– Вы ведь должны помнить Дика Чэндлера, на место которого идете, – обратился к Киту Тед Стэнсфилд. – Полковник Чэндлер переходит на более интересную и ответственную работу в Пентагон.
Два полковника – Лондри и Чэндлер – пожали друг другу руки. У Кита осталось впечатление, что при этом на лице Чэндлера промелькнуло выражение облегчения от того, что ему наконец-то подыскали замену; впрочем, возможно, что Киту это только показалось.
Большинству профессиональных военных, насколько знал Кит, работа в Белом доме бывала не по душе, однако в мирное время трудно было отвертеться от назначения сюда, если его предлагали, не осложнив при этом всю свою дальнейшую карьеру. Во время войны избежать его было проще: всегда можно попроситься на фронт, сказав, что тебя тянет полезть под пули.
В ожидании министра обороны, который должен был вот-вот подойти, все пятеро – генерал Уоткинс, полковники Чэндлер и Лондри, мистер Эйдер и мистер Стэнсфилд – продолжали стоять. Кит обратил внимание, что разговора между ними никак не получалось. Говорить о пустяках в западном крыле Белого дома представлялось им неуместным, а разговор на серьезные темы – такие, например, как неуклонно продолжающееся ухудшение положения на всем пространстве бывшего Советского Союза, – был чреват опасностью угодить в какую-нибудь западню, поскольку любые произнесенные в этих стенах слова могли бы быть истолкованы как официальные и впоследствии оказаться повернутыми против того, кто их произнес. Положение спас Тед Стэнсфилд, начавший рассказывать об одном только что прочитанном им новом распоряжении, которое уточнило некоторые положения одной из более ранних директив, посвященной извечной и больной проблеме: кто кому должен подчиняться и в чем.
Кит перестал слушать и попытался думать о своем, но память автоматически воспроизвела в его сознании схему организационной структуры разведывательных служб. Совет национальной безопасности, в аппарате которого прежде работал Кит, возглавляется помощником президента по вопросам национальной безопасности; в данный момент этот пост занимал Эдвард Ядзински. Судя по всему, полковнику Лондри предлагалось место помощника мистера Ядзински: или его помощника по военным вопросам, или же помощника по связи с разведывательным сообществом и военными ведомствами, включая самого министра обороны, которого они сейчас все и дожидались.
Эта организационная схема, насколько помнил ее Кит, чем-то напоминала схему сложного электронного устройства из разряда тех, что используются на какой-нибудь атомной подводной лодке: она представляла собой множество аккуратных прямоугольников и квадратов, соединенных между собой причудливо извивающимися и нигде не пересекающимися линиями. Но, в отличие от электроники, которая станет работать, только если ее устройство подчинено строгим требованиям науки, организационная структура разведывательного сообщества не подчинялась никаким известным законам науки, природы или самого Господа Бога, но лишь воле человека, зависящей от причуд и прихотей исполнительной власти и от политических столкновений в конгрессе.
Впрочем, оставляя все это в стороне, Кит не видел никаких оснований для присутствия на предстоявшей встрече своего бывшего начальника, генерала Уоткинса, поскольку на схеме организации разведслужб квадратик Уоткинса помещался далеко справа, на 17-й улице, тогда как сам Кит должен был бы оказаться теперь прямо в центре, всего лишь в нескольких креслах от самого большого и главного «бугра». Кит подозревал, однако, что Уоткинса пригласили в порядке своего рода наказания за то, что он позволил отправить полковника Лондри в отставку; разумеется, Уоткинсу тогда приказали это сделать, но генерал должен был бы предвидеть, что спустя всего лишь два месяца президент лично поинтересуется, чем теперь занят полковник Лондри, которого он, как выяснилось, не просто заметил, но помнил по имени. Бедняга Уоткинс!
Конечно, генерал вовсе не должен был извиняться сейчас за то, что указал тогда Лондри на дверь; но его явно обязали присутствовать при возвращении полковника Лондри на службу, и теперь он вынужден был улыбаться Киту или хотя бы изображать нечто, способное сойти за улыбку. Естественно, Уоткинс внутренне пребывал в дикой ярости, и у него были на то и право, и все основания, но, разумеется, он ничем не выдавал своего состояния.
Во все времена и во всех странах, подумал Кит, всякий центр власти уже по определению – рай для ненормальных и всевозможных лунатиков, а также и то место, где проявления невменяемого поведения достигают своей наивысшей концентрации; и совершенно неважно, как называется такое место – Кремль, дворец византийского императора, «запретный город», вилла древнеримского императора или же бункер фюрера – и как оно выглядит внешне: внутри в таком месте всегда сумрачно, не хватает воздуха, а само оно неизменно оказывается великолепной питательной средой для прогрессирующего сумасшествия и для отрыва его обитателей от реальности, с течением времени становящегося все более опасным. У Кита вдруг возникло желание броситься к двери и выскочить отсюда с криком, что здесь сумасшедший дом, которым управляют сами сумасшедшие.
– Когда вы так улыбаетесь, Кит, – проговорил генерал Уоткинс, – мне всегда становится не по себе.
– Даже не подозревал, сэр, что я сейчас улыбаюсь, и тем более понятия не имел, что вам моя улыбка не нравится.
– Она всегда предвещала, что сейчас вы выскажете нечто остроумное и дерзкое. Что нам предстоит услышать на сей раз?
– Генерал, я бы хотел воспользоваться этой возможностью, чтобы…
– Кит, придержи лучше эту мысль для другого случая, – перебил его Чарли Эйдер.
Кит подумал, что сейчас как раз самое подходящее время высказать Уоткинсу все, что он о нем думает; но в этот момент дверь распахнулась и в зал легким неспешным шагом вошел министр обороны. Это был маленький и худой, лысеющий человек, в очках, внешне совершенно не похожий на того, кого ожидаешь увидеть во главе самой мощной в мире военной машины. Но за кроткой и невзрачной внешностью вовсе не скрывалась, как иногда бывает, сильная личность; в этом тщедушном теле отнюдь не таился в засаде, лишь поджидая удобного случая, бог войны Марс. Внешне министр обороны производил впечатление «тряпки»; он и был ею на самом деле.
Тед Стэнсфилд представил министру собравшихся; тот, улыбаясь, поздоровался с каждым за руку, а Киту сказал:
– Очень рад, что вы смогли выбраться.
– А я рад возможности снова оказаться здесь.
Стэнсфилд отодвинул стул, стоявший у торца длинного стола для совещаний, и министр сел. Стэнсфилд жестом указал генералу Уоткинсу и полковнику Чэндлеру на места по правую руку от министра, а Киту и Чарли – по левую. Сам Тед садиться не стал.
– Прошу меня извинить, джентльмены, но я должен быть на другой встрече, – сказал он и вышел из зала.
Министр обороны некоторое время изучающе смотрел на Кита, потом проговорил:
– Ну что ж, полковник Лондри. Вы, должно быть, теряетесь в догадках, почему вас оторвали от заслуженного отдыха и вызвали сюда. Так вот, могу вам объяснить. Вы произвели очень благоприятное впечатление на президента своими докладами об оперативной разведывательной обстановке, и он вас запомнил. А несколько дней назад вспомнил о вас. – Министр усмехнулся и добавил: – Когда ему сообщили о вашей отставке, президент возразил, что, насколько он помнит, для пенсионера вы слишком молодо выглядели. Вот почему вы снова здесь. – Министр улыбнулся.
Кит быстро прокрутил в уме несколько вариантов ответа, подумав даже, не продекламировать ли ту шотландскую балладу, которую рассказал ему Чарли. Он, однако, решил, что лучше всего называть вещи своими именами, и сказал:
– Мне было предложено уйти в отставку, сэр. Я о ней не просил. – Произнося это, Кит даже не смотрел в сторону генерала Уоткинса, чтобы не показаться мелочно мстительным. – Однако у меня уже есть двадцать пять лет выслуги, и я себя прекрасно чувствую в нынешнем своем положении.
Похоже, министр слушал его не слишком внимательно, потому что следующими его словами были:
– Так вот, ваше имя включено в список представляемых к присвоению генеральского звания. Скоро этот список будет у президента.
Кит, стараясь строить свою речь так, чтобы его поняли правильно, произнес:
– Я ведь ушел не только из аппарата Совета национальной безопасности, сэр, но и со службы в армии тоже, так что я теперь в запасе. Как я понимаю, повышение в звании не будет означать, что мне необходимо вернуться на действительную службу.
Но министр продолжал гнуть свое:
– Вам предстоит занять место помощника по военным вопросам в ранге советника при помощнике президента по национальной безопасности. Полковник Чэндлер чуть позже введет вас в курс ваших функций и обязанностей. Ваш кабинет будет находиться здесь, в западном крыле Белого дома, – добавил министр.
Он проговорил «в западном крыле» так, отметил Кит, словно хотел сказать: «По правую руку от Господа Бога». Да они и в самом деле находились сейчас в настоящем святилище власти, в самом эпицентре событий и потрясений общенационального и международного масштаба, где одна близость к Овальному кабинету, к носителю этой власти – здесь можно было в самом прямом смысле слова налететь на президента в коридоре – уже придавала вхожему сюда человеку определенный вес. «Да, – подумал Кит, – к тому, кто тут работает, не могут запросто заглянуть на службу друзья или члены семьи, чтобы посидеть и попить кофе или вместе пообедать».
– Мой кабинет будет в подвале или на третьем этаже? – спросил Кит.
– В подвале, – ответил полковник Чэндлер.
– А небо оттуда видно? Я хочу сказать, там хоть маленькое окошко есть?
Вид у Чэндлера стал несколько озадаченный.
– Ну, это ведь внутреннее помещение, – ответил он. – Но зато у вас будет секретарша.
– А комнатные цветы там какие-нибудь есть?
Чарли Эйдер выдавил из себя улыбку и попытался объяснить присутствующим:
– Полковник Лондри провел два последних месяца в доме своих родителей, на ферме, и его теперь все время тянет на природу.
– Это прекрасно, – заметил министр обороны. – У вас есть ко мне вопросы, полковник? – спросил он, обращаясь к Киту.
Произнося эти слова, министр начал приподниматься с кресла и к концу фразы уже почти встал, так что Кит ответил коротко:
– Нет, сэр.
Поскольку министр встал, то поднялись и остальные.
– Вот и хорошо. Простите, джентльмены, но у меня сейчас следующая встреча. – Министр посмотрел на Кита и добавил: – Генерал Уоткинс потерял ценного сотрудника, зато Белый дом его приобрел. Желаю удачи. – И вышел.
Генерал Уоткинс тут же воспользовался возможностью высказаться, появившейся у него с уходом министра, и проговорил:
– Лично я удивлен, что вы решили вернуться в Вашингтон. Мне казалось, что вы уже сыты здешней жизнью по горло.
– Это верно.
Генерал удивленно и вопросительно посмотрел на Кита.
– Что ж, может быть, новая должность прибавит вам оптимизма, бодрости и сил, – произнес он.
– Если у меня на погонах будут когда-нибудь такие же звезды, как у вас, сэр, – сказал Кит, – мы сможем устроить что-нибудь вроде соревнования и посмотреть, в ком из нас больше сил.
Судя по всему, генералу Уоткинсу это высказывание пришлось не очень по душе, однако, почувствовав, что положение теперь изменилось не в его пользу, он оставил это замечание без ответа.
– Ну что ж, джентльмены, я вам больше не нужен, к тому же меня тоже ждет следующая встреча. Всего хорошего. – Он посмотрел на Кита и добавил: – Способность к политическим играм всегда была не самой сильной вашей стороной, полковник.
– Благодарю вас.
Уоткинс ушел, оставив Кита, Чарли Эйдера и полковника Чэндлера стоять в зале заседаний кабинета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45