Макферлейн услышал громовой раскат. Но он потонул в звуке другого сильного удара, когда танкер снова ударился о скалу.
– Увеличить обороты главных двигателей! – крикнула Бриттон.
Вибрация судна от ударов о берег и мощных машин усилилась.
– Восемнадцать дюймов осталось, – доложил Гарса с главной палубы.
– Грозовой фронт в пяти милях. Видимость двадцать пять сотен ярдов.
– Начать затемнение, – приказал Глинн.
Ярко освещенная палуба мгновенно погрузилась в темноту. Наружная подсветка надстройки слабо освещала метеорит, вершина его была едва видимой. Весь корабль дрожал, и Макферлейн уже не мог различить, что тому причиной – опускание метеорита, удары боковых волн или порывы ветра. От новых взрывов метеорит опустился еще ниже. Бриттон и Глинн выкрикивали команды одновременно. Танкер, казалось, имеет двух командиров. Туман отступал. Макферлейн увидел, что пролив покрыт белыми гребешками, плясавшими над волнами. Он не отводил глаз от ночного моря за иллюминаторами, ожидая с минуты на минуту различить острый нос эсминца.
– Шесть дюймов, – сказал Гарса по радио.
– Готовьтесь закрыть люк, – приказал Глинн.
На юго-западе вспыхнула молния, вскоре последовал раскат грома.
– Видимость четыре тысячи ярдов. Грозовой фронт в двух милях.
Макферлейн почувствовал, что Рейчел крепко сжала ему локоть.
– Господи, это совсем близко, – пробормотала она.
И вот это произошло: эсминец проявился справа тусклой россыпью огней, видимых сквозь шторм. Макферлейн наблюдал, как туман редел вокруг эсминца. Тот был неподвижен, огни сияли, словно чилиец бравировал своим присутствием.
Еще взрывы, и снова вибрация.
– Крошка дома, – сказал голос Гарсы.
– Закрыть механические двери, – решительно скомандовала Бриттон. – Отдать концы, мистер Хоуэлл, да поскорей. Курс один-три-пять.
Прозвучали новые взрывы, и мощные стальные тросы, державшие судно у обрыва, отлетели один за другим, медленно сворачиваясь в спирали у скал.
– Право руля пятнадцать градусов, устойчивый курс один-три-пять, – отчеканил Хоуэлл рулевому.
«Алмиранте Рамирес»
3 часа 55 минут
Примерно в миле от них команданте Валленар вышагивал по своему мостику. Отопления на нем не было, как и никаких других излишеств. Так он предпочитал. Валленар старался разглядеть в передний иллюминатор надстройку танкера, но сквозь редеющий туман почти ничего не видел. Он резко повернулся к своему вахтенному помощнику, стоявшему у радара. Валленар заглянул через плечо офицера на экран впередсмотрящего теплолокатора. Силуэт танкера не добавил нового к тому, что он уже знал, и не отвечал ни на один из вопросов. Почему судно причалено к берегу? При надвигающемся шторме оставаться там все более опасно. Может быть, они пытаются доставить метеорит на корабль? Но перед тем как сел туман, он наблюдал за безуспешными попытками справиться с ним в глубине острова. Даже и сейчас он слышал яростный грохот механизмов. Продолжаются переговоры по радио на берегу. И все же это выглядит глупо – подвергать корабль опасности, причалив к берегу. А Глинн не дурак.
Что же тогда происходит?
Еще раньше он слышал сквозь ветер громкий стук винтов, когда вблизи пролетел вертолет, приземлился и снова улетел. Слышны были близкие взрывы, более слабые, чем гремели в центре острова, но происходящие, по-видимому, вблизи корабля, а может, и на самом корабле. Возможно, у них какая-то авария? Есть ли жертвы? Не Тиммер ли захватил чье-то оружие и попытался сбежать?
Команданте отвернулся от экрана устаревшего радара и опять стал напряженно всматриваться в темноту. Ему казалось, что сквозь трепещущие клочья тумана и снег с дождем он видит мелькание огней. Туман рассеивается, скоро он увидит корабль. Валленар интенсивно поморгал и снова вгляделся. Огни исчезли. Ветер хлестал корабль, свистел и завывал. Ему и раньше доводилось слышать этот вой: «кладбищенский» ветер, пантеоньеро.
Валленар уже проигнорировал несколько приказов о возвращении на базу. Каждый был грознее предыдущего. Все дело в коррупции – продажные чиновники отзывают его отсюда. Но, Матерь Божия, они же сами будут ему благодарны в конце концов.
Эсминец стоял, зацепившись якорем за неописанную подводную гряду, на единственной надежной якорной стоянке в проливе Франклина. Валленар чувствовал движение корабля на тяжелой зыби. Это была противная винтовая болтанка, которую он так не любил.
Что же происходит?
Он не намерен ждать до полудня известий о Тиммере. Как только рассветет, он пошлет несколько четырехдюймовых снарядов в верхнюю часть носового отсека – мало для затопления, но достаточно, чтобы повредить судно и обратить их внимание на серьезность его намерений. Потом он предъявит ультиматум: отдайте Тиммера или умрете.
Что-то мелькнуло в прорехах тумана. Он вглядывался, приблизив лицо к стеклу. Снова появились огни, в этом не было сомнения. Он напрягался, чтобы хоть что-нибудь понять в темноте. Туман и дождь со снегом создавали плотную завесу, но он снова мимолетно их увидел, и опять мрак. Вдруг в расступившейся тьме стали видны очертания судна. Валленар поднял бинокль, но судно будто исчезло. Он выругался, глядя в темноту. А потом снова увидел огни, сливающиеся и очень слабые.
Мерзавцы затемнили корабль. Что они скрывают? Валленар отошел назад, посмотрел на экран радара, пытаясь что-нибудь понять из расплывчатого зеленого пятна. Чувствовалось, что-то должно произойти. Возможно, нужно действовать сейчас.
Он повернулся к боцману.
– Объявить тревогу!
Боцман приник к устройству оповещения.
– Всем занять боевые посты!
Зазвучала сирена. Почти немедленно на мостике появился офицер-тактик и отсалютовал.
Валленар достал из оружейного шкафа объемистый прибор ночного видения советского производства. Закрепив его на голове, он подошел к иллюминатору и снова стал смотреть в темноту. Русская техника была не так хороша, как аналогичные приборы американцев, но и стоимость у них была совсем разная. Он посмотрел на танкер.
С прибором было видно гораздо лучше. На палубе суетились люди, явно готовясь к отходу. Но озадачивало то, что наибольшая активность наблюдалась вокруг огромного открытого люка в середине палубы. Что-то из него торчало, что Валленару никак не удавалось рассмотреть.
Пока он разглядывал, появились вспышки взрывов над самой палубой у открытого танка. Приборы ночного видения, не снабженные защитой от яркого света, ослепляют. Валленар отпрянул назад, вцепился в прибор и сдернул его с головы. Ругаясь, стал тереть глаза.
– Захват цели системой наводки, – приказал он тактику. – Стрельба из четырехдюймовых только по приказу.
Произошла некоторая заминка. И хотя у него перед глазами все еще мелькали пятна, Валленар резко повернулся в направлении командира вооружения.
– Есть, сэр, – пришел наконец отклик из отделения наводки. – Цель поймана. Данные введены в систему слежения.
Валленар повернулся к офицеру, управляющему кораблем.
– Подготовиться к подъему якоря.
– Есть, подготовиться к подъему якоря.
– Что у нас с топливом?
– Пятьдесят пять процентов, сэр.
Валленар закрыл глаза, чтобы затихло болезненное сияние. Он достал из кармана сигару и потратил добрые три минуты на раскуривание. Затем он снова повернулся к иллюминатору.
– Американский корабль двигается, – сказал управляющий офицер.
Валленар медленно затянулся. Важный момент. Возможно, они в конце концов решили бросить якорь в надежном месте, с подветренной стороны канала. Оттуда они смогут уйти от шторма.
– Он отошел от обрыва. Валленар ждал.
– Разворачивается. Сейчас пеленг ноль-восемь-пять.
Неправильное направление, с учетом подветренных вод пролива. Валленар еще ждал, но в сердце у него неожиданно появился холодный ужас. Прошло пять минут.
– Пеленг тот же, ноль-восемь-пять, скорость четыре узла.
– Продолжайте отслеживать, – проговорил он.
Ужас охватил его теперь сильней.
– Цель поворачивает, скорость пять узлов, пеленг один-один-пять, один-два-ноль, один-два-пять…
«Для танкера быстро набирает скорость», – подумал он. Но не имело значения, какие двигатели носят этот огромный корабль, уйти от эсминца он все равно не может.
Он отвернулся от иллюминатора.
– Цельтесь впереди вспомогательной мачты выше ватерлинии. Я хочу их пощекотать, а не утопить.
– Цель движется пять узлов, курсом один-три-пять.
«Держит путь в открытое море. Значит, так и есть – Тиммер мертв», – подумал Валленар.
Доложил Кассео, офицер-тактик:
– Цель отслеживается, сэр.
Валленар старался держать себя в руках, оставаться спокойным, не показывать своих чувств окружающим. Сейчас, более чем когда-либо, ему нужно ясно мыслить.
Он опустил сигару. Облизал пересохшие губы:
– Подготовиться к ведению огня.
«Ролвааг»
3 часа 55 минут
Глинн вдохнул медленно, осознанно, чувствуя, как ровный поток воздуха наполняет легкие. Как обычно, перед началом действий на него снизошло противоестественное спокойствие. Судно было готово к выходу в открытое море, снизу доносилось урчание мощных двигателей. Эсминец сидел низко в воде бледным пятном во мраке за кормой, примерно на двадцать градусов в сторону относительно левого борта.
Через пять минут все будет кончено. Но каждая минута на счету.
Он перевел взгляд в угол мостика. Паппап стоял в тени, сложив руки на груди, ожидая. Теперь он прошел вперед, повинуясь кивку Глинна.
– Да?
– Мне нужно, чтобы вы были наготове помочь рулевому. Возможно, нам придется резко менять курс, и мы нуждаемся в ваших знаниях течений и подводной топографии.
– Подводной чего?
– Где есть рифы, где мелко, где достаточно глубоко, чтобы безопасно пройти.
Паппап, казалось, понял. Потом он взглянул на Глинна, его глаза блеснули.
– Слушай, малый, мое каноэ имеет осадку шесть дюймов. Мне никогда не приходилось беспокоиться ни о чем таком.
– Это мне понятно. Но мне известно, что приливы здесь доходят до тридцати футов, а сейчас высокий прилив. Вы помните, где лежат остовы погибших судов, где подводные хребты. Будьте готовы.
– Хорошо, парень.
Глинн наблюдал, как маленький человечек снова скрылся в тени. Потом перевел взгляд на Бриттон у командного пульта, на Хоуэлла и вахтенного офицера рядом с ней. Она и в самом деле оказалась прекрасным человеком и капитаном, как он и ожидал. Ее реакция на временное лишение власти произвела на него глубокое впечатление. Какое благородство и самообладание было в ее поведении, когда она уступила командование. Интересно, это у нее врожденное или урок от пережитого?
Повинуясь импульсу, еще в самом начале он открыл в судовой библиотеке томик поэзии Уистена Одена. Глинн не был любителем поэзии, полагая это бесполезным занятием. Внимание его привлекло название «Хвала известняку» как некий слабый намек на связь с инженерным делом. Опыт оказался обескураживающим. Он не имел представления, какой силой обладает поэзия: сколько чувств, мыслей, даже мудрости можно передать, и так немногословно. Ему подумалось, что было бы интересно поговорить об этом с Бриттон. В конце концов, он и взял в руки этот томик, потому что она цитировала Одена во время их первой встречи.
Все эти мысли занимали ум Глинна не более секунды. Они тут же исчезли при низком звуке сигнала тревоги.
Голос Бриттон был глухим, но спокойным.
– Эсминец навел на нас радар системы огневой наводки, – сказала она и повернулась к Хоуэллу: – Оповестите посты!
Хоуэлл повторил приказ по судовой связи. Зазвучала новая сирена, гораздо более мощная.
Глинн подошел ближе к своему человеку у черного компьютера.
– Подавите его, – приказал он.
Он почувствовал на себе взгляд Бриттон.
– Подавить? – повторила она с ноткой сарказма, смешанного с напряжением. – Можно узнать, чем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64