Кит вспомнил теперь, что Терри родила месяцев через семь после замужества, и Энни тогда ему сказала: «Мы с тобой закончим университет, поженимся, и у нас будут дети – именно в такой последовательности, а не иначе».
– Мы с ней пообедали. Я уже много лет не видела ее такой счастливой, – проговорила Терри и добавила: – Тут сосед заехал кое-что завезти, он живет чуть дальше по этой же дороге, так когда Энни услышала шум его машины во дворе, то мигом вскочила из-за стола и вылетела на улицу. – Терри посмотрела на Кита и улыбнулась. – Наверное, нехорошо с моей стороны выдавать семейные тайны.
– Я очень благодарен, что вы мне говорите все, как есть. Передайте Энни, что когда я приехал, то был похож на несчастного щенка, которого никто не любит.
Терри снова улыбнулась.
– У вас очень уставший вид. Всю ночь за рулем?
Кит молча кивнул.
– Мне этот вид хорошо знаком. Ларри, когда возвращается из ночных поездок, тоже на черта похож, есть ничего не хочет, только секс ему подавай. – При последних словах лицо ее мгновенно вспыхнуло, и она добавила: – Ох уж вы, мужики.
Кит тоже улыбнулся ей в ответ. Много лет назад Энни как-то писала ему, что Ларри – владелец небольшой компании по междугородным грузовым перевозкам, а Терри ведет для него всю бухгалтерию. По-видимому, жили они довольно неплохо: дом выглядел ухоженным, возле крыльца стоял новый пикап. Кит знал, что у них трое детей, и все трое – кто уже окончил, а кто еще учился в колледже. В университетские годы, когда они с Энни возвращались по домам на каникулы, Киту доводилось несколько раз видеть Ларри: насколько он помнил, это был очень крупный и довольно спокойный и тихий парень. В это утро он или работал, или выполнял обязанности шерифа, или просто где-то отсиживался, не показываясь на глаза, как делают все мужчины, когда обсуждаются чьи-то сердечные дела.
– Она ждала до часу дня, – продолжала рассказывать Терри, – а потом вдруг заявила: «Я уезжаю» – и написала вам записку. – Терри достала из кармана своих джинсов и положила на стол конверт.
Кит бросил взгляд на конверт и увидел свое имя, написанное знакомым почерком. Он отхлебнул из кружки кофе: оно было ему сейчас как раз очень кстати.
– Я пыталась ее удержать, – продолжала Терри, – но она не хотела ничего слушать, говорила, что придется отложить до другого раза. Вы же знаете, как она умеет легко вскипать и подхватываться. Однако по ее внешнему виду ни за что не определишь, когда ей по-настоящему больно. Я говорю не о сегодняшнем утре, а обо всей ее жизни замужем за этим мерзавцем. Господи, как же мне хочется, чтобы она была наконец счастлива! Снова по-настоящему счастлива.
– И мне тоже, – кивнул Кит. – Ну а сами-то вы как? Выглядите превосходно.
– Спасибо, – улыбнулась Терри. – Кто выглядит превосходно, так это вы, Кит. Я вас узнала сразу же, как только вы вышли из машины.
– Ужас, сколько лет прошло, а?
– Да. Хорошее было время.
– Чудесное, правда?
Терри кивнула, потом проговорила:
– Ларри пришлось уехать на работу. Он вас ждал, хотел повидаться. Просил меня передать вам привет.
– В следующий раз обязательно увидимся.
– Надеюсь. Стало быть, у вас самого все в порядке. Всегда была уверена, что вы добьетесь всего, чего захотите.
– Спасибо. Красивый у вас дом.
– Ой, с этими старыми домами столько возни, но Ларри любит все делать сам, своими руками. А вы вернулись назад, к себе на ферму?
– Угу. Там тоже много чего надо делать. Как ваши родители?
– Хорошо. Стареют, но пока, слава Богу, здоровы. А ваши?
– Наслаждаются жизнью во Флориде. И до сих пор не могут поверить, что их сын уже на пенсии.
– Для пенсионера вы слишком молодо выглядите, – улыбнулась Терри.
– Вот все как один почему-то так говорят.
– Значит, ездили в Вашингтон?
– Да, надо было закончить кое-какие дела. Думал, успею вернуться.
Так они поговорили еще немного, конверт все это время лежал на столе между ними. Кит считал необходимым и важным восстановить хорошие отношения с Энниной сестрой, тем более что Терри ему нравилась, и он тоже хотел нравиться ей – не как любовник ее сестры или белый рыцарь, а просто как человек. Сейчас, при личной встрече, она вовсе не производила впечатления такой несообразительной, какой показалась ему в семь утра в разговоре по телефону. У Кита было такое чувство, будто она что-то недоговаривает; он, однако, поговорил еще немного на общие темы, потом сказал:
– Я желаю вашей сестре только всего самого хорошего. Вы ведь знаете, мы никогда не переставали любить друг друга.
Терри кивнула, и по щеке у нее скатилась слеза. Кит взял со стола письмо и спросил:
– Не возражаете, если я прочитаю прямо здесь?
– Нет, пожалуйста… А я пока пойду, займусь кое-чем по хозяйству. – Она поднялась, вышла из-за стола и направилась в полуподвальный этаж дома.
Кит распечатал конверт и начал читать: «Дорогой Кит! Нет, я не сержусь; но да, я очень расстроена. Я понимаю: то, что сорвало тебя в Вашингтон, должно было быть чем-то неотложным, и тут уж ничего не поделаешь. Но зато я получила возможность сегодня утром несколько часов посидеть и подумать. Ой, Прентис, только не это! Опять ты за свои размышления!»
Кит улыбнулся, вспомнив, что в колледже он отвечал ей именно так всякий раз, когда она начинала фразу словами: «Я тут подумала и…»
Но улыбка быстро сошла у него с лица – Кит понимал, что письмо обещает быть невеселым, – и он продолжал читать дальше: «А размышляла я о том, что для тебя задуманное нами – большой и серьезный шаг. Для меня это всего лишь возможность вырваться из положения, которое я не в состоянии больше выносить. Но для тебя сделать этот шаг – значит взять на себя огромную ответственность. Вполне возможно, что тебе подобная обуза и ни к чему. Я понимаю, что мой муж сильно затрудняет твою жизнь, и знаю, что ты, конечно же, в состоянии со всеми этими трудностями справиться. Но я начинаю из-за всего этого чувствовать себя виноватой. Я понимаю, Кит, что ты сюда приехал и оказался в подобном положении только из-за меня, и поверь, я благодарна тебе за это. Но без меня ты мог бы сейчас, после всего происшедшего, делать что хочешь – скорее всего, вернуться назад в Вашингтон или поехать в Европу и не думать о том, как отыскать для меня место в своих планах. Нет, я вовсе не дуюсь – просто я наконец-то задумалась о том, что же лучше для тебя самого».
Кит был уверен, что содержание следующего абзаца ему известно заранее, однако все же прочел его. «Быть может, нам обоим следует немного остыть и не торопясь все обдумать. Мы оба ждали с тобой так долго, что вполне можем потерпеть еще несколько недель. Возможно, тебе лучше сейчас уехать – не то чтобы я хотела этого, но, мне кажется, так будет лучше из-за Клиффа. Можешь писать мне через Терри, как мы это делали все последние двадцать лет, и спустя какое-то время – но только не сейчас, а чуть позже, – мы придумаем, где и когда мы сможем встретиться и все обсудить. Я понимаю, ты скорее всего рассердишься, что я тебя не дождалась; извини, но я ничего не могла с собой поделать. Я знаю, что не умею писать и не могу выразить в письме то, что чувствую на самом деле, но вам известны мои чувства, мистер Лондри, и я дам вам знать, когда мы сможем встретиться. Люблю, Энни».
Кит сложил письмо и убрал его в карман. В кухню вошла Терри и, беря со стола кофейник, испытующе посмотрела на Кита.
– Хотите еще чашечку?
– Нет, спасибо. – Кит поднялся. – Еще раз огромная вам за все благодарность. Увидите Энни, передайте ей, что я в понедельник уезжаю.
– Уезжаете? Куда?
– Еще не знаю, но я ей напишу – если можно, опять через вас.
– Да, конечно… слушайте, давайте я ей позвоню. У нее в машине есть телефон; возможно, она еще в дороге, и я скажу ей, что вы приехали.
– Не надо. Сейчас все равно уже поздно. – Кит направился к двери.
– Вы не оставите ей записку?
– Нет, напишу потом и пришлю на ваш адрес.
Терри вышла за ним следом, говоря на ходу:
– Не знаю, что она вам там написала, но мне известны ее чувства. Быть может, не стоит вам обращать слишком много внимания на это письмо.
– Нормальное письмо.
– Не думаю. Послушайте, ну почему у вас двоих никак ничего не получается?
Кит улыбнулся.
– Не везет, да и, видно, моменты неподходящие выбираем. – Он сел в машину и, опустив боковое стекло, проговорил: – Ничего, обязательно получится.
– На этот раз почти получилось. – Она положила руку на дверцу машины. – Кит, я знаю свою сестру, и я бы не сказала этого ни одной другой живой душе, кроме вас… она напугана. У нее была очень скверная неделя с мужем.
– Ей что-нибудь грозит, как вам кажется?
– Она так не думает, но… по-моему, сегодня утром она не выдержала и сорвалась. Она стала волноваться о вас… и позвонила в Мичиган, в этот их домик. Клифф ответил, Энни не стала ничего говорить и повесила трубку. Она немного успокоилась, выяснив, что муж там, а не здесь. И все равно, примерно час спустя заявила, что едет домой. Это было часа за два до вашего приезда. Я даже удивилась, что вы с ней по пути не встретились.
– Я ехал другой дорогой.
– Она вполне могла проехать мимо вашего дома.
– Возможно.
– Попробуйте как-то переговорить с ней перед отъездом. Ей это очень нужно.
– Это не так просто.
– Я завтра обязательно навещу ее. Я понимаю, что по телефону говорить с ней не надо. Но после церковной службы я заеду к Энни и постараюсь остаться с ней наедине. И придумаю, как вам с ней встретиться.
– Терри, я вам страшно благодарен за все, что вы для нас делаете, но и ей, и мне нужно какое-то время, чтобы все обдумать.
– У вас было для этого больше двадцати лет.
– Тем более еще несколько недель не сделают погоды.
– Могут сделать.
– Нет, не смогут. Пусть пока все идет своим чередом. Я вам через несколько недель напишу. К тому времени у нас в головах прояснится, вот тогда и будем что-то решать.
Терри отступила на шаг от машины.
– Ну, ладно. Не буду вам мешать.
– Напротив, вы нам очень помогаете. – Кит запустил мотор.
– Вы рассердились?
– Нет, нисколько. – Он улыбнулся. – А если я вам скажу, что вы такая же Красивая и сексуальная, как ваша сестра, вы, как настоящая добропорядочная уроженка Среднего Запада, наградите меня пощечиной?
– Нет, я вас поцелую, – улыбнулась она, наклонилась к окну и чмокнула его в щеку. – Будьте осторожны. До скорой встречи.
– Надеюсь. – Он задним ходом отъехал от дома и направился назад, по направлению к округу Спенсер.
Тот, кто проработал двенадцать лет в разведке, имеет свои преимущества. В этом случае привыкаешь мыслить нестандартно, начинаешь воспринимать жизнь как игру в шахматы и продумывать все на шесть ходов вперед, никогда и никому не раскрываешь своих планов полностью и не даешь человеку информации больше, чем ему действительно необходимо, чтобы быть в состоянии что-то сделать. Конечно, на Терри он мог вполне положиться, но Кит не доверял ее здравомыслию. Будет лучше, если она сочтет, что он и вправду рассердился – или что там она еще про него думает. Кит не пытался манипулировать ни Терри, ни – через нее – Энни. Но с Клиффом Бакстером необходимо было считаться всерьез, и потому, чем меньше Терри будет знать, тем лучше.
Письмо Энни . Киту не было нужды выискивать там что-то между строк: она все написала открытым текстом. Энни была расстроена, возможно, обижена. Переживала за его безопасность. Не хотела становиться для него обузой. Кит верил, что все это действительно так. И, конечно же, она хотела услышать от него слова успокоения, заверения, что все по-прежнему в порядке, что его поездка в Вашингтон ничего не меняет, что Клиффа Бакстера он не боится, что сама она для него никакая не обуза, а, напротив, поднимает ему дух и вселяет в него новые силы.
И тем не менее, она просила его подождать и, несомненно, высказывала эту просьбу всерьез. Однако даже если бы он и согласился ждать, несмотря на то что он этого не хотел, все равно поступки Клиффа Бакстера были непредсказуемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45