Маг восседал в знакомом кресле с совиными головами на подлокотниках, одет он был в серый фланелевый костюм, а на ногах сияли вычищенные до блеска серые туфли.
На правом подлокотнике он пристроил стакан, наполовину наполненный виски.
– Я знал уже, кто ты такой, – когда впервые услышал твое имя, – проговорил маг, потирая подбородок, – а когда познакомился с тобой, сомнений не осталось. Прими мои поздравления. Ты должен очень собой гордиться, причем абсолютно по праву.
– Мне нечем гордиться.
Коллинз усмехнулся.
– Вот это ты напрасно. Да будет тебе известно, что, возможно, за последние столетия равных тебе еще не было. Когда твое обучение завершится, тебе будет подвластно все на свете, ты будешь иметь все, что пожелаешь. Ну а пока я готов ответить на любые твои вопросы, а их у тебя наверняка накопилось предостаточно. – Коллинз, не глядя, нащупал стакан и отхлебнул. – Должен же жених полюбопытствовать насчет своей невесты, даже если под венец идет против собственной воли.
– Дэл уверен, что избранник – именно он, – заметил Том.
– А вот это тебя не должно волновать. – Сейчас Коллинз удивительно напоминал Лейкера Брума в те не такие уж и редкие моменты, когда тот притворялся добряком. Том ощутил охватившее мага возбуждение, чуть ли не услышал его участившийся пульс. – И вообще, отныне ты просто не можешь позволить себе беспокоиться о подобных мелочах, мой птенчик. Такова уж участь тех, кто достигает заоблачных высот: они просто-напросто не замечают мелкую живность, суетящуюся там, внизу, под облаками.
– Но что будет с Дэлом, когда он обнаружит, как жестоко ошибался? Я не хочу, чтобы он вообще когда-либо осознал свою ошибку, не хочу вставать на его пути.
Маг, снова отхлебнув виски, пожал плечами.
– Скажу тебе только одно: это последнее лето, которое Дэл проводит в Обители Теней. Ты же, напротив, будешь приезжать сюда часто и надолго. Так будет, сынок, хотим мы с тобой этого или нет. Потому что это предопределено. – Он снова улыбнулся Тому, затем полез в карман пиджака и вытащил оттуда знакомый конверт. – Что же касается вот этого, ты должен был предвидеть, что Елена обязательно передаст это мне. Расцениваю твой шаг как черную неблагодарность за мое гостеприимство.
Том в ужасе смотрел на свое письмо матери, которое улыбающийся Коллинз держал двумя пальцами.
– Ну да ладно, кто старое помянет, тому глаз вон, – сказал маг. – Сейчас мы это уничтожим и забудем, хорошо?
Верхний уголок конверта занялся огнем. Коллинз перевернул письмо, подержал его, пока пламя не коснулось пальцев, затем подбросил вверх почерневший, скрученный конверт, тот в последний раз ярко вспыхнул и растворился в воздухе, так что даже пепла не осталось.
– Вот и все, – заключил Коллинз, – больше нас ничто не разделяет, и, надеюсь, это никогда не повторится. Ты меня понял?
– Понял…
Том сильно побледнел: письмо в его глазах было чем-то вроде гарантии того, что им удастся выбраться из Обители Теней.
– И еще одно запомни: для тебя это неизмеримо важнее учебы в школе. Здесь твоя школа и твой университет. А теперь я хочу показать тебе то, о чем ты рано или поздно непременно спросишь. – Он наклонился и извлек из-под кресла не слишком толстую книжку в переплете из натуральной кожи. Ни на нем, ни на корешке никаких надписей не было. – Это – та самая Книга, наша Книга, которую мы обязаны читать.
Возбуждение мага достигло апогея. Вопреки внешней невозмутимости, внутри – Том это чувствовал – он так и трепетал.
– Книгу передал мне Спекл Джон. Со временем она станет твоей, но до того ты ее прочтешь, наверное, сотню раз.
Оригинал ее на протяжении нескольких столетий считался утерянным и мог действительно пропасть: мать человека, который продал стопку древних рукописей на черном рынке (он был арабом), долгое время использовала их для растопки печи. У нас, однако, имелась своя копия, передаваемая из рук в руки также долгие века. Всего лет тридцать, как выхолощенная версия этой книги, известная как «Евангелие от Фомы», попала в руки ученых, но сей убогий документ отнюдь не раскрывает наших тайн. Ты знаешь первый закон магии?
– Что сверху, то и внизу, – вспомнил Том.
– А что он означает, знаешь? – Коллинз сделал паузу, ожидая ответа. Том ощущал все возрастающее в нем напряжение. – Сие иносказательное выражение подразумевает, что истинными божествами являются люди, достигшие высшего понимания мироздания. То есть маги. Те, кто сумел открыть божественное начало внутри себя и кто научился его правильно использовать. Иисус поделился этим тайным знанием с немногими избранными, что стало с тех пор традицией. – Коллинз любовно погладил кожаный переплет. – Книга будет лежать в комнате, куда я запретил тебе входить. После моего представления отправишься туда и прочтешь ее, как читал ее я сорок лет назад. Тогда тебе откроется истинная сущность и история мира, в котором ты живешь, твоего мира.
– В ней говорится что-нибудь о зле? – Том вспомнил существо, посетившее его этой ночью последним.
– С ортодоксальной точки зрения Бог насылает на людей голод, чуму, наводнения и прочие напасти. Так, значит, Бог – это зло? Нет, милый мой, зло – всего лишь удобная выдумка.
Том посмотрел прямо в глаза мага, излучавшие неистовую, неземную силу. То, что он увидел, заставило его поспешно отвести взгляд.
– Ты решил особенно не задумываться над тем, что видел прошлой ночью, и я тебя не неволю – со временем к тебе придет и это. Но ты должен иметь в виду, что магия так или иначе затронула всех до единого в твоей школе, некоторых лишь поверхностно, других сильнее. Иначе и быть не могло – из-за твоего с Дэлом присутствия.
Тома охватило ощущение вины.
– Я всегда знал, что источником ночных кошмаров являюсь я сам, – сказал он.
– Разумеется, – кивнул Коллинз. – Точнее, они – порождение твоего невежества и твоей глупости, незнания сокровища, которым ты обладаешь.
– Сокровища… – тихо повторил Том.
– Всякое сокрытое во тьме сокровище рано или поздно начнет само пробивать себе дорогу, стараясь выбраться наружу, словно заживо похороненный человек. Сказано в Книге: Открой сокрытое в тебе, и тем спасешься, а утаивши сокрытое в тебе, от этого же и погибнешь.
– И это произошло со Скелетом Ридпэтом? – спросил Том.
– Не совсем. В отличие от одного из твоих одноклассников он не отверг эту таинственную могущественную силу, а наоборот, жаждал ее, но не всю, а только лишь злую, как обычно говорят, часть, к тому же не будучи готовым воспринять ее. Но раз уж этот молодой человек призывал меня, то я не мог не появиться. Еще со Спеклом Джоном мы придумали Коллектора, в то время всего лишь пугало для зрителей, сделанное из резины и тряпок. Позднее мне пришло в голову оживить его, так сказать, наполнить сей сосуд, тем более что желающих всегда хватало. Ты удивишься, узнав, как много в мире есть кандидатов на роль Коллектора.
Том заметил, что руки Коллинза подрагивают.
– Короче говоря, я дал ему то, что он просил. – Маг посмотрел на Тома, в глазах его был вызов. – Идем со мной: увидишь сам, о чем я говорю.
Он резко поднялся и зашагал прочь. Сначала Том заколебался, но, испугавшись, что останется один, поспешил за Коллинзом. Высокая фигура в сером костюме уже еле виднелась во внезапно сгустившейся белесой дымке. Когда Том вступил в это облако, его тут же передернуло от холода. На мгновение фигура скрылась вообще, но затем широкие серые плечи возникли снова, и Том рванулся за силуэтом мага.
Не успел он сделать несколько шагов, как ноги утонули в высокой жесткой траве, которая росла прямо из песка. Еще не видя ничего вокруг, он уже понял, что они снова в Аризоне.
Их окружали выстроившиеся в шеренги шикарные автомобили, откуда-то издалека доносился возбужденный гул множества людей.
– Быстрей, – бросил через плечо Коллинз, и Том, взглянув на него, ахнул: маг был в длинном, до пят, плаще с поясом, широкие поля шляпы совершенно закрывали его лицо.
Не оставалось никаких сомнений насчет места, куда они попали.
Прямо перед ними лежал пологий склон, спускавшийся к футбольному полю в окружении заполненных до отказа трибун. Коллинз обернулся к Тому:
– Меня, можно сказать, призвали сюда двое: вот тот охваченный волнением парнишка, который сейчас смотрит прямо на меня, и ты. Взгляни туда.
Физиономия Скелета выражала неописуемый восторг, на грани помешательства. Своим вновь обретенным чувствительнейшим восприятием Том ощутил состояние его души:
Скелет был не просто взволнован, его прямо-таки сотрясал эмоциональный взрыв, в котором некая болезненная страсть смешалась с почти животным страхом. Вдруг он повернулся и принялся разглядывать задние ряды, пока не обнаружил Дэла. Тот даже привстал с места, пожирая расширенными глазами Тома и Коллинза, при этом его обуревала столь сложная и противоречивая гамма чувств, что даже обострившееся восприятие Тома не помогло разобраться в них до конца: тут были и любовь, и ужас, и растерянность, и ощущение того, что его предали. Чья-то ладонь, опустившись Дэлу на плечо, заставила его сесть на место, и только теперь Том узнал в соседе Дэла самого себя. Лицо его выражало полнейшее непонимание.
– Достаточно, – сказал Коллинз и, повернувшись, направился назад, к автостоянке.
***
Неожиданно трава сделалась более упругой, машин уже не было. Вместо стоянки перед ними расстилался зеленый ухоженный газон – теперь они находились в Вентноре. Обе игры уже завершились полным разгромом Карсона.
– Сейчас ты увидишь кое-что чрезвычайно любопытное, – проговорил Коллинз.
Следуя за ним, Том через плечо оглянулся на проходившую чуть в стороне тропинку. Там стояла небольшая группа ребят, среди них он сам, а также Дэл с перебинтованной рукой. Вдруг он резко вздернул ее, словно защищаясь от удара, лицо его вновь отразило смесь обиды и испуга.
– Ты, конечно, уже понял, – донесся голос мага, – что мы вернулись в тот злополучный день, когда произошла кража.
Да, тот день отчетливо сохранился в его памяти. Вон там, возле школьного спортзала, должен стоять Скелет Ридпэт, охваченный непонятным ему тогда радостным возбуждением.
– Давным-давно, – сказал Коллинз, – когда люди жили в лесах дремучих, они умели запросто превращаться в птиц.
Тома прошиб пот, голова закружилась. Маг взмахнул огромными серыми крыльями и поднялся в воздух – он стал совой.
Том тоже взмахнул крыльями – превращение было почти мгновенным и совершенно безболезненным: сделаться пернатым оказалось легче, чем переодеть рубашку. Став птицей, он тем не менее остался Томом Фланагеном, в сове был так же без труда узнаваем Коулмен Коллинз. На лице мага играла улыбка, ветер трепал волосы (или все-таки перья?) на голове. Сова взмыла вверх, направляясь к школьному зданию, Том последовал за ней, чуть пониже. Насколько он мог разобрать, превратился он в сокола. Это подтвердил и Коллинз, со смехом в голосе заметив:
– Так я и думал, что ты станешь соколом: это чрезвычайно любознательная птица.
Том огляделся с высоты птичьего полета. Он точно новыми глазами увидел знакомую местность – деревья, поблескивающую гладь озера, яркую зелень лужаек и газонов, – и от красоты, открывшейся ему, перехватило дух. То был настоящий Эдем, земля обетованная. Вдали виднелась сеть автомобильных дорог, как извилистых, так и прямых, перемежавшихся аккуратными деревенскими домиками, еще дальше расстилалась пустыня, а уж совсем на горизонте, на расстоянии многих миль, вздымалась горная цепь. И повсюду там, внизу, кипела жизнь, даже в траве и песке что-то копошилось – соколиные глаза Тома различали муравьев, жучков и прочих букашек.
– Эй! – окрик Коллинза вывел его из оцепенения.
Маг уже сидел на застекленной крыше, вглядываясь вниз.
Том нехотя опустился. Волшебное проницательное зрение его покинуло, и он снова превратился в обыкновенного пятнадцатилетнего парнишку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82