Оркестр разместился на невысоких круглых подмостках в середине помещения. Оркестранты сидели лицом в центр круга, чтобы видеть дирижера, который по очереди поворачивался к каждому из сегментов. Пары танцевали вокруг этого возвышения, напоминая собой опавшие листья, подхваченные вихрем, а сложные па и движения танца вносили порядок в этот кажущийся хаос.
Среди женщин доктор была одной из самых потрясающих. Частично этому способствовал ее высокий рост. И хотя там были женщины и повыше, она все равно выделялась. Такая уж горделивая осанка была у нее от природы. Платье доктора по сравнению с большинством других было простым – из блестящей материи темно-зеленого цвета, контрастировавшей с огромной копной тщательно уложенных волос. Платье было не по моде узким.
Хозяин, должен признаться, что для меня находиться там было большой честью и счастьем. Поскольку никого больше у доктора не было, сопровождать ее на бал выпало мне, а потому я свысока вспоминал своих товарищей – учеников и помощников, большинство из которых были отправлены под лестницу. Присутствовать на балу разрешалось только старшим пажам, и немногие из тех, кого нельзя было назвать слугами в строгом смысле, прекрасно сознавали, что никак не могут блистать в обществе таких знатных, хотя и молодых, господ. Но доктор, напротив, обращалась со мной как с ровней и за весь вечер ни разу не напомнила мне о том, кто я такой на самом деле.
Я выбрал себе простую маску из бумаги телесного цвета, половинка рта которой под высоко поднятой бровью счастливо улыбалась, тогда как с другой стороны уголки губ были трагически опущены, а из глаза стекала слеза. На докторе была сверкающая полумаска серебристого цвета, покрытая каким-то лаком. Мне показалось, что это лучшая и, возможно, самая обескураживающая маска из виденных мной в тот вечер, потому что она посылала взгляд любопытного обратно ему в глаза, а значит, скрывала своего обладателя (хотя сделать это было затруднительно – фигура доктора узнавалась безошибочно) гораздо лучше, чем самые изощренные поделки из перьев, листового золота и сверкающих драгоценных камней.
Под маской, похожей на зеркало, губы доктора казались пухлыми и нежными. Она намазала их красным кремом, которым в таких случаях пользуются многие придворные дамы. Никогда прежде я не видел, чтобы она так прихорашивалась. Ах, какими влажными и сочными были ее губы!
Мы сидели за огромным столом в одном из помещений, примыкающих к большому залу, в окружении самых изящных придворных дам и их сопровождающих; на стенах висели огромные портреты вельмож, изображения их любимых зверей и владений. По залу ходили слуги с подносами, на которых стояли бокалы с вином. Я еще не видел бала, на котором было бы столько слуг, хотя мне и показалось, что некоторые из них слегка неуклюжи и неумело обращаются с подносами. Доктор предпочитала не оставаться в бальном зале между танцами и, казалось, вообще не имела особого желания принимать во всем этом участие. У меня создалось впечатление, что она пришла на бал только из-за королевского приглашения, и если против танцев она не возражала, то нарушить ненароком этикет побаивалась.
Я и сам не только волновался, но и нервничал. Таким грандиозным балам неизменно сопутствует пышность и торжественность, они привлекают отовсюду множество самых знатных семей, герцогов и герцогинь, правителей союзных княжеств и их свиты и обычно являют собой такое выдающееся собрание сильных мира сего, что и в столице оно встречается редко. Неудивительно, что подобные балы – прекрасная возможность для заключения союзов, составления планов, подтверждения дружбы или вражды, политической, национальной или же личной.
Невозможно было не почувствовать величия и исключительности атмосферы, и моя несчастная душа пребывала в смятении и волнении еще до того, как начался собственно бал.
По крайней мере мы должны были оставаться в безопасности, вдалеке от центра событий. При таком большом числе князей, герцогов, баронов, послов и всяких важных персон, требовавших королевского внимания (многих из них он и видел-то раз в год вот на таком балу), король, конечно, не мог помнить о докторе и обо мне, кто ежедневно был у него под рукой.
В зале стоял несмолкаемый гул разговоров, и я сидел, прислушиваясь к звукам музыки, спрашивая себя, какие сейчас плетутся заговоры, какие обещания и кары сулят друг другу собеседники, какие желания пестуются, какие надежды рушатся.
Мимо нас в направлении танцевального зала прошла группа людей. Возглавлявший ее тщедушный человек повернулся в нашу сторону. На нем была старая маска из сине-черных перьев.
– Если только я прискорбно не ошибаюсь, то передо мной госпожа доктор, – раздался резкий, надтреснутый голос герцога Валена. Он остановился. На руке герцога висела его жена – вторая, гораздо моложе него, маленькая и пышнотелая. Ее золотая маска сверкала драгоценными камнями.
Всевозможные младшие члены семьи герцога и их вассалы полукругом встали перед нами. Я поднялся следом за доктором.
– Герцог Вален, полагаю, – сказала она, слегка поклонившись. – Как поживаете?
– Прекрасно. Я бы задал вам тот же вопрос, но, полагаю, врачи следят за собой лучше всех остальных, поэтому я спрошу у вас, как, по-вашему, здоровье короля. Как он поживает? – Герцог словно глотал слова.
– В целом король здоров. Колено еще нужно долечивать, и у него пока остаются…
– Замечательно, просто замечательно. – Вален бросил взгляд на двери, ведущие в танцевальный зал. – А как вам нравится наш бал?
– Впечатляет.
– А скажите-ка мне, у вас там, в Дрезене, бывают балы?
– Бывают, сударь.
– И такие же великолепные? Или они лучше, величественнее, и рядом с ними наши немощные и слабые потуги отходят на второй план? Я хочу знать: что, Дрезен и во всем остальном превосходит нас, как, по вашим словам, превосходит в медицине?
– Я думаю, по великолепию танцев Дрезен уступает вашему королевству, сударь.
– Неужели? И как только такое возможно? Ваши многочисленные замечания и наблюдения совершенно убедили меня, что ваша страна во всем опередила нас. Ведь вы говорили о ней в таких пышных выражениях, что мне иногда казалось, будто речь идет о сказочной земле.
– Я полагаю, что герцог нашел бы Дрезен таким же реальным, как и Гаспидус.
– Боги! Я почти что разочарован. Ну что ж, идем. – Он повернулся было, но тут же снова остановился. – Мы ведь увидим вас в танцевальном зале?
– Вероятно, сударь.
– Может быть, вы продемонстрируете нам какой-нибудь дрезенский танец и научите нас танцевать его?
– Танец, сударь?
– Да. Не могу себе представить, что дрезенцам известны все наши танцы, а у них самих нет ни одного, который нам бы понравился. Трудно вообразить, правда? – Маленькая, чуть сгорбленная фигура дергано повернулась сначала в одну, потом в другую сторону, ища одобрения.
– О да, – промурлыкала его жена из-за своей золотой с драгоценными камнями маски. – Я думаю, что в Дрезене самые необыкновенные и интересные танцы.
– К сожалению, я не учитель танцев, – сказала доктор. – Я теперь сожалею, что не проявляла больше рвения и не научилась толком вести себя на балах. Как это ни грустно, но моя юность прошла в учении. И только когда судьба улыбнулась мне и я оказалась в Гаспидусе…
– Не может быть! – воскликнул герцог. – Моя дорогая женщина, не станете же вы говорить, что есть такая сторона общественного поведения, в которой вам нечему нас поучить! Это же просто неслыханно! Ах, моя дорогая госпожа, основы моей веры потрясены. Умоляю вас подумать хорошенько. Поройтесь в своих врачебных воспоминаниях! По крайней мере, попытайтесь извлечь из памяти какой-нибудь этакий докторский котильон хирургический балет, ну или хотя бы чечетку сиделок или джигу пациентов.
Доктор была невозмутима. Если она и вспотела за своей маской, как потел я, то не подала и вида. Спокойным и ровным голосом она сказала:
– Герцог льстит мне в своей оценке моих познаний. Я, конечно же, подчинюсь его наставлениям, но я…
– Не сомневаюсь, это вам по силам, – сказал герцог. – Да, кстати, а из какой вы части Дрезена?
Доктор чуть расправила плечи.
– Из Прессела, на острове Наптилия, сударь.
– Ах да, Наптилия. Вот уж в самом деле Наптилия. Представляю, как вы тоскуете по своей Наптилии.
– Немного, сударь.
– Когда рядом с вами нет никого, с кем можно было бы поговорить на вашем родном языке, узнать последние новости, поделиться воспоминаниями. Ах, как это печально – быть вдалеке от отечества.
– Но в этом есть и положительные стороны, сударь.
– Да. Хорошо. Замечательно. Подумайте об этих танцах. Возможно, мы увидим вас попозже и посмотрим, как вы задираете ноги, дергаетесь и подвываете.
– Может быть, – сказала доктор, и на этот раз я был рад, что не вижу выражения ее лица под маской. Конечно же, поскольку на ней была полумаска, губы ее оставались на виду. Я начал беспокоиться, что ее пухлые красные губы могут прекрасно выражать презрение.
– Так тому и быть, – сказал Вален. – До скорой встречи, мадам. – Он кивнул.
Доктор едва заметно поклонилась. Герцог Вален повернулся и повел группу в танцевальный зал. Мы сели. Я снял маску и отер лицо.
– Мне кажется, хозяйка, герцог слегка раздражен, потому что перебрал вина, – сказал я.
Лицо в зеркальной маске повернулось ко мне. Я увидел свое собственное изображение – искаженное и зардевшееся. Красные губы изогнулись в улыбке. Глаза ее под маской оставались невидимы.
– Пожалуй. Как ты думаешь, он будет очень расстроен, если я не покажу ему дрезенского танца? Ни одного не могу припомнить.
– Я думаю, герцог был довольно груб с вами, хозяйка. За него говорило главным образом выпитое вино. Его цель состояла только в том… нет, я уверен, что он как благородный человек не пытался унизить вас, но он, возможно, немного оттачивал на вас свое остроумие. Тема разговора не имела значения. Он, вероятно, уже забыл о сказанном только что.
– Надеюсь. Ты считаешь, что я никудышная танцорка, Элф?
– Нет-нет, госпожа! Я пока не видел, чтобы вы сделали хоть одну ошибку в танце!
– Это моя единственная цель. Может быть, мы… К нам подошел молодой человек в кожаной маске, украшенной драгоценными камнями, и в форме капитана Собственной пограничной стражи его величества. Он низко поклонился.
– Мастер Элф? Госпожа доктор Восилл? – спросил он.
Последовала пауза. Доктор повернулась ко мне.
– Да! – вырвалось у меня.
– Король приказал мне пригласить вас на танец в кругу его приближенных во время следующей фигуры. Танец сейчас должен начаться.
– Проклятье, – услышал я собственный голос.
– Мы счастливы принять милостивое приглашение короля, – сказала доктор, спокойно поднимаясь и кивая офицеру. Она протянула мне руку. Я взял ее в свою.
– Прошу вас, следуйте за мной, – сказал капитан.
Мы оказались в фигуре из шестнадцати пар с королем Квиенсом, пышногрудой молодой принцессой из одного из Упраздненных королевств в горах за Тассасеном, высоченным принцем и его сестрой-принцессой из внешнего Тросила, герцогом Кветтилом и его сестрой Гехере, герцогом и герцогиней Кейтца (дядюшкой и тетушкой начальника стражи Адлейна), их идеально сложенной дочерью, ее женихом принцем Хилисом из Фаросса, самим начальником стражи Адлейном и госпожой Юльер и, наконец, молодой дамой, которую я знал – я встречал ее прежде при дворе, но имени не запомнил, – и ее сопровождающим, братом госпожи Юльер, молодым герцогом Улресилом, с которым мы познакомились в Потайном саду за королевским столом.
Я обратил внимание, что молодой герцог встал в нашей полу фигуре так, чтобы иметь возможность оказаться в паре с доктором два раза, а не один.
Одетый весьма внушительно, Вистер в простой черной маске объявил танцующих и назвал танец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56