Потом он повернулся и заковылял к катапульте.
ДеВар на шаг приблизился к метательному орудию. Латтенс, казалось, не заметил этого. Он еще сильнее засопел, поднимая камень повыше, и, волоча ноги, пошел дальше, направляясь к взведенному рычагу.
ДеВар, казалось, скользнул, а не шагнул к катапульте, продвинувшись так, что почти мог дотянуться до мальчика. Взгляд его был устремлен на замок и на приближающиеся к нему ноги Латтенса.
Латтенса качнуло, когда он склонился над ложкой катапульты. Он тяжело дышал, пот катился по лбу.
– Держись, парень, – услышала Перрунд шепот протектора. Руки его вцепились в подлокотники кресла, костяшки пальцев побледнели от напряжения.
ДеВар был теперь совсем рядом.
Латтенс, сопя, опустил камень в ложку на два других, положенных раньше. Вся катапульта словно вздрогнула, и ДеВар напрягся, готовый в любое мгновение прыгнуть на ребенка и отбросить его в сторону, но мальчик сделал шаг назад, отер пот со лба и повернулся к отцу с улыбкой. Протектор кивнул и откинулся к спинке, с облегчением вздохнув. Он посмотрел на РуЛойна, на остальных.
– Ну вот, – сказал он и сглотнул.
– Мой бомбардир, – сказал Латтенс, махнув в сторону катапульты. Слуга кивнул и занял место у метательной машины.
ДеВар незаметно отошел к своей катапульте.
– Подожди! – крикнул Латтенс и бросился к библиотечной стремянке. Нянька заняла свое место внизу. Латтенс вытащил меч, поднял его и резко опустил. – Давай!
Катапульта произвела ужасающий хлопок, большой и маленький камни взмыли в воздух по разным траекториям, и все подались вперед, смотря, куда они упадут.
Большой камень в цель не попал – он приземлился на мелководье неподалеку от одного из городов ДеВара, окатил дома брызгами и грязью, но серьезного вреда не причинил. Один из малых камней упал на фермерские угодья противника, а третий уничтожил одно из поселений, принадлежащих самому Латтенсу.
– У-у-у-у.
– Вот бедняжка.
– Не повезло, молодой хозяин.
– Вот обида!
Латтенс не произнес ни слова. Он стоял с несчастным видом на вершине стремянки, его маленький деревянный меч висел в безвольной руке. Мальчик посмотрел на отца печальными, полными горя глазами.
Отец нахмурился, потом подмигнул ему. Выражение лица мальчика не изменилось. Под навесом воцарилась тишина.
ДеВар запрыгнул на перила, присел на корточки, постучал костяшками пальцев по камню.
– Так-так, – сказал он и спрыгнул вниз. – Мимо! – Он уже взвел свою катапульту, заведя рычаг приблизительно на две трети его полного хода. – Значит, победа моя. Ха-ха! – Он выбрал из своих боеприпасов самый крупный камень, натянул еще немного тетиву и положил камень в ложку. Потом он кинул взгляд на Латтенса, напустив на лицо коварное и злобное выражение, лишь на мгновение – при виде печального взгляда мальчика – сменившееся озабоченным. Он потер ладони и погрозил мальчику пальцем. – Сейчас мы посмотрим, кто тут главный, мой юный генерал понарошку!
Он чуть переместил катапульту, а потом дернул за шнур. Катапульта вздрогнула, и огромный камень взметнулся вверх. ДеВар снова запрыгнул на каменные перила.
Гигантский снаряд долгое мгновение словно парил на фоне неба и облаков, а потом ринулся назад к земле и с жутким плеском рухнул в море.
Из воды в воздух поднялся фонтан брызг, окруженный огромной стеной белой пены, потом все это опало и устремилось в разных направлениях, сметая все на своем пути круговой волной.
– Не может быть! – прохрипел с перил ДеВар. Он обхватил голову руками, потом принялся дергать себя за волосы. – Нет-нет! Не может быть!
– Ха-ха! – захохотал Латтенс. Он сорвал с себя генеральскую шапку и запустил ее в воздух. – Ха-ха-ха!
Камень упал в ту часть моря, которую окружали в основном города и поселения Латтенса, но также почти все неразрушенные городки ДеВара. В месте падения камня – в двух-трех шагах от пролива, соединяющего два моря, – поднялась огромная волна. Один за другим она затапливала города и поселения, накрыв одно или два во владениях Латтенса, но при этом уничтожив гораздо больше городов ДеВара.
– Ура! – закричал РуЛойн и подбросил в воздух свою шапку. Перрунд широко улыбалась ДеВару из-под вуали. УрЛейн кивнул, ухмыльнулся и захлопал. Латтенс низко поклонился и, высунув язык, скорчил мерзкую гримасу ДеВару, который скатился с перил и теперь лежал, скрючившись, на плитках балкона, слабо постукивая по ним кулаком.
– Хватит! – простонал он. – Сдаюсь! Он для меня слишком силен! Протектора и его генералов защищает само Провидение! А я, несчастный, осмелился им противостоять! Пощадите меня, позвольте мне сдаться как трусливому псу, какой я и есть на самом деле!
– Я победил! – сказал Латтенс и, улыбнувшись своей няньке, сделал круг на верхней ступеньке своей стремянки и спиной вниз полетел ей в руки.
Она вскрикнула, поймав тело мальчика, но удержала его.
– Ко мне, герой! Ко мне! – Его отец поднялся и пошел, расставив руки, к краю помоста. – Дайте-ка мне этого отважного воина!
Нянька доставила Латтенса в руки отца. Остальные собрались вокруг и принялись аплодировать и смеяться, похлопывая мальчика по спине и поздравляя его с победой.
– Отличная кампания, молодой человек!
– Великолепная!
– Провидение у тебя просто на посылках!
– Здорово, здорово!
– … Отец, мы можем еще сыграть вечером, когда темно. Будем пускать огненные шары и поджигать города. Можно?
ДеВар встал и принялся отряхиваться. Перрунд смотрела на него из-под вуали: он ухмылялся и даже чуть разрумянился.
15. ДОКТОР
– Ну? – спросил король. Доктор наклонилась, чтобы получше разглядеть рану. Тело герцога Валена лежало на длинном столе в той самой комнате, где совершилось убийство. Остатки еды, находившиеся на столе, когда мы внесли тело в комнату, были сброшены на пол с одной стороны стола. На тело герцога набросили скатерть, так что его ноги, живот и голова были прикрыты, обнаженной осталась только грудь. Доктор объявила, что он мертв, но прежде сделала совершенно невиданную вещь.
Незадолго до этого, когда герцог лежал, истекая кровью и сотрясаясь в судорогах на балконе, доктор, казалось, целовала его. Она стояла на коленях сбоку от него и вдыхала в него воздух, сначала надувая собственные щеки, а потом закачивая воздух из себя в него, отчего грудь герцога вздымалась и опускалась. В то же время она пыталась остановить кровь, текущую из раны в груди, с помощью куска ткани, который оторвала от своего платья. Потом она поручила это дело мне, дав чистый платок, а сама сосредоточилась на вдувании воздуха в рот герцогу.
Спустя немного времени, когда пульс уже довольно долго не прощупывался, она покачала головой и в изнеможении уселась на пол.
Вокруг нас выстроилось кольцо слуг с мечами или длинными ножами. Когда мы с доктором подняли глаза, то увидели герцога Кветтила, двух начальников стражи, Адлейна, Полчека и короля – все они смотрели на нас. За нами, в темной комнате тихонько плакала девушка.
– Внесите его внутрь и зажгите все свечи, – сказал герцог Кветтил вооруженным слугам. Он посмотрел на короля – тот кивнул.
– И что, доктор? – снова спросил король, когда тело положили на стол.
– По-моему, это ранение кинжалом, – сказала доктор. – С очень тонким и острым лезвием. Удар нанесен под острым углом, и лезвие, вероятно, дошло до самого сердца. Кровотечение было в основном внутренним, вот почему кровь еще сочится. Чтобы говорить с полной уверенностью, мне нужно вскрыть тело.
– Я думаю, главное нам известно, а главное – то, что он мертв, – сказал Адлейн. Из-за шеренги слуг у окна доносился плач женщины.
– Кто был в комнате? – спросил Кветтил своего начальника стражи.
– Эти двое, – ответил Полчек, кивая на молодых мужчину и женщину: оба довольно красивые, едва ли старше меня, одежда в беспорядке. Каждого сзади держали за руки по двое вооруженных слуг.
Только теперь я начал понимать, что присутствие на балу такого большого числа слуг имело свои причины, как имело причины и то, что многие из них казались слегка неуклюжими для слуг. На самом деле это были стражники, поэтому-то у них и оказалось оружие, как только возникло малейшее опасение.
Лицо молодой женщины покраснело и распухло от слез, и на нем застыло выражение неприкрытого ужаса. Ее внимание привлек вой за окнами, и она поглядела в том направлении. Лицо молодого человека рядом с ней было таким же бескровным, как и тело герцога Валена.
– Кто вы такие? – спросил Адлейн молодую пару.
– У-У-Улджевал, сударь, – сказал молодой человек, с трудом проглотив слюну. – Адвокат на службе у герцога Валена, сударь.
Адлейн посмотрел на молодую женщину, которая вперила взгляд в пустоту перед собой.
– А вы, мадам?
Молодая женщина вздрогнула и перевела взгляд, но не на Адлейна, а на доктора. Она так и не произнесла ни слова.
Наконец снова заговорил молодой человек.
– Ее зовут Дройтир, сударь. Она из Мизуи. Горничная госпожи Джилсеон. Мы с ней обручены.
– Государь, можем мы впустить сюда герцогиню? – спросила короля доктор; тот отрицательно покачал головой и поднял руку.
Начальник стражи Адлейн задрал голову, словно указывая на девушку подбородком, и спросил:
– И что же вы здесь делали, мадам?
Молодая женщина посмотрела на него так, будто он говорил на совершенно чужом для нее языке. Мне пришло в голову, что она и в самом деле иностранка. И тут молодой человек заговорил, всхлипывая:
– Это делалось только ради его удовольствия, господа, прошу вас! – Он сквозь слезы поглядывал то на одно, то на другое лицо вокруг него. – Господа, он сказал, что ему нравятся такие развлечения и он вознаградит нас. Мы ни о чем не подозревали. Ни о чем, пока не услышали его крик. Он был здесь. Вот здесь, стоял и смотрел на нас отсюда. Из-за ширмы. Он ее опрокинул, когда… когда он… – Молодой человек оглянулся на ширму, лежащую в углу комнаты, дыхание его участилось.
– Успокойтесь, – оборвал его Адлейн.
Молодой человек закрыл глаза и обмяк в руках стражников. Они посмотрели друг на друга, потом на Адлейна и на Полчека, у которых, как мне показалось, был бледный и усталый вид.
– И еще тут была темная птица, – внезапно сказала женщина странным, глухим голосом. Она напряженно глядела прямо перед собой, лицо было бледным и блестящим от пота.
– Что-что? – сказал Полчек.
– Темная птица, – сказала девушка, глядя прямо на доктора. – Она была очень темная, потому что господин хотел, чтобы нас освещала только одна свеча, но я видела эту птицу. Темная, чернокрылая.
У доктора был недоумевающий вид.
– Темная птица? – переспросила она, нахмурившись.
– Полагаю, от вас, мадам, мы узнали все, что нам было нужно, – сказал Кветтил доктору. – Вы можете идти.
– Нет, – сказал ей король. – Доктор, останьтесь. У Кветтила отвисла челюсть.
– Так вы занимались тем, о чем я подумал? – спросил король молодую женщину. Он бросил взгляд на доктора. Оркестр в танцевальном зале сбился и замолк.
Молодая женщина медленно повернула свое лицо с пустым взглядом к королю.
– Сударь, – сказала она, и я осознал, что она не понимает, с кем разговаривает. – Да, сударь. Вот здесь, на кушетке. – Она показала на кушетку в центре комнаты. Рядом лежал упавший подсвечник с погасшей свечой.
– И герцог Вален смотрел из-за ширмы, – сказал Адлейн.
– Он получал от этого удовольствие, сударь. – Молодая женщина посмотрела вбок, на мужчину, плачущего стоя на коленях. – Мы не видели в этом никакого вреда.
– Но вред-то был, мадам, и немалый, – тихо сказал Кветтил голосом едва ли громче, чем дыхание.
– Мы какое-то время занимались этим, сударь, – сказала молодая женщина, устремив свой пустой, неподвижный взгляд на доктора, – а потом послышался шум, и я подумала, что кто-то пытается снова открыть оконные двери, сударь, но тут старый господин вскрикнул, ширма упала, и я увидела черное крыло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
ДеВар на шаг приблизился к метательному орудию. Латтенс, казалось, не заметил этого. Он еще сильнее засопел, поднимая камень повыше, и, волоча ноги, пошел дальше, направляясь к взведенному рычагу.
ДеВар, казалось, скользнул, а не шагнул к катапульте, продвинувшись так, что почти мог дотянуться до мальчика. Взгляд его был устремлен на замок и на приближающиеся к нему ноги Латтенса.
Латтенса качнуло, когда он склонился над ложкой катапульты. Он тяжело дышал, пот катился по лбу.
– Держись, парень, – услышала Перрунд шепот протектора. Руки его вцепились в подлокотники кресла, костяшки пальцев побледнели от напряжения.
ДеВар был теперь совсем рядом.
Латтенс, сопя, опустил камень в ложку на два других, положенных раньше. Вся катапульта словно вздрогнула, и ДеВар напрягся, готовый в любое мгновение прыгнуть на ребенка и отбросить его в сторону, но мальчик сделал шаг назад, отер пот со лба и повернулся к отцу с улыбкой. Протектор кивнул и откинулся к спинке, с облегчением вздохнув. Он посмотрел на РуЛойна, на остальных.
– Ну вот, – сказал он и сглотнул.
– Мой бомбардир, – сказал Латтенс, махнув в сторону катапульты. Слуга кивнул и занял место у метательной машины.
ДеВар незаметно отошел к своей катапульте.
– Подожди! – крикнул Латтенс и бросился к библиотечной стремянке. Нянька заняла свое место внизу. Латтенс вытащил меч, поднял его и резко опустил. – Давай!
Катапульта произвела ужасающий хлопок, большой и маленький камни взмыли в воздух по разным траекториям, и все подались вперед, смотря, куда они упадут.
Большой камень в цель не попал – он приземлился на мелководье неподалеку от одного из городов ДеВара, окатил дома брызгами и грязью, но серьезного вреда не причинил. Один из малых камней упал на фермерские угодья противника, а третий уничтожил одно из поселений, принадлежащих самому Латтенсу.
– У-у-у-у.
– Вот бедняжка.
– Не повезло, молодой хозяин.
– Вот обида!
Латтенс не произнес ни слова. Он стоял с несчастным видом на вершине стремянки, его маленький деревянный меч висел в безвольной руке. Мальчик посмотрел на отца печальными, полными горя глазами.
Отец нахмурился, потом подмигнул ему. Выражение лица мальчика не изменилось. Под навесом воцарилась тишина.
ДеВар запрыгнул на перила, присел на корточки, постучал костяшками пальцев по камню.
– Так-так, – сказал он и спрыгнул вниз. – Мимо! – Он уже взвел свою катапульту, заведя рычаг приблизительно на две трети его полного хода. – Значит, победа моя. Ха-ха! – Он выбрал из своих боеприпасов самый крупный камень, натянул еще немного тетиву и положил камень в ложку. Потом он кинул взгляд на Латтенса, напустив на лицо коварное и злобное выражение, лишь на мгновение – при виде печального взгляда мальчика – сменившееся озабоченным. Он потер ладони и погрозил мальчику пальцем. – Сейчас мы посмотрим, кто тут главный, мой юный генерал понарошку!
Он чуть переместил катапульту, а потом дернул за шнур. Катапульта вздрогнула, и огромный камень взметнулся вверх. ДеВар снова запрыгнул на каменные перила.
Гигантский снаряд долгое мгновение словно парил на фоне неба и облаков, а потом ринулся назад к земле и с жутким плеском рухнул в море.
Из воды в воздух поднялся фонтан брызг, окруженный огромной стеной белой пены, потом все это опало и устремилось в разных направлениях, сметая все на своем пути круговой волной.
– Не может быть! – прохрипел с перил ДеВар. Он обхватил голову руками, потом принялся дергать себя за волосы. – Нет-нет! Не может быть!
– Ха-ха! – захохотал Латтенс. Он сорвал с себя генеральскую шапку и запустил ее в воздух. – Ха-ха-ха!
Камень упал в ту часть моря, которую окружали в основном города и поселения Латтенса, но также почти все неразрушенные городки ДеВара. В месте падения камня – в двух-трех шагах от пролива, соединяющего два моря, – поднялась огромная волна. Один за другим она затапливала города и поселения, накрыв одно или два во владениях Латтенса, но при этом уничтожив гораздо больше городов ДеВара.
– Ура! – закричал РуЛойн и подбросил в воздух свою шапку. Перрунд широко улыбалась ДеВару из-под вуали. УрЛейн кивнул, ухмыльнулся и захлопал. Латтенс низко поклонился и, высунув язык, скорчил мерзкую гримасу ДеВару, который скатился с перил и теперь лежал, скрючившись, на плитках балкона, слабо постукивая по ним кулаком.
– Хватит! – простонал он. – Сдаюсь! Он для меня слишком силен! Протектора и его генералов защищает само Провидение! А я, несчастный, осмелился им противостоять! Пощадите меня, позвольте мне сдаться как трусливому псу, какой я и есть на самом деле!
– Я победил! – сказал Латтенс и, улыбнувшись своей няньке, сделал круг на верхней ступеньке своей стремянки и спиной вниз полетел ей в руки.
Она вскрикнула, поймав тело мальчика, но удержала его.
– Ко мне, герой! Ко мне! – Его отец поднялся и пошел, расставив руки, к краю помоста. – Дайте-ка мне этого отважного воина!
Нянька доставила Латтенса в руки отца. Остальные собрались вокруг и принялись аплодировать и смеяться, похлопывая мальчика по спине и поздравляя его с победой.
– Отличная кампания, молодой человек!
– Великолепная!
– Провидение у тебя просто на посылках!
– Здорово, здорово!
– … Отец, мы можем еще сыграть вечером, когда темно. Будем пускать огненные шары и поджигать города. Можно?
ДеВар встал и принялся отряхиваться. Перрунд смотрела на него из-под вуали: он ухмылялся и даже чуть разрумянился.
15. ДОКТОР
– Ну? – спросил король. Доктор наклонилась, чтобы получше разглядеть рану. Тело герцога Валена лежало на длинном столе в той самой комнате, где совершилось убийство. Остатки еды, находившиеся на столе, когда мы внесли тело в комнату, были сброшены на пол с одной стороны стола. На тело герцога набросили скатерть, так что его ноги, живот и голова были прикрыты, обнаженной осталась только грудь. Доктор объявила, что он мертв, но прежде сделала совершенно невиданную вещь.
Незадолго до этого, когда герцог лежал, истекая кровью и сотрясаясь в судорогах на балконе, доктор, казалось, целовала его. Она стояла на коленях сбоку от него и вдыхала в него воздух, сначала надувая собственные щеки, а потом закачивая воздух из себя в него, отчего грудь герцога вздымалась и опускалась. В то же время она пыталась остановить кровь, текущую из раны в груди, с помощью куска ткани, который оторвала от своего платья. Потом она поручила это дело мне, дав чистый платок, а сама сосредоточилась на вдувании воздуха в рот герцогу.
Спустя немного времени, когда пульс уже довольно долго не прощупывался, она покачала головой и в изнеможении уселась на пол.
Вокруг нас выстроилось кольцо слуг с мечами или длинными ножами. Когда мы с доктором подняли глаза, то увидели герцога Кветтила, двух начальников стражи, Адлейна, Полчека и короля – все они смотрели на нас. За нами, в темной комнате тихонько плакала девушка.
– Внесите его внутрь и зажгите все свечи, – сказал герцог Кветтил вооруженным слугам. Он посмотрел на короля – тот кивнул.
– И что, доктор? – снова спросил король, когда тело положили на стол.
– По-моему, это ранение кинжалом, – сказала доктор. – С очень тонким и острым лезвием. Удар нанесен под острым углом, и лезвие, вероятно, дошло до самого сердца. Кровотечение было в основном внутренним, вот почему кровь еще сочится. Чтобы говорить с полной уверенностью, мне нужно вскрыть тело.
– Я думаю, главное нам известно, а главное – то, что он мертв, – сказал Адлейн. Из-за шеренги слуг у окна доносился плач женщины.
– Кто был в комнате? – спросил Кветтил своего начальника стражи.
– Эти двое, – ответил Полчек, кивая на молодых мужчину и женщину: оба довольно красивые, едва ли старше меня, одежда в беспорядке. Каждого сзади держали за руки по двое вооруженных слуг.
Только теперь я начал понимать, что присутствие на балу такого большого числа слуг имело свои причины, как имело причины и то, что многие из них казались слегка неуклюжими для слуг. На самом деле это были стражники, поэтому-то у них и оказалось оружие, как только возникло малейшее опасение.
Лицо молодой женщины покраснело и распухло от слез, и на нем застыло выражение неприкрытого ужаса. Ее внимание привлек вой за окнами, и она поглядела в том направлении. Лицо молодого человека рядом с ней было таким же бескровным, как и тело герцога Валена.
– Кто вы такие? – спросил Адлейн молодую пару.
– У-У-Улджевал, сударь, – сказал молодой человек, с трудом проглотив слюну. – Адвокат на службе у герцога Валена, сударь.
Адлейн посмотрел на молодую женщину, которая вперила взгляд в пустоту перед собой.
– А вы, мадам?
Молодая женщина вздрогнула и перевела взгляд, но не на Адлейна, а на доктора. Она так и не произнесла ни слова.
Наконец снова заговорил молодой человек.
– Ее зовут Дройтир, сударь. Она из Мизуи. Горничная госпожи Джилсеон. Мы с ней обручены.
– Государь, можем мы впустить сюда герцогиню? – спросила короля доктор; тот отрицательно покачал головой и поднял руку.
Начальник стражи Адлейн задрал голову, словно указывая на девушку подбородком, и спросил:
– И что же вы здесь делали, мадам?
Молодая женщина посмотрела на него так, будто он говорил на совершенно чужом для нее языке. Мне пришло в голову, что она и в самом деле иностранка. И тут молодой человек заговорил, всхлипывая:
– Это делалось только ради его удовольствия, господа, прошу вас! – Он сквозь слезы поглядывал то на одно, то на другое лицо вокруг него. – Господа, он сказал, что ему нравятся такие развлечения и он вознаградит нас. Мы ни о чем не подозревали. Ни о чем, пока не услышали его крик. Он был здесь. Вот здесь, стоял и смотрел на нас отсюда. Из-за ширмы. Он ее опрокинул, когда… когда он… – Молодой человек оглянулся на ширму, лежащую в углу комнаты, дыхание его участилось.
– Успокойтесь, – оборвал его Адлейн.
Молодой человек закрыл глаза и обмяк в руках стражников. Они посмотрели друг на друга, потом на Адлейна и на Полчека, у которых, как мне показалось, был бледный и усталый вид.
– И еще тут была темная птица, – внезапно сказала женщина странным, глухим голосом. Она напряженно глядела прямо перед собой, лицо было бледным и блестящим от пота.
– Что-что? – сказал Полчек.
– Темная птица, – сказала девушка, глядя прямо на доктора. – Она была очень темная, потому что господин хотел, чтобы нас освещала только одна свеча, но я видела эту птицу. Темная, чернокрылая.
У доктора был недоумевающий вид.
– Темная птица? – переспросила она, нахмурившись.
– Полагаю, от вас, мадам, мы узнали все, что нам было нужно, – сказал Кветтил доктору. – Вы можете идти.
– Нет, – сказал ей король. – Доктор, останьтесь. У Кветтила отвисла челюсть.
– Так вы занимались тем, о чем я подумал? – спросил король молодую женщину. Он бросил взгляд на доктора. Оркестр в танцевальном зале сбился и замолк.
Молодая женщина медленно повернула свое лицо с пустым взглядом к королю.
– Сударь, – сказала она, и я осознал, что она не понимает, с кем разговаривает. – Да, сударь. Вот здесь, на кушетке. – Она показала на кушетку в центре комнаты. Рядом лежал упавший подсвечник с погасшей свечой.
– И герцог Вален смотрел из-за ширмы, – сказал Адлейн.
– Он получал от этого удовольствие, сударь. – Молодая женщина посмотрела вбок, на мужчину, плачущего стоя на коленях. – Мы не видели в этом никакого вреда.
– Но вред-то был, мадам, и немалый, – тихо сказал Кветтил голосом едва ли громче, чем дыхание.
– Мы какое-то время занимались этим, сударь, – сказала молодая женщина, устремив свой пустой, неподвижный взгляд на доктора, – а потом послышался шум, и я подумала, что кто-то пытается снова открыть оконные двери, сударь, но тут старый господин вскрикнул, ширма упала, и я увидела черное крыло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56