– Естественно, мистер Ллойд должен подписать, так как сумма выглядит умеренной…
Глинн поднял руку.
– Боюсь, вы не поняли. Миллион долларов будет стоить лишь оценка нашей возможности взяться за этот проект.
Макферлейн пристально посмотрел на него.
– Вы хотите сказать, что миллион долларов только за согласие?
– На самом деле даже хуже того, – сказал Глинн. – Мы можем решить, что ЭИР вообще не возьмется за работу.
Макферлейн покачал головой.
– Ллойду этого очень хочется.
– С проектом много неясностей, и главная из них: что именно мы найдем, когда там окажемся. Есть политические проблемы, инженерные проблемы, научные проблемы. Чтобы с ними разобраться, мне придется построить масштабную модель. Понадобится арендовать время на суперкомпьютере. Многие часы. Нам потребуются конфиденциальные консультации физиков, инженеров-строителей, юристов-международников, даже историков и политологов. Все будет еще дороже из-за желания мистера Ллойда сделать это быстро.
– Хорошо, хорошо. Когда мы получим ответ?
– В течение семидесяти двух часов после получения от мистера Ллойда подписанного чека.
Макферлейн облизнул губы. Ему подумалось, что самому-то ему недоплачивают.
– И что, если ответ «нет»? – спросил он.
– Тогда у Ллойда будет утешение – он, по крайней мере, будет знать, что проект невыполним. Если есть способ извлечь этот метеорит, мы его найдем.
– Вам доводилось кому-нибудь отказывать?
– Часто.
– Правда? Когда, например?
Глинн слегка откашлялся.
– Как раз в прошлом месяце некое восточноевропейское государство хотело поручить нам уложить в бетон ненужный атомный реактор и провезти его незамеченным через границу, чтобы с ним возились в соседней стране.
– Вы шутите, – не поверил Макферлейн.
– Вовсе нет, – ответил Глинн. – Разумеется, мы должны были им отказать.
– Их ассигнования были недостаточными, – внес ясность Гарса.
Макферлейн покачал головой и захлопнул свою папку.
– Если вы покажете мне, где телефон, я перешлю Ллойду ваше предложение.
Глинн кивнул Гарсе, тот встал.
– Проходите сюда, пожалуйста, доктор Макферлейн, – сказал он, придерживая для него дверь.
* * *
Когда дверь с шипением закрылась, Рочфорт позволил себе еще один всплеск гнева, сбрасывая со своего халата комочек красноватого джема.
– Мы же не обязаны с ним работать, правда? Он же не ученый, он – падалыцик.
– У него докторская степень по космической геологии, – сказал Глинн.
– Степень скончалась много лет назад от пренебрежения ею. Но я сейчас говорю не только о моральных качествах этого человека, не о том, как он обошелся со своим партнером. Посмотри на это. – Он указал на свою рубашку. – Он же без царя в голове. Он непредсказуем.
– Такого понятия, как непредсказуемый человек, не существует, – возразил Глинн. – Есть человек, которого мы не понимаем. – Он посмотрел на месиво на своем столе, стоившем пятьдесят тысяч долларов. – Нам действительно придется разобраться во всем, что касается доктора Макферлейна. Рейчел, я намерен поручить тебе совершенно необычное дело.
Амира послала Рочфорту еще одну язвительную улыбку.
– Ну, естественно.
– Ты назначаешься ассистентом доктора Макферлейна.
Амира онемела, улыбка сползла с ее лица. Глинн спокойно продолжал, не давая ей времени отреагировать:
– Ты будешь за ним присматривать. Будешь регулярно писать рапорты и отдавать их мне.
– Я тебе не доносчик! – взорвалась Амира. – И уж наверняка, черт возьми, не шпион!
Теперь на лице Рочфорта появилось выражение, которое могло бы сойти за веселое изумление, если бы в нем не просвечивала неприязнь.
– Твои рапорты будут чисто наблюдательными, – объяснил Глинн. – Они будут тщательно изучаться психиатром. Рейчел, ты сильный аналитик, а психоанализ ничуть не хуже математики. Конечно, ты будешь ассистентом только номинально. Что касается того, что ты не шпион, так у доктора Макферлейна пестрое прошлое. В этой экспедиции он будет единственным, кто выбран не нами. Мы должны за ним присматривать.
– Разве это дает мне право шпионить за ним?
– Предположим, я не просил тебя этого делать. Если бы ты застала его за действиями, которые могут поставить экспедицию под угрозу, ты ведь не раздумывая сказала бы мне. Все, о чем я прошу, – это немного формализовать процесс.
Амира покраснела и промолчала. Глинн собрал свои бумаги, и они тут же исчезли в глубинах его костюма.
– Все это, возможно, пустые разговоры, если проект окажется невыполнимым. В первую очередь мне нужно проверить одну вещь.
Музей Ллойда
7 июня, 15 часов 15 минут
Макферлейн мерил шагами свой кабинет в новехоньком административном здании, безостановочно расхаживая от стены к стене, словно зверь в клетке. Часть огромного помещения занимали нераспакованные коробки, а поверхность письменного стола была завалена синьками, записками, картами и распечатками. Он позаботился только о том, чтобы снять целлофан с одного стула. Остальная мебель оставалась в упаковке, в офисе пахло новым ковром и свежей краской. За окнами с лихорадочной скоростью шло строительство. Становилось тревожно от того, как быстро тратились огромные деньги. Но если кто и мог себе это позволить, так это Ллойд, полагал Макферлейн. Многоотраслевые компании в составе «Ллойд холдингз», занимавшиеся аэрокосмическим машиностроением, строительством защитных сооружений, разработкой суперкомпьютеров, созданием систем электронной обработки данных, давали достаточный доход, чтобы владелец стал одним из двух-трех самых богатых людей в мире.
Заставив себя сесть, Макферлейн сдвинул в сторону бумаги на столе, освобождая место, открыл нижний ящик и вынул пострадавший от непогоды дневник Масангкея. Даже сам вид слов тагальского языка вызывал массу сладостных, почти всегда с привкусом горечи воспоминаний, поблекших, словно старые пожелтевшие фотографии.
Он открыл обложку, перелистал страницы и снова принялся разглядывать странную неразборчивую последнюю запись. Масангкей вел дневник нерегулярно. Было невозможно определить, сколько точно прошло дней между этой записью и его смертью.
Макферлейн просмотрел перевод, сделанный им для Ллойда:
«Сижу у костра в дыму, пытаясь спастись от проклятых комаров. А я-то думал, что в Южной Гренландии было плохо. Остров Десоласьон – хорошее название. Мне всегда было интересно, как выглядит край земли. Теперь я знаю.
Это выглядит обещающе: перевернутые слои, необычный вулканизм, аномалии, зафиксированные со спутника. Все согласуется с легендами ейган. Но это ничего не объясняет. Он должен был двигаться чертовски быстро, может, слишком быстро для эллиптической орбиты. Я постоянно думаю о сумасшедшей теории Макферлейна. Господи, иногда мне почти хочется, чтобы старый ублюдок был здесь и видел это. А будь он здесь, то, без сомнения, нашел бы способ провернуть дело.
Завтра начну количественное исследование долины. Если он здесь, даже глубоко, я его найду. Завтра все решится».
Так и случилось. Он умер. Совсем одинокий, в одном из самых удаленных мест на земле.
Макферлейн откинулся на спинку стула. «Сумасшедшая теория Макферлейна…» В оригинале было выражение гораздо более нелестное, но Ллойду не нужно знать все.
Но это несущественно. А суть в том, что его собственная теория действительно была сумасшедшей. Теперь его, умудренного жизненным опытом, удивляло, что он так настойчиво держался за нее, так долго и такой дорогой ценой.
Все известные метеориты были рождены внутри Солнечной системы. Его теория межзвездных метеоритов, пришедших из других звездных систем, казалась нелепой в прошлом. Трудно представить, что камень может пролететь через безграничность космического межзвездного пространства и случайно упасть на Землю. Математики всегда говорили, что это возможно с вероятностью порядка квинтиллион к единице. Так почему он не отступался? Его мечта найти межзвездный метеорит была нереальной, нелепой, даже дерзкой. А еще существенней то, что она лишила его здравомыслия и в конечном счете почти погубила его жизнь.
Странным было упоминание его теории в дневнике Масангкея. Наличие перевернутых слоев ожидаемо. Что же ему показалось необычным? Что привело в замешательство?
Макферлейн закрыл дневник, встал и подошел к окну. Он вспомнил круглое лицо Масангкея, его густые черные, неопрятные волосы, насмешливую улыбку, глаза, лучившиеся юмором, жизнерадостностью и умом. Он вспомнил тот последний день около нью-йоркского музея. Яркий солнечный свет вызолотил все до болезненного сверкания. Масангкей в покосившихся очках торопливо спускался по лестнице и кричал: «Сэм, они дали нам зеленый свет! Мы на пути в Гренландию!» Потом с болью вспомнился вечер, когда они действительно нашли метеорит Торнарссак, и Масангкей, поднявший драгоценную бутылку виски, в чьей янтарной глубине виднелся отблеск костра, когда он надолго приложился к горлышку, прислонясь спиной к темному металлу. Боже, ну и похмелье было на следующий день… Но они нашли этот метеорит, лежавший открыто, словно кто-то осторожно положил его на гравий, чтобы все видели. За долгие годы они вместе нашли много метеоритов, но ничего подобного этому. Камень прилетел под острым углом, даже отскочил от ледника и кувыркался много миль. Это был великолепный сидерит в форме морского конька…
А теперь он покоится в саду позади дома какого-то токийского бизнесмена. Это стоило ему дружбы Масангкея. И испорченной репутации.
Макферлейн смотрел в окно, возвратясь в сегодняшний день. Над кронами кленов и белых дубов росла постройка, непостижимо неуместная в долине Гудзон: древняя, состарившаяся от солнца египетская пирамида. Пока он смотрел, кран вознес над кронами деревьев еще один блок из известняка и стал осторожно опускать на наполовину завершенную постройку. С блока сбежала струйка песка, которую разнесло ветром. На поляне перед пирамидой Макферлейн видел самого Ллойда. Листва бросала тень на его большую панаму. У этого человека явная слабость к театральности.
Раздался стук в дверь, и с папкой под мышкой вошел Глинн. Он пробрался между коробками и встал рядом с Макферлейном, глядя на сцену внизу.
– Ллойд и мумию приобрел в качестве аксессуара? – спросил он.
Макферлейн хрюкнул от смеха:
– Можете себе представить, приобрел. Не оригинал, тот был украден много лет назад. Другого беднягу, который не мог и предположить, что проведет вечность в долине реки Гудзон. У Ллойда есть копии некоторых сокровищ короля Тата для усыпальницы. По-видимому, не удалось купить оригиналы.
– Даже тридцать миллиардов не все могут, – сказал Глинн, отворачиваясь от окна. – Пора?
Они оставили здание и спустились по гравиевой дорожке к лесу. В кронах у них над головами трещали цикады. Вскоре они вышли на песчаную поляну. Пирамида вздымалась прямо перед ними, совершенно желтая на фоне небесной лазури. Незавершенная постройка распространяла запах древней пыли и безграничных просторов пустыни.
Ллойд увидел их и сразу пошел навстречу, протягивая обе руки.
– Эли! – загудел он добродушно. – Вы опаздываете. Можно подумать, что вам предстоит передвинуть Эверест, а не кучу железа.
Он ухватил Глинна за локоть и повел к каменным скамьям у дальней стороны пирамиды. Макферлейн устроился напротив. Здесь, в тени пирамиды, было прохладно. Ллойд указал на тонкую папку под мышкой у Глинна:
– Это все, что купил мой миллион долларов?
Глинн ответил не сразу. Он смотрел на пирамиду.
– Какой высоты она будет в законченном виде? – спросил он.
– Семьдесят семь футов, – гордо сказал Ллойд. – Это гробница фараона Древнего царства Хефрета Второго. Маленького правителя во всех отношениях. Несчастный ребенок умер в тринадцать лет. Конечно, я хотел бы большую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64