Сразу же после церковной службы его жена отправлялась домой, предоставляя Джо полную возможность развлекаться по своему вкусу.
И коттедж, и имение, и щедрые пожертвования на «бедных» и «нуждающихся» — видимая и небольшая часть доходов, полученных от рэкета, торговли наркотиками, содержания игорных домов, платных убийств и тому подобного. Судили Раиса лишь однажды; ни единого дня в тюрьме.
Я нашел его возле пруда. Райс развалился в шезлонге под пляжн ым зонтом. У его ног на траве устроилась довольно привлекательная блондинка. Он выглядел, как Будда, печален.
Нет, просто большой, грузный, порочный толстяк с таким взглядом, который заставил бы отнести его к разряду грешников даже в том случае, если бы он в ангельском обличьи распевал псалмы, призывающие ко всеобщей любви.
А блондинка... Наверное, тоже грешница, раз ошивается при Раисе, но внешне это не было заметно. Спина, во всяком случае, безупречна. Девица из «Дипломата»? Они плохих не держат. «Дипломат» мне нравился, но я просто не выносил Джо Раиса.
Взаимно. Увидев меня, он выдвинул вперед челюсть, раздумывая, что лучше: поддеть меня рогами или по-бульдожьи вцепиться в горло.
Я остановился возле пляжного зонта, подтянул стул и сел. Обычно я веду себя вежливо, жду приглашения. Однако не с типами, которые пытаются меня убить. И, разумеется, не с руководителями мафии.
— Хеллоу, Джо, — сказал я. — Возражаете, если я к вам присоединюсь?
— Да.
— Но я хотел спросить вас о некоторых парнях.
— Спрашивайте. Вы уже здесь.
Глаза у него мутные, налитые кровью. Мне они чем-то напоминали горящее топливное масло.
— Что за парни?
— Снэг и Бубби, а также...
— Никогда не слышал про таких.
— Тони Ангвиш?
— Тони Ангвиш.
— Что скажете про Фрэнсиса Бойля?
— Никогда о нем не слышал.
Он немного выпрямился. Складки на его груди и животе заколыхались. Ногой он пнул блондинку под зад:
— Иди поиграй с деньгами, бэби.
— Дорогуша, у меня нет никаких денег.
— Ты бессовестная лгунья. Я дал тебе сотню. Иди...
Он остановился, немного подумал, глядя на то место, куда он ее пнул, затем потянулся за чековой книжкой и авторучкой, лежащими на столе. Закрыв от меня существенные подробности, он что-то написал на чеке, вырвал его и протянул блондинке. — Иди поиграй вот с этим.
Она взглянула на чек, глаза у нее округлились:
— Но, дорогуша...
— Ты хочешь это наличными? Или тебе хочется получить пинок по заду еще раз? Отправляйся, купи себе панталоны из норки. Проваливай.
Она послушно поднялась. Я спросил Раиса:
— Что в отношении Чарли Байта?
— Никогда о нем не слыхал.
— Джо Раиса? Бенджамина Рокфеллера? Или Джона Д. Франклина.
— Никогда не слыхал... Ах, заткнитесь!
Блондинка пошла прочь, так покачивая бедрами, что у меня на секунду остановилось сердце, а потом бешено заколотилось.
От нашего столика она прямиком двинулась к другому, тоже под пляжным зонтом, где сидел мужчина в черном костюме. Он был рослым, с жесткими черными усами и огромной лысиной, которую не могли скрыть несколько жалких волосиков.
Я заметил: — Она оставила вас ради другого дэнди. Сколько же вы ей дали?
— Доллар. Как всегда.
— Джо, ваш шарм равняется вашей красоте. Их превышает только ваша щедрость.
Он обдумывал мое изречение, почти улыбнулся, подумал снова. Меня всегда возмущает довольно широко распространенное мнение о выдающемся уме, которым должны обладать преступники, в особенности мафиози. Возможно, найдется один на тысячу, но остальные чувствуют себя творцами, если без посторонней помощи зашнуруют себе ботинки. Они любуются плодами своего труда и горделиво восклицают: «Ну, что скажете?»
Возможно, я преувеличиваю, но самую малость! Особого ума не требуется, чтобы нажать на курок, обвести вокруг пальца простака или избить напуганного человека.
Именно в этот момент я присмотрелся к лысому в пропотевшем пиджаке — и узнал.
Билл Бончак, но его чаще называли Билли Бонсом, и он, очевидно, носил пиджак для того, чтобы скрыть пару пистолетов и окровавленный нож. Внешне отличался страшной неопрятностью. Билли Бонса арестовывали за нападение со смертельным исходом: одно обвинение было в вымогательстве, два — в изнасиловании. Остальные были сняты за отсутствием доказательств. Он работал на Джо Раиса.
— Еще одно имя.
— Да.
— Билли Боне.
Он повернул голову и посмотрел на Билли Бонса.
— Никогда не слыхал о таком... Помолчал и снова, немного подумав:
— Нет, я слышал о нем. Вы имеете в виду мистера Бончака? Он живет здесь, в отеле.
— У вас под рукой. Стоит его поманить или окликнуть...
— Поманить?
— Вместо сигнала. Я хочу сказать, он на вас работает.
— Черта с два! Он не работает. Никто не работает.
— Что-то не верится.
— Скотт, я хочу вас удивить. Вместо того, чтобы утопить вас в пруду, я отвечу вам на все вопросы. Мне нечего скрывать. Заканчивайте и сматывайтесь.
— О'кей.
Я ему не верил, но попробовать стоило. И, к моему великому изумлению, он был гораздо общительнее, чем я ожидал. Конечно, я надеялся, что мне удастся что-то вытянуть из него. Именно поэтому я сюда и явился. И он не обманул моих надежд.
Мы еще немного поиграли в «я никогда о нем не слыхал». Затем я сказал:
— Спасибо за помощь. Я прекрасно знаю, что Тони Ангвиш работает на вас.
— Работал. Но не работает. Я поразился:
— Вы признаете, что он на вас работал?
— Да. Сейчас — нет.
— С каких пор?
— Вот уже пару месяцев. Он обычно выполнял мои поручения.
— Да. Пойди убей этого парня, убей того парня, купи какого-нибудь яда, — сказал я. — Рад слышать, что он больше на вас не работает и не работал в то время, когда Снэг и Бубби пытались меня убить.
— Пытались убить вас, ха? Жаль, не смогли. Последнее прозвучало не зло, всего лишь искренне.
— Не уверен, что вы знаете, — продолжал я, — но Снэг умер, а Бубби в тюрьме, старается всех уверить, что у него не все дома.
— Он не раскроет свою проклятую...
Райе спохватился чуточку поздно. Но как ни странно, не нырнул под стол за лупарой и не стал поливать меня пулями. Он просто усмехнулся и пробормотал:
— Я подумал о другом человеке.
— Да, раз мы уже заговорили о чеках... — Я посмотрел на столик Бончака. Билли ушел, но блондинка осталась и тянула что-то розовое из бокала.
— Я слышал, вы внесли большую сумму в поддержку компании за избрание Хорейши Хамбла. Не прямо, конечно, но через Себастьяна. Себастьяна-то вы знаете, не так ли?
Он арендовал аудиторию Шрайна для торжественного обеда в четь Себастьяна, об этом сообщалось во всех газетах. Поэтому меня не удивил его ответ:
— Конечно, я знаю Юлиуса. Прекрасный малый.
— Валяйте дальше. Ну и каков же был размер вашего вклада в кампанию? Как обычно, доллар?
Он немного подумал, прежде чем ответить, посмотрел на блондинку, потом перевел свои масляные глазки на меня.
— Пара сотен тысяч. Что из этого?
Меня так поразила его откровенность, что я на секунду потерял дар речи. Затевая этот разговор, я намеревался выложить ему все то, что мне было известно о его деятельности, и проверить его реакцию.
А Райс продолжал:
— Почему нельзя материально поддержать партию, которую ты выбираешь? Разве не все так поступают?
— К сожалению, далеко не все. Но что вы сами от этого получите? Конечно, я представлял, чего он добивается. Не представляло секрета
то, что, если из государственного департамента уйдут все старые офицеры службы безопасности, появится возможность выдать паспорта и визы на въезд лицам, которым их не следовало бы выдавать; блокировать решения о принудительной высылке из страны нежелательных лиц. Короче —- саботировать борьбу с мафией. Все это сулило колоссальные деньги.
— Я просто патриот, — сказал Райс.
— Да?
Тут мне пришла в голову еще одна мысль.
Все преступные элементы станут голосовать, в конечном счете, за Хамбла; ходили упорные слухи, что некто Милас Каппер, шестерка при крупных мафиози, передал Хамблу не то чек, не то наличные. Предполагалось, что эти деньги пойдут тоже на усиление фондов кампании.
— Вы руководитесь всего лишь соображениями патриотизма? — повторил я. — Я слышал, что мафиози из других городов подбросили Хамблу полмиллиона. Они тоже патриоты?
Я усмехнулся, а на физиономии Раиса появилось гневное выражение. Даже трудно поверить, что столь розовощекое пухлое лицо может стать таким суровым и холодным. В черных глазках вспыхнули огоньки.
Потом он сказал:
— В Америке не существует никакой мафии. Это миф. Давно уже доказано, что это измышления газетчиков.
— О'кей, я остаюсь при своем мнении, но спорить с вами не стану... Вы продолжаете получать героин из Пакистана?
На этот раз, окажись лупара под рукой, он бы непременно пустил дробовик в ход. Райс в гневе — весьма неприятное зрелище. Я понял совершенно отчетливо, что Джо Райс готов решительно на любое преступление, сколь угодно зверское или извращенное, если только ему предоставится возможность. Вне всякого сомнения, он постарается меня убить.
Он уже попытался; теперь все будет иначе. Не так примитивно.
Поэтому последующее меня поразило: Райе подавил гнев.
Он почти миролюбиво сказал:
— Скотт, вы сильно рискуете. Очень рискуете... Вы прекрасно знаете, что меня никогда в этом не уличали. Я этим не занимаюсь.
— Некоторые из ваших парней угодили в Сен-Квентин.
— Только не мои парни!
— О'кей, забудем об этом. Нам обоим известно, что вы — друг Себастьяна, как минимум его знакомый. Так что, пожалуйста, не пытайтесь меня уверить, что вы никогда не слышали о Джонни Трое или Чарли Байте.
— Черт возьми, разумеется, я слышал о них. Кто их не знает?
— Как в отношении Фрэнсиса Бойла?
Он покачал головой:
— Кто такой Фрэнсис Бойл?
Я внимательно следил за ним. Ничего.
— Один парень, — сказал я. — У меня, понимаете, мелькнула мысль, что вы, возможно, — всего лишь, возможно, — шантажировли Джонни Троя. Или Чарли Байта.
— Вы действительно страшно рискуете.
Он с шумом выпустил воздух через ноздри:
— Я никого не шантажировал и не шантажирую. Еще вопросы будут? Мы поговорили еще несколько минут, но я больше не услышал ничего
стоящего. Наконец он сказал:
— Все, Скотт. Вы не можете пожаловаться, что я не старался вам помочь.
И в самом деле. Но почему? Такая откровенность ставила меня в тупик. Пока я еще не разобрался, что мне дал наш разговор, но он, несомненно, что-то дал.
Райе поднялся и зашагал к своему коттеджу. Часы показывали без двадцати четыре. Я тоже отправился восвояси. По пути прошел мимо блондинки, которая в одиночестве тянула через соломинку остатки розового пойла.
Я любезно спросил:
— Что вы собираетесь купить на все эти деньги? Она подняла ко мне каменное лицо:
— Панталоны из норки.
Я поехал прямиком в «Спартанский» и поднялся к себе — принять душ: не терпелось смыть с себя Джо Раиса.
Обмотавшись полотенцем, я возвратился в гостиную, плюхнулся на диван и протянул руку к телефону.
Позвонил Сильвии Байт — и сразу же узнал ее звенящий голосок.
— Привет, — сказал я, — Шелл Скот... — Вы нашли пластинку?
— Да, Шелл. Она вам нужна сейчас?
— Я бы хотел проверить. Как она полностью называется и все прочее.
— Одну минуточку.
Она бросила трубку, но сразу же возвратилась:
— На 45 оборотов: «Аннабел Ли». Вокал Джонни Трои с квинтетом Эрика Маннинга.
— Квинтет Эрика Маннинга, ха! Никогда о таком не слыхал.
— Я тоже. Вторая сторона такая же, только здесь «Возвращение домой».
— «Возвращение домой» и «Аннабел Ли». А Чарли слушал только «Аннабел Ли», верно? Не обе стороны?
— Нет, только «Аннабел».
— Кто выпустил?
— «Империал».
— Возможно, это пустяки, Сильвия, но я все равно хочу проверить все до конца. Как вы смотрите на то, чтобы я заехал к вам за ней?
— Если хотите, я сама могу ее привезти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
И коттедж, и имение, и щедрые пожертвования на «бедных» и «нуждающихся» — видимая и небольшая часть доходов, полученных от рэкета, торговли наркотиками, содержания игорных домов, платных убийств и тому подобного. Судили Раиса лишь однажды; ни единого дня в тюрьме.
Я нашел его возле пруда. Райс развалился в шезлонге под пляжн ым зонтом. У его ног на траве устроилась довольно привлекательная блондинка. Он выглядел, как Будда, печален.
Нет, просто большой, грузный, порочный толстяк с таким взглядом, который заставил бы отнести его к разряду грешников даже в том случае, если бы он в ангельском обличьи распевал псалмы, призывающие ко всеобщей любви.
А блондинка... Наверное, тоже грешница, раз ошивается при Раисе, но внешне это не было заметно. Спина, во всяком случае, безупречна. Девица из «Дипломата»? Они плохих не держат. «Дипломат» мне нравился, но я просто не выносил Джо Раиса.
Взаимно. Увидев меня, он выдвинул вперед челюсть, раздумывая, что лучше: поддеть меня рогами или по-бульдожьи вцепиться в горло.
Я остановился возле пляжного зонта, подтянул стул и сел. Обычно я веду себя вежливо, жду приглашения. Однако не с типами, которые пытаются меня убить. И, разумеется, не с руководителями мафии.
— Хеллоу, Джо, — сказал я. — Возражаете, если я к вам присоединюсь?
— Да.
— Но я хотел спросить вас о некоторых парнях.
— Спрашивайте. Вы уже здесь.
Глаза у него мутные, налитые кровью. Мне они чем-то напоминали горящее топливное масло.
— Что за парни?
— Снэг и Бубби, а также...
— Никогда не слышал про таких.
— Тони Ангвиш?
— Тони Ангвиш.
— Что скажете про Фрэнсиса Бойля?
— Никогда о нем не слышал.
Он немного выпрямился. Складки на его груди и животе заколыхались. Ногой он пнул блондинку под зад:
— Иди поиграй с деньгами, бэби.
— Дорогуша, у меня нет никаких денег.
— Ты бессовестная лгунья. Я дал тебе сотню. Иди...
Он остановился, немного подумал, глядя на то место, куда он ее пнул, затем потянулся за чековой книжкой и авторучкой, лежащими на столе. Закрыв от меня существенные подробности, он что-то написал на чеке, вырвал его и протянул блондинке. — Иди поиграй вот с этим.
Она взглянула на чек, глаза у нее округлились:
— Но, дорогуша...
— Ты хочешь это наличными? Или тебе хочется получить пинок по заду еще раз? Отправляйся, купи себе панталоны из норки. Проваливай.
Она послушно поднялась. Я спросил Раиса:
— Что в отношении Чарли Байта?
— Никогда о нем не слыхал.
— Джо Раиса? Бенджамина Рокфеллера? Или Джона Д. Франклина.
— Никогда не слыхал... Ах, заткнитесь!
Блондинка пошла прочь, так покачивая бедрами, что у меня на секунду остановилось сердце, а потом бешено заколотилось.
От нашего столика она прямиком двинулась к другому, тоже под пляжным зонтом, где сидел мужчина в черном костюме. Он был рослым, с жесткими черными усами и огромной лысиной, которую не могли скрыть несколько жалких волосиков.
Я заметил: — Она оставила вас ради другого дэнди. Сколько же вы ей дали?
— Доллар. Как всегда.
— Джо, ваш шарм равняется вашей красоте. Их превышает только ваша щедрость.
Он обдумывал мое изречение, почти улыбнулся, подумал снова. Меня всегда возмущает довольно широко распространенное мнение о выдающемся уме, которым должны обладать преступники, в особенности мафиози. Возможно, найдется один на тысячу, но остальные чувствуют себя творцами, если без посторонней помощи зашнуруют себе ботинки. Они любуются плодами своего труда и горделиво восклицают: «Ну, что скажете?»
Возможно, я преувеличиваю, но самую малость! Особого ума не требуется, чтобы нажать на курок, обвести вокруг пальца простака или избить напуганного человека.
Именно в этот момент я присмотрелся к лысому в пропотевшем пиджаке — и узнал.
Билл Бончак, но его чаще называли Билли Бонсом, и он, очевидно, носил пиджак для того, чтобы скрыть пару пистолетов и окровавленный нож. Внешне отличался страшной неопрятностью. Билли Бонса арестовывали за нападение со смертельным исходом: одно обвинение было в вымогательстве, два — в изнасиловании. Остальные были сняты за отсутствием доказательств. Он работал на Джо Раиса.
— Еще одно имя.
— Да.
— Билли Боне.
Он повернул голову и посмотрел на Билли Бонса.
— Никогда не слыхал о таком... Помолчал и снова, немного подумав:
— Нет, я слышал о нем. Вы имеете в виду мистера Бончака? Он живет здесь, в отеле.
— У вас под рукой. Стоит его поманить или окликнуть...
— Поманить?
— Вместо сигнала. Я хочу сказать, он на вас работает.
— Черта с два! Он не работает. Никто не работает.
— Что-то не верится.
— Скотт, я хочу вас удивить. Вместо того, чтобы утопить вас в пруду, я отвечу вам на все вопросы. Мне нечего скрывать. Заканчивайте и сматывайтесь.
— О'кей.
Я ему не верил, но попробовать стоило. И, к моему великому изумлению, он был гораздо общительнее, чем я ожидал. Конечно, я надеялся, что мне удастся что-то вытянуть из него. Именно поэтому я сюда и явился. И он не обманул моих надежд.
Мы еще немного поиграли в «я никогда о нем не слыхал». Затем я сказал:
— Спасибо за помощь. Я прекрасно знаю, что Тони Ангвиш работает на вас.
— Работал. Но не работает. Я поразился:
— Вы признаете, что он на вас работал?
— Да. Сейчас — нет.
— С каких пор?
— Вот уже пару месяцев. Он обычно выполнял мои поручения.
— Да. Пойди убей этого парня, убей того парня, купи какого-нибудь яда, — сказал я. — Рад слышать, что он больше на вас не работает и не работал в то время, когда Снэг и Бубби пытались меня убить.
— Пытались убить вас, ха? Жаль, не смогли. Последнее прозвучало не зло, всего лишь искренне.
— Не уверен, что вы знаете, — продолжал я, — но Снэг умер, а Бубби в тюрьме, старается всех уверить, что у него не все дома.
— Он не раскроет свою проклятую...
Райе спохватился чуточку поздно. Но как ни странно, не нырнул под стол за лупарой и не стал поливать меня пулями. Он просто усмехнулся и пробормотал:
— Я подумал о другом человеке.
— Да, раз мы уже заговорили о чеках... — Я посмотрел на столик Бончака. Билли ушел, но блондинка осталась и тянула что-то розовое из бокала.
— Я слышал, вы внесли большую сумму в поддержку компании за избрание Хорейши Хамбла. Не прямо, конечно, но через Себастьяна. Себастьяна-то вы знаете, не так ли?
Он арендовал аудиторию Шрайна для торжественного обеда в четь Себастьяна, об этом сообщалось во всех газетах. Поэтому меня не удивил его ответ:
— Конечно, я знаю Юлиуса. Прекрасный малый.
— Валяйте дальше. Ну и каков же был размер вашего вклада в кампанию? Как обычно, доллар?
Он немного подумал, прежде чем ответить, посмотрел на блондинку, потом перевел свои масляные глазки на меня.
— Пара сотен тысяч. Что из этого?
Меня так поразила его откровенность, что я на секунду потерял дар речи. Затевая этот разговор, я намеревался выложить ему все то, что мне было известно о его деятельности, и проверить его реакцию.
А Райс продолжал:
— Почему нельзя материально поддержать партию, которую ты выбираешь? Разве не все так поступают?
— К сожалению, далеко не все. Но что вы сами от этого получите? Конечно, я представлял, чего он добивается. Не представляло секрета
то, что, если из государственного департамента уйдут все старые офицеры службы безопасности, появится возможность выдать паспорта и визы на въезд лицам, которым их не следовало бы выдавать; блокировать решения о принудительной высылке из страны нежелательных лиц. Короче —- саботировать борьбу с мафией. Все это сулило колоссальные деньги.
— Я просто патриот, — сказал Райс.
— Да?
Тут мне пришла в голову еще одна мысль.
Все преступные элементы станут голосовать, в конечном счете, за Хамбла; ходили упорные слухи, что некто Милас Каппер, шестерка при крупных мафиози, передал Хамблу не то чек, не то наличные. Предполагалось, что эти деньги пойдут тоже на усиление фондов кампании.
— Вы руководитесь всего лишь соображениями патриотизма? — повторил я. — Я слышал, что мафиози из других городов подбросили Хамблу полмиллиона. Они тоже патриоты?
Я усмехнулся, а на физиономии Раиса появилось гневное выражение. Даже трудно поверить, что столь розовощекое пухлое лицо может стать таким суровым и холодным. В черных глазках вспыхнули огоньки.
Потом он сказал:
— В Америке не существует никакой мафии. Это миф. Давно уже доказано, что это измышления газетчиков.
— О'кей, я остаюсь при своем мнении, но спорить с вами не стану... Вы продолжаете получать героин из Пакистана?
На этот раз, окажись лупара под рукой, он бы непременно пустил дробовик в ход. Райс в гневе — весьма неприятное зрелище. Я понял совершенно отчетливо, что Джо Райс готов решительно на любое преступление, сколь угодно зверское или извращенное, если только ему предоставится возможность. Вне всякого сомнения, он постарается меня убить.
Он уже попытался; теперь все будет иначе. Не так примитивно.
Поэтому последующее меня поразило: Райе подавил гнев.
Он почти миролюбиво сказал:
— Скотт, вы сильно рискуете. Очень рискуете... Вы прекрасно знаете, что меня никогда в этом не уличали. Я этим не занимаюсь.
— Некоторые из ваших парней угодили в Сен-Квентин.
— Только не мои парни!
— О'кей, забудем об этом. Нам обоим известно, что вы — друг Себастьяна, как минимум его знакомый. Так что, пожалуйста, не пытайтесь меня уверить, что вы никогда не слышали о Джонни Трое или Чарли Байте.
— Черт возьми, разумеется, я слышал о них. Кто их не знает?
— Как в отношении Фрэнсиса Бойла?
Он покачал головой:
— Кто такой Фрэнсис Бойл?
Я внимательно следил за ним. Ничего.
— Один парень, — сказал я. — У меня, понимаете, мелькнула мысль, что вы, возможно, — всего лишь, возможно, — шантажировли Джонни Троя. Или Чарли Байта.
— Вы действительно страшно рискуете.
Он с шумом выпустил воздух через ноздри:
— Я никого не шантажировал и не шантажирую. Еще вопросы будут? Мы поговорили еще несколько минут, но я больше не услышал ничего
стоящего. Наконец он сказал:
— Все, Скотт. Вы не можете пожаловаться, что я не старался вам помочь.
И в самом деле. Но почему? Такая откровенность ставила меня в тупик. Пока я еще не разобрался, что мне дал наш разговор, но он, несомненно, что-то дал.
Райе поднялся и зашагал к своему коттеджу. Часы показывали без двадцати четыре. Я тоже отправился восвояси. По пути прошел мимо блондинки, которая в одиночестве тянула через соломинку остатки розового пойла.
Я любезно спросил:
— Что вы собираетесь купить на все эти деньги? Она подняла ко мне каменное лицо:
— Панталоны из норки.
Я поехал прямиком в «Спартанский» и поднялся к себе — принять душ: не терпелось смыть с себя Джо Раиса.
Обмотавшись полотенцем, я возвратился в гостиную, плюхнулся на диван и протянул руку к телефону.
Позвонил Сильвии Байт — и сразу же узнал ее звенящий голосок.
— Привет, — сказал я, — Шелл Скот... — Вы нашли пластинку?
— Да, Шелл. Она вам нужна сейчас?
— Я бы хотел проверить. Как она полностью называется и все прочее.
— Одну минуточку.
Она бросила трубку, но сразу же возвратилась:
— На 45 оборотов: «Аннабел Ли». Вокал Джонни Трои с квинтетом Эрика Маннинга.
— Квинтет Эрика Маннинга, ха! Никогда о таком не слыхал.
— Я тоже. Вторая сторона такая же, только здесь «Возвращение домой».
— «Возвращение домой» и «Аннабел Ли». А Чарли слушал только «Аннабел Ли», верно? Не обе стороны?
— Нет, только «Аннабел».
— Кто выпустил?
— «Империал».
— Возможно, это пустяки, Сильвия, но я все равно хочу проверить все до конца. Как вы смотрите на то, чтобы я заехал к вам за ней?
— Если хотите, я сама могу ее привезти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22