«Вот это да! Ну, убойно! Просто офигительно!» Орнитолог время от времени посматривал в зеркало заднего вида, желая убедиться, что все, что он слышит, произносит именно она.
Несмотря на дождь, Лонг-Айленд-саунд был испещрен точками парусов.
- Настоящая флотилия, - заметила Рут.
Орнитолог вытянул из кармана сигарету.
- Как вы думаете, она не будет против? - поинтересовался он у Пола.
- Спросите у нее самой.
- Дорогая, - начал федеральный агент, - вас не слишком обеспокоит, если я вдохну немного никотина?
Рут уставилась на него.
- Будет дым. Угроза рака, - произнес орнитолог.
- Рак - главный убийца в США, - откликнулась девочка, как заправский актуарий.
- Что вы говорите! Буду иметь в виду, - пообещал орнитолог, закурил и втянул в себя изрядную порцию грозящего раком никотина. Выпустил дым, тот поплыл на заднее сиденье, и Рут поперхнулась и закашлялась. - Ну вот... Надо было из уважения к нашей подружке открыть окно.
- Я и сам не особенно люблю сигаретный дым, - вставил Пол.
- И я тоже. - Орнитолог опустил водительское стекло, и в машину ворвались влажный ветерок и грохот везущего пиво грузовика без глушителя. Звук был такой, словно мимо неслись все «Ангелы ада». - Хорошо! - похвалил орнитолог.
- Нет, - возразила Рут. - Плохо, отвратительно! - Сарказм был ей чужд.
- Ты права, - согласился орнитолог. - Это я виноват. Может, вот это поможет? - Он включил CD-плейер.
Латиноамериканская музыка.
Она показалась смутно знакомой.
Пол закрыл глаза. Не та ли самая мелодия играла в машине Пабло, когда они ехали в приют Святой Регины? Сердце билось так сильно, что было больно. К этой встрече с дочерью они летели восемнадцать часов и ждали ее пять лет. Пол с досадой понял, что успел позабыть лицо Джоэль. Сколько времени он с ней провел? Крохотный миг. Но и его хватило, чтобы выковать чувство, которое выдерживает время и пространство.
Значит, он отец. В этом все дело.
Они ехали на восток по Лонг-Айленд-экспрессуэй. Все лучше, чем на запад, где дорога в полном соответствии со своим прозвищем «Обманная» больше напоминала самую длинную в мире парковку, чем шоссе.
«Мы стали близки», - думал он. Настолько, что их семейный круг уже замыкался.
Пол не мог сказать точно, когда его осенило.
Словно стукнуло по голове - другого слова не подобрать.
Осознание пришло, как удар кулака в солнечное сплетение. И он вздрогнул.
Музыка.
Он слышал эту мелодию не в машине Пабло.
Он слышал ее в совершенно ином месте.
Пол снова ощутил себя лежащим на животе в поле, полном тимофеевки и воплей. Он старался не слышать, как в пятидесяти ярдах от него мучают до смерти человека. Но различал каждый стон, когда того кромсали, отрубая от тела одну часть за другой.
Казалось, было слышно, как нож перепиливает кости. Несмотря на орущую музыку, дикий ритм и визгливые трубы.
Несмотря на все это.
Селия Круз. Королева самбы.
«Mi mami», - кричал один из мужчин. Проклятые вопли.
И эту же мелодию играл в своей машине орнитолог. Только это была не радиостанция. В джипе работал магнитофон. В джипе зеленого цвета.
В тот день два зеленых джипа вылетели из зарослей.
Глаза у Пола полезли на лоб и сделались такими же огромными, как у Рут.
Он покосился на сидящего рядом орнитолога. У того с левой стороны топорщилась рубашка. Наверное, кобура, а в ней - заряженный пистолет.
Орнитолог довольно пыхал сигаретой, тактично выпуская дым в щель приоткрытого окна. Мурлыкал, подпевая королеве самбы, и одним глазом смотрел на дорогу.
В какой-то момент он повернул голову и заметил, что Пол смотрит на него.
Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что он свалял дурака.
- Черт! Все-таки лажанулся.
Пол почувствовал, как знакомые щупальца страха обвивают только что зародившуюся надежду и душат ее на корню.
- Что ж, ты все равно узнал бы, - продолжал орнитолог. - Только я не рассчитывал, что это случится на трассе, на скорости восемьдесят миль в час. Теперь придется отвлекаться на другие дела. Хотя я готов. - Он щелчком правой руки выбросил окурок за окно.
Освободил руку для других дел.
- О'кей. Давай к самой сути. У меня ствол.
Пол прирос к креслу.
- Помнишь, был такой фильм Вуди Аллена «Хватай деньги и беги»? Там грабят банк, и один подает кассиру записку: «У меня ствол». Слушай меня, Пол! Я хочу уберечь нашу подружку на заднем сиденье от ненужных волнений. Хочешь, будем мямлить на «поросячьей латыни»? Нет? Как скажешь. Тогда давай говорить начистоту.
Пол не проронил ни слова. Он уже давно был глух и нем.
- Ты, наверное, ждешь объяснений? Как я дошел до жизни такой? И с чего начал? Конечно, с Колумбии. Я мог бы запудрить тебе мозги, рассказывая о своих подвигах и испытаниях честного федерального агента. Нашего человека в Боготе. Расписать, как сначала был эдаким легковерным простачком, а потом задумался: а кого мы пытаемся облапошить? И понял, что вся эта муть - сплошная шарада, чистая политика, тот же Вьетнам, только в других джунглях. Мог бы вешать тебе на уши лапшу. Но это было бы сопливым хныканьем. Так что давай говорить, как взрослые.
Он посмотрел в зеркало заднего вида.
- Дорогуша, ты там в порядке?
- Спасибо, мне замечательно удобно.
- Замечательно удобно? Рад слышать. Ехать осталось недолго. Я привык, что дети спрашивают: «Еще далеко?» - Орнитолог покосился на Пола. - «Беретта». Патроны с разрывными пулями. Если тебе интересно...
- Куда мы едем?
- Метафизически рассуждая, к чертовой матери в ад. Конечно, если иметь в виду всю нашу нацию. Но я понимаю, тебя больше интересует твоя конкретная судьба. Дойдем и до этого. Ты представляешь, чем занимается агент по контролю за соблюдением законов о наркотиках? Нет? Тогда я скажу тебе вот что: когда Буш решил сделать богатых еще богаче, а дефицит бюджета еще больше, мне это оказалось совсем не на руку.
По правой полосе их догоняла полицейская машина.
Орнитолог поднял стекло и сделал музыку громче.
- Не забывай, Пол, я - официальный агент правительства США, а ты - лицо, которому предъявлено одно обвинение в незаконном распространении наркотиков, не говоря о прочих в соответствии с новыми положениями о борьбе с терроризмом. А твоя единственная союзница - умственно отсталая. Извини, дорогуша, я привык называть вещи своими именами. Так что сиди и помалкивай. Я могу застрелить тебя на месте, и начальство за это еще похлопает меня по плечу. Ты понял?
- Да, - ответил Пол. Патрульная машина почти поравнялась с ними; женщина-полицейский посмотрела на них в окно. Орнитолог выложил на панель какой-то значок. Женщина в форме улыбнулась, кивнула, и машина отстала.
- Отлично сработано, - пробормотал орнитолог. - Как там на заднем сиденье? Ничего не беспокоит?
Рут промолчала.
- Принимаю за утвердительный ответ. Странно, что в Боготе мне ни разу не приходилось сталкиваться с Риохасом, пока наше правительство в своей величайшей мудрости не решило засунуть его в федеральную тюрьму. Надо же было показать, что война с наркотиками идет как по маслу. И для этого преподнести на блюде чью-то голову. А у Риохаса голова очень большая. Все дело в том, что он, как Норьега, перестал быть полезным. Раньше, когда мы трепыхались только по поводу левачков в горах, он был очень, очень нужен. Риохас - как колумбийская летучая мышь-вампир. Страшна, как ад, прости Господи, обитает на вашем чердаке, но при всей своей мерзости уменьшает популяцию москитов. Следовательно, приносит пользу - конечно, только до тех пор, пока не прекращает этим заниматься. Кто-то решил, что Риохас стал нам обузой. А мы платим только тем, кто нам нужен. Настал день, когда мне позвонили. Господина Риохаса нужно доставить домой на суд. Как ты считаешь, кому поручили его сопровождать?
Орнитолог подался вперед и подкрутил регулятор радио.
- Голосок ничего, только больно бьет по ушам. А тебе как?
- Нормально. - Пол принялся прокручивать в голове цифры: вызвал их из памяти и принялся группировать.
«Доля внедорожников в общем числе аварий».
- Отлично. А ты как, дорогуша? - Он обращался к Рут.
- Впереди дорожный указатель «Коммак», - ответила девочка.
- Совершенно верно - Коммак. Назначаю тебя штурманом.
- Боюсь, что не подхожу для такого рода задания.
- Очень даже подходишь. Просто следи за знаками, и все будет хорошо. Ну и язык... - повернулся он к Полу.
- Куда мы едем? - спросил тот. - Что вы хотите с нами сделать?
«В типичный год в дорожных авариях гибнет 31 тысяча пассажиров легковых автомобилей».
- Ничего, если я закончу рассказ? Так на чем я остановился? Ах да... Как я летел в самолете с врагом нации номер один. Кстати, самолет был персональный: достаточно места для ног и сколько угодно холодной «Короны». Вот на что мы готовы ради плохих парней. Не поверишь, но о чем только не переговоришь, пока летишь в самолете. Он оказался не таким уж страшным - правда, немного подвинутым на насилии, что есть, то есть. Но в целом - под стать ребятам из спецназа. Как там сказал этот тип? «Социопатология с сильными садистскими наклонностями»? Да, эти ребятки и впрямь народ жестокий.
- Риверхэд, - подала голос с заднего сиденья Рут. - Одна миля.
- Снова в точку. Совершенно верно. Ты прекрасно справляешься с работой. Кстати, Пол, для твоего сведения, я могу выхватить «беретту» из подмышечной кобуры и привести в боевое состояние точно за две целых шесть десятых секунды. Не заливаю. Когда мы начинаем трогаться головой на дежурстве, то устраиваем всякие соревнования. У меня рекорд НКА.
«В каждый год из всех автомобильных аварий с трагическим исходом 28% составляют спортивные машины».
- Я бы сказал, что по дороге сюда господин Риохас был в подавленном настроении. Он видел надписи на стене тюрьмы. Его волновали незавершенные дела. Но особенно не давало покоя, что он не сумел выполнить клятву. А клятвы - святое для этих парней, особенно если они дали их своим сантерийским идолам. Даже наркобароны заражаются дурманом суеверия от простого народа. Так или иначе, он принес клятву и готов был душу черту заложить, лишь бы ее исполнить! Пол, вы догадываетесь, о чем мы с ним говорили?
- Съезд номер семьдесят, - подала голос Рут.
- Надо проехать еще один. Работай, не отвлекайся.
«Больше всего смертельных исходов во время аварий спортивных машин связано с опрокидыванием через крышу. Самую большую долю в таких авариях составляют внедорожники - 36%».
- Его бывшая любовница имела неосторожность от него слинять. Да еще с его ребенком. Что оставалось делать бедолаге? Ведь ее предупреждали, что с ней будет, если она попытается удрать. Он совершенно ясно выразился. И поклялся на куче куриных голов. А она не послушала. Он искал ее три года. А когда нашел, согласен, немного перегнул палку. Не спешил кончить разом, использовал весь свой опыт. Я не одобряю подобной жестокости. Но винить его - все равно что обвинять в негуманности хищника из джунглей. Таков инстинкт. Он говорил вполне обыденными словами. Как решал свои дела. Кто за кем следил. Кто должен был стать первым: мать или дочь. Он выбрал мать. Рассказал, насколько оказался удивлен и доволен тем, как долго она продержалась. Но тут случился прокол. У кого-то из его охранников проклюнулась совесть, и он удрал с его ребенком. Что было делать? Риохас выполнил только половину клятвы. Но он не из тех людей, кто бросает начатое на полдороге. Он продолжал искать свою дочь и в какой-то момент пришел к выводу, что ее увезли в Америку. Но это его не сильно обескуражило. Соображаете, Пол, с какой стати он мне все это рассказывал?
«49% опрокидываний внедорожников происходят на крутых поворотах».
- Он почувствовал, что человек намерен его выслушать - не только его историю, но и его предложение. Считайте меня Кортесом, который внимал первым рассказам о золоте Южной Америки. И о чем он меня попросил? Нет, не вызволить его из тюрьмы - он понимал, что это не обсуждается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44