– Ой!.. как хорошо…
Она обвила его руками и крепко прижалась к нему.
– Свалимся назад, – проговорил он, упираясь руками в бревно.
– Ну и что? – Продолжая ритмично двигаться, она положила голову ему на плечо. – А так… совсем другое ощущение… тебе как?
– Отлично.
– Мы еще не падаем?
– Нет, я держусь.
Медленно и ритмично двигаясь, Энни прижалась к нему грудью; потом ее движения ускорились, дыхание участилось. Вдруг она напряглась, застыла на мгновение, и они оба, вместе и одновременно, кончили.
Тело ее обмякло, и она повисла у него в объятиях, с трудом переводя дыхание. Примерно через минуту она сказала:
– Я себя чувствую как самая настоящая шлюха. Просто замечательно! И как нам теперь разъединяться из такого положения?
– Погоди, сейчас встреченный тобой в лесу всадник что-нибудь придумает. – Кит обхватил ее руками, поднялся и отошел на пару шагов от бревна. Энни скользнула по нему вниз и встала на ноги, они обнялись и поцеловались. – Отлично у нас получилось, – улыбнулся он.
– Мне понравилось. – Она положила руку ему между ног и сказала: – Надо нам привести себя в порядок.
– Не надо, я хочу остаться так.
– Да неужели? – Она подобрала с земли свои трусики, намочила их в ручье и обтерла вначале его, потом себя. – Вот так. Терпеть не могу ходить, когда что-нибудь прилипает.
– Смешная ты.
– А я себя так и чувствую. Весело, и прыгать хочется. – Она зашвырнула трусики в кусты. – Совсем как ребенок. Не занималась этим вот так, под открытым небом с самой школы. В следующий раз устроимся у тебя в амбаре, а потом в моей машине, на заднем сиденье.
– Можно еще и в мотеле.
– И там тоже.
Он поднял брюки, но Энни остановила его.
– Не надо. Сними-ка трусы. Никогда не видела голого мужика в лесу. Жаль, что фотоаппарата нет. И носки тоже.
Он скинул и то и другое.
– Знаешь, я даже стесняюсь.
– Повернись-ка. – Она подошла к нему сзади и пробежала пальцами по его спине, по пояснице, сжала ягодицы. – Да у тебя одни мускулы!
– Ты что, в тюрьме работала? Можно мне одеться?
– Нет, повернись-ка.
Он повернулся к ней лицом, и Энни провела руками по его груди и животу.
– Я же тебе говорила, что не могу оторваться от тебя… – Она посмотрела ему на живот. – А это что такое?
– Синяк.
– О-о… – Она застегнула бюстгальтер, потом блузку. Кит тоже оделся.
Энни снова отошла к берегу речки и села там на освещенном солнцем пятачке, прислонившись спиной к иве.
Кит подошел и сел с ней рядом.
Энни бросала в воду веточки, наблюдая, как их уносит вниз по течению, кружит вокруг камней.
– Что там между вами произошло, когда он приезжал к тебе? – спросила она.
– Примерно то, чего и следовало ожидать.
– Расскажи.
– Ну, он психовал гораздо сильнее, чем этого требовали обстоятельства, поэтому я сперва подумал, что он узнал о твоем приезде ко мне, и… поначалу я здорово волновался. О тебе.
– Спасибо.
– Но потом он на меня навалился, и тогда я малость заволновался и о самом себе тоже. Однако потом понял, что ему ничего не известно, просто он дурак.
– Он был один?
– Нет. С ним приехал еще один полицейский. Уорд. Ты его знаешь?
– Да, это тот, который постоянно приставлен ко мне. А Клифф дал мне понять, что был один, – добавила она.
Сознавая, что говорить этого не стоит, Кит тем не менее сказал:
– Если бы он был один, живым бы он не ушел. Энни помолчала, потом проговорила:
– Он просто трус и лгун.
– Он еще и очень опасен, Энни. Будь осторожна.
– Он пока ни разу за всю жизнь не ударил меня. Я знаю, как с ним себя вести.
– Детей ваших сейчас в доме нет, на службе у него неприятности, к тому же и я еще в городе объявился – он может взорваться в любую минуту. Поверь мне.
– А откуда ты знаешь, что у него неприятности на службе? – спросила она.
– Был на том собрании в церкви Святого Джеймса. Ты о нем что-нибудь слышала?
– Да. И, кстати, там были мои родители. С тех пор они как-то странно ведут себя. Насколько я понимаю, там шла речь о Клиффе; но никто не хочет мне сказать, что именно там говорилось. Может быть, хоть ты расскажешь?
– Нет.
Она помолчала немного, потом заговорила снова:
– Я ведь не совсем уж наивна. И знаю, что он погуливает на стороне, но мне как-то не верится, чтобы об этом могла идти речь на собрании.
– Послушай, что я тебе скажу… есть стенограмма этого собрания. Ты Джеффри Портера помнишь?
– Да. Я иногда сталкиваюсь с ним в городе. И с его женой, Гейл, тоже. Они начали встречаться друг с другом еще в школе.
– Верно. Я тут с ними как-то посидел, повспоминали прошлое. Кстати, я им обоим доверяю, и если тебе что-нибудь понадобится, а со мной ты не сможешь связаться, обращайся к ним. Я поговорю с ними и предупрежу на всякий случай.
– Нет, Кит… не надо. Я не хочу, чтобы о нас кто-то знал. Это слишком опасно.
– Слушай, что я тебе говорю. Я знаю, когда можно доверить кому-то свою жизнь. Они надежные люди. Но ты вначале встреться, поговори с ними, а потом скажи мне, что ты о них думаешь.
– Ладно… и у них есть стенограмма собрания?
– Да. Джеффри вчера звонил мне. Они продают ее в городе по пять долларов за копию, и спрос такой, что они даже печатать не успевают. Но ты, конечно, получишь ее бесплатно.
– Кит, что там, в этой стенограмме? Что-нибудь неприятное для меня, унизительное, или еще что?
– Извини, Энни, я не хочу об этом говорить. Они немного переборщили там, на собрании, с выступлениями свидетелей против твоего мужа. Но ничего унижающего тебя там нет. Хотя, возможно, ты и разозлишься.
– Честно говоря, меня все это уже не задевает.
– Съезди, поговори с Портерами. Нам может понадобиться их помощь.
– В чем?
– В организации наших с тобой встреч. Или в прикрытии.
– И как долго мы будем еще нуждаться в прикрытии?
Кит взял ее руку.
– Это зависит от тебя, Энни. Ты готова уехать?
Она внимательно посмотрела на него.
– Вы что, делаете мне предложение, мистер Лондри?
– Да, делаю, мисс Прентис.
– Я согласна.
Он обнял ее одной рукой, они опрокинулись в траву и покатились. Оказавшись наверху, Энни поцеловала его, потом сказала:
– Долго же ты собирался это сделать.
– Я застенчивый.
– А знаешь, это правда. Хоть ты и повидал весь мир, но остался таким же застенчивым, каким и был.
– Только никому об этом не рассказывай.
– И все-таки ты изменился, Кит, – проговорила она. – Конечно, изменился… но у меня все равно такое ощущение, что я очень хорошо тебя знаю.
– А ты почти не изменилась. И я тебя люблю, как и раньше.
Энни прижалась к нему, устроилась на нем поудобнее, и так они и лежали некоторое время на берегу. Киту даже показалось, что она задремала, но тут Энни спросила:
– Когда?
– Что когда?
– Когда мы с тобой сбежим отсюда?
– Н-ну… а что ты думаешь насчет того, чтобы просто переехать жить ко мне?
Энни скатилась с Кита и уселась рядом с ним на корточки.
– Невозможно, Кит, – ответила она, внимательно глядя на него. – Здесь тебе не Вашингтон. Тут не меняют партнеров так вот запросто. Здесь сбегают вместе. Всегда сбегают. Иначе нельзя. Ты и сам это знаешь.
– Знаю. Но я не хочу никуда убегать, Энни.
– Другого выхода нет. Я уеду с тобой куда ты захочешь, – добавила она. – А здесь… нет, невозможно.
– Ну ладно… но вначале я с ним поговорю.
– Нет. Он может потерять над собой контроль и прибегнуть к силе.
Именно этого Кит и хотел. А потому ответил:
– Мы с ним просто поговорим как мужчина с мужчиной, вот и все.
Энни смерила его долгим пристальным взором, потом проговорила:
– Кит, посмотри на меня.
Он сел и поднял на нее глаза.
– Да?
– Обещай мне, что ты ничего с ним не сделаешь.
Кит промолчал.
Энни положила руки ему на плечи.
– Я знаю, что он ударил тебя, и знаю, что ты не из тех, кто прощает или забывает такие вещи. Но не своди с ним счеты. Пусть все останется как есть. Ради меня.
Кит снова ничего не ответил.
– Пожалуйста, – сказала она. – Пусть его судьбу решают Господь Бог или горожане Спенсервиля. Нам с тобой незачем иметь такое воспоминание во всей нашей последующей жизни. Он ведь все-таки отец Тома и Венди, – добавила она.
– Обещаю, что не стану его убивать.
– Никакого насилия вообще, Кит. Пожалуйста. Даже бить его не надо, хоть он это и заслужил. – Она обхватила его голову ладонями. – Хуже того, что мы собираемся с тобой сделать, для него ничего и быть не может. Давай на этом и остановимся.
– Хорошо. Обещаю.
– Я люблю тебя. – Она наклонилась и поцеловала его.
– Пойдем, я тебя провожу, – сказал он, поднимаясь.
– Может быть, прогуляемся прямо по ручью?
– Хорошо. – Пока Энни подбирала свои колготки и туфли, Кит стянул с себя ботинки и носки, оставив их на берегу, закатал штанины, забросил на плечо ружье.
Держась за руки, они пошли по воде в сторону озера.
– Мне нужна неделя, чтобы привести в порядок все свои дела, – сказала Энни. – Это не слишком долго?
– После того как мы ждали двадцать пять лет – нет.
Она сжала его руку.
– А куда мы поедем?
– У тебя паспорт есть?
– Нет. Но я могу подать заявление.
– Только не отправляй его с нашей городской почты.
– Да, я знаю. Съезжу в Толидо.
– Вначале мы поедем в Вашингтон. И захвати с собой все свои документы и личные бумаги.
– Ладно. Никогда не была в Вашингтоне.
– А какой из европейских городов тебе больше всего нравится?
– Рим.
– Значит, поедем в Рим.
– Ты серьезно?
– Если ты серьезно, то и я тоже.
Она немного подумала, потом ответила:
– Я – да.
Он искоса взглянул на нее и спросил:
– А ты понимаешь, что это такое – оставить дом и уехать?
– Нет; но когда я с тобой, я чувствую себя дома. Кажется, это и называется безоглядной любовью, да?
– Мне это знакомо. Но ты подумала о том, как будешь себя чувствовать, когда начнешь тосковать по детям, по дому, по друзьям и знакомым?
– Да. Подумала. Но пора уже Энни Прентис поступать так, как ей самой того хочется.
– А твоя работа? Ты по-прежнему заведуешь тем магазином при госпитале?
– Да, и мне это нравится, но не такая уж это захватывающая карьера. Это единственное, что одобрил муж, – добавила она. – Мужчин там нет, денег мне не платят, по выходным работать не приходится, рабочее время определяю я сама, и к тому же почти напротив его работы.
– Да, я видел, когда приезжал в город, – кивнул Кит.
– А ты не будешь возражать, если я пойду работать?
– Можешь делать все, что тебе хочется.
– И мне можно будет задерживаться на работе, приносить работу на дом, на выходные, ездить вместе с мужчинами в командировки?
– Не перегибайте палку, миссис Прентис.
Она улыбнулась и сжала его руку.
Они шли по ручью – неглубокому, примерно по щиколотку, – обходя торчавшие из воды камни, и Киту доставляло удовольствие ощущать ступнями илистое дно, чувствовать в своей руке ладонь Энни.
– Быть может, когда-нибудь мы снова вернемся сюда, – проговорила она.
– Возможно.
– А что чувствуешь ты, Кит? Здесь ведь и твой дом тоже. Ты бы не хотел тут остаться?
– Хотел бы, но я же понимаю, что это невозможно. Быть может, когда-нибудь.
Энни задумалась, потом проговорила:
– Если бы… его тут не было…
– Что он станет делать, если его уволят?
– Он тут не останется, – ответила она. – Не сможет. Для него это было бы унижением. А кроме того, очень многие втайне ненавидят его. Знаешь, – добавила она, – если миссис Бакстер сбежит с другим, для него это станет таким унижением, что, возможно, он сам подаст в отставку и уедет из города. Тогда мы сможем вернуться, если захотим.
Кит кивнул, потом спросил:
– А куда бы он мог уехать?
– На Грей-лейк. Он даже говорил, что мы туда переедем, когда он выйдет в отставку. Возможно, – улыбнулась Энни, – это произойдет гораздо раньше, чем он думает. Только поедет он туда один. Он понимает, что не сможет оставаться в Спенсервиле, если уйдет с поста начальника полиции.
– Что, тогда ему уже не будут устраивать торжественных приемов в «Элкс Лодж»?
Энни глянула на Кита и ответила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50