– спросила Амира.
– Сэм хочет дать метеориту имя Масангкей, – сказал Ллойд. – Я склоняюсь к тому, чтобы придерживаться обычной практики и назвать его Десоласьон.
Наступило неловкое молчание.
– Мы должны выбрать имя, – прервала молчание Амира.
– Нестор Масангкей пожертвовал жизнью, чтобы найти метеорит, – сказал Макферлейн тихим голосом, твердо глядя на Ллойда. – Если бы не он, нас бы здесь не было. С другой стороны, вы финансировали экспедицию и тем выиграли право назвать камень.
Он продолжал упорно смотреть на миллиардера.
Когда Ллойд заговорил, его голос звучал необычно тихо.
– Мы даже не знаем, захотел бы Нестор Масангкей удостоиться такой чести, – сказал он. – Это не тот случай, чтобы нарушать традицию, Сэм. Мы дадим метеориту имя Десоласьон, но зал, в котором его разместим, назовем в честь Нестора. Мы установим табличку с детальным описанием его открытия. Это приемлемо?
Макферлейн подумал немного и кивнул головой.
Глинн передал бутылку Ллойду и встал. Все вышли на улицу, где светило яркое утреннее солнце. Пока они шли, Глинн поравнялся с Макферлейном.
– Вы, конечно, понимаете, что на каком-то этапе нам придется эксгумировать тело вашего друга, – сказал Глинн, кивнув в направлении пирамиды из камней.
– Зачем? – изумился Макферлейн.
– Нужно узнать причину смерти. Доктор Брамбелл должен изучить останки.
– Для чего?
– Нельзя оставлять свободные концы. Сожалею.
Макферлейн начал возражать, но остановился. Как всегда, логику Глинна было невозможно оспорить.
Вскоре они остановились на границе очищенной площадки. Яма, выкопанная Нестором, исчезла.
– Мы сняли грунт, оставив три фута над верхушкой камня, – объяснял Глинн. – Брали образцы из каждого слоя. Основную массу снимем грейдерами, а на последнем футе в ход пойдут лопаты и щетки. Мы не хотим, чтобы на метеорите появилась хоть одна лишняя царапина.
– Правильно, – одобрил Ллойд.
Гарса и Рочфорт стояли вместе около выстроившихся в ряд грейдеров. Теперь Рочфорт подошел к ним. Его лицо обветрилось, стало багровым.
– Готовы? – спросил Глинн.
Рочфорт кивнул. Водители заняли места в грейдерах, заработали двигатели, из выхлопных труб вылетели клубы дыма и пара.
– Есть проблемы? – спросил Ллойд.
– Никаких.
Глинн посмотрел на Гарсу и поднял большой палец, давая добро. Инженер, одетый в свой обычный спортивный костюм, повернулся, поднял кулак и описал им круг. Грейдеры пришли в движение. Они двигались медленно, заполняя воздух выхлопами дизелей и постепенно опуская ножи. За первым грейдером шли несколько рабочих в белых куртках, в руках у них были мешки для образцов. Они подбирали камни и землю из открытого грейдером слоя и складывали их в мешки для последующего анализа.
Ряд грейдеров за проход снял шесть дюймов грунта. Ллойд смотрел на их работу и хмурился.
– Страшно думать об этих огромных ножах, орудующих так близко к моему метеориту.
– Не волнуйтесь, – успокоил его Глинн. – Мы рассчитали очень тщательно. Нет ни малейшей опасности, что они могут его задеть.
Грейдеры сделали еще один проход. Затем Амира медленно прошла через центр расчищенной площади с протонным магнитометром на колесах. На дальнем конце она остановилась, пощелкала клавишами на фронтальной панели прибора и оторвала узкую бумажную ленту, которая выползла из него. Амира вернулась к ним, катя магнитометр за собой.
Глинн взял бумажку.
– Он здесь, – сказал он, передавая бумажку Ллойду.
Ллойд схватил бумажку, Макферлейн заглянул в нее сбоку. Слабая неровная линия представляла землю. Под ней, гораздо темней, обозначилась верхняя полукруглая граница большого формирования. Бумажка дрожала в мощных руках Ллойда. Макферлейн подумал: «Господи, там, внизу, действительно что-то есть». До этого момента он не вполне в это верил.
– Еще пятнадцать дюймов, – сказала Амира.
– Время перейти на археологический режим работы, – сказал Глинн. – Мы будем копать не там, где копал Масангкей, чтобы взять образцы нетронутого грунта.
Группа последовала за ним по только что открытому слою гравия. Амира сняла еще несколько показаний, воткнула в землю несколько стоек, начертила на земле решетку и пристегнула белые шнуры, ограничивающие квадрат со стороной два метра. Появилась бригада рабочих, которые стали осторожно снимать грунт на площади квадрата.
– Как получилось, что земля не промерзла? – спросил Макферлейн.
Глинн кивнул на четыре колонки.
– Мы установили над зоной инфракрасное облучение.
– Вы подумали обо всем, – одобрительно сказал Ллойд, покачивая головой.
– Вы нам платите именно за это.
Рабочие продолжали копать в обозначенном квадрате, понемногу углубляясь и время от времени отбирая образцы минералов и песка. Один из них прекратил копать и поднял объект неровных очертаний с наросшим на его поверхности песком.
– Интересно, – сказал Глинн, подходя. – Что это?
– Покажите, – попросила Амира. – Странно. Почти как стекло.
– Фульгурит, – объяснил Макферлейн.
– Что?
– Фульгурит. Он образуется, когда сильная молния бьет в мокрый песок. Она проплавляет канал, превращая песок в стекло.
– Вот зачем я его нанял, – сказал Ллойд, посмотрев с улыбкой вокруг.
– Вот еще один, – сообщил рабочий.
Они осторожно копали вокруг. Фульгурит торчал из песка и был похож на ветку дерева.
– Метеориты являются ферромагнетиками, – сказал Макферлейн, наклоняясь и руками в перчатках осторожно вытаскивая из песка кусок фульгурита. – Этот, должно быть, притянул больше молнии, чем ему полагалось.
Рабочие продолжали копать, им попалось еще несколько фульгуритов. Каждый из них завернули в ткань и упаковали в деревянный ящик. Амира помахала над землей своим инструментом.
– Осталось шесть дюймов, – сообщила она.
– Переключайтесь на щетки, – приказал Глинн.
Теперь только двое рабочих склонились над ямой, остальные заняли позиции у них за спиной. Макферлейн видел, что на этой глубине почва была влажной, почти насыщена водой, и рабочие не сметали песок, а стирали грязь. По мере того как яма углублялась сантиметр за сантиметром, становилось все тише.
– Сними опять показания, – сказал Глинн.
– Еще дюйм, – сообщила Амира.
Макферлейн наклонился вперед. Двое рабочих использовали жесткие пластиковые щетки, загоняя жижу на совки, которые передавали рабочим, стоящим у них за спиной.
И вот щетка коснулась твердой поверхности. Двое рабочих отошли от ямы и осторожно сгребли лопаткой грунт, оставив тонкий слой, покрывающий твердую поверхность внизу.
– Смойте это, – приказал Глинн.
Макферлейну даже показалось, что он услышал что-то вроде предвкушения в его голосе.
– Ну, скорей же! – крикнул Ллойд.
Прибежал рабочий, разматывая тонкий шланг. Глинн сам взял у него из рук наконечник, направил его на покрытый грязью метеорит и нажал. В течение нескольких секунд слышалось только тихое шипение воды, смывавшей с поверхности метеорита последний слой грязи.
Глинн прекратил подачу воды. Вода стекла с обнаженной поверхности метеорита. Внезапное оцепенение, ощущение волнующей непредсказуемости охватило компанию.
А потом раздался глухой стук, с которым ударилась о влажную почву небрежно брошенная бутылка шампанского.
Остров Десоласьон
9 часов 55 минут
Палмер Ллойд стоял у самого края ямы, его глаза были устремлены на обнажившуюся поверхность метеорита. На мгновение он испытал замешательство от удивительного зрелища. А потом постепенно пришел в себя, почувствовал, как стучит в висках кровь, как воздух наполняет грудь, как холодит нос и щеки. Но осталось всепоглощающее удивление. Он смотрел на это, видел и не мог поверить.
– Марго, – пробормотал он.
Его голос был едва слышен, хотя вокруг все молчали, онемев от потрясения.
Ллойд совершал паломничество к наиболее значительным из железных метеоритов в мире: Гоба, Анайито, Вилламет и Вумэн. Несмотря на разницу формы, они все имели изъязвленную коричневато-черную поверхность. Все железные метеориты выглядели похожими.
Но этот метеорит был алого цвета. «Нет, – подумал Ллойд, когда его мозг снова заработал, – слово «алый» не совсем то. Глубокий, чистый густой цвет полированного сердолика, даже еще богаче. Фактически это цвет настоящего бордо, того экономно распиваемого "Шато Марго", которым приходится ограничиваться на «Ролвааге».
Потрясенное молчание нарушил одинокий голос. Ллойд узнал его, в нем слышалась властность, присущая голосу Глинна.
– Пожалуйста, всем отойти от раскопа.
Машинально Ллойд отметил, что никто не двинулся с места.
– Отойдите, – повторил Глинн более резко.
На этот раз тесный круг зрителей нехотя отступил на несколько шагов. Вместе с ними отступили их тени, солнечный свет упал на раскоп. И снова у Ллойда перехватило дыхание. При солнечном освещении поверхность метеорита выглядела гладким металлом, больше всего похожим на золото. Подобно золоту, этот алый металл, казалось, поглощает свет, забирая его извне, затемняя окружающий мир, но приобретая несказанное внутреннее свечение. Он был не только прекрасен, но и неописуемо необычен.
И это был его метеорит.
Неожиданно Ллойд испытал огромную радость, что эта замечательная вещь лежит здесь у его ног, что удивительная траектория его жизни предоставила ему возможность найти ее. Доставить в свой музей самый большой метеорит в истории человечества – уже великое дело. Но теперь ставки гораздо выше. Это не случайность, что он, возможно, единственный человек на земле, обладающий дальновидностью и ресурсами, находится здесь в это время и в этом месте и смотрит на этот восхитительный объект.
– Мистер Ллойд, – услышал он голос Глинна, – я сказал отойти.
Вместо этого Ллойд наклонился вперед. Глинн сказал громче:
– Палмер, не делайте этого!
Ллойд уже спустился в яму. Он спрыгнул прямо на поверхность метеорита, упал на колени и стал поглаживать пальцами в перчатках слегка рифленую металлическую поверхность. Повинуясь порыву, он наклонился и приложился к ней щекой.
Наверху все затаили дыхание.
– Какой он на ощупь? – раздался вопрос Макферлейна.
– Холодный, – откликнулся Ллойд, поднимаясь. Он услышал в своем голосе дрожь, почувствовал слезы, замерзающие у него на онемевших щеках. – Он ужасно холодный.
Остров Десоласьон
13 часов 55 минут
Макферлейн уставился на экран ноутбука у себя на коленях. Курсор неодобрительно мигнул с почти пустого экрана. Макферлейн вздохнул и поерзал, пытаясь устроиться удобней на складном металлическом стуле. Единственное окно домика под вывеской «Интендант» было покрыто изморозью, сквозь стены слышалось завывание ветра. Ясная с утра погода сменилась снегопадом. Но внутри домика угольная печка распространяла замечательное тепло.
Макферлейн кликнул мышкой и, выругавшись, закрыл компьютер. На ближайшем столе затрещал принтер. Макферлейн беспокойно поерзал на стуле. Он снова мысленно проигрывал события этого утра. Минута благоговейного молчания, Ллойд, неожиданно прыгающий в яму, Глинн, предостерегающий его, впервые, насколько мог вспомнить Макферлейн, назвав того по имени. Триумфальное крещение и полное смятение в голове от лавины вопросов, на которые не было ответа. Макферлейн чувствовал себя оглушенным, у него захватывало дух.
У Макферлейна тоже возник порыв прыгнуть в яму, потрогать эту штуку, убедиться, что она действительно существует. Но он испугался. Метеорит оказался такого сочного цвета, резко контрастирующего с одноцветным ландшафтом, что напоминал зияющую кровавую рану среди белоснежных простыней операционного стола. Он вызывал отвращение и восторг одновременно. И он возродил в нем надежду, которая, как он думал, умерла.
Открылась дверь, впустив завывание метели. Макферлейн поднял голову и увидел входившую Амиру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– Сэм хочет дать метеориту имя Масангкей, – сказал Ллойд. – Я склоняюсь к тому, чтобы придерживаться обычной практики и назвать его Десоласьон.
Наступило неловкое молчание.
– Мы должны выбрать имя, – прервала молчание Амира.
– Нестор Масангкей пожертвовал жизнью, чтобы найти метеорит, – сказал Макферлейн тихим голосом, твердо глядя на Ллойда. – Если бы не он, нас бы здесь не было. С другой стороны, вы финансировали экспедицию и тем выиграли право назвать камень.
Он продолжал упорно смотреть на миллиардера.
Когда Ллойд заговорил, его голос звучал необычно тихо.
– Мы даже не знаем, захотел бы Нестор Масангкей удостоиться такой чести, – сказал он. – Это не тот случай, чтобы нарушать традицию, Сэм. Мы дадим метеориту имя Десоласьон, но зал, в котором его разместим, назовем в честь Нестора. Мы установим табличку с детальным описанием его открытия. Это приемлемо?
Макферлейн подумал немного и кивнул головой.
Глинн передал бутылку Ллойду и встал. Все вышли на улицу, где светило яркое утреннее солнце. Пока они шли, Глинн поравнялся с Макферлейном.
– Вы, конечно, понимаете, что на каком-то этапе нам придется эксгумировать тело вашего друга, – сказал Глинн, кивнув в направлении пирамиды из камней.
– Зачем? – изумился Макферлейн.
– Нужно узнать причину смерти. Доктор Брамбелл должен изучить останки.
– Для чего?
– Нельзя оставлять свободные концы. Сожалею.
Макферлейн начал возражать, но остановился. Как всегда, логику Глинна было невозможно оспорить.
Вскоре они остановились на границе очищенной площадки. Яма, выкопанная Нестором, исчезла.
– Мы сняли грунт, оставив три фута над верхушкой камня, – объяснял Глинн. – Брали образцы из каждого слоя. Основную массу снимем грейдерами, а на последнем футе в ход пойдут лопаты и щетки. Мы не хотим, чтобы на метеорите появилась хоть одна лишняя царапина.
– Правильно, – одобрил Ллойд.
Гарса и Рочфорт стояли вместе около выстроившихся в ряд грейдеров. Теперь Рочфорт подошел к ним. Его лицо обветрилось, стало багровым.
– Готовы? – спросил Глинн.
Рочфорт кивнул. Водители заняли места в грейдерах, заработали двигатели, из выхлопных труб вылетели клубы дыма и пара.
– Есть проблемы? – спросил Ллойд.
– Никаких.
Глинн посмотрел на Гарсу и поднял большой палец, давая добро. Инженер, одетый в свой обычный спортивный костюм, повернулся, поднял кулак и описал им круг. Грейдеры пришли в движение. Они двигались медленно, заполняя воздух выхлопами дизелей и постепенно опуская ножи. За первым грейдером шли несколько рабочих в белых куртках, в руках у них были мешки для образцов. Они подбирали камни и землю из открытого грейдером слоя и складывали их в мешки для последующего анализа.
Ряд грейдеров за проход снял шесть дюймов грунта. Ллойд смотрел на их работу и хмурился.
– Страшно думать об этих огромных ножах, орудующих так близко к моему метеориту.
– Не волнуйтесь, – успокоил его Глинн. – Мы рассчитали очень тщательно. Нет ни малейшей опасности, что они могут его задеть.
Грейдеры сделали еще один проход. Затем Амира медленно прошла через центр расчищенной площади с протонным магнитометром на колесах. На дальнем конце она остановилась, пощелкала клавишами на фронтальной панели прибора и оторвала узкую бумажную ленту, которая выползла из него. Амира вернулась к ним, катя магнитометр за собой.
Глинн взял бумажку.
– Он здесь, – сказал он, передавая бумажку Ллойду.
Ллойд схватил бумажку, Макферлейн заглянул в нее сбоку. Слабая неровная линия представляла землю. Под ней, гораздо темней, обозначилась верхняя полукруглая граница большого формирования. Бумажка дрожала в мощных руках Ллойда. Макферлейн подумал: «Господи, там, внизу, действительно что-то есть». До этого момента он не вполне в это верил.
– Еще пятнадцать дюймов, – сказала Амира.
– Время перейти на археологический режим работы, – сказал Глинн. – Мы будем копать не там, где копал Масангкей, чтобы взять образцы нетронутого грунта.
Группа последовала за ним по только что открытому слою гравия. Амира сняла еще несколько показаний, воткнула в землю несколько стоек, начертила на земле решетку и пристегнула белые шнуры, ограничивающие квадрат со стороной два метра. Появилась бригада рабочих, которые стали осторожно снимать грунт на площади квадрата.
– Как получилось, что земля не промерзла? – спросил Макферлейн.
Глинн кивнул на четыре колонки.
– Мы установили над зоной инфракрасное облучение.
– Вы подумали обо всем, – одобрительно сказал Ллойд, покачивая головой.
– Вы нам платите именно за это.
Рабочие продолжали копать в обозначенном квадрате, понемногу углубляясь и время от времени отбирая образцы минералов и песка. Один из них прекратил копать и поднял объект неровных очертаний с наросшим на его поверхности песком.
– Интересно, – сказал Глинн, подходя. – Что это?
– Покажите, – попросила Амира. – Странно. Почти как стекло.
– Фульгурит, – объяснил Макферлейн.
– Что?
– Фульгурит. Он образуется, когда сильная молния бьет в мокрый песок. Она проплавляет канал, превращая песок в стекло.
– Вот зачем я его нанял, – сказал Ллойд, посмотрев с улыбкой вокруг.
– Вот еще один, – сообщил рабочий.
Они осторожно копали вокруг. Фульгурит торчал из песка и был похож на ветку дерева.
– Метеориты являются ферромагнетиками, – сказал Макферлейн, наклоняясь и руками в перчатках осторожно вытаскивая из песка кусок фульгурита. – Этот, должно быть, притянул больше молнии, чем ему полагалось.
Рабочие продолжали копать, им попалось еще несколько фульгуритов. Каждый из них завернули в ткань и упаковали в деревянный ящик. Амира помахала над землей своим инструментом.
– Осталось шесть дюймов, – сообщила она.
– Переключайтесь на щетки, – приказал Глинн.
Теперь только двое рабочих склонились над ямой, остальные заняли позиции у них за спиной. Макферлейн видел, что на этой глубине почва была влажной, почти насыщена водой, и рабочие не сметали песок, а стирали грязь. По мере того как яма углублялась сантиметр за сантиметром, становилось все тише.
– Сними опять показания, – сказал Глинн.
– Еще дюйм, – сообщила Амира.
Макферлейн наклонился вперед. Двое рабочих использовали жесткие пластиковые щетки, загоняя жижу на совки, которые передавали рабочим, стоящим у них за спиной.
И вот щетка коснулась твердой поверхности. Двое рабочих отошли от ямы и осторожно сгребли лопаткой грунт, оставив тонкий слой, покрывающий твердую поверхность внизу.
– Смойте это, – приказал Глинн.
Макферлейну даже показалось, что он услышал что-то вроде предвкушения в его голосе.
– Ну, скорей же! – крикнул Ллойд.
Прибежал рабочий, разматывая тонкий шланг. Глинн сам взял у него из рук наконечник, направил его на покрытый грязью метеорит и нажал. В течение нескольких секунд слышалось только тихое шипение воды, смывавшей с поверхности метеорита последний слой грязи.
Глинн прекратил подачу воды. Вода стекла с обнаженной поверхности метеорита. Внезапное оцепенение, ощущение волнующей непредсказуемости охватило компанию.
А потом раздался глухой стук, с которым ударилась о влажную почву небрежно брошенная бутылка шампанского.
Остров Десоласьон
9 часов 55 минут
Палмер Ллойд стоял у самого края ямы, его глаза были устремлены на обнажившуюся поверхность метеорита. На мгновение он испытал замешательство от удивительного зрелища. А потом постепенно пришел в себя, почувствовал, как стучит в висках кровь, как воздух наполняет грудь, как холодит нос и щеки. Но осталось всепоглощающее удивление. Он смотрел на это, видел и не мог поверить.
– Марго, – пробормотал он.
Его голос был едва слышен, хотя вокруг все молчали, онемев от потрясения.
Ллойд совершал паломничество к наиболее значительным из железных метеоритов в мире: Гоба, Анайито, Вилламет и Вумэн. Несмотря на разницу формы, они все имели изъязвленную коричневато-черную поверхность. Все железные метеориты выглядели похожими.
Но этот метеорит был алого цвета. «Нет, – подумал Ллойд, когда его мозг снова заработал, – слово «алый» не совсем то. Глубокий, чистый густой цвет полированного сердолика, даже еще богаче. Фактически это цвет настоящего бордо, того экономно распиваемого "Шато Марго", которым приходится ограничиваться на «Ролвааге».
Потрясенное молчание нарушил одинокий голос. Ллойд узнал его, в нем слышалась властность, присущая голосу Глинна.
– Пожалуйста, всем отойти от раскопа.
Машинально Ллойд отметил, что никто не двинулся с места.
– Отойдите, – повторил Глинн более резко.
На этот раз тесный круг зрителей нехотя отступил на несколько шагов. Вместе с ними отступили их тени, солнечный свет упал на раскоп. И снова у Ллойда перехватило дыхание. При солнечном освещении поверхность метеорита выглядела гладким металлом, больше всего похожим на золото. Подобно золоту, этот алый металл, казалось, поглощает свет, забирая его извне, затемняя окружающий мир, но приобретая несказанное внутреннее свечение. Он был не только прекрасен, но и неописуемо необычен.
И это был его метеорит.
Неожиданно Ллойд испытал огромную радость, что эта замечательная вещь лежит здесь у его ног, что удивительная траектория его жизни предоставила ему возможность найти ее. Доставить в свой музей самый большой метеорит в истории человечества – уже великое дело. Но теперь ставки гораздо выше. Это не случайность, что он, возможно, единственный человек на земле, обладающий дальновидностью и ресурсами, находится здесь в это время и в этом месте и смотрит на этот восхитительный объект.
– Мистер Ллойд, – услышал он голос Глинна, – я сказал отойти.
Вместо этого Ллойд наклонился вперед. Глинн сказал громче:
– Палмер, не делайте этого!
Ллойд уже спустился в яму. Он спрыгнул прямо на поверхность метеорита, упал на колени и стал поглаживать пальцами в перчатках слегка рифленую металлическую поверхность. Повинуясь порыву, он наклонился и приложился к ней щекой.
Наверху все затаили дыхание.
– Какой он на ощупь? – раздался вопрос Макферлейна.
– Холодный, – откликнулся Ллойд, поднимаясь. Он услышал в своем голосе дрожь, почувствовал слезы, замерзающие у него на онемевших щеках. – Он ужасно холодный.
Остров Десоласьон
13 часов 55 минут
Макферлейн уставился на экран ноутбука у себя на коленях. Курсор неодобрительно мигнул с почти пустого экрана. Макферлейн вздохнул и поерзал, пытаясь устроиться удобней на складном металлическом стуле. Единственное окно домика под вывеской «Интендант» было покрыто изморозью, сквозь стены слышалось завывание ветра. Ясная с утра погода сменилась снегопадом. Но внутри домика угольная печка распространяла замечательное тепло.
Макферлейн кликнул мышкой и, выругавшись, закрыл компьютер. На ближайшем столе затрещал принтер. Макферлейн беспокойно поерзал на стуле. Он снова мысленно проигрывал события этого утра. Минута благоговейного молчания, Ллойд, неожиданно прыгающий в яму, Глинн, предостерегающий его, впервые, насколько мог вспомнить Макферлейн, назвав того по имени. Триумфальное крещение и полное смятение в голове от лавины вопросов, на которые не было ответа. Макферлейн чувствовал себя оглушенным, у него захватывало дух.
У Макферлейна тоже возник порыв прыгнуть в яму, потрогать эту штуку, убедиться, что она действительно существует. Но он испугался. Метеорит оказался такого сочного цвета, резко контрастирующего с одноцветным ландшафтом, что напоминал зияющую кровавую рану среди белоснежных простыней операционного стола. Он вызывал отвращение и восторг одновременно. И он возродил в нем надежду, которая, как он думал, умерла.
Открылась дверь, впустив завывание метели. Макферлейн поднял голову и увидел входившую Амиру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64