У нее была трудная неделя с мужем.
Он вспомнил, как Гейл рассказывала ему, что однажды в доме Бакстеров была какая-то стрельба, и Киту, уже не в первый раз, пришла в голову мысль, что Энни может убить мужа. Этого он допустить не мог. Но если подобному суждено случиться, то Энни, несомненно, дождется, пока Кит Лондри уедет; так что у него в распоряжении есть некоторое время, чтобы предотвратить такой поворот событий. Если в только что состоявшемся разговоре с Терри Кит все сделал правильно, то та должна будет передать сестре, что Лондри собирается уезжать и, судя по его настроению, возможно, больше уже не вернется. Конечно, Кит признавал, что с его стороны это было не чем иным, как попыткой манипулировать Терри; но в данном случае цель оправдывала средства. «В любви и на войне можно все». Ну, может быть, и не все, но, во всяком случае, очень многое.
Он пересек границу округа Спенсер и спустя двадцать минут был уже в Спенсервиле. Кит проехал по Вильямс-стрит мимо дома Энни, но ее машины во дворе не увидел. Он доехал до центра, остановился у банка и получил по кредитной карточке в автомате максимально возможную сумму наличными – в здешних местах она составляла четыреста долларов. Потом немного покрутился по городу, но белый «линкольн» Энни так ему и не повстречался.
Кит выехал из города, свернул на шоссе номер 22 и остановился у принадлежавшей Арлесу колонки самообслуживания.
Там он вышел из машины и вставил шланг в бак. Из будки появился и засеменил к нему, приветственно махая рукой, Боб Арлес.
– Как дела?
– Хорошо, – ответил Кит. – А у вас?
– Ничего. – Боб Арлес подошел к Киту. – Смотрю, новый «блейзер» себе купили.
– Точно.
– Нравится?
– Да.
– А от той штуковины избавились?
– Сделал из нее курятник.
Арлес рассмеялся, потом спросил:
– Послушайте, а начальник полиции Бакстер к вам не заезжал?
Кит внимательно посмотрел на Арлеса и ответил:
– Заезжал на той неделе.
– Да, он говорил мне, что собирается это сделать. Я ему рассказал тогда, что вы вернулись.
– Спасибо. – Закончив заправляться, Кит воткнул наконечник шланга на место, потом они вместе с Арлесом прошли к будке, и Кит расплатился за бензин. – А он часто сюда заглядывает? – поинтересовался он.
Выражение лица Арлеса изменилось.
– Н-ну… раньше заглядывал часто. Мы с ним много дел вместе делали и для города, и для округа. А потом… возникли кое-какие проблемы.
– По-моему, я что-то об этом слышал.
– Д-да… об этом многие слышали.
Кит зашел в магазин, Боб Арлес последовал за ним. За прилавком с кассой никого не было, и Кит спросил:
– А где же миссис Арлес?
– Уехала на время. Думаю, вы понимаете почему, если слышали о том собрании в церкви, в Овертоне.
– И все же почему?
– Ну… как вам сказать… по-моему, она стала… немного нервничать после того, как натрепала там тогда много лишнего.
– Но она ведь правду сказала?
– Да какая там правда! То есть я хочу сказать, что в этом мире, если желаешь что-то получить, надо уметь и давать. Женщины не понимают, как делается бизнес. – Арлес покачал головой, потом добавил: – Начальник полиции и Дон Финней, это его родственник и он же шериф, явились сюда и заявили, что переведут счета города и округа в другое место. А знаете, какая это часть моего бизнеса? Я вам скажу: почти половина, черт возьми! Вы понимаете, что теперь будет? Со мной покончено. И все только потому, что она там наболтала лишнего.
– Значит, вы Бакстера больше не видите?
– Ну, он заезжает, как и прежде, – потому что, пока городской совет не перевел счета, он вынужден расплачиваться через меня. Но он со мной почти не разговаривает, а если что и скажет, то какую-нибудь гадость. Говорит, что он еще с Мэри поквитается… Я уж ему объяснял, что ее тут долго не будет, – добавил Арлес.
– И что, он по-прежнему берет что хочет, не расплачиваясь?
– Слушайте, он же никогда так не поступал! Всегда платил. А если я давал ему на дорогу чего-нибудь пожевать, так что с того?
Кит бросил возле кассы несколько упаковок, по его расчетам, выбранного ему должно было хватить на выходные. Арлес сел за кассу и пробил чеки.
– Я уезжаю из нашего округа, – проговорил Кит. – В понедельник.
– Вот как? Насовсем?
– Да. Здесь нет работы.
– А я вам что говорил? Плохо. Совсем здесь не остается народа. С вас двадцать один доллар семьдесят два цента.
Кит расплатился, Арлес сложил покупки в сумку, потом проговорил:
– Если вам доведется снова попасть в наши края, моя колонка будет, скорее всего, уже закрыта.
– Ваша жена поступила правильно, – ответил Кит. – Вы и сами это понимаете.
– Да, наверное. Но зачем мне иметь такого врага, как начальник полиции? Да и начинать заново в моем возрасте тоже уже ни к чему.
– Я думаю, Бакстеру недолго осталось быть начальником полиции.
– Правда? Вы так полагаете?
– Вы читали стенограмму того собрания?
Арлес кивнул.
– Ну и что вы сами обо всем этом думаете?
– Что тут скажешь… мужик должен уметь управлять своим членом. Знаете, почему мужики обычно называют свой член по имени? – Арлес улыбнулся. – Не хотят, чтобы неизвестно кто принимал бы за них девять десятых всех их решений. – Арлес расхохотался и хлопнул ладонью по прилавку. – Поняли?
– Разумеется.
Арлес снова посерьезнел и проговорил:
– Но все остальное, в чем его там обвиняли… будто он свою личную машину бесплатно тут заправляет… черт возьми, да если бы даже и так – а это не так, – то кому какой от этого вред? Что же касается его отношений с другими женщинами… ну, моя жена считает, что начальнику полиции такое не пристало. Сам я не знаю, не уверен, правду говорили те женщины или нет. Но вот в чем я уверен, так это в том, что подобные обвинения дома ему дорого обойдутся. Вы случайно не знаете миссис Бакстер?
– Мы с ней вместе в школе учились.
– Правда? Так вот, это чудеснейшая женщина. И каково ей слушать подобные вещи от каких-то проституток, у которых хватает бесстыдства обо всем этом рассказывать, да еще в церкви!
– Ну что ж, желаю вам удержаться и не закрыться до нашей следующей встречи. И передавайте от меня привет миссис Арлес. Вы ее должны поддерживать. – Кит забрал сумку с покупками и вышел.
Из телефона-автомата, висевшего за углом магазина, он позвонил домой Чарли Эйдеру и наговорил на откликнувшийся на его звонок автоответчик:
– Чарли, мои планы передвигаются на более поздний срок. Через день или два я с тобой свяжусь. Извини, что сегодня вечером все срывается. Привет от меня Катерине. Если будешь звонить мне домой, исходи из того, что мой телефон прослушивается начальником полиции Бакстером, который помешался на том, будто бы меня интересует его жена. Стюарт заслуживает самой большой благодарности. Он должен вернуться сегодня к вечеру. Предложение насчет работы я пока продолжаю обдумывать. Как ты полагаешь, можно будет в моем подвальном кабинете устроить небольшую теплицу? Передавай от меня привет президенту. Я тебе еще позвоню.
Часов около девяти вечера того же дня Кит решил, что, прободрствовав почти полтора суток, можно бы уже и поспать. Он открыл ящик тумбочки и обнаружил, что лежавшего там раньше «глока» на месте нет.
Кит задумался. Портеры знали, где был спрятан ключ от дома, но они бы не взяли пистолет. Кит внимательно осмотрел все шкафы и ящики и заметил, что некоторые вещи лежали или висели не на своих местах.
В доме явно побывал Бакстер, что для полицейского, имеющего возможность в любой момент призвать себе в помощники одного-двух слесарей, не должно было составить никакого труда.
Ничего, кроме пистолета, вроде бы не пропало; да он и не держал в доме никаких компрометирующих вещей, ничего такого, из-за чего ему стоило бы теперь волноваться. Самые последние письма Энни он сжег, а каждое из тех, что она писала ему на протяжении двадцати с лишним лет, непременно попадало после прочтения в машинку для уничтожения секретных бумаг. Кит не любил ничего хранить и теперь был искренне рад, что не обзавелся подобной привычкой.
Но «глок» все-таки пропал – все свидетельствовало о том, что в его вещах рылся Бакстер. Одно это было достаточной причиной, чтобы убить этого типа, что Кит бы и сделал, если бы только не пообещал Энни не трогать его и если бы не то обстоятельство, что Бакстеру и так предстояло потерять жену, работу, друзей и вообще навсегда покинуть этот городок. Как говорится, смерть была для этого негодяя слишком легким наказанием.
Кит разыскал свой старый армейский нож и положил его на тумбочку возле кровати. Потом выключил свет и лег спать.
Проснулся он очень рано, принял душ, оделся и спустился вниз. Воскресное утро выдалось прохладным, даже морозным, бодрящим. Кит прошелся до кукурузного поля, отогнул листья на нескольких початках. Зерна были уже почти спелыми, да и листья, высохшие и тонкие, как бумага, тоже свидетельствовали, что кукуруза почти дозрела. Почти, но все-таки пока не совсем. Надо бы еще подождать недельку-другую, если погода не испортится.
Кит прошел по двору, внимательно осматривая хозяйственные постройки, изгороди, грядки. В целом он тут порядком поработал, и это обошлось ему в приличную сумму, в массу времени и потребовало нелегкого и напряженного труда. Он в общем-то не очень ясно отдавал себе отчет, почему и ради чего он тут гнул спину, какова была цель всех этих усилий, – однако ему было приятно сознавать, что сделано немало. Ему доставляла радость мысль, что он касается тех же предметов, возится с теми же вещами, ремонтирует те же приспособления и сооружения, к которым прикасались, с которыми возились и которые чинили его отец, дядя и даже его дед. От времен его прадеда мало что осталось, а от времен прапрадеда, который был тут когда-то первопоселенцем, и вообще ничего. Но Кит ходил сейчас по той же самой земле, по которой когда-то ходили и они, а рано утром или вечером, когда окрестности как бы замирали в сумеречном свете, у Кита возникало такое ощущение, будто он физически чувствует присутствие своих далеких предков.
Он отправился на воскресную службу. Но не в свою, а в церковь Святого Иоанна, ту, что находилась в Спенсервиле. Этот приход заметно отличался от сельского: и люди были одеты лучше, и машины у них были дороже. Большое здание церкви, выстроенное из кирпича и камня, являлось второй после здания окружного суда достопримечательностью Спенсервиля. Церковь Святого Иоанна была храмом всего местного истеблишмента, тесно связанным и с историей самых Первых поселенцев округа, и с современной его властной структурой. Несмотря на то, что храм был лютеранским, сюда время от времени заглядывали и сторонники англиканской церкви, особенно те, кто добивался для себя какой-нибудь выборной должности или имел в городе свое дело.
Подойдя к церкви, Кит поискал взглядом Бакстеров, но не увидел их. Сейчас, даже если бы он в самом прямом смысле слова натолкнулся бы на грузное тело Бакстера, Кит мог не опасаться последствий: день был воскресный, они находились в церкви, и богобоязненная спенсервильская знать не потерпела бы в этот Божий день никакого нарушения спокойствия и благочинности ни в храме Божием, ни в непосредственной близости от него.
Кит вошел внутрь. Храм был большой, способный вместить человек восемьсот. Кит пробежал взглядом по спинам сидевших на скамьях прихожан, но и здесь не увидел ни мистера, ни миссис Бакстер. Но если они в церкви, то, задержавшись у входа после окончания службы, Кит их обязательно увидит.
Кит сел на свободное место сзади, по левую сторону от прохода, и стал слушать службу, которую вел пастор Уилбур Шенк, духовник миссис Бакстер.
Богослужение подходило уже к середине, когда Кит наконец разглядел, что Энни находится среди участников хора, расположившегося в правом углу от алтаря. С того места, где сидел Кит, ее было отлично видно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Он вспомнил, как Гейл рассказывала ему, что однажды в доме Бакстеров была какая-то стрельба, и Киту, уже не в первый раз, пришла в голову мысль, что Энни может убить мужа. Этого он допустить не мог. Но если подобному суждено случиться, то Энни, несомненно, дождется, пока Кит Лондри уедет; так что у него в распоряжении есть некоторое время, чтобы предотвратить такой поворот событий. Если в только что состоявшемся разговоре с Терри Кит все сделал правильно, то та должна будет передать сестре, что Лондри собирается уезжать и, судя по его настроению, возможно, больше уже не вернется. Конечно, Кит признавал, что с его стороны это было не чем иным, как попыткой манипулировать Терри; но в данном случае цель оправдывала средства. «В любви и на войне можно все». Ну, может быть, и не все, но, во всяком случае, очень многое.
Он пересек границу округа Спенсер и спустя двадцать минут был уже в Спенсервиле. Кит проехал по Вильямс-стрит мимо дома Энни, но ее машины во дворе не увидел. Он доехал до центра, остановился у банка и получил по кредитной карточке в автомате максимально возможную сумму наличными – в здешних местах она составляла четыреста долларов. Потом немного покрутился по городу, но белый «линкольн» Энни так ему и не повстречался.
Кит выехал из города, свернул на шоссе номер 22 и остановился у принадлежавшей Арлесу колонки самообслуживания.
Там он вышел из машины и вставил шланг в бак. Из будки появился и засеменил к нему, приветственно махая рукой, Боб Арлес.
– Как дела?
– Хорошо, – ответил Кит. – А у вас?
– Ничего. – Боб Арлес подошел к Киту. – Смотрю, новый «блейзер» себе купили.
– Точно.
– Нравится?
– Да.
– А от той штуковины избавились?
– Сделал из нее курятник.
Арлес рассмеялся, потом спросил:
– Послушайте, а начальник полиции Бакстер к вам не заезжал?
Кит внимательно посмотрел на Арлеса и ответил:
– Заезжал на той неделе.
– Да, он говорил мне, что собирается это сделать. Я ему рассказал тогда, что вы вернулись.
– Спасибо. – Закончив заправляться, Кит воткнул наконечник шланга на место, потом они вместе с Арлесом прошли к будке, и Кит расплатился за бензин. – А он часто сюда заглядывает? – поинтересовался он.
Выражение лица Арлеса изменилось.
– Н-ну… раньше заглядывал часто. Мы с ним много дел вместе делали и для города, и для округа. А потом… возникли кое-какие проблемы.
– По-моему, я что-то об этом слышал.
– Д-да… об этом многие слышали.
Кит зашел в магазин, Боб Арлес последовал за ним. За прилавком с кассой никого не было, и Кит спросил:
– А где же миссис Арлес?
– Уехала на время. Думаю, вы понимаете почему, если слышали о том собрании в церкви, в Овертоне.
– И все же почему?
– Ну… как вам сказать… по-моему, она стала… немного нервничать после того, как натрепала там тогда много лишнего.
– Но она ведь правду сказала?
– Да какая там правда! То есть я хочу сказать, что в этом мире, если желаешь что-то получить, надо уметь и давать. Женщины не понимают, как делается бизнес. – Арлес покачал головой, потом добавил: – Начальник полиции и Дон Финней, это его родственник и он же шериф, явились сюда и заявили, что переведут счета города и округа в другое место. А знаете, какая это часть моего бизнеса? Я вам скажу: почти половина, черт возьми! Вы понимаете, что теперь будет? Со мной покончено. И все только потому, что она там наболтала лишнего.
– Значит, вы Бакстера больше не видите?
– Ну, он заезжает, как и прежде, – потому что, пока городской совет не перевел счета, он вынужден расплачиваться через меня. Но он со мной почти не разговаривает, а если что и скажет, то какую-нибудь гадость. Говорит, что он еще с Мэри поквитается… Я уж ему объяснял, что ее тут долго не будет, – добавил Арлес.
– И что, он по-прежнему берет что хочет, не расплачиваясь?
– Слушайте, он же никогда так не поступал! Всегда платил. А если я давал ему на дорогу чего-нибудь пожевать, так что с того?
Кит бросил возле кассы несколько упаковок, по его расчетам, выбранного ему должно было хватить на выходные. Арлес сел за кассу и пробил чеки.
– Я уезжаю из нашего округа, – проговорил Кит. – В понедельник.
– Вот как? Насовсем?
– Да. Здесь нет работы.
– А я вам что говорил? Плохо. Совсем здесь не остается народа. С вас двадцать один доллар семьдесят два цента.
Кит расплатился, Арлес сложил покупки в сумку, потом проговорил:
– Если вам доведется снова попасть в наши края, моя колонка будет, скорее всего, уже закрыта.
– Ваша жена поступила правильно, – ответил Кит. – Вы и сами это понимаете.
– Да, наверное. Но зачем мне иметь такого врага, как начальник полиции? Да и начинать заново в моем возрасте тоже уже ни к чему.
– Я думаю, Бакстеру недолго осталось быть начальником полиции.
– Правда? Вы так полагаете?
– Вы читали стенограмму того собрания?
Арлес кивнул.
– Ну и что вы сами обо всем этом думаете?
– Что тут скажешь… мужик должен уметь управлять своим членом. Знаете, почему мужики обычно называют свой член по имени? – Арлес улыбнулся. – Не хотят, чтобы неизвестно кто принимал бы за них девять десятых всех их решений. – Арлес расхохотался и хлопнул ладонью по прилавку. – Поняли?
– Разумеется.
Арлес снова посерьезнел и проговорил:
– Но все остальное, в чем его там обвиняли… будто он свою личную машину бесплатно тут заправляет… черт возьми, да если бы даже и так – а это не так, – то кому какой от этого вред? Что же касается его отношений с другими женщинами… ну, моя жена считает, что начальнику полиции такое не пристало. Сам я не знаю, не уверен, правду говорили те женщины или нет. Но вот в чем я уверен, так это в том, что подобные обвинения дома ему дорого обойдутся. Вы случайно не знаете миссис Бакстер?
– Мы с ней вместе в школе учились.
– Правда? Так вот, это чудеснейшая женщина. И каково ей слушать подобные вещи от каких-то проституток, у которых хватает бесстыдства обо всем этом рассказывать, да еще в церкви!
– Ну что ж, желаю вам удержаться и не закрыться до нашей следующей встречи. И передавайте от меня привет миссис Арлес. Вы ее должны поддерживать. – Кит забрал сумку с покупками и вышел.
Из телефона-автомата, висевшего за углом магазина, он позвонил домой Чарли Эйдеру и наговорил на откликнувшийся на его звонок автоответчик:
– Чарли, мои планы передвигаются на более поздний срок. Через день или два я с тобой свяжусь. Извини, что сегодня вечером все срывается. Привет от меня Катерине. Если будешь звонить мне домой, исходи из того, что мой телефон прослушивается начальником полиции Бакстером, который помешался на том, будто бы меня интересует его жена. Стюарт заслуживает самой большой благодарности. Он должен вернуться сегодня к вечеру. Предложение насчет работы я пока продолжаю обдумывать. Как ты полагаешь, можно будет в моем подвальном кабинете устроить небольшую теплицу? Передавай от меня привет президенту. Я тебе еще позвоню.
Часов около девяти вечера того же дня Кит решил, что, прободрствовав почти полтора суток, можно бы уже и поспать. Он открыл ящик тумбочки и обнаружил, что лежавшего там раньше «глока» на месте нет.
Кит задумался. Портеры знали, где был спрятан ключ от дома, но они бы не взяли пистолет. Кит внимательно осмотрел все шкафы и ящики и заметил, что некоторые вещи лежали или висели не на своих местах.
В доме явно побывал Бакстер, что для полицейского, имеющего возможность в любой момент призвать себе в помощники одного-двух слесарей, не должно было составить никакого труда.
Ничего, кроме пистолета, вроде бы не пропало; да он и не держал в доме никаких компрометирующих вещей, ничего такого, из-за чего ему стоило бы теперь волноваться. Самые последние письма Энни он сжег, а каждое из тех, что она писала ему на протяжении двадцати с лишним лет, непременно попадало после прочтения в машинку для уничтожения секретных бумаг. Кит не любил ничего хранить и теперь был искренне рад, что не обзавелся подобной привычкой.
Но «глок» все-таки пропал – все свидетельствовало о том, что в его вещах рылся Бакстер. Одно это было достаточной причиной, чтобы убить этого типа, что Кит бы и сделал, если бы только не пообещал Энни не трогать его и если бы не то обстоятельство, что Бакстеру и так предстояло потерять жену, работу, друзей и вообще навсегда покинуть этот городок. Как говорится, смерть была для этого негодяя слишком легким наказанием.
Кит разыскал свой старый армейский нож и положил его на тумбочку возле кровати. Потом выключил свет и лег спать.
Проснулся он очень рано, принял душ, оделся и спустился вниз. Воскресное утро выдалось прохладным, даже морозным, бодрящим. Кит прошелся до кукурузного поля, отогнул листья на нескольких початках. Зерна были уже почти спелыми, да и листья, высохшие и тонкие, как бумага, тоже свидетельствовали, что кукуруза почти дозрела. Почти, но все-таки пока не совсем. Надо бы еще подождать недельку-другую, если погода не испортится.
Кит прошел по двору, внимательно осматривая хозяйственные постройки, изгороди, грядки. В целом он тут порядком поработал, и это обошлось ему в приличную сумму, в массу времени и потребовало нелегкого и напряженного труда. Он в общем-то не очень ясно отдавал себе отчет, почему и ради чего он тут гнул спину, какова была цель всех этих усилий, – однако ему было приятно сознавать, что сделано немало. Ему доставляла радость мысль, что он касается тех же предметов, возится с теми же вещами, ремонтирует те же приспособления и сооружения, к которым прикасались, с которыми возились и которые чинили его отец, дядя и даже его дед. От времен его прадеда мало что осталось, а от времен прапрадеда, который был тут когда-то первопоселенцем, и вообще ничего. Но Кит ходил сейчас по той же самой земле, по которой когда-то ходили и они, а рано утром или вечером, когда окрестности как бы замирали в сумеречном свете, у Кита возникало такое ощущение, будто он физически чувствует присутствие своих далеких предков.
Он отправился на воскресную службу. Но не в свою, а в церковь Святого Иоанна, ту, что находилась в Спенсервиле. Этот приход заметно отличался от сельского: и люди были одеты лучше, и машины у них были дороже. Большое здание церкви, выстроенное из кирпича и камня, являлось второй после здания окружного суда достопримечательностью Спенсервиля. Церковь Святого Иоанна была храмом всего местного истеблишмента, тесно связанным и с историей самых Первых поселенцев округа, и с современной его властной структурой. Несмотря на то, что храм был лютеранским, сюда время от времени заглядывали и сторонники англиканской церкви, особенно те, кто добивался для себя какой-нибудь выборной должности или имел в городе свое дело.
Подойдя к церкви, Кит поискал взглядом Бакстеров, но не увидел их. Сейчас, даже если бы он в самом прямом смысле слова натолкнулся бы на грузное тело Бакстера, Кит мог не опасаться последствий: день был воскресный, они находились в церкви, и богобоязненная спенсервильская знать не потерпела бы в этот Божий день никакого нарушения спокойствия и благочинности ни в храме Божием, ни в непосредственной близости от него.
Кит вошел внутрь. Храм был большой, способный вместить человек восемьсот. Кит пробежал взглядом по спинам сидевших на скамьях прихожан, но и здесь не увидел ни мистера, ни миссис Бакстер. Но если они в церкви, то, задержавшись у входа после окончания службы, Кит их обязательно увидит.
Кит сел на свободное место сзади, по левую сторону от прохода, и стал слушать службу, которую вел пастор Уилбур Шенк, духовник миссис Бакстер.
Богослужение подходило уже к середине, когда Кит наконец разглядел, что Энни находится среди участников хора, расположившегося в правом углу от алтаря. С того места, где сидел Кит, ее было отлично видно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45