ты бы не позволила мне войти? - усмехнулся Шерман. - Ну, ты бы об этом пожалела. Знаешь где бы ты сейчас была, если бы не я? Ты была бы в тюрьме. Это твое плавание через Гудзон вчера вечером было немного неосторожным поступком.
Лиля вскрикнула от удивления и ужаса, а он в ответ саркастически улыбнулся и продолжил как ни в чем не бывало:
- Ты вряд ли до этого момента считала меня своим другом, но, может, сейчас изменишь свое мнение. Разве я не мог сдать тебя детективам прошлым вечером?
Вспомни: все, что мне нужно было сделать, - это пойти и позвонить по телефону. Было еще не поздно.
Лиля смогла только повторить:
- Уходите, уходите!
- Но я этого вовсе не хочу, - продолжил он, не обращая внимания на ее крик. - Я был достаточно глуп, чтобы защищать тебя. Несколько месяцев ты смеялась надо мной, а теперь моя очередь. Теперь ты больше не сможешь смотреть на меня сверху вниз.
Девушке, которая приходит вечером к мужчине домой, лучше быть непокладистей. Подожди! Дай мне закончить!
Лиля, со сверкающими глазами, подбежала к двери и открыла ее, собираясь позвать домовладелицу.
Но последние слова Шермана, произнесенные угрожающим тоном, заставили девушку остановиться.
- Я думаю, - со значением промолвил Шерман, - ты не из тех людей, кто сам кладет голову на плаху.
А теперь слушай, что я тебе скажу, и тогда ты сможешь спасти и Ноултона, и себя.
Лиля смотрела на него удивленно и недоверчиво.
- О, я это делаю не ради вашего с ним счастья, - продолжил он, словно прочитав ее мысли. - Я не такой добренький дурачок. Спрашиваю тебя прямо: ты хочешь спасти Ноултона?
- Что… что для этого надо сделать? - заикаясь, проговорила Лиля, отпустив дверь и поворачиваясь к нему.
- Только одно: я могу его спасти и спасу, но только при одном условии.
- Одном условии?
- Что ты выйдешь за меня замуж.
- Я - замуж - за тебя! - Эти слова ее шокировали.
- Да. В день, когда ты станешь моей женой, Джон Ноултон получит свободу. В противном случае - ты знаешь, что будет. И, моя дорогая, ты можешь сделать большую ошибку. Как я уже говорил, у тебя нет выбора. Я люблю тебя и постараюсь сделать тебя счастливой.
- Ты - сделать меня счастливой?!
В ее голосе звучало неописуемое презрение. Шерман вздрогнул и начал закипать от ярости.
- Думаешь, у меня это не получится? Ты будешь моей! Наконец-то! И берегись - я могу передумать.
Кстати, почему я не имею права на тебе жениться? Ноултон не успел. Это тебя расстраивает, не так ли? А что ты сейчас думаешь о своем любовнике? Почему ты не идешь в тюрьму и не говоришь ему… не говоришь ему…
Он запнулся и замолчал, дрожа от злости. Потом, с трудом взяв себя в руки, произнес:
- А теперь я хочу получить от тебя ответ. Ты прижата к стенке и должна руководствоваться здравым смыслом. Никакие твои высокопарные фразы или «несмей-ко-мне-прикасаться» теперь не годятся - ты получишь жесткий отпор, и поэтому лучше тебе быть паинькой. Ты моя. Ты это понимаешь? Ты моя. Хочешь хоть как-то помочь Ноултону? Хорошо. Так когда ты выйдешь за меня замуж?
Лиле хотелось закричать, выбежать из комнаты, закрыть уши и глаза, чтобы не слышать его оскорблений и не видеть его плотоядного взгляда. Но она стояла уставившись в одну точку, не в силах вымолвить слова или двинуться с места.
Шерман, угрожающе шагнув к ней, повторил свой вопрос:
- Так когда ты выйдешь за меня замуж?
Ее губы дрогнули, но с них не слетело ни звука.
- Господь свидетель, ты мне ответишь! - процедил сквозь зубы Шерман. Он подскочил к ней и крепко схватил за руку. - Говори! - прошипел он. - Ты, черноглазая чертовка, говори… отвечай мне…
В этот момент раздался громкий стук в дверь - как раз вовремя.
Шерман, глухо выругавшись, отпустил руку Лили и быстро повернулся. Лиля оперлась рукой о спинку кресла и, судорожно дыша, тем не менее тихо сказала:
- Войдите.
Дверь отворилась, и вошла миссис Берри.
- Еще гости, - коротко объявила она, стоя в дверях. Казалось, она не замечала возбужденного состояния Лили и повернутой к ней спины Шермана. - Внизу стоят мистер Догерти и мистер Дюмэн. Они хотят тебя видеть.
Потом она подошла к Лиле и, прикрыв рот ладошкой, шепнула ей в самое ухо:
- Не знаю, что тут происходит, милочка, но если я могу помочь…
Лиля бросилась ей на шею и поцеловала.
- Вы можете мне помочь, - промолвила она. - Проводите немедленно мистера Дюмэна и мистера Догерти сюда. Дорогая миссис Берри, скорее!
И миссис Берри выскочила из комнаты и, шелестя юбками, бросилась вниз по лестнице.
Лиля встала у открытой двери. Шерман повернулся, его лицо исказилось от ярости - или это был страх?
Его губы шевелились, но он не произнес ни слова. Он тупо смотрел на дверь, словно окаменев оттого, что его планы внезапно рухнули, и оставался в таком положении, когда Лиля прошла мимо него, чтобы встретить поднимавшихся по лестнице мужчин.
- Рада вас видеть, - сказала она, протягивая им руки.
Дюмэн молча церемонно поклонился. Догерти крепко пожал ей руку и без всяких изысков произнес:
- Доброе утро!
В этот момент Лиля отступила в сторону, и вошедшие оказались лицом к лицу с Шерманом.
Глаза Догерти на секунду округлились от удивления и тут же сверкнули неподдельной радостью - он полночи не спал, жалея, что поленился до конца разобраться с Шерманом, а теперь тот снова был в его руках!
Догерти направил указательный палец на Шермана и спросил Лилю:
- Что он здесь делает?
Но девушка была так ошеломлена неожиданной помощью, что едва могла говорить.
- Не знаю, - заикаясь, ответила она. - То есть я хочу сказать, теперь, когда вы пришли, это не имеет значения. Только, пожалуйста, отошлите его прочь - немедленно!
Потом, перехватив взгляд Догерти, она взяла его за руку:
- Нет, не надо! Не причиняйте ему никакого вреда! Просто отошлите его прочь!
Но бывший боксер осторожно высвободил свою руку.
- Вреда - ему? О нет. Я совершенно не хочу ему вредить. Всего лишь пожму руку. Правда, я настолько рад нашей с ним встрече, что это может получиться у меня немного грубовато.
Его тон был очень резким, в голосе скрежетало железо, а саркастические нотки делали его еще более угрожающим. Догерти двинулся на Шермана, который прижался спиной к окну и сжал кулаки, оскалив зубы от страха. Лиля, увидев его таким, окаменела от ужаса.
Катастрофу предотвратил Дюмэн. Догерти уже был всего в трех шагах от окна, когда почувствовал, что француз схватил его за руку. Он попытался вырваться. Но Дюмэн только усилил хватку.
- О, Том! Мой боже! Взгляни на нее! Она будет кричать, ей станет ошень плохо! Ты не можешь убивать этот негодяй в присутствии мадемуазель. Это не называть вежливость. Ну! Ты большой больван!
- Ты что, хочешь сказать, что я должен позволить ему уйти? - возмутился удивленный Догерти.
- Сейчас - да. Мы будем убивать его позже. Ну - посмотри на нее!
Лиля тоже подала голос:
- Пожалуйста, мистер Догерти, только отошлите его прочь. Думаю, он больше не будет меня беспокоить.
Догерти вздохнул. Это было выше его понимания.
Если этот человечишка здесь - почему бы не сделать с ним то, что он заслуживает?
Однако он почувствовал, что должен пойти навстречу пожеланиям леди. Возможно, хотя бы для отвода глаз.
Но что-либо сказать он был не в силах, только шагнул в сторону, дав тем самым понять, что против своей воли повинуется желанию большинства.
Шерман сделал попытку с достоинством удалиться.
Но его шаги, когда он пересекал комнату, были слишком торопливыми, а на лестничной площадке он сорвался на бег. Бедняга даже забыл свою шляпу и перчатки. Дюмэн увидел их на столе и бросил ему вслед.
После этого Лиля рухнула в кресло и разразилась слезами.
Это произвело на Дюмэна и Догерти более сильное впечатление, чем присутствие сразу дюжины Шерманов. Маленький француз стал озираться по сторонам, словно в поисках выхода, наконец уставился на вазу, стоявшую на полке, и неотрывно с минуту на нее смотрел.
Бывший боксер вдруг закашлялся и пошел закрывать дверь, захлопнув ее с такой силой, что затрясся весь дом. Они избегали смотреть друг другу в глаза и повернулись спинами к Лиле.
Догерти сколько было сил наблюдал, как Дюмэн изучает вазу на полке, и потом взорвался:
- Ты, болван, тебе что, больше делать нечего?
Тут Лиля улыбнулась сквозь слезы, и Дюмэн, повернувшись, посмотрел на нее и с облегчением вздохнул.
- Это я совсем глупая, - промолвила Лиля, вытирая глаза платком, - но ничего не могу с собой поделать. О, я так рада, что вы пришли! Благодарю вас, благодарю от всего сердца. А почему он, мистер Догерти, так вас испугался?
- Хм! Он боится всех на свете, включая самого себя.
Что он здесь делал?
Лиля потупилась и залилась краской:
- Он… он хотел, чтобы я кое-что сделала. Было бы нехорошо вам об этом говорить. Надеюсь, я его больше никогда не увижу. Он меня напугал. Я так рада, что вы пришли!
Потом она забыла о своем смущении, спохватившись, что не предложила гостям присесть, извинилась и указала им на кресла. Они повиновались: Дюмэн с изяществом, Догерти немного неуклюже.
Наступила тишина. Каждый из мужчин ждал, что первым заговорит другой, а Лиля смотрела на них по очереди. Наконец она сказала:
- Вы пришли из отеля?
- Да, - тут же ответили они.
Снова наступила тишина. Догерти беспокойно заерзал в кресле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30