– Перепишу, Леонид Фомич, – пробормотал я, сражённый железной логикой.
– Уж постарайся. – Он иронически хмыкнул. – Лента не в тон.
– Что, извините?
– Лента на шляпе к юбке не подходит. Зелёное к коричневому. Почему надо всему тебя учить?
– Спасибо, Леонид Фомич, учту… Просьбишка есть небольшая.
– Ну?
– Стариков бы съездить повидать. Хоть на часок.
– Даже не думай, – огорчился Оболдуев. – Как тебе в голову пришло? Да тебя повсюду стерегут.
– Кто, Леонид Фомич?
– Как кто? У Гарика поделыцики остались, крутые, доложу тебе, ребята. Ты им весь бизнес разрушил. Они с тобой нянчиться не станут, как я. Надо же хоть это понимать… Ладно, на, попей кофе и ступай работать.
Протянул недопитую чашку с вензелем Кентерберийского аббатства. Большая честь. Я подлетел из-за своего столика на полусогнутых, с поклоном принял чашку, окунул морду в коричневую жижу. У Оболдуева блёклые выпуклые глазёнки дьявольски фосфоресцировали. Наслаждался моим унижением, а моя душа скулила.
Побег, думал я. Но куда, Лиза, куда?
Глава 25 Год 2024. Деверь
Неподалёку от Гостиничного двора из кустов Мите наперерез накатилась худенькая маленькая фигурка – «тимуровец» Ваня Крюк. Митя от неожиданности чуть не поддал ему ногой: «тимуровец» вцепился в него, пытаясь оттащить из светового круга.
– Ты чего, Вань, обкурился, что ли? – пристыдил Митя пацанёнка. – Так ведь недолго погибнуть под жерновами истории.
Пацанёнок пищал что-то несуразное, всё же пришлось дать подзатыльник, чтобы успокоился. Наконец из путаных объяснений удалось понять, что, пока Митя отсутствовал, «тимуровец», как велено, сидел в номере, гонял чаи, жевал жвачку и разглядывал картинки в журнале «Секс и прогресс». Подшивка этого журнала, издаваемого в Штатах специально для руссиян, имелась в каждом гостиничном номере, вместо Библии. Потом пришёл какой-то черномазый и выкинул его из окна. Успокоившись, пацанёнок похвастался, что успел откусить черномазому палец. Врал, конечно, жался к Митиной ноге, как щенок.
– Что ж, – сказал Митя, – спасибо, что предупредил. Посмотрим, что за черномазый… А ты, вообще, зачем здесь? Сутки давно прошли, своё отработал. Больше ты мне не раб.
– Могу ещё поработать, дяденька Митрий. Даже бесплатно.
Смотрел умоляюще, личико сморщилось в кулачок. Митя его понимал. Какой из московских беспризорников не мечтает обрести постоянного хозяина? Он и сам симпатизировал смышлёному «тимуровцу», но к чему ему такая обуза.
– Нет, Ваня, придётся расстаться. Вот тебе ещё доллар, и вали отсюда.
– Дяденька Митрий, – захныкал пацанёнок, – не гони меня, вдруг пригожусь.
Он сам вряд ли верил в то, что говорил. Митя, не оборачиваясь, направился в гостиницу.
Он ещё не совсем пришёл в себя после столкновения в бистро, хотя уже сообразил, что повязать его хотели безусловно не миротворцы. Если бы это были они, автоматически вступила бы в действие городская система перехвата «Беги, русак, беги» и на многочисленных табло в метро, в шопах, на улицах высветилась бы его физиономия с присовокуплением суммы награды за поимку. А раз этого не было… Но кто тогда? По всему выходило, Деверь. Кроме него в Москве нет силы, способной разыграть подобную мистификацию. Тогда вставал другой вопрос: зачем ему это понадобилось? Митя сам искал с ним встречи…
В номере не оказалось никакого черномазого, зато двое мужчин, передвинув стол к окну, пили спирт. Одного Митя знал – сосед по гостинице Джек Невада, банкир из Саратова, загулявший провинциал. Второго, импозантного крупнотелого господина, одетого как подобает туземцу, добившемуся высокого положения при оккупационных властях, то есть ни единой руссиянской пуговки, с крупной головой, чем-то напоминавшей медную отливку, хотя живые, быстрые глаза на загорелом лице смягчали впечатление окаменелости, – этого господина Митя видел впервые. Судя по всему, сидели они давно и выпили изрядно: банкир успел облить белоснежную манишку томатным соком, отчего казался израненным, а у незнакомца на лице застыло блаженное выражение невесомости. При появлении Мити оба сделали попытку подняться на ноги, но не смогли.
– Давай, Митяй, – устало махнул рукой банкир, – присоединяйся. Третью бутыль ублажаем, а веселья как не было, так и нет. Верно говорю, Савельич?
Незнакомец пытливо смотрел на Митю, и не было заметно, что он пьян.
– Извините за вторжение, – произнёс он сильным рокочущим голосом. – Если вам не по душе наше общество, мы сейчас уйдём.
Митя насторожился: голос он узнал, казалось, мерное звучание дотянулось к нему из северных лесов, но как такое могло быть? В непривычном старомодном обращении чудилась лёгкая насмешка, но не злая, свойственная лишь уклонившимся от перевоплощения.
– Почему же, – возразил он в тон. – Всегда рад гостям… Вы тоже здешний постоялец?
– Не совсем. – Мужчина улыбался. – Заглянул по делам, встретил Неваду, у нас общие знакомые в Саратовской губернии. Вот, засиделись… Мы всё равно уже собирались уходить.
– В казино потопаем, – поддержал банкир, потянувшись за бутылью. – Вчера африканских тёлок завезли, можно славно оттянуться.
Митя не спросил, почему они засиделись именно у него в номере. Лишний вопрос. Взгляд меднолобого незнакомца натурально гипнотизировал, пришлось подключить блок психологической защиты. Тот сразу это почувствовал, насмешка стала откровенной. Кто он? Враг или друг?
– Не желаете составить компанию? – предложил незнакомец. – Втроём веселее, и дешевле выйдет… Ах, извините, забыл представиться. Прокл Савельевич Переверзев, бизнесмен.
– Митя Климов, уполномоченный по Северам.
При этих словах у него повело челюсть, будто заклинило. Психоблок едва выдерживал напор незнакомца, но страха не было. Он принял из рук Невады чашку со спиртом, осушил одним махом. Питьё отменное: свекольный суррогат с добавкой табачной крошки. Банкир и Прокл Савельевич последовали его примеру, но Невада не сдюжил. Неизвестно какая по счёту доза произвела на него отрезвляющее действие. Бормоча извинения, он кинулся в угол комнаты и там долго, с наслаждением блевал, согнувшись в дугу. Вернулся за стол одухотворённый. Набулькал новую чашку. Заметил с облегчением:
– Ну вот, теперь можно и к девочкам.
– Уполномоченный по Северам… – пророкотал с улыбкой Прокл Савельевич. – Это что же такое? Работаете на СД?
Митя понюхал чёрную хлебную корочку.
– По-всякому бывает, – похвалился он. – Имею звание почётного осведомителя миротворческих сил.
– О-о! – воскликнул Джек Невада. – За это надо выпить. Прошу встать. За великую Америку. Виват, господа!
Выпил в одиночестве, но лихо. Ни Митя, ни Прокл Савельевич не пошевельнулись.
– Значит, тебе, Митяй, положена плазменная пушка? – уважительно спросил Невада, хрустя огурцом.
– Положена, – согласился Митя. – Я её потерял.
– Где, как?!
– Наширялся до ус…ки. Проснулся в борделе. Ни пушки, ни наградного листа, – огорчённо признался Митя.
– Но ведь за это полагается…
– Ну да, – подтвердил Климов. – Последние денёчки гуляю. До очередной перерегистрации.
В глазах меднолобого прочитал одобрение: дескать, складно врёшь. Но гипнотический напор ослабел, возможно, гость уже выяснил всё, что ему было нужно. Митю это особенно не тревожило. Он никак не мог избавиться от смутной нелепой догадки.
– Что ж, братовья, – весело прогудел Прокл Савельевич. – Надо решать. Либо в казино, либо баиньки. Ночь на дворе.
– На посошок, – возбуждённо воскликнул Невада.
… В казино время понеслось оглушительно. У входа им вкатили по обязательной для каждого посетителя «дозе счастья» (укол бесплатный, за счёт заведения), но Мите показалось, что Переверзеву впрыснули пустышку. Громила санитар, обёрнутый в тёмно-вишнёвую ткань с японским орнаментом, дружески похлопал Прокла Савельевича по плечу и после укола что-то получил в протянутую ладонь. Мощная вакцина, наложившись на свекольный спирт, дала поразительный результат. Зелёное сукно карточных столов, игровые автоматы, пёстрый веер рулетки, музыка, жуткие гримасы игроков, потные тела стриптизёрш, крики и хряск ударов (перепивших клиентов вышибалы колотили мордами о паркет), цифровые вспышки на световых табло – всё смешалось в помрачённом сознании и обрело очертания сбывшейся мечты. Меньше чем за час Митя продул всё, что было в карманах, и это привело его в отличное настроение. Он вырвал из руки щеголеватого крупье горсть алых фишек, за что получил сзади резонатором по рёбрам, растянулся на полу и корчился от смеха до тех пор, пока не подошла очаровательная негритянка в набедренной повязке и не сообщила, что она его утешительный приз. Своих приятелей он давно потерял, поэтому безропотно ухватился за протянутую жилистую женскую руку.
Негритянка отвела его в одну из комнат во внутренних помещениях казино, усадила на жёлтую банкетку и ласково объяснила, что прежде всего необходимо соблюсти маленькую формальность и подписать контракт.
– Контракт? Да хоть сотню! – счастливо ухнул Митя и жадно потянулся к раздутому, как шарик от пинг-понга, бледно-фиолетовому соску прелестницы. Негритянка шаловливо стукнула его костяным пальчиком по губам, подала бумагу и ручку. Но едва Митя, сощурив глаза, чтобы прояснить зрение, нацелился поставить закорючку в указанной графе, как от двери раздался укоризненный рокочущий голос:
– Не спеши, гонец. Ещё успеешь вываляться в дерьме.
На пороге стоял меднолобый Прокл Савельевич, трезвый как стёклышко, и надо сказать, Митя ничуть не удивился его появлению. В ту же секунду и с его глаз спала пелена.
– Хоть поглядел, что там написано? – спросил Прокл Савельевич насмешливо.
– В этом нет необходимости, – ответил Митя. – Я везде ставлю крестик, который не поддаётся идентификации.
– Ах так…
Прокл Савельевич плотно прикрыл дверь, подошёл к ним и положил руку на затылок негритянки, застывшей в позе ожидания. Прекрасная женщина, тихо охнув, опустилась на пол у его ног.
– Уроки премудрой Марфы, – продолжал он непонятно с каким выражением, то ли укора, то ли одобрения. – Святая женщина убеждена, что мир не меняется с тех пор, как она его покинула. Увы, это не так. Ещё как меняется, причём, уверяю тебя, Димитрий, всё время в худшую сторону.
Прокл Савельевич удобно устроился в кожаном кресле напротив Мити.
– Вы – Деверь? – утвердительно уточнил Климов.
– Называй как хочешь, но, похоже, я тот, кого ты ищешь.
Митя испытал большое облегчение: половина дела сделана. Он дошёл. Хотя, конечно, оставались сомнения, но такого свойства, какие сопутствовали каждому душевному движению руссиянина. Привычный мистический фон. К примеру, человек, сидящий перед ним, мог оказаться всего лишь фантомом, как и вся Москва, в которой он очутился, возможно, была чем-то вроде киношного павильона. Больше того, ни один из обитателей северных резерваций не мог с полной уверенностью утверждать, что он не привиделся сам себе.
– Здесь можно говорить? – Митя указал рукой на потолок и стены.
Деверь усмехнулся.
– Как в любом другом месте. Всё зависит от того, что хочешь сказать.
– Я всего лишь передаточное звено, но у меня есть инструкции.
– Какие же?
– Во-первых, прежде чем передать информацию, я должен получить адресное доказательство.
– Наверное, ты имеешь в виду это? – Деверь распахнул рубашку и обнажил плечо, на котором вспыхнул знак касты, производящий жутковатое впечатление. Это была не привычная татуировка, какая имелась и у Мити, а что-то иное, более убедительное. Словно живой мохнатый паук вцепился в мышцу и готовился к смертельному прыжку. У полковника Улиты точно такой же паук грыз бедро.
Митя опустил глаза на негритянку.
– Спит, – успокоил Деверь. – Говори, никто не слышит.
Митя не сдавался.
– Почему здесь? Почему тогда не в штабе СД?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63