- Так пойдем выполним просьбу твоего Соломона Наумовича, а заодно и поближе посмотрим, что за зверь, - предложила Катя и, схватив под руку подругу, потащила к Николаю.
- Добрый вечер, я ваша соседка по подъезду, Ольга, - представилась Ольга Максимовна и, улыбнувшись, спросила: - А вас как звать-величать?
- Зачем вам?
- То есть... - опешила Ольга Максимовна, а Катя так и впилась глазами в дерзкого владельца собаки - так с её подругой ещё не разговаривали, годы - это естественно, но не мымра же...
- Зачем? Я десять лет живу с вами в одном подъезде. Только этажом ниже и напротив. Иногда утром мы вместе вынимаем из почтовых ящиков газеты. Я помню, вы уронили в прошлом году сумку с продуктами, когда ключ в замке застрял, и мы уже знакомились. Зачем же вторично?
- Бывает...
- У вас постоянно падают сумки и мужчины на коленях собирают продукты?
- Мужчины стоят передо мной на коленях по совершенно другому поводу, - наконец поняла, что проигрывает, Ольга Максимовна.
- Хватайся, лопух, она правду говорит, - прорезалась Катя.
- В среду вечером собираются владельцы собак нашего дома, и мы бы очень хотели видеть вас в своих рядах.
- Вообще-то у меня на дачу поездка намечена, - сообщил Николай, делая вид, что все это его не интересует.
Сегодня он играл великолепно. Ничто не выдавало внутреннего состояния. А внутри все торжествовало... Забегали, зашевелились. Наблюдатели. Тоже мне новость сообщила.
Иванов узнал о готовящейся акции полчаса назад, когда только входил в подъезд. Об этом уже говорил весь Бабком на лавочке. Внутренне он был согласен. Пора приструнить пришлую молодежь. Догадывался и о том, что его с собакой непременно позовут в компанию. Пойти можно, но не сразу. Пусть вон тот с ротвейлером лично попросит.
- А как зовут вашего массива? В жизни не видела ничего подобного, - кокетливо вступила в разговор Катя, не обращая внимания на тихие замечания подруги о том, что массив и мастиф не одно и то же.
- Зверь, - коротко ответил Николай, всем своим видом показывая, что разговор не получится, так как он не готов к столь стремительным темпам популярности своего питомца.
Но не на ту напал - когда Катерине что-то хотелось, не было силы, способной помешать. Ей сейчас хотелось иметь такого зверя. Она отчетливо представляла себя гуляющей с гигантом, провожаемая восхищенными и завистливыми взглядами. Или молящий взгляд надменной мымры из соседнего подъезда в момент капитуляции её противного черномазого дога.
- А услугами какого клуба вы пользуетесь? - продолжала Катя, не обращая внимания на поведение хозяина собаки.
- Да никакого, мы независимый профсоюз. Правда, Зверь?
- Что же вы щенков без документов отдаете? -с нескрываемым удивлением спросила Катя. - Это уке невыгодно.
- А я животными не торгую, я их безвозмездно отдам, и это мой принцип, - понес не желающий выглядеть идиотом Иванов и для чего-то добавил: - И только в хорошие руки. А пока Зверь - мальчик. Большой.
- Как интересно... А хозяин?
- Катя... Придержи язык.
Ну и идиот, подумала Катя.
- А когда ЭТО произойдет, вы мне не могли бы подарить щенка?
За идиота держите, почти вырвалось у Коли, но он вовремя остановился.
- Вряд ли получится, понимаете, многим обещал. Зверь, пойдем домой, - ответил Николай, понимая, что надо заканчивать, иначе окончательно заврешься.
Но Катя могла щелкать и не такие орешки, как этот. Удавались задачки и посложнее.
- А не можете ли вы познакомить меня с хозяйкой его будущей подружки, может, я у неё выкуплю щенка? - спросила как бы между прочим Катя, кивая на собаку, и добавила: - А документы мы через клуб «Веселый лай» оформим, у меня там председатель по племенной работе очень хороший знакомый.
Она специально сказала «выкуплю» и теперь ждала ответного хода.
- Я думаю, договорюсь с хозяйкой, а нет, так и быть, полагающегося мне отдам, - начал откручивать Николай, услышав о возможности получить родословную. - Давайте телефонами обменяемся...
Чуть дальше, на пустыре, Ольга Максимовна, заразительно смеясь, общалась с прибалдевшим Валерием. Прибалдеть было от чего. Сегодня вдруг ни с того ни с сего эта женщина его мечты вместо занудливых нравоучений весело рассказывала совсем не смешную, по мнению механика, историю. Он никак не мог собраться с мыслями, а ведь ждал этого момента уже около года. Теперь приходилось смеяться, не понимая ни слова из её рассказа, чтобы не держали за идиота. Конечно, от неё попахивало, но не настолько, чтобы все случившееся приписать выпитому. Не знал, что за ними краем глаза наблюдает увлеченно беседующая с Ивановым женщина. А Ольга Максимовна знала.
- Мне уже пора, а то поздно будет одной возвращаться, - подошла к смеющейся паре Катя.
После быстрого прощания подруги поспешили к троллейбусу.
- Хорош!
- Это ты о ком?
- О собаке, конечно, - смеясь, ответила Катя. - Давно это у вас?
Ольга Максимовна сделала неопределенный жест, который подсмотрела в «Кабаре» у Лайзы Минелли. Они даже внешне были чем-то похожи.
- Чем занимается? Вид у него, как у премьер-министра.
- Что-то связанное с автомобилями... Дилер, - неопределенно ответила Ольга Максимовна и помахала подруге.
Глава 18
За наспех организованным столом сидело человек десять изрядно подвыпиших мужчин. Это была первая репетиция застолья по поводу купленного автомобиля. В основном собрались коллеги Валерия, а почетные места занимали господа, особо отличившиеся при покупке. Их трое - мастер участка, обеспечивший подмену, Роланд и его брат Семен. Главным в этой троице был Ролик. Именно его профессионализм в автоделе и незаурядные актерские данные позволили быстро выявить недостатки и доказать, что желания продавцов безосновательны. Значение
ролика было очевидно для присутствующих даже без осведомленности о заслуге в поисках недостающей тысячи баксов, которые были доставлены к началу сделки братом Семеном, кстати, не только зубным техником, но и большим любителем автомобилей.
- Мы часа на полтора опоздали. Подъезжаем... Ролика машины не видно, а «хонда» стоит. В машине никого. Вдруг выскакивает этот пузан и на меня: как так, мы вас ждем, скоро закрывают. А у самого рожа красная, як буряк, пот в три ручья, как будто мешки таскал, и глаза во такие, - вытаращил веселые глаза рассказывающий Валерий. - Я ему, мол, не волнуйтесь, сейчас Роланд Михайлович ещё тысячу подвезет и пойдем оформлять. Тут его чуть кондратий не хватил, я даже испугался. Заходим в контору, там этот молодой стоит и уговаривает его бабу. Та тоже - впору валерьянкой отпаивать. Стоим, ждем, пузану невтерпеж. Они с молодым машину Ролика встречать вышли. Я эту бабу разговорил, а она мне все, дура, и выложила. Мужик её, оказывается, деньги занял и в строящемся доме купил новую квартиру. А строительство заморозили, старую квартиру пришлось продать по дешевке, цены упали. Здесь срок подошел должок отдавать. Кредиторы ему, мол, пожалуйте бабки и счетчик включили и, чтобы не ерепенился, ласточку его любимую грузовичком поцеловали. А завтра утром часики остановятся... Вот они и запрыгали. Ну я, конечно, утешил её, как мог. Словом, я на улицу, а там Ролик с Семеном подъезжают. Я ему втихаря показываю пятерню...
- Ну а я же не пальцем деланный, - подхватил эстафету самодовольно улыбающийся Ролик. - Сразу усек, а чтобы было правдоподобней, глазки опустил и говорю, мол, извини, друг Валера, только четыреста пятьдесят наскреб, больше нет...
- Я, конечно, на него, в чем, мол, дело, а ещё друганом считаешься, кому же тогда верить, как жить? - вновь начал, перегибаясь от смеха, Валерий. - Извинился, конечно, перед ними и к своей машине, а этот, бедолага, за мной... Умора...
- Давайте выпьем за женщин, - прервал его заливающийся Семен.
За женщин мужчины выпили стоя.
- Кстати, как у тебя с этой?..
- С ЭТОЙ - все нормалек. Каталку купил, теперь она за мной бегать будет... - пьяненько бахвалился Валерий.
Одобрили.
Вернулся домой Валерий не очень поздно и почти трезвый. День, конечно, был прожит не зря и разрешалось расслабиться на всю катушку, но поутру планировалось в ГИБДД ставить машину на учет.
Гигант ждал у двери вечерней прогулки. Хочешь не хочешь, а надо было снова выходить на улицу.
На пустыре никого. Валерий отпустил Геркулеса, который быстро нашел себе товарища из приблудных. Пусть его, пусть порезвится, он, Валерий, не какой-нибудь сноб, и пес у него рабоче-крестьянского нрава, хотя кровей благородных. Ну потреплет слегка, шкуры же с бедолаги не спустит. В сущности, правильно говорят, каков хозяин, такова и собака. А мне-то с кем перемолвиться? Это все погода. Семеныч бы, что ли, выполз, хрен старый, маялся в одиночестве, в не весенней какой-то слезливой погоде Валерий.
Чуть в стороне, там, где между двух берез была вбита импровизированная перекладина, а на земле валялись неизвестно кем привезенные танковые траки, качался мужик из второго подъезда, но к нему Валерий не пошел. Не уважал. Качался тот почти каждый день и в любую погоду. Собака, красивейший боксер, была предоставлена сама себе и постоянно паслась у мусорных баков. За это и не уважал качка Валерий. За собаку.
Спасение пришло неожиданно в лице дворничихи. Чуб её не любил за назойливую болтливость, но среди мусора в пустопорожней болтовне, как воробей в навозе, иногда мог выклевать нечто ценное лично для себя. Вот и сейчас, за неимением более достойного собеседника, можно было кое-что узнать о жилице с шестого, Ольге Максимовне.
Но болтливая дура все говорила и говорила о бомжах, которые мусорят у помойки, а она убирай, о черных, которые сбрасывают строительный мусор и никак не хотят заказать контейнер, делают это по ночам, чтобы утром с них как с гусей, вот и приходится на ночь глядя в такую мерзкую погоду выходить, чтобы за руку поймать. Наконец дошло до подростков...
- Домофоны-та не работают, вот эта шпана-та и сидит по подъездам, а главное-та - почти все не из нашего, из кирпичного, из офицерского-та, - закончила рассказывать очередную страшную историю женщина.
Всякий раз в речь дворничиха вставляла свое «та» для придания достоверности. Так ей думалось. Но истории были на слуху, а главное - на стенах, в разбитых стеклах и брошенных шприцах.
Отсюда, с пустыря, в сумерках дом казался севшим на мель «Титаником», особенно верхней его надстройкой, а редкие жители, которые время от времени то входили, то выходили из его недр, - заблудшими душами погибших пассажиров, которые никак не могут успокоиться после трагедии и все ищут непонятно что - или свои каюты, или оставшихся в живых близких.
Следующую историю про попытку изнасилования жительницы их дома Валерий слушал вполуха, думая о завтрашнем дне, на который планировалась постановка на учет машины и предложение покататься Ольге Максимовне, и вдруг его как током ударило...
- Это ты о ком? - спросил он.
- Так я же тебе говорю, что вчера вечером эта шпана хотела надругаться над твоей соседкой с шестого этажа, - ответила дворничиха. - Мне её знакомая рассказывала. Знаешь, с кудрявой собакой ходит.
Владелицу эрделя Чуб знал. Пустая бабенка, но врать не будет.
- Ольга Максимовна?
- Ну да, с лопоухим гуляет, я их не разбираю... Повторение рассказа он уже слушал предельно внимательно.
Хмель покинул голову. Вникал в подробности, словно в детской игре «испорченный телефон», и представлял самое худшее: слюнявые рты, прыщавые лица, грязь под ногтями, но дорогие «косухи» ж настоящее золото в ушах. А ещё пыхтение и сопли...
- Чего же она не орала?! - вырвалась у него глупость: кто ж выйдет-то?
- О-о-о, - она посмотрела на собачника с сожалением, - хотя ты, может-та, и поперся бы. Они ж чистая саранча. За Уралом мошка лошадей жрет начисто. Эти такие же. Нет сладу.
Валерий гаркнул, подзывая к себе собаку. «С ума, что ли, сошел?» - мелькнуло в лобастой голове пса.
Внутри бывшего сержанта все клокотало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45