В дальнейшем вы поймете, что я не могу сам донести правду об этих событиях до мировой общественности. Я был их участником, и ужас, которым наполнило меня все это, не дает мне обратить информацию, имеющуюся в моем распоряжении, в художественное произведение. Не заинтересует ли вас как представителя – не важно, нынешнего или бывшего – мировой прессы, побывавшего когда-то на месте не раскрытого до сих пор преступления, дальнейшее обсуждение этого вопроса? Меня не интересует прибыль, которую можно получить от опубликования истории Я-Тук. Если да, то напишите мне по нижеследующему адресу, готовы ли вы ради этого приехать на Восток. Из соображений собственной безопасности я вынужден просить вас воздержаться от обсуждения этого вопроса и даже от упоминания о нем кому бы то ни было до момента нашей встречи, а также чтобы вы не заносили никакой информации обо мне или о деревне Я-Тук в дневники или какие-нибудь другие записи. На нашу первую встречу я прошу вас явиться, имея при себе следующие доказательства, подтверждающие, что я имею дело именно с вами: а) паспорт и б) копии всех рассказов и статей, как опубликованных вами лично, так и тех, в написании которых вы принимали участие, касающихся действий Американской армии в Я-Тук. Убежден, что наша встреча будет взаимно полезной.
Искренне Ваш
Тимоти Андерхилл”.
Коко нравился Роберто Ортиз. Очень нравился.
– Я думаю, – сказал тот, – что, когда вы посмотрите наши паспорта, мы оставим папку и пойдем. Мы с мисс Баландран собирались прогуляться к Лоле – мисс Баландран почему-то очень хочет, чтобы я посмотрел на Лолу, это одно из модных развлечений в этом городишке. Не могли бы вы зайти завтра ко мне в отель? Вместе позавтракаем. А за это время вы как раз успеете проглядеть содержимое папки... Вы знаете Лолу?
– Нет.
Коко нравилась гладкая оливковая кожа Ортиза, лоснящиеся волосы и уверенная улыбка. На нем была самая белая на свете рубашка, самый блестящий галстук, самый синий блейзер. И у него была мисс Баландран, у которой в свою очередь были длинные ноги, покрытые золотистым загаром, и которая разбиралась в местной культуре. Ортиз собирался смотаться сейчас и перенести их встречу на свою территорию, совсем как те французы.
Но у французов не было мисс Баландран, которая так очаровательно улыбалась, так мило и спокойно и в то же время так сексуально, убеждая его согласиться.
– Конечно, – произнес наконец Коко. – Вы должны сделать так, как хочет ваш очаровательный эскорт – посмотреть все местные достопримечательности. Только задержитесь на секунду, выпейте чего-нибудь, а я пока брошу беглый взгляд на то, что вы привезли.
Роберто Ортиз не заметил, как покраснела мисс Баландран при слове “эскорт”.
Два паспорта?
Они сидели в креслах, глядя на него так уверенно, улыбаясь почти покровительственно, у них была такая красивая одежда, такие безукоризненные манеры, они нисколько не сомневались, что через несколько минут будут на пути в ночной клуб, где их ждут обед, выпивка, разные другие удовольствия.
– Двойное гражданство, – произнес Ортиз, быстро взглянув на мисс Баландран. – Я не только американец, но и гражданин Гондураса. Там, в папке, вы найдете, кроме известных вам публикаций, еще несколько на испанском языке.
– Очень интересно, – сказал Коко. – Действительно очень интересно. Я вернусь через несколько секунд с вашей выпивкой, и мы сможем произнести тост за успех нашего мероприятия и за то, чтобы вы провели сегодня приятный вечер.
Он прошел в кухню и включил кран с холодной водой.
– Я давно хотел сказать, что мне очень нравятся ваши книги, – кричал из гостиной Ортиз.
На столике рядом с раковиной лежали молоток, огромный нож, автоматический пистолет, новый моток клейкой ленты и маленький коричневый бумажный пакет. Коко выбрал молоток и пистолет.
– Самая любимая мной, пожалуй, “Расколотый надвое”, – продолжал Роберто Ортиз.
Коко положил пистолет в карман куртки и попробовал на вес молоток.
– Спасибо, – ответил он Ортизу.
Они так и сидели в своих креслах. Коко выскользнул из кухни. Он был невидим и не издавал ни звука. Они сидели и ждали свою выпивку. Коко встал за спиной Ортиза и поднял молоток. Мисс Баландран даже не поняла, что он здесь, пока не раздался глухой звук удара, опустившегося на голову ее спутника.
– Тихо! – сказал Коко.
Роберто Ортиз обвис в кресле без сознания, но не мертвый. Тоненькая струйка крови вытекала из его носа.
Коко бросил молоток и быстро прошел между креслами.
Мисс Баландран судорожно вцепилась в ручки кресла и уставилась на Коко глазами величиной с обеденную тарелку.
– Ты красивая, – сказал Коко, вынул пистолет и выстрелил ей в живот.
Люди по-разному реагируют на боль и страх. Все, что имеет отношение к вечности, заставляет их показать свое истинное нутро. “Никакая часть животного не пропадает даром”. Опять воспоминания. Коко думал, что девушка встанет и двинется к нему, пройдет несколько шагов, прежде чем поймет, что половина ее кишок осталась в кресле. Девушка казалась ему забиякой, умеющей постоять за себя. Но она не смогла даже подняться с кресла – ей даже в голову не пришло подняться с кресла. Ей понадобилось несколько минут на то, чтобы отпустить наконец ручки кресла. Она наделала под себя, совсем как лейтенант “Обжора” Биверс там, в Долине Дракона.
– Господи Иисусе, – произнес Коко и выстрелил ей в грудь. Ушам его стало больно от звука выстрела. Тело девушки обвисло. Коко показалось, что звук убил ее на секунду раньше, чем пуля вошла в ее тело.
– Все, что у меня есть, это веревка, – сказал Коко. – Видишь?
Он опустился на колени и, просунув руку между ног Роберто Ортиза, достал веревку из-под кресла.
Все время, пока он связывал Ортиза, тот только постанывал. Когда веревка крепко сдавила его грудь и перетянула руки, Ортиз тяжело вздохнул. В воздухе запахло зубным эликсиром. Кровоподтек размером с бейсбольный мяч раздувался на голове жертвы. От красного бугра по затылку стекала струйка крови, вызвавшая в памяти Коко воспоминания о дороге, нанесенной на карту.
Коко принес с кухни нож, ролик клейкой ленты и бумажный пакет. Он бросил нож на пол и вынул из пакета чистую тряпку. Зажав нос Ортиза между двумя пальцами, он заставил того раскрыть рот и засунул туда тряпку. Затем он оторвал кусок клейкой ленты и раза три обмотал его вокруг головы Ортиза, закрепляя тряпку.
Затем Коко достал из карманов обе колоды карт, скрестив ноги уселся на полу. Он положил карты рядом с собой и притянул ручку ножа к себе на колено. Так он сидел и ждал, пристально вглядываясь в глаза Ортиза, ожидая, когда тот придет в себя.
Если вы думаете, что в жизни все-таки бывают приятные моменты, если вы из тех, кто постоянно думает о таких моментах, то сейчас как раз наступал один из них. Приближался.
У Ортиза были морщинки вокруг глаз, которые казались грязными, полными грязи из-за оливкового цвета его кожи. Он совсем недавно вымыл голову, волосы были черными и блестящими и спадали волнами, напоминая настоящие волны, накатывающие одна на другую. Ортиз казался красивым, пока вы не обращали внимание на его Расплющенный боксерский нос.
Наконец Ортиз открыл глаза. Надо отдать ему должное, он в ту же секунду оценил ситуацию и попытался вскочить. Веревки отрезвили его даже раньше, чем он успел просто податься вперед. Секунду он боролся с ними, но практически сразу понял бесплодность своих усилий. Он сдался, расслабленно опустился на кресло и оглянулся, пытаясь разобраться в происходящем. Он замер, увидев неподвижно застывшую в кресле мисс Баландран, несколько секунд он не сводил с нее глаз, потом перевел их на Коко и возобновил попытки выбраться из своих пут. Так, не сводя глаз с Коко, он еще раз осознал, что это бесполезно.
– Вот ты и здесь со мной, Роберто Ортиз, – произнес Коко. Он взял старые полковые карты и показал их Ортизу. – Узнаешь эту эмблему?
Ортиз покачал головой, и в глазах его отразилась боль.
– Ты должен говорить мне правду обо всем, – сказал Коко. – Не пытайся врать, постарайся все вспомнить, собери остатки мозгов. Давай, посмотри на картинку.
Он видел, как Роберто Ортиз пытается собраться, вызвать образы из какой-то закрытой до сих пор ячейки своей памяти.
– Я знал, что ты вспомнишь, – сказал Коко. – Ведь ты был с остальными гиенами, а значит, видел и эту картинку. Ты бродил вокруг – наверное, боялся заляпать грязью свои блестящие ботинки. Ты был там, Роберто. Я вызвал тебя сюда, потому что хотел поговорить с тобой. Хотел задать несколько вопросов.
Сквозь тряпку послышался тяжелый стон Роберто Ортиза. В глазах его появилась мольба.
– Тебе не придется говорить. Только кивать головой. Если ты видел, как дрожит лист. Если цыпленок застыл на одной ноге. Если ты видел все эти вещи, никакая часть животного не пропадет даром.
– Слон означает Двадцать четвертый пехотный полк, правда? Ортиз кивнул.
– И ты, наверное, согласишься, что слон несет в себе следующие качества – благородство, достоинство, серьезность, терпение, стойкость, силу и выдержку в мирное время, силу и ярость, когда дело доходит до войны?
Ортиз выглядел смущенным, но тем не менее кивнул.
– И по-твоему, то, что случилось в деревне Я-Тук, где стоял Первый корпус, было настоящим зверством?
Поколебавшись, Ортиз опять кивнул.
Коко был сейчас не в комнате с розовыми стенами, в бунгало на окраине города, в тропиках, а в тундре под темно-синим небом. Дул ветер, поднимая в воздух тонкий слой снега, лежащий поверх толстого слоя льда глубиной в несколько сот ярдов. Далеко на западе возвышались айсберги, напоминавшие сломанные зубы. В воздухе вырисовывалась рука самого Господа Бога, указывающая прямо на него.
Коко вскочил и с силой опустил рукоятку пистолета на красную шишку на голове Ортиза. Как на картинке в комиксе, глаза жертвы ввалились, тело обмякло. Коко сел и стал ждать, когда Ортиз опять придет в сознание.
Когда веки Ортиза дрогнули, Коко как следует ткнул его. Тот вздрогнул, поднял голову и уставился на Коко.
– Неправильный ответ, – сказал Коко. – Даже члены трибунала, насколько бы несправедливыми они ни были, не смогли сказать, что это было зверством. Это было проявление Божьего промысла. Настоящий акт возмездия Божьего. Ты понимаешь, что это значит?
Роберто Ортиз покачал головой, в глазах его был теперь туман.
– Не имеет значения. Теперь я хочу выяснить, помнишь ли ты кое-какие имена. Помнишь ли ты имя Тино Пумо? Пумо-Пума?
Ортиз покачал головой.
– Майкл Пул?
Опять усталое покачивание.
– Конор Линклейтер?
Тот же ответ.
– Гарри Биверс?
Ортиз поднял голову, пытаясь вспомнить, затем кивнул.
– Да. Он говорил с тобой, правда. И был вполне доволен своими действиями. “Дети могут убивать, – сказал он тебе, правда? – И не все ли равно, как поступить с убийцей?” И еще: “Слон заботится только о самом себе”. Он так сказал: “Слон заботится только о самом себе”. Правда?
Ортиз кивнул.
– Ты уверен, что не помнишь Тино Пумо?
Покачивание головой.
– Ты, черт возьми, не очень разговорчив, Роберто. Ты помнишь Гарри Биверса, но забыл всех остальных. Всех этих людей, которых я должен найти, должен выследить... если только они сами не пожалуют ко мне. Хорошая шутка! И что, ты думаешь, я сделаю, когда разыщу их?
Ортиз напрягся.
– Я хочу сказать, ты думаешь, я должен поговорить с ними? Эти люди были моими братьями. Я мог бы сказать, что сумел выбраться из всего этого дерьма, вычистил свою часть этой выгребной ямы. Теперь очередь кого-нибудь другого. Вот, что я мог бы сказать: хочу начать сначала, пусть теперь за все отвечает кто-нибудь другой. Так что же ты думаешь по поводу этого всего, Роберто Ортиз?
По глазам Роберто Ортиза можно было прочесть, что теперь не Коко, а кто-то другой должен отвечать за очистку выгребной ямы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Искренне Ваш
Тимоти Андерхилл”.
Коко нравился Роберто Ортиз. Очень нравился.
– Я думаю, – сказал тот, – что, когда вы посмотрите наши паспорта, мы оставим папку и пойдем. Мы с мисс Баландран собирались прогуляться к Лоле – мисс Баландран почему-то очень хочет, чтобы я посмотрел на Лолу, это одно из модных развлечений в этом городишке. Не могли бы вы зайти завтра ко мне в отель? Вместе позавтракаем. А за это время вы как раз успеете проглядеть содержимое папки... Вы знаете Лолу?
– Нет.
Коко нравилась гладкая оливковая кожа Ортиза, лоснящиеся волосы и уверенная улыбка. На нем была самая белая на свете рубашка, самый блестящий галстук, самый синий блейзер. И у него была мисс Баландран, у которой в свою очередь были длинные ноги, покрытые золотистым загаром, и которая разбиралась в местной культуре. Ортиз собирался смотаться сейчас и перенести их встречу на свою территорию, совсем как те французы.
Но у французов не было мисс Баландран, которая так очаровательно улыбалась, так мило и спокойно и в то же время так сексуально, убеждая его согласиться.
– Конечно, – произнес наконец Коко. – Вы должны сделать так, как хочет ваш очаровательный эскорт – посмотреть все местные достопримечательности. Только задержитесь на секунду, выпейте чего-нибудь, а я пока брошу беглый взгляд на то, что вы привезли.
Роберто Ортиз не заметил, как покраснела мисс Баландран при слове “эскорт”.
Два паспорта?
Они сидели в креслах, глядя на него так уверенно, улыбаясь почти покровительственно, у них была такая красивая одежда, такие безукоризненные манеры, они нисколько не сомневались, что через несколько минут будут на пути в ночной клуб, где их ждут обед, выпивка, разные другие удовольствия.
– Двойное гражданство, – произнес Ортиз, быстро взглянув на мисс Баландран. – Я не только американец, но и гражданин Гондураса. Там, в папке, вы найдете, кроме известных вам публикаций, еще несколько на испанском языке.
– Очень интересно, – сказал Коко. – Действительно очень интересно. Я вернусь через несколько секунд с вашей выпивкой, и мы сможем произнести тост за успех нашего мероприятия и за то, чтобы вы провели сегодня приятный вечер.
Он прошел в кухню и включил кран с холодной водой.
– Я давно хотел сказать, что мне очень нравятся ваши книги, – кричал из гостиной Ортиз.
На столике рядом с раковиной лежали молоток, огромный нож, автоматический пистолет, новый моток клейкой ленты и маленький коричневый бумажный пакет. Коко выбрал молоток и пистолет.
– Самая любимая мной, пожалуй, “Расколотый надвое”, – продолжал Роберто Ортиз.
Коко положил пистолет в карман куртки и попробовал на вес молоток.
– Спасибо, – ответил он Ортизу.
Они так и сидели в своих креслах. Коко выскользнул из кухни. Он был невидим и не издавал ни звука. Они сидели и ждали свою выпивку. Коко встал за спиной Ортиза и поднял молоток. Мисс Баландран даже не поняла, что он здесь, пока не раздался глухой звук удара, опустившегося на голову ее спутника.
– Тихо! – сказал Коко.
Роберто Ортиз обвис в кресле без сознания, но не мертвый. Тоненькая струйка крови вытекала из его носа.
Коко бросил молоток и быстро прошел между креслами.
Мисс Баландран судорожно вцепилась в ручки кресла и уставилась на Коко глазами величиной с обеденную тарелку.
– Ты красивая, – сказал Коко, вынул пистолет и выстрелил ей в живот.
Люди по-разному реагируют на боль и страх. Все, что имеет отношение к вечности, заставляет их показать свое истинное нутро. “Никакая часть животного не пропадает даром”. Опять воспоминания. Коко думал, что девушка встанет и двинется к нему, пройдет несколько шагов, прежде чем поймет, что половина ее кишок осталась в кресле. Девушка казалась ему забиякой, умеющей постоять за себя. Но она не смогла даже подняться с кресла – ей даже в голову не пришло подняться с кресла. Ей понадобилось несколько минут на то, чтобы отпустить наконец ручки кресла. Она наделала под себя, совсем как лейтенант “Обжора” Биверс там, в Долине Дракона.
– Господи Иисусе, – произнес Коко и выстрелил ей в грудь. Ушам его стало больно от звука выстрела. Тело девушки обвисло. Коко показалось, что звук убил ее на секунду раньше, чем пуля вошла в ее тело.
– Все, что у меня есть, это веревка, – сказал Коко. – Видишь?
Он опустился на колени и, просунув руку между ног Роберто Ортиза, достал веревку из-под кресла.
Все время, пока он связывал Ортиза, тот только постанывал. Когда веревка крепко сдавила его грудь и перетянула руки, Ортиз тяжело вздохнул. В воздухе запахло зубным эликсиром. Кровоподтек размером с бейсбольный мяч раздувался на голове жертвы. От красного бугра по затылку стекала струйка крови, вызвавшая в памяти Коко воспоминания о дороге, нанесенной на карту.
Коко принес с кухни нож, ролик клейкой ленты и бумажный пакет. Он бросил нож на пол и вынул из пакета чистую тряпку. Зажав нос Ортиза между двумя пальцами, он заставил того раскрыть рот и засунул туда тряпку. Затем он оторвал кусок клейкой ленты и раза три обмотал его вокруг головы Ортиза, закрепляя тряпку.
Затем Коко достал из карманов обе колоды карт, скрестив ноги уселся на полу. Он положил карты рядом с собой и притянул ручку ножа к себе на колено. Так он сидел и ждал, пристально вглядываясь в глаза Ортиза, ожидая, когда тот придет в себя.
Если вы думаете, что в жизни все-таки бывают приятные моменты, если вы из тех, кто постоянно думает о таких моментах, то сейчас как раз наступал один из них. Приближался.
У Ортиза были морщинки вокруг глаз, которые казались грязными, полными грязи из-за оливкового цвета его кожи. Он совсем недавно вымыл голову, волосы были черными и блестящими и спадали волнами, напоминая настоящие волны, накатывающие одна на другую. Ортиз казался красивым, пока вы не обращали внимание на его Расплющенный боксерский нос.
Наконец Ортиз открыл глаза. Надо отдать ему должное, он в ту же секунду оценил ситуацию и попытался вскочить. Веревки отрезвили его даже раньше, чем он успел просто податься вперед. Секунду он боролся с ними, но практически сразу понял бесплодность своих усилий. Он сдался, расслабленно опустился на кресло и оглянулся, пытаясь разобраться в происходящем. Он замер, увидев неподвижно застывшую в кресле мисс Баландран, несколько секунд он не сводил с нее глаз, потом перевел их на Коко и возобновил попытки выбраться из своих пут. Так, не сводя глаз с Коко, он еще раз осознал, что это бесполезно.
– Вот ты и здесь со мной, Роберто Ортиз, – произнес Коко. Он взял старые полковые карты и показал их Ортизу. – Узнаешь эту эмблему?
Ортиз покачал головой, и в глазах его отразилась боль.
– Ты должен говорить мне правду обо всем, – сказал Коко. – Не пытайся врать, постарайся все вспомнить, собери остатки мозгов. Давай, посмотри на картинку.
Он видел, как Роберто Ортиз пытается собраться, вызвать образы из какой-то закрытой до сих пор ячейки своей памяти.
– Я знал, что ты вспомнишь, – сказал Коко. – Ведь ты был с остальными гиенами, а значит, видел и эту картинку. Ты бродил вокруг – наверное, боялся заляпать грязью свои блестящие ботинки. Ты был там, Роберто. Я вызвал тебя сюда, потому что хотел поговорить с тобой. Хотел задать несколько вопросов.
Сквозь тряпку послышался тяжелый стон Роберто Ортиза. В глазах его появилась мольба.
– Тебе не придется говорить. Только кивать головой. Если ты видел, как дрожит лист. Если цыпленок застыл на одной ноге. Если ты видел все эти вещи, никакая часть животного не пропадет даром.
– Слон означает Двадцать четвертый пехотный полк, правда? Ортиз кивнул.
– И ты, наверное, согласишься, что слон несет в себе следующие качества – благородство, достоинство, серьезность, терпение, стойкость, силу и выдержку в мирное время, силу и ярость, когда дело доходит до войны?
Ортиз выглядел смущенным, но тем не менее кивнул.
– И по-твоему, то, что случилось в деревне Я-Тук, где стоял Первый корпус, было настоящим зверством?
Поколебавшись, Ортиз опять кивнул.
Коко был сейчас не в комнате с розовыми стенами, в бунгало на окраине города, в тропиках, а в тундре под темно-синим небом. Дул ветер, поднимая в воздух тонкий слой снега, лежащий поверх толстого слоя льда глубиной в несколько сот ярдов. Далеко на западе возвышались айсберги, напоминавшие сломанные зубы. В воздухе вырисовывалась рука самого Господа Бога, указывающая прямо на него.
Коко вскочил и с силой опустил рукоятку пистолета на красную шишку на голове Ортиза. Как на картинке в комиксе, глаза жертвы ввалились, тело обмякло. Коко сел и стал ждать, когда Ортиз опять придет в сознание.
Когда веки Ортиза дрогнули, Коко как следует ткнул его. Тот вздрогнул, поднял голову и уставился на Коко.
– Неправильный ответ, – сказал Коко. – Даже члены трибунала, насколько бы несправедливыми они ни были, не смогли сказать, что это было зверством. Это было проявление Божьего промысла. Настоящий акт возмездия Божьего. Ты понимаешь, что это значит?
Роберто Ортиз покачал головой, в глазах его был теперь туман.
– Не имеет значения. Теперь я хочу выяснить, помнишь ли ты кое-какие имена. Помнишь ли ты имя Тино Пумо? Пумо-Пума?
Ортиз покачал головой.
– Майкл Пул?
Опять усталое покачивание.
– Конор Линклейтер?
Тот же ответ.
– Гарри Биверс?
Ортиз поднял голову, пытаясь вспомнить, затем кивнул.
– Да. Он говорил с тобой, правда. И был вполне доволен своими действиями. “Дети могут убивать, – сказал он тебе, правда? – И не все ли равно, как поступить с убийцей?” И еще: “Слон заботится только о самом себе”. Он так сказал: “Слон заботится только о самом себе”. Правда?
Ортиз кивнул.
– Ты уверен, что не помнишь Тино Пумо?
Покачивание головой.
– Ты, черт возьми, не очень разговорчив, Роберто. Ты помнишь Гарри Биверса, но забыл всех остальных. Всех этих людей, которых я должен найти, должен выследить... если только они сами не пожалуют ко мне. Хорошая шутка! И что, ты думаешь, я сделаю, когда разыщу их?
Ортиз напрягся.
– Я хочу сказать, ты думаешь, я должен поговорить с ними? Эти люди были моими братьями. Я мог бы сказать, что сумел выбраться из всего этого дерьма, вычистил свою часть этой выгребной ямы. Теперь очередь кого-нибудь другого. Вот, что я мог бы сказать: хочу начать сначала, пусть теперь за все отвечает кто-нибудь другой. Так что же ты думаешь по поводу этого всего, Роберто Ортиз?
По глазам Роберто Ортиза можно было прочесть, что теперь не Коко, а кто-то другой должен отвечать за очистку выгребной ямы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100