Она покосилась на троицу за столом. Физиономия у Пруста была мрачнее тучи, при взгляде на Престона Барка можно было подумать, что его того гляди хватит удар.
По плану как раз в этот момент в зал должен был войти мистер Оливер с Харви, чтобы все видели, как последний похож на Стива. Ну и еще Джордж Дассолт. Но никто из них так и не появился. О Боже, ну почему их нет, почему?…
Джинни продолжала говорить:
– Вы бы приняли их за идентичных близнецов. И действительно, у всей этой восьмерки идентичные ДНК, но родились они от восьми разных матерей. Я изучаю близнецов, и расследование всей этой позорной истории началось с загадки: как могли появиться близнецы у разных матерей?
Дверь в дальней части зала распахнулась, Джинни подняла глаза в надежде увидеть одного из клонов. Но это был Беррингтон, он ворвался в зал, запыхавшийся и донельзя возбужденный.
– Леди и джентльмены, эта дама страдает нервным расстройством, к тому же ее совсем недавно уволили с работы. Она работала над проектом, который субсидировала компания «Дженетико», и после увольнения решила мстить. Только что здесь, в отеле, охрана арестовала одного из ее сообщников. Прошу у вас немного терпения. Сейчас эту смутьянку выведут из зала, и тогда мы продолжим пресс-конференцию.
Джинни была потрясена. Где же мистер Оливер и Харви? И что случилось со Стивом? Ведь слова ее, не подкрепленные свидетельствами, ничего не значили. У нее осталось каких-то несколько секунд. Неким непостижимым образом Беррингтону удалось провалить ее план.
В зал вбежал охранник в униформе и заговорил с Беррингтоном. Джинни в отчаянии обернулась к Майклу Мейдигану. Тот сидел с непроницаемым выражением лица. И она поняла: этот человек из тех, кому претит любое вмешательство в хорошо отлаженный процесс. И все равно надо попытаться.
– Я вижу перед вами бумаги, мистер Мейдиган, – сказала она. – Очевидно, это контракт. Не считаете ли вы нужным проверить всю эту историю прежде, чем его подписать? Ну, предположите всего на секунду, что я права. Вы представляете, какого размера иски могут предъявить вам эти восемь пострадавших женщин?
Мистер Мейдиган ответил мягко и тихо:
– Я, знаете ли, не имею привычки принимать деловые решения, основываясь на высказываниях сумасшедших.
Журналисты дружно расхохотались, Беррингтон заметно приободрился. Охранник двинулся к Джинни. Она вновь обратилась к собравшимся:
– Я надеялась показать вам двух или трех клонов, как доказательство. Но они… они не пришли.
Журналисты снова засмеялись.
«Все кончено, – с горечью подумала Джинни. – Я проиграла».
Охранник крепко взял ее под руку и начал подталкивать к двери. Она могла бы, конечно, оказать ему сопротивление, но не было смысла.
Она прошла мимо Беррингтона и увидела на его лице улыбку. На глазах Джинни выступили слезы, но она поборола приступ слабости и направилась к двери с высоко поднятой головой. «Ну и черт с вами со всеми! – подумала она. – Придет день, и вы поймете, что правда на моей стороне».
За спиной она услышала голос Карен Бимиш:
– Мистер Мейдиган, желаете взять слово прямо сейчас?
Джинни с охранником подошли к двери, и вдруг она распахнулась. В зал вошла Лиза. Джинни тихо ахнула – следом за ней шел один из клонов!
Должно быть, это Джордж Дессолт. Он все-таки приехал! Но одного недостаточно, их должно быть как минимум двое. Если б только Стив мог оказаться здесь или мистер Оливер с Харви…
И тут сердце ее бешено застучало. В зал вошел второй клон. Наверное, это Генри Кинг. Джинни стряхнула руку охранника.
– Смотрите! – закричала она. – Смотрите! Вы их видите?
Едва успела она произнести эти слова, как вошел третий клон. Черные волосы свидетельствовали, что это Уэйн Стэттнер.
– Видите?! – кричала Джинни. – Вот они! Это идентичные близнецы!
Все камеры дружно нацелились на вновь прибывших. Замигали вспышки, фотографы спешили запечатлеть на пленку эффектное зрелище.
– Я же вам говорила! – с торжеством воскликнула Джинни. – А теперь спросите, кто их родители? Они не тройняшки, нет, их матери даже ни разу не встречались. Спросите их сами. Ну же, спрашивайте!…
Только тут она поняла, что слишком возбуждена, и сделала над собой усилие, стараясь успокоиться, но это оказалось непросто. И еще она чувствовала себя на вершине счастья. К трем клонам подскочили несколько репортеров, им не терпелось задать вопросы. Охранник снова взял Джинни под руку, но теперь их со всех сторон обступила толпа.
Среди гула голосов слышался голос Беррингтона – он пытался перекричать собравшихся:
– Леди и джентльмены, минуту внимания! – Начал он сердито, но потом немного сник. – Нам все же хотелось бы продолжить пресс-конференцию!…
Но все было без толку. На него никто не обращал внимания. Профессиональный интерес пересилил, и журналисты обступили Джинни и клонов.
Уголком глаза Джинни заметила, как сенатор Пруст тихонько выскользнул из комнаты.
Какой-то молодой человек сунул ей в лицо микрофон и спросил:
– Как вам удалось узнать об этих преступных экспериментах?
Джинни откашлялась и сказала:
– Я доктор Джин Феррами, я ученый и до недавнего времени работала в университете Джонс-Фоллз на кафедре психологии. В ходе исследований я наткнулась на группу людей, которые обладали всеми характеристиками и признаками идентичных близнецов, но не являлись родственниками. Меня это заинтересовало. И я начала выяснять, как такое могло случиться. Беррингтон Джонс испугался, что раскроется правда, и добился моего увольнения из университета. Но несмотря на его попытки помешать мне, я все же обнаружила, что появление клонов стало результатом экспериментов, проведенных «Дженетико». – Она оглядела зал.
Где же Стив?…
Стив пнул трубу еще раз, и она вывалилась из отверстия в раковине вместе с мелкими осколками искусственного мрамора. Он подналег, отвел ее от раковины, наручники соскользнули. Освободившись, он поднялся на ноги.
Потом сунул левую руку в карман, чтобы никто не видел болтавшихся на запястье наручников, и вышел из ванной. В приемной не было ни души.
Не совсем уверенный в том, где располагается конференц-зал, он вышел в коридор. Рядом с комнатой для приемов находилась дверь с табличкой «Зал "Ридженси"». А чуть дальше в коридоре стоял и ждал лифта его двойник. Кто он? Парень потирал запястья, точно они у него болели, на щеках и в уголках рта виднелись красные отметины, такие остаются после кляпа. Это Харви!… Ведь Харви всю ночь провел связанным.
Харви оглянулся и поймал на себе взгляд Стива. Они долго взирали друг на друга. Это было все равно, что смотреться в зеркало. Но Стив пытался заглянуть за внешнюю оболочку, в самое его сердце и душу, понять, что за чудовищная болезнь превратила его в злодея. Пытался и не мог. Он просто видел перед собой человека, похожего на него, человека, который одно время шел той же дорогой, а потом свернул не туда.
И вот наконец он оторвал взгляд от Харви и вошел в конференц-зал. Там творился ад кромешный, настоящее столпотворение. В центре находились Лиза и Джинни, окруженные операторами и журналистами. А потом он увидел одного… нет, двух, даже трех клонов! И начал проталкиваться сквозь толпу.
– Джинни! – крикнул он.
Она обернулась и окинула его настороженным взглядом.
– Это я, Стив!
Рядом с ней стояла Миш Делавер. Стив подошел к Миш и сказал:
– Если вы ищете Харви, то он в коридоре, дожидается лифта.
– А вы можете отличить одного от другого? – спросила Миш у Джинни.
– Конечно. – Джинни обернулась к Стиву и сказала: – Я и сама немного играю в теннис.
Стив усмехнулся:
– Если вы немного играете в теннис, то мы с вами играем в разных весовых категориях.
– Слава Богу! – воскликнула Джинни и крепко обняла его.
Стив улыбнулся, и они поцеловались.
Вокруг толпились люди с камерами, сверкали вспышки, и на следующее утро этот снимок обошел первые полосы газет по всему миру.
Через год
Июнь
Интерьер «Лесной лужайки» напоминал уютную старомодную гостиницу. Обои в мелкий цветочек, фарфоровые безделушки в застекленных шкафах, смешные столики на витых ножках. Здесь пахло не освежителем воздуха, а ароматической смесью из сухих цветочных лепестков, и весь персонал почтительно именовал мать Джинни «миссис Феррами», а не «Мария» или просто «дорогуша». У мамы был небольшой, но отдельный номер с крохотной гостиной, где посетители могли уютно расположиться в креслах и попить чаю.
– Это мой муж, мам, – сказала Джинни.
Стив улыбнулся миссис Феррами самой очаровательной из своих улыбок и почтительно пожал ей руку.
– Какой хорошенький мальчик, – сказала мама. – А где вы работаете, Стив?
– Я учусь. На юридическом.
– На юриста, значит? Что ж, это очень хорошая профессия.
Теперь долгие периоды полного смятения и забывчивости сменялись у нее краткими моментами просветления.
– Папа приезжал к нам на свадьбу, – сказала Джинни.
– Ну и как он поживает, твой отец?
– О, хорошо. Слишком стар, чтобы грабить людей, а потому решил их теперь охранять. Организовал частную охранную фирму, и дела у него идут очень даже неплохо.
– Не видела его уже лет двадцать.
– Да нет, мамочка, ты путаешь, видела. Он же тебя постоянно навещает, ты просто не помнишь. – Джинни решила сменить тему: – А ты, надо сказать, прекрасно выглядишь. – На миссис Феррами была хорошенькая хлопчатобумажная кофточка в яркую полоску. Волосы уложены, ногти покрыты лаком. – Тебе здесь нравится? Мне кажется, здесь лучше, чем в Белла-Висте.
Мама забеспокоилась.
– Но как ты собираешься платить за все это, Джинни? Лично у меня денег нет.
– У меня новая работа, мамочка. И я могу себе это позволить.
– Что за работа?
Джинни знала, что мать все равно не поймет, однако сказала:
– Я руководитель генетических исследований в большой компании под названием «Ландсманн».
Майкл Мейдиган предложил ей эту должность сразу же после того, как ознакомился с ее революционными поисковыми методами. Зарплата у нее теперь была в три раза выше, чем в университете Джонс-Фоллз. Но куда более привлекательной для Джинни была сама работа, проходившая на переднем крае мировых генетических исследований.
– Это хорошо, – задумчиво протянула мама. – Ах, чуть не забыла! У меня есть твоя фотография… из газеты. Я ее сохранила. – Миссис Феррами порылась в сумочке и извлекла оттуда сложенную в несколько раз газетную вырезку. Бережно расправила ее и передала Джинни.
Джинни был знаком этот снимок, но она рассматривала его, точно видела впервые. Она выступала на расследовании в конгрессе, связанном с экспериментами в клинике «Эйвентайн». Расследование еще не закончилось, сенатский комитет пока не вынес вердикт, но мало кто сомневался, каков будет результат. Кстати, допрос Джима Пруста транслировали по телевидению на всю страну, и это обернулось для него невиданным унижением и позором. Он бушевал, выкрикивал угрозы и оскорбления, лгал, изворачивался, и с каждым новым словом его вина становилась все очевиднее. Когда расследование закончилось, он ушел в отставку.
А вот Беррингтону Джонсу спокойно уйти в отставку не удалось, его уволил из университета Джонс-Фоллз дисциплинарный комитет. Джинни слышала, что он затем переехал в Калифорнию, где жил на небольшое пособие, выплачиваемое его бывшей женой.
Престон Барк ушел с поста президента «Дженетико», сама компания была ликвидирована после того, как выплатила компенсации восьми матерям клонов. Небольшая сумма была также выделена на специальную программу по психологической реабилитации близнецов. А Харви Джонс получил пять лет тюрьмы за поджог и изнасилование.
– В газете пишут, что тебе пришлось свидетельствовать, – встревоженно заметила мама. – Это значит, что у тебя неприятности, да, детка?
Джинни улыбнулась и переглянулась со Стивом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
По плану как раз в этот момент в зал должен был войти мистер Оливер с Харви, чтобы все видели, как последний похож на Стива. Ну и еще Джордж Дассолт. Но никто из них так и не появился. О Боже, ну почему их нет, почему?…
Джинни продолжала говорить:
– Вы бы приняли их за идентичных близнецов. И действительно, у всей этой восьмерки идентичные ДНК, но родились они от восьми разных матерей. Я изучаю близнецов, и расследование всей этой позорной истории началось с загадки: как могли появиться близнецы у разных матерей?
Дверь в дальней части зала распахнулась, Джинни подняла глаза в надежде увидеть одного из клонов. Но это был Беррингтон, он ворвался в зал, запыхавшийся и донельзя возбужденный.
– Леди и джентльмены, эта дама страдает нервным расстройством, к тому же ее совсем недавно уволили с работы. Она работала над проектом, который субсидировала компания «Дженетико», и после увольнения решила мстить. Только что здесь, в отеле, охрана арестовала одного из ее сообщников. Прошу у вас немного терпения. Сейчас эту смутьянку выведут из зала, и тогда мы продолжим пресс-конференцию.
Джинни была потрясена. Где же мистер Оливер и Харви? И что случилось со Стивом? Ведь слова ее, не подкрепленные свидетельствами, ничего не значили. У нее осталось каких-то несколько секунд. Неким непостижимым образом Беррингтону удалось провалить ее план.
В зал вбежал охранник в униформе и заговорил с Беррингтоном. Джинни в отчаянии обернулась к Майклу Мейдигану. Тот сидел с непроницаемым выражением лица. И она поняла: этот человек из тех, кому претит любое вмешательство в хорошо отлаженный процесс. И все равно надо попытаться.
– Я вижу перед вами бумаги, мистер Мейдиган, – сказала она. – Очевидно, это контракт. Не считаете ли вы нужным проверить всю эту историю прежде, чем его подписать? Ну, предположите всего на секунду, что я права. Вы представляете, какого размера иски могут предъявить вам эти восемь пострадавших женщин?
Мистер Мейдиган ответил мягко и тихо:
– Я, знаете ли, не имею привычки принимать деловые решения, основываясь на высказываниях сумасшедших.
Журналисты дружно расхохотались, Беррингтон заметно приободрился. Охранник двинулся к Джинни. Она вновь обратилась к собравшимся:
– Я надеялась показать вам двух или трех клонов, как доказательство. Но они… они не пришли.
Журналисты снова засмеялись.
«Все кончено, – с горечью подумала Джинни. – Я проиграла».
Охранник крепко взял ее под руку и начал подталкивать к двери. Она могла бы, конечно, оказать ему сопротивление, но не было смысла.
Она прошла мимо Беррингтона и увидела на его лице улыбку. На глазах Джинни выступили слезы, но она поборола приступ слабости и направилась к двери с высоко поднятой головой. «Ну и черт с вами со всеми! – подумала она. – Придет день, и вы поймете, что правда на моей стороне».
За спиной она услышала голос Карен Бимиш:
– Мистер Мейдиган, желаете взять слово прямо сейчас?
Джинни с охранником подошли к двери, и вдруг она распахнулась. В зал вошла Лиза. Джинни тихо ахнула – следом за ней шел один из клонов!
Должно быть, это Джордж Дессолт. Он все-таки приехал! Но одного недостаточно, их должно быть как минимум двое. Если б только Стив мог оказаться здесь или мистер Оливер с Харви…
И тут сердце ее бешено застучало. В зал вошел второй клон. Наверное, это Генри Кинг. Джинни стряхнула руку охранника.
– Смотрите! – закричала она. – Смотрите! Вы их видите?
Едва успела она произнести эти слова, как вошел третий клон. Черные волосы свидетельствовали, что это Уэйн Стэттнер.
– Видите?! – кричала Джинни. – Вот они! Это идентичные близнецы!
Все камеры дружно нацелились на вновь прибывших. Замигали вспышки, фотографы спешили запечатлеть на пленку эффектное зрелище.
– Я же вам говорила! – с торжеством воскликнула Джинни. – А теперь спросите, кто их родители? Они не тройняшки, нет, их матери даже ни разу не встречались. Спросите их сами. Ну же, спрашивайте!…
Только тут она поняла, что слишком возбуждена, и сделала над собой усилие, стараясь успокоиться, но это оказалось непросто. И еще она чувствовала себя на вершине счастья. К трем клонам подскочили несколько репортеров, им не терпелось задать вопросы. Охранник снова взял Джинни под руку, но теперь их со всех сторон обступила толпа.
Среди гула голосов слышался голос Беррингтона – он пытался перекричать собравшихся:
– Леди и джентльмены, минуту внимания! – Начал он сердито, но потом немного сник. – Нам все же хотелось бы продолжить пресс-конференцию!…
Но все было без толку. На него никто не обращал внимания. Профессиональный интерес пересилил, и журналисты обступили Джинни и клонов.
Уголком глаза Джинни заметила, как сенатор Пруст тихонько выскользнул из комнаты.
Какой-то молодой человек сунул ей в лицо микрофон и спросил:
– Как вам удалось узнать об этих преступных экспериментах?
Джинни откашлялась и сказала:
– Я доктор Джин Феррами, я ученый и до недавнего времени работала в университете Джонс-Фоллз на кафедре психологии. В ходе исследований я наткнулась на группу людей, которые обладали всеми характеристиками и признаками идентичных близнецов, но не являлись родственниками. Меня это заинтересовало. И я начала выяснять, как такое могло случиться. Беррингтон Джонс испугался, что раскроется правда, и добился моего увольнения из университета. Но несмотря на его попытки помешать мне, я все же обнаружила, что появление клонов стало результатом экспериментов, проведенных «Дженетико». – Она оглядела зал.
Где же Стив?…
Стив пнул трубу еще раз, и она вывалилась из отверстия в раковине вместе с мелкими осколками искусственного мрамора. Он подналег, отвел ее от раковины, наручники соскользнули. Освободившись, он поднялся на ноги.
Потом сунул левую руку в карман, чтобы никто не видел болтавшихся на запястье наручников, и вышел из ванной. В приемной не было ни души.
Не совсем уверенный в том, где располагается конференц-зал, он вышел в коридор. Рядом с комнатой для приемов находилась дверь с табличкой «Зал "Ридженси"». А чуть дальше в коридоре стоял и ждал лифта его двойник. Кто он? Парень потирал запястья, точно они у него болели, на щеках и в уголках рта виднелись красные отметины, такие остаются после кляпа. Это Харви!… Ведь Харви всю ночь провел связанным.
Харви оглянулся и поймал на себе взгляд Стива. Они долго взирали друг на друга. Это было все равно, что смотреться в зеркало. Но Стив пытался заглянуть за внешнюю оболочку, в самое его сердце и душу, понять, что за чудовищная болезнь превратила его в злодея. Пытался и не мог. Он просто видел перед собой человека, похожего на него, человека, который одно время шел той же дорогой, а потом свернул не туда.
И вот наконец он оторвал взгляд от Харви и вошел в конференц-зал. Там творился ад кромешный, настоящее столпотворение. В центре находились Лиза и Джинни, окруженные операторами и журналистами. А потом он увидел одного… нет, двух, даже трех клонов! И начал проталкиваться сквозь толпу.
– Джинни! – крикнул он.
Она обернулась и окинула его настороженным взглядом.
– Это я, Стив!
Рядом с ней стояла Миш Делавер. Стив подошел к Миш и сказал:
– Если вы ищете Харви, то он в коридоре, дожидается лифта.
– А вы можете отличить одного от другого? – спросила Миш у Джинни.
– Конечно. – Джинни обернулась к Стиву и сказала: – Я и сама немного играю в теннис.
Стив усмехнулся:
– Если вы немного играете в теннис, то мы с вами играем в разных весовых категориях.
– Слава Богу! – воскликнула Джинни и крепко обняла его.
Стив улыбнулся, и они поцеловались.
Вокруг толпились люди с камерами, сверкали вспышки, и на следующее утро этот снимок обошел первые полосы газет по всему миру.
Через год
Июнь
Интерьер «Лесной лужайки» напоминал уютную старомодную гостиницу. Обои в мелкий цветочек, фарфоровые безделушки в застекленных шкафах, смешные столики на витых ножках. Здесь пахло не освежителем воздуха, а ароматической смесью из сухих цветочных лепестков, и весь персонал почтительно именовал мать Джинни «миссис Феррами», а не «Мария» или просто «дорогуша». У мамы был небольшой, но отдельный номер с крохотной гостиной, где посетители могли уютно расположиться в креслах и попить чаю.
– Это мой муж, мам, – сказала Джинни.
Стив улыбнулся миссис Феррами самой очаровательной из своих улыбок и почтительно пожал ей руку.
– Какой хорошенький мальчик, – сказала мама. – А где вы работаете, Стив?
– Я учусь. На юридическом.
– На юриста, значит? Что ж, это очень хорошая профессия.
Теперь долгие периоды полного смятения и забывчивости сменялись у нее краткими моментами просветления.
– Папа приезжал к нам на свадьбу, – сказала Джинни.
– Ну и как он поживает, твой отец?
– О, хорошо. Слишком стар, чтобы грабить людей, а потому решил их теперь охранять. Организовал частную охранную фирму, и дела у него идут очень даже неплохо.
– Не видела его уже лет двадцать.
– Да нет, мамочка, ты путаешь, видела. Он же тебя постоянно навещает, ты просто не помнишь. – Джинни решила сменить тему: – А ты, надо сказать, прекрасно выглядишь. – На миссис Феррами была хорошенькая хлопчатобумажная кофточка в яркую полоску. Волосы уложены, ногти покрыты лаком. – Тебе здесь нравится? Мне кажется, здесь лучше, чем в Белла-Висте.
Мама забеспокоилась.
– Но как ты собираешься платить за все это, Джинни? Лично у меня денег нет.
– У меня новая работа, мамочка. И я могу себе это позволить.
– Что за работа?
Джинни знала, что мать все равно не поймет, однако сказала:
– Я руководитель генетических исследований в большой компании под названием «Ландсманн».
Майкл Мейдиган предложил ей эту должность сразу же после того, как ознакомился с ее революционными поисковыми методами. Зарплата у нее теперь была в три раза выше, чем в университете Джонс-Фоллз. Но куда более привлекательной для Джинни была сама работа, проходившая на переднем крае мировых генетических исследований.
– Это хорошо, – задумчиво протянула мама. – Ах, чуть не забыла! У меня есть твоя фотография… из газеты. Я ее сохранила. – Миссис Феррами порылась в сумочке и извлекла оттуда сложенную в несколько раз газетную вырезку. Бережно расправила ее и передала Джинни.
Джинни был знаком этот снимок, но она рассматривала его, точно видела впервые. Она выступала на расследовании в конгрессе, связанном с экспериментами в клинике «Эйвентайн». Расследование еще не закончилось, сенатский комитет пока не вынес вердикт, но мало кто сомневался, каков будет результат. Кстати, допрос Джима Пруста транслировали по телевидению на всю страну, и это обернулось для него невиданным унижением и позором. Он бушевал, выкрикивал угрозы и оскорбления, лгал, изворачивался, и с каждым новым словом его вина становилась все очевиднее. Когда расследование закончилось, он ушел в отставку.
А вот Беррингтону Джонсу спокойно уйти в отставку не удалось, его уволил из университета Джонс-Фоллз дисциплинарный комитет. Джинни слышала, что он затем переехал в Калифорнию, где жил на небольшое пособие, выплачиваемое его бывшей женой.
Престон Барк ушел с поста президента «Дженетико», сама компания была ликвидирована после того, как выплатила компенсации восьми матерям клонов. Небольшая сумма была также выделена на специальную программу по психологической реабилитации близнецов. А Харви Джонс получил пять лет тюрьмы за поджог и изнасилование.
– В газете пишут, что тебе пришлось свидетельствовать, – встревоженно заметила мама. – Это значит, что у тебя неприятности, да, детка?
Джинни улыбнулась и переглянулась со Стивом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75