- Успокойся, Джоанна. Мы выберемся отсюда. Они не собираются нас убивать. Если бы хотели, давно бы это сделали - еще когда застали нас у окна. Обязательно выберемся, обещаю тебе. И вернем Джоэль.
Пол не был уверен, стоит ли давать жене такие обещания, но надежда была тем единственным, что у них не отобрали. Пока не отобрали.
А потом она сделала странную вещь: высвободилась из его объятий и дотронулась пальцем до его губ.
- Послушай.
- Что? Я ничего не слышу, - отозвался Пол. Он не различал никаких звуков, кроме их собственного дыхания - ритмичного и удивительно синхронного.
- Послушай, - повторила она.
И тут он услышал.
- Где-то работает телевизор.
- А может, живой голос?
- Скорее всего нет. Да нет же.
- Пол, это она.
Где-то плакал ребенок - как в доме Галины, только теперь было все по-другому, чем там.
- Я чувствую. Я это знаю.
В доме Галины детский плач их напугал. Здесь же он произвел обратный эффект.
Джоанна прижалась к Полу в темноте, положила голову ему на грудь, и они оба прислушивались к плачу, словно это была прекраснейшая рапсодия. Словно это была их песня.
* * *
Утром к ним пришел колумбиец.
На этот раз он был не один.
С ним появился некто важный. Пол это понял по тому почтению, с каким обращался к новому лицу его мучитель: теперь он служил переводчиком.
Новый гость взглянул на Пола и Джоанну и что-то сказал по-испански.
- Он просит вас сесть, - перевел их прежний знакомый. Пол понял, что от них хотят. Но он испытывал жгучую боль после последней трепки и пришел к выводу: прежде чем совершить даже самое простое действие, надо как следует подумать. Человек хотел, чтобы они сели, - хорошо, но лучше убедиться, что он имел в виду именно это. Джоанна осталась стоять по другой причине - из-за чистого упрямства и отважной решимости встретить огонь грудью.
Человек указал им на два пластмассовых стула. Когда-то они, наверное, стояли во дворе. На секунду открывшуюся Полу перспективу на этот двор теперь загораживала вновь прибитая к окну дубовая доска. Грязь въелась в белый пластик - так бывает, когда мебель проводит на улице несколько зим. Они сели.
Человек заговорил с ними медленным, размеренным тоном. Он смотрел в основном на Пола и между затяжками ароматной сигарой, послав к потолку очередной клуб дыма, старался встретиться с ним глазами. Пол узнал сорт табака - та самая коробка, что стояла на каминной полке в доме Галины. У человека было худое лицо с отметинами от юношеских угрей. Он говорил только по-испански и достаточно медленно, чтобы его лейтенант (так Пол теперь называл про себя своего тюремщика) успевал переводить его слова.
- Вот что вы должны для нас сделать, - сказал человек. Наконец они узнали, почему оказались в этой комнате.
Глава 13
На столе стояли три коробки презервативов.
Французская марка. «Cheval» - написано было на пачке с изображением белого жеребца с огненными глазами и развевающейся на ветру гривой.
Над столом склонилась индейская женщина в бифокальных очках, выглядевших нелепо на ее лице, и один за другим расправляла презервативы. На ней не было блузки, только серый спортивный бюстгальтер с черным значком фирмы «Найк».
На противоположном конце стола другая женщина в черных латексных перчатках и таком же бюстгальтере методично нарезала порции спрессованного белого порошка сверкающим хирургическим скальпелем. Лейтенант прислонился к двери и смотрел на полуголых женщин глазами влюбленного.
Пол сидел у стены и ждал.
Его заставили поставить себе две слабительные клизмы. Он ждал, когда подействует вторая, и, глядя на середину стола, где были собраны тридцать два раздутых презерватива, старался побороть тошноту.
В памяти всплыло одно реалити-телешоу, которое недавно прокатилось по стране. «Фактор страха». Там тоже было нечто подобное: сырые свиные мозги, кровавая требуха, бычьи яйца, и все это разложено на столе перед тремя или четырьмя алчными претендентами на победу. «Начали, - елейно командовал ведущий. - Победит тот, кто проглотит больше других».
И участники телеигры глотали все это с неослабевающим аппетитом. Уминали до последней крошки, предвкушая будущий выигрыш. Мысли о них поддерживали Пола, служили примером: если могли они, значит, и он сможет.
К тому же он боролся не за деньги. Наградой ему станут две жизни.
Жены и дочери.
К тридцати двум презервативам прибавился тридцать третий. Женщина на краю стола подвинула к кучке еще один.
Пол почувствовал знакомый спазм в кишечнике и спросил Ариаса - так звали лейтенанта-колумбийца, - можно ли сходить в туалет.
Тот кивнул и поманил его к себе. Женщины продолжали без устали трудиться, как работницы на конвейере в ожидании свистка на обед.
Ариас открыл дверь и вытолкнул Пола в коридор. Там, в конце, располагалась ванная. Колумбиец проследил, как он вошел и попытался захлопнуть за собой створку. Но дверь не закрылась.
Потому что Ариас, как и в первый раз, вставил в щель ногу.
Наоборот, дверь еще приоткрылась. Пол опустился на грязное сиденье унитаза, стараясь не замечать, что за ним наблюдают. Это оказалось непросто. Он вспомнил свою ванную дома, где справа от унитаза лежал выпуск «Спортивных новостей бейсбольной статистики» с закладками внутри. Не потому, что он так уж любил бейсбол, - отнюдь. Он любил статистику. Так и видел страницу: Дерек Джетер - средние очки в бэттинге, круговые пробежки, засчитанные пробежки, удары на базу. Цифры всегда о чем-то сообщали - разве не так? И теперь мысли о цифрах поддерживали Пола. Цифры придавали миру упорядоченность, на них можно было положиться. Они ободряли. И никогда не подводили.
Второй раз за этот час Полу показалось, что из него вылилось все содержимое. Он встал и на глазах у Ариаса подтерся.
Пока он отсутствовал, на столе прибавилось еще три презерватива.
- Si. - Не сводя с Пола глаз, Ариас остановил женщин. - Начинай глотать.
* * *
«Мы - революционная армия. Участвуем в долгой борьбе против угнетения. Эта борьба требует денег, поэтому нам приходится добывать их всеми возможными способами», - сказал им командир ФАРК.
«Все возможные способы» оказались доставкой чистого колумбийского кокаина на восточное побережье США.
Так это началось. Казалось, он искал у них поддержки. Пытался оправдать неприглядную сущность наркоторговли, объявляя ее необходимым злом и последним средством.
Когда человек прервался, Пол кивнул и даже нервно улыбнулся, будто отпуская ему грехи. А тому, вероятно, только этого и надо было.
- Да, - продолжал он, - мы занимаемся наркоторговлей, но только ради того, чтобы продолжать наше дело.
Полная чушь. Стоило ли их красть только для того, чтобы принести извинения? Но Пол все-таки на что-то надеялся. До той минуты, пока не узнал, что ему предстоит проглотить тридцать шесть презервативов, набитых кокаином на общую сумму два миллиона долларов, и переправить в некий дом в Джерси-Сити.
Это придется сделать, если он хочет увидеть живыми жену и недавно обретенную дочь.
Только тогда Пол понял, в какую передрягу они угодили.
Но кое-чего до конца пока не сознавал.
Колумбиец спросил, кто знал, что Пол и Джоанна находятся в его стране, - не все подряд, только близкие люди. Кто мог ожидать их возвращения к определенному сроку? Пол назвал своего босса Рона Сэмюэлса, главу актуарной службы их фирмы, в чей дом он был вхож последние одиннадцать лет. Разумеется, упомянул Мэтта и Барбару, тестя и тещу, которые жили в Миннесоте и собирались приехать с подарками посмотреть на свою первую внучку. И наконец их соседей и лучших друзей Джона и Лизу.
Пола заставили написать всем примерно одно и то же.
«Процедура заняла немного больше времени, чем мы предполагали. Сумеем вернуться с нашей приемной дочерью только через несколько недель».
Таково было содержание всех трех посланий. И еще приписка, что звонить не надо, поскольку они все время переезжают с место на место и времени на телефонные разговоры совершенно не остается.
Неужели их тюремщики ничего не упустили из виду?
- Из «Эспланады» Пабло вас выписал, - сообщил Полу Ариас. - Там считают, что вы переехали в другой отель. Вот и все.
Значит, не упустили. Ни один человек не заподозрит, что они пропали.
По крайней мере в течение нескольких недель.
Полу дали три листа бумаги и синюю шариковую ручку, у которой кто-то отгрыз кончик. Он писал, а Ариас заглядывал через плечо и следил, чтобы в письма не попал скрытый крик о помощи.
Когда Пол закончил, колумбиец прочитал тексты вслух.
Позже, когда они с Джоанной сидели на матраце, прижавшись спинами к стене, Пол сказал:
- Кажется, я знаю, почему они ее подменили.
- Что?
Он все обдумал. И, судя по всему, теперь все понял.
- Почему подменили детей. Почему не дождались удобного случая и не сцапали всех троих.
- И почему же?
- Помнишь, как вернулась Галина с градусником? Ты тогда сказала, что у нас совсем не паранойя, просто мы в чужой стране. Чужая страна и есть паранойя.
- Не понимаю.
- Галина специально унесла Джоэль, чтобы мы вернулись, не нашли ее в номере и вызвали полицию. Мы вызвали полицию. Никакой записки не было, но Галина пошла в ванную и принесла ее оттуда.
- Почему они хотели, чтобы мы вызвали полицию?
- Чтобы полиция оказалась рядом, когда вернулась Галина.
- Не вижу в этом никакого смысла.
- А между тем он есть. Не забывай - мы в стране паранойи. Взгляни на вещи глазами ее жителя. От нас хотели, чтобы мы проявили себя как сумасшедшие.
- Зачем?
- Затем, что к психам нет никакого доверия. А к спятившим иностранцам и подавно.
- Я все равно не понимаю...
- Мы вызываем полицию и заявляем, что нашу дочь украли. Но оказывается, что ее вовсе не украли. Затем утверждаем, что нашу девочку подменили, что и случилось на самом деле. Во второй раз мы выглядим еще глупее, чем в первый. Они хотели, чтобы мы заметили подмену.
- Хорошо. А что было бы, если бы не заметили? Ведь заметила я, а ты - нет.
Пол пожал плечами:
- Как-нибудь сообщили бы. Просто позвонили и сказали: «Ваша дочь у нас, приходите и забирайте». Или как-нибудь иначе. В любом случае в полиции на нас посмотрели бы как на полных придурков. Вероятно, у них это что-то вроде подстраховки: если кто-то из нас удерет, если что-нибудь не заладится с похищением... или если бы я тогда отказался выпить кофе и не вырубился. Да мало ли что. Не исключено, что они так или иначе собирались звонить. Помнишь, наш охранник сказал, что мы приехали слишком рано? И Галина ругала Пабло - не оттого ли, что он привез нас раньше, чем она успела подготовиться?
- О'кей, - кивнула Джоанна. - Но почему мы?
- А почему бы и не мы? Они выбирают людей, у которых, по их понятиям, не возникнет на таможне проблем. Последний раз, когда я еще хоть как-то выглядел, я мог показаться кем угодно, только не контрабандистом наркотиков.
- Ты не контрабандист, - заметила жена.
- Пока.
Джоанна повернулась к нему, стараясь понять по выражению лица, насколько серьезно он говорит.
- Ты в самом деле собираешься это сделать? - Ее вопрос прозвучал скорее как утверждение.
Пол выдержал ее взгляд. «Как она переменилась», - подумал он. За четыре дня почти без еды и без сна у жены заострились скулы и ввалились глаза. Но из-под маски страха проступала иная печать - словно в последние дни с Джоанны слетело все лишнее и неважное и осталось только самое главное. Пол надеялся, что этим главным была любовь.
- Да, - ответил он.
- Тебя арестуют. Посадят на двадцать лет за контрабанду наркотиков. Ты же не преступник, тебя в момент расколют.
Да, подумал Пол, все, что она говорит, совершенно справедливо.
- А что еще я могу предпринять?
Джоанна не ответила. Или ответила: склонила голову ему на грудь, рядом с сердцем.
Тук. Тук. Тук.
- А если они лгут? Лгут, что потом нас отпустят?
Пол, конечно, ждал этого вопроса. На него был лишь один возможный ответ:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44