Она не имела ни малейшего представления, кто и в кого стреляет. Все происходило где-то вне поля ее зрения.
- Мой ребенок... - снова начала она. - Пожалуйста... я хочу... - и тут услышала.
Звук, к которому она теперь прислушивалась по ночам, на который все ее рефлексы были настроены, как у собаки Павлова.
Она обернулась. Хотя Пуэнто продолжал тащить ее в джунгли. Вон они. Из дома появилась сгорбленная фигура Галины. Она несла на руках плачущую Джоэль. Подальше от ружейного огня. В безопасность.
- Подождите, - попросила она Пуэнто, но тот не захотел слушать. - Стойте! У Галины мой... - Она уперлась пятками в землю, обмякла и повисла у него на руке мертвым грузом.
Охранник посмотрел на нее так, словно не мог поверить, что она на это решилась. Ведь у него автомат. С настоящими пулями. А она - его пленная. Она что, не знает, что произошло с ее подругами?
Пуэнто сдернул с плеча оружие и направил ей в голову. Не в первый раз - такое уже случалось в ту ночь, когда расплакалась Джоэль. Тогда он только пригрозил, а теперь вполне мог исполнить угрозу - настолько сам был на взводе.
На них напали.
Люди в камуфляже летели мимо них в джунгли.
- Поднимайся! - прорычал Пуэнто и приставил дуло ей ко лбу.
Джоанна закрыла глаза. Чего не видишь, того и нет.
Она дождется, пока ее ребенок не окажется с ними. Пока не убедится, что Джоэль ничто не угрожает. Так поступают все матери.
Пуэнто рыкнул. Холодный ствол уперся ей в кожу.
Раздался выстрел, и Джоанна почувствовала, как по лицу потекла кровь. Она открыла глаза и увидела, как капли падают ей на руку. «Странно, - подумала она, - а боли совсем нет».
Подняла глаза и увидела, что ее палач исчез, - он лежал на земле подле нее. К ним подбежала Галина. Она отворачивалась и не смотрела на окровавленный труп Пуэнто. И осторожно подняла Джоанну на ноги.
В это время из джунглей выскочила одна из девушек. Задержалась перекрестить распростертое тело Пуэнто и посмотрела на Джоанну с осязаемой ненавистью.
«Убийца», - говорил ее взгляд.
Должно быть, она заметила, как Джоанна заартачилась. И ее сопротивление стоило Пуэнто жизни.
Девушка ткнула ей автоматом в спину и заставила войти в джунгли.
Они оказались под сенью огромных папоротников.
Галина отдала Джоанне ребенка.
- Ш-ш-ш... - прошептала мать и стала тихо укачивать девочку. Она почувствовала, как сердце Джоэль тихонько билось у нее на груди. И подумала, что Галина, наверное, вспоминала другую чащу и другую мать, которой не посчастливилось остаться в живых.
Стрельба то вспыхивала с новой силой, то замирала.
Они прождали минут двадцать, и за это время с «поля сражения» к ним подтягивались все новые боевики ФАРК. Некоторые выглядели совершенно потрясенными. Многим юнцам - деревенским паренькам из глубинки - в этот день пришлось впервые стрелять по врагу.
Когда они снова привели Джоанну и Джоэль на ферму, настроение у них было самое мрачное. Джоанну опять приковали к стене, ребенка вырвали у нее из рук. Через дверь она слышала, как в коридоре тюремщики спорили между собой.
Джоанна заснула под яростные крики - в доме то и дело вспыхивали ссоры, словно на берег накатывали волны сердитого прибоя.
* * *
Когда Галина зашла за ней, чтобы отвести на утреннее кормление, она выглядела уставшей и бледной.
- Что произошло ночью? - спросила ее Джоанна.
- Патруль USDF, - ответила няня и покачала головой. Ей трудно было встречаться глазами с Джоанной.
- Сколько человек погибло? Кроме Пуэнто?
- Четверо.
- Мне нисколько не жалко Пуэнто. Это он убил Маруху и Беатрис, я знаю. И теперь получил по заслугам.
- Зато его товарищи по нему горюют. - Галина по-прежнему отводила взгляд.
- О чем они спорили ночью?
- Ни о чем! - отрезала колумбийка.
- Как это ни о чем? Я слышала. Доктора и остальных. В чем дело, Галина? Почему вы на меня не смотрите?
- Они злятся.
- Из-за Пуэнто?
- Не только, - пожала плечами няня. - Думают, что это вы навели на них патруль.
- Каким образом? Как я могла, сидя здесь, навести на них патруль?
- Считают, что патруль разыскивал вас.
- Разыскивал меня? Но это же смешно! Откуда они могли знать, что я здесь? - Джоанна обнаружила, что говорит быстрее обычного и что в ее голосе появились нотки отчаяния.
- Некоторые из них - очень молодые ребята. Почти дети. Они думают, что вы опасны.
- И что случается с теми, кто опасен, Галина?
Колумбийка не ответила. Вместо этого пригладила торчащую прядку волос на головке Джоэль.
- Что бывает с теми, кого считают опасными? - Джоанна заметила, что руки Галины дрожат. - Так подумали про Маруху и Беатрис? Решили, что они опасны?
- Про Маруху ничего сказать не могу, - прошептала няня.
Она впервые с тех пор, как Джоанна обнаружила на матраце кровавое пятно, произнесла это имя. Впервые признала вслух, что произошло с несчастными женщинами.
- И про Беатрис ничего не знаю. Меня это не касается.
Джоанна, перебирая руками по стене, поднялась. Она чувствовала, что ей необходима подпорка.
- Меня они тоже собираются убить?
Галина подняла глаза и в первый раз встретилась с Джоанной взглядом.
- Я им сказала, что вы - американка. Если сделать что-нибудь с американкой, это обернется большими неприятностями.
- Сделать что-то - значит убить? Вы сказали - «убить американку»? Вы это им сказали? А они в ответ: «Ты права, Галина. Спасибо, что напомнила». Так?
Колумбийка сложила руки так, что кончики пальцев соприкасались. «Изобрази ладонями шпиль, - обычно говорила Джоанне мать. - Сделай шпиль и молись».
- Обещайте мне кое-что, - прошептала она.
- Слушаю, - ответила Галина.
- Подберите ей хорошую мать.
* * *
Большую часть дня Джоанна провела, стараясь подвести итог своей жизни. Не слишком плохая, заключила она. Но и ничего выдающегося.
Больше всего она жалела, что не удастся вырастить дочь. Ей казалось, что она могла бы стать прекрасной матерью. Вот чего ей не хватало в жизни, которая теперь проходила перед ее глазами. Осенним днем гулять по ковру из листьев в Центральном парке. Кружиться на карусели и дружески болтать с дочуркой. Вот чего недоставало.
«Как это было бы здорово», - подумала она.
К концу дня в окно проник тонкий лучик янтарного света, и Джоанна поняла, что во время перестрелки пуля отбила кусочек от одной из досок, которыми было заколочено окно.
Она приложила к отверстию лицо и стала упиваться запахами.
Паслен. Торф. Куриный помет.
Джоанна приникла к дырке глазом.
Во дворе с кем-то разговаривала Галина. Можно было видеть только нижнюю часть их фигур, но у Джоанны возникло ощущение, что она уже где-то видела этого человека. Коричневые ботинки. Рыжевато-коричневые полотняные брюки с острыми стрелками по бокам.
Да-да, конечно, она вспомнила.
Только что он здесь делает?
Глава 43
Вернувшись из психиатрической больницы домой, Пол вытащил со дна ящика с носками сложенный листок бумаги. Страничка, вырванная из записной книжки Майлза, была запачкана кровью.
Он сидел и смотрел на тонкие, словно паутинка, завитки синих чернил.
И думал, что это его лотерейный билет.
В коридорах их компании лотереи служили предметом шуток. Над этой темой актуарии хихикали за утренним кофе. Цифры перед его глазами были шансом один на миллион, выстрелом в небо.
Оставалось скрестить пальцы и надеяться на удачу.
Пол сделал глубокий вдох и набрал международный номер.
Когда в болотах Нью-Джерси сгинули наркотики на два миллиона долларов, он решил, что лишился нечто большего, чем деньги. Того единственного, при помощи чего он мог торговаться с тюремщиками Джоанны и Джоэль. Но Пол ошибся.
Внезапно он обнаружил, что обладал кое-чем еще более существенным. Когда он выстроил «дерево причин», оказалось, что его искривленные ветви могут спасти жизнь. И не только самого Пола.
Он мог выторговать свободу для жены и дочери.
Но Пол не собирался обсуждать свои дела с ФАРК.
Он поведет переговоры всего с двумя лицами. И только с ними одними.
С Галиной. И кое с кем еще.
Это пришло ему в голову в тот момент, когда он вспомнил самый первый день их злоключений - в тот раз они пришли в дом Галины, а очутились неведомо где.
До того как их мир перевернулся с ног на голову, пока они еще пили напичканный наркотиком кофе и вели вежливую беседу, сонная собачка Галины взяла в пасть тапочки и положила к чьим-то ногам.
Шлеп.
Сначала упала одна тапочка, затем вторая.
Неудивительно: собаками правит привычка.
«Галина живет одна?» Этот вопрос Пол задал Пабло по дороге в ее дом. Пабло долго колебался, прежде чем ответить: «Да». Почему?
Потому что она жила не одна.
У нее был муж.
- Hola! - Он услышал голос Пабло так отчетливо, словно тот был рядом, в этой же комнате.
- Привет, Пабло.
Колумбиец его явно узнал, иначе почему так надолго замолчал?
Пол вобрал в себя побольше воздуха и задал вопрос, который страшил его больше всего. Он боялся еще до того, как взялся за телефонную трубку, боялся, пока ехал домой из больницы.
- Моя жена и дочь еще живы?
Ничто не имело значения, кроме ответа на этот вопрос.
- Да, - произнес Пабло.
Настала очередь Пола замолчать. У него невольно вырвался вздох облегчения. Так чувствует себя человек, обнаружив, что остался жив после смертельной опасности.
О'кей. Надо продвигаться дальше.
- Вчера я виделся с вашей внучкой.
- С кем?
Пол ожидал, что собеседник обязательно так переспросит, но голос его невольно дрогнул.
- С вашей внучкой.
- Я не понимаю...
- С девочкой, которую вы отослали в Америку, чтобы ее не достал отец. Я вас не осуждаю. Я бы тоже не хотел иметь зятем Риохаса. Вы следите за моей мыслью, Пабло? Если вам будет непонятно какое-то английское слово, немедленно скажите. Я хочу, чтобы вы поняли все, что я вам сегодня сообщу. Каждое слово. О'кей?
- Мне все понятно, - пробормотал колумбиец.
- Вот и отлично. Вы отправили маленькую внучку в США, потому что хотели, чтобы она была в безопасности. Договорились с известным нам обоим юристом, потому что у него были возможности вывезти ее из страны. И еще потому, что он обещал взять ее на воспитание. Таковы были условия сделки. Я ничего не перепутал?
- Все правильно.
- Вы заключили контракт ради безопасности внучки. Я способен это понять. Все совершенно разумно. И радовались, что девочка растет в хорошем доме в Бруклине. Недосягаемая для Риохаса. Под новым именем Рут. Считали, что Майлз сдержал слово. Воспитывает ее, оберегает и даже любит. Ведь Галина заставила его поклясться именно в этом?
- Да.
- Со своей стороны вы выполнили условия сделки. Оба. Стоило ему только попросить, стоило дать вам знать - и вы похищали супружеские пары, передавая их своим друзьям из ФАРК. Все точно в соответствии с договором. Вы выполняли свою роль. А он свою. Так?
- Моя внучка... Где вы ее видели?
- Что он вам присылал, Пабло? Фотографии? Снимки с дней рождения? Раз в год? Чтобы вы могли помещать их в секретный альбом и время от времени любоваться? А иногда несколько строк, чтобы вы знали, что все хорошо? Что он вам писал? Что Рут - типичный американский подросток и живет типичной жизнью американских детей? Что ее любят в школе, ею гордятся в классе и отец на нее не нарадуется?
- Что вы такое толкуете? С ней что-нибудь...
- Дайте договорить. Я вам все расскажу. Только слушайте внимательно. Рут - не типичный американский ребенок. Она не приносит из школы пятерки, не входит в группу поддержки, и ей не назначает свидания капитан футбольной команды. И в этом году она не попадет на бал для старшеклассников. Ни в этом, ни в каком-либо другом. Рут не делает ничего из того, в чем уверял вас Майлз. Все это его фантазии и выдумки. Вы меня понимаете?
- Где она?
- Вовсе не в хорошем бруклинском доме. И не в закрытом учебном заведении Коннектикута. Она в больнице.
Наступило молчание.
- Что это за больница? Она нездорова?
- И да, и нет. Больна не телом, а духом. Я не знаю, что ей пришлось пережить в Колумбии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44