Он взял бокал с водой и оглядел помещение. Сцену украшал огромный снимок книжной обложки, перед ним стояла небольшая трибуна. Сбоку, на столике, целая кипа пресс-релизов. Телевизионщики устанавливали осветительную аппаратуру. Беррингтон заметил двух-трех знакомых репортеров, но пока не увидел ни одного, на кого бы можно было положиться.
Однако подходили все новые и новые гости. Он расхаживал по залу, болтал со знакомыми и не сводил глаз с двери. Почти все журналисты знали его, ведь он был своего рода местной знаменитостью. Книгу он не читал, но Динки адресовал ее всем, кого считал традиционно правыми. К ним, по всей видимости, он относил и его с Джимом и Престоном, а потому Беррингтон был счастлив сообщить прессе, что положительно относится к главной идее книги.
В начале четвертого прибыли Джим и Динки. Следом за ними вышагивал Хэнк Стоун, важная персона в «Нью-Йорк таймс». Лысый, красноносый, с выпирающим из-под жилета брюшком, с расстегнутым воротником рубашки, съехавшим набок галстуком и давно не чищенными ботинками, он выглядел самым неряшливым в этой толпе.
Беррингтон подумал: может, Хэнк?
Стоун не разделял никаких политических убеждений. Беррингтон познакомился с ним лет пятнадцать – двадцать тому назад, когда Хэнк писал статью о «Дженетико». Затем, получив работу в Вашингтоне, он пару раз писал об идеях Беррингтона и несколько раз – о Джиме Прусте. И, следует отдать ему должное, никогда не занимался морализацией в отличие от многих журналистов либерального толка.
Да, Хэнк подходит для его целей, вопрос только в том, согласится ли он. Можно ли ему доверять? Можно ли быть уверенным, что он не захочет копнуть глубже? Беррингтон не был в этом уверен.
Он поздоровался с Джимом, обменялся рукопожатием с Динки. Несколько минут они болтали, и все это время Беррингтон ждал удобного случая. Но он так и не представился, и пресс-конференция началась.
Беррингтон слушал речи, стараясь подавить все растущее нетерпение. Времени совсем мало. Будь у него несколько дней, можно было бы найти кого-то получше Хэнка, но у него всего несколько часов. Чтобы все выглядело не слишком подозрительно, неплохо было бы пригласить журналиста на ленч.
Когда наконец речи закончились, он понял, что лучше Хэнка ему никого не найти.
Журналисты и телевизионщики начали расходиться. Беррингтон остановил Стоуна.
– Привет, Хэнк, рад тебя видеть. А у меня есть для тебя прелюбопытнейшая история.
– Отлично!
– О противозаконном использовании баз медицинских данных.
Хэнк скроил кислую гримасу.
– Вообще-то это не мое, Берри, но послушать можно.
Беррингтон подавил стон разочарования. Похоже, сегодня Хэнк не в настроении. И он решил польстить ему:
– А я просто уверен, что твое, потому что ты, как никто другой, способен увидеть потенциал там, где его проглядит обычный репортер.
– Что ж, попробуй убеди.
– Ну, прежде всего… мы с тобой об этом никогда не говорили.
– А вот это уже лучше. Звучит многообещающе.
– Второе. Тебе может показаться странным, что я захотел поделиться с тобой этой историей. Но только не спрашивай почему.
– Все лучше и лучше, – заметил Хэнк, однако никаких обещаний давать не стал.
Беррингтон решил, что слишком уж давить на него не стоит.
– В университете Джонс-Фоллз, на психологическом факультете, работает одна молодая дама по имени Джин Феррами. В поисках испытуемых для своих исследований она сканирует большие базы медицинских данных без разрешения людей, о чьем здоровье идет речь в файлах.
Хэнк затеребил кончик крупного красного носа.
– Так это история о компьютерах или о медицинской этике?
– Не мне решать. Ты у нас журналист.
Хэнк не проявлял особого энтузиазма.
– Что-то не шибко греет.
«Не заводись, не дави на него», – напомнил себе Беррингтон. И дружески взял Хэнка под руку.
– Сделай мне одолжение, наведи кое-какие справки, – максимально убедительным тоном произнес он. – Позвони президенту университета, его имя Морис Оубелл. Позвони доктору Феррами. Намекни, что скандал может получиться крупный, послушай, что они на это скажут. Уверен, их реакция будет тебе любопытна.
– Ну, не знаю…
– Дело стоящее, обещаю, Хэнк. Ты уж мне поверь.
«Скажи „да“, сукин ты сын, скажи „да“!»
Хэнк помялся еще немного, затем снисходительно выдавил:
– Ладно, пощупаем, посмотрим, что тут можно сделать.
Беррингтон, пытаясь скрыть торжество, сделал мрачно-озабоченную мину, но уголки его губ непроизвольно поползли вверх.
Хэнк заметил это и заподозрил что-то неладное.
– Уж не пытаешься ли ты меня использовать, а, Берри? Может, хочешь кого-нибудь припугнуть? Давай начистоту!
Беррингтон улыбнулся уже во весь рот и обнял журналиста за плечи.
– Ты просто верь мне, Хэнк, вот и все.
20
В универмаге «Уолгрин», на окраине Ричмонда, Джинни купила упаковку из трех хлопковых белых трусиков. Затем зашла в дамскую комнату закусочной «Бургер кинг», надела одни и сразу почувствовала себя лучше.
Странно все же, какой беззащитной чувствовала она себя без нижнего белья. Была просто не в состоянии думать о чем-либо другом. А когда была влюблена в Уилла Темпла, запросто расхаживала по дому нагишом. От этого она чувствовала себя более сексуальной. Сидя в библиотеке, работая в лаборатории или просто шагая по улице, она представляла себе, как в дом неожиданно врывается Уилл и, сгорая от желания, говорит: «Времени у меня в обрез, но ничего не могу с собой поделать! Я хочу тебя прямо сейчас!» И она всегда была готова принять его. Но теперь, когда в ее жизни не было мужчины, существование без нижнего белья казалось столь же немыслимым, как без обуви.
Она вернулась к машине уже в «приличном виде». От универмага они с Лизой сразу направились в аэропорт Ричмонда, где сдали взятую напрокат машину и сели в самолет, летевший в Балтимор.
Ключ к тайне должен находиться в больнице, где родились Деннис и Стивен, размышляла Джинни, когда самолет, разогнавшись, оторвался от земли. Неким непостижимым образом у идентичных близнецов оказались разные матери. Совершенно сказочная история, но чего только не случается в жизни.
Она порылась в портфеле, достала нужные бумаги и сверила даты рождения. Согласно документам, Стив родился 25 августа. И тут, к своему ужасу, она обнаружила, что датой рождения Денниса считается 7 сентября. То есть получалось, что он появился на свет двумя неделями позже.
– Должно быть, это какая-то ошибка, – заметила она. – Сама не понимаю, почему не проверила этого раньше. – И Джинни показала документы Лизе.
– Мы можем перепроверить, – сказала та.
– Где-нибудь в наших бланках записано, в какой больнице родились Деннис и Стив?
Лиза усмехнулась:
– Именно этот вопрос мы почему-то в анкеты не включали.
– Должно быть, в военном госпитале. Ведь полковник Логан до сих пор служит в армии, а «майор», очевидно, был солдатом, простым рядовым, когда родился Деннис.
– Проверим.
Лиза не разделяла нетерпения Джинни. Для нее это был всего лишь очередной исследовательский проект. А для Джинни – дело всей жизни.
– Давай позвоним прямо сейчас, – сказала она. – Есть где-нибудь в этом самолете телефон?
Лиза нахмурилась.
– Ты что, хочешь позвонить матери Стивена?
Джинни уловила в ее голосе неодобрение.
– Да. А почему бы, собственно, и нет? Что тут такого?
– Она знает, что он в тюрьме?
– Да, действительно… Не знаю. Черт!… Получается, что именно я должна сообщить ей эту новость.
– Может, он уже звонил домой.
– Знаешь, пожалуй, мне следует навестить Стива в тюрьме. Ведь это вроде бы разрешают?
– Вероятно. У них наверняка есть приемные часы, как в больницах.
– Ладно. Пойду, а там видно будет. А вот Пинкерам позвонить можно. – Она подозвала проходившую мимо стюардессу. – Скажите, в самолете есть телефон?
– К сожалению, нет.
– Скверно.
Стюардесса улыбнулась:
– Ты меня не помнишь, Джинни?
Джинни впервые взглянула девушке в лицо и тут же узнала ее.
– Господи, Пенни Уотермидоу! – воскликнула она.
Они с Пенни вместе защищали диссертацию в университете Миннесоты. Только Пенни специализировалась по английскому языку и литературе.
– Как поживаешь?
– Отлично. А ты?
– Работаю в Джонс-Фоллз, занимаюсь одним любопытным исследовательским проектом. А ты почему занята делом, столь далеким от науки?
– Хотела устроиться, но не вышло.
Джинни немного смутилась. Сама она, можно сказать, преуспевает, а у подруги жизнь не сложилась.
– Плохо. Мне очень жаль.
– Да ничего страшного. Знаешь, я даже рада. И работа нравится, и платят гораздо больше, чем многим моим бывшим коллегам.
Джинни ей не поверила. Надо же, женщина с дипломом доктора наук работает стюардессой!…
– А мне всегда казалось, что из тебя получится прекрасный преподаватель.
– Какое-то время я преподавала в простой школе. И мальчишка, с которым мы поспорили о «Макбете», пырнул меня ножом. И я стала задавать себе вопрос: к чему рисковать жизнью, вдалбливая Шекспира в головы ребят, которые только и ждут, чтоб вернуться на улицу, где можно воровать деньги и покупать на них кокаин?
Джинни вспомнила, как зовут мужа Пенни.
– А как поживает Дэнни?
– О, он сделал неплохую карьеру. Менеджер по торговле. Правда, по большей части в разъездах, но дело того стоит.
– Что ж, страшно рада была повидаться. Где у вас база, в Балтиморе?
– Вашингтон, округ Колумбия.
– Дай-ка мне твой телефон. Я тебе обязательно позвоню. – Джинни протянула ручку, и Пенни записала номер на обложке одной из папок.
– Давай встретимся и пообедаем вместе, – предложила Пенни. – Вспомним старые добрые времена.
– Обязательно!
Пенни двинулась дальше по проходу.
– Симпатичная, – заметила Лиза. – И сразу видно, умница.
– О, она была такая способная! Нет, это просто ужас какой-то! В том, чтобы быть стюардессой, конечно, нет ничего страшного, но к чему тогда тратить столько лет на высшее образование?
– Ты ей позвонишь?
– Господи, нет, конечно! К чему напоминать ей о несбывшихся надеждах и мечтах? Это будет мучительно и неприятно и мне, и ей.
– Да, наверное. Мне ее жаль.
– Мне тоже.
Как только самолет приземлился, Джинни нашла таксофон и позвонила Пинкерам в Ричмонд, но там все время было занято.
– Черт! – сердито выругалась она. Подождала минут пять, потом набрала снова, но в трубке звучали короткие гудки. – Наверняка Шарлотта обзванивает всю свою темпераментную семейку и рассказывает о нашем визите, – заметила она. – Ладно, попробую позвонить позже.
Машина Лизы была на автостоянке. Они поехали в город, и Лиза высадила подругу у ее дома. На прощание Джинни спросила:
– Можно попросить тебя об одном одолжении?
– Конечно, дорогая. Хотя не обещаю, что выполню твою просьбу, – улыбнулась Лиза.
– Начни выделение ДНК сегодня же.
У Лизы вытянулось лицо.
– О Джинни! Мы же мотались весь день. Я просто умираю с голоду, хотела заскочить куда-нибудь перекусить…
– Знаю. А я хотела зайти в тюрьму. Ладно, давай тогда встретимся в лаборатории попозже, ну, скажем, часов в девять.
– Хорошо, – улыбнулась Лиза. – Мне и самой любопытно узнать результаты тестов.
– Если начнем сегодня вечером, результат можно получить к середине послезавтрашнего дня.
Лиза явно сомневалась:
– Ну разве что если очень постараться.
– Вот и умница, – сказала Джинни и вылезла из машины.
Лиза уехала.
Джинни тут же пожалела, что не осталась с ней. Можно было заехать в управление полиции. Она уже хотела было сесть в свою машину, но затем решила, что надо проведать отца. И вошла в дом.
Он смотрел «Колесо фортуны».
– Привет, Джинни! А ты что-то припозднилась.
– Я работала и еще не закончила, – ответила она. – Как прошел день?
– Немного скучновато. Торчал тут один…
Ей стало жаль отца. Друзей у него, скорее всего, нет. Впрочем, сегодня он выглядел куда лучше, чем вчера вечером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75